Игра. Глава 7. Освобождение

     Из состояния полудремы меня вывели шумная возня и ругань. Я открыл глаза и увидел двух санитаров в белых халатах с маленькими красными крестами по обе стороны груди и одним большим на спине. Быстро преодолев расстояние от окна для раздачи пищи, которое использовалось к качестве лаза, до центра зала, они опрокинули кровать умершего на носилки так, что иссохшее тело старика едва не шмякнулось на пол.

     Вид у санитаров-носильщиков был, как минимум, нелепый: их головы  обтягивали противогазы с выдающейся вперед нижней частью, из-под коротких халатов виднелись бриджи в горошек, голые ноги утопали в калошах. Двигались белые халаты резко, суетливо, повадками напоминали животных: слегка приседали, втягивали головы в плечи и пугливо оборачивались на резкие выкрики пленников. Доведенные до отчаяния люди изрыгали из себя тяжелые бранные слова и дугой подтягивались к центру событий.

     Какое лицемерие и цинизм скрывались за одноразовым санитарно-гигиеническим мероприятием! Какие равнодушные тупые рожи, должно быть, прятались под противогазами! Они удаляли труп из перепачканного нечистотами помещения, а сотни людей оставались в нем загибаться от наркотиков, грязи, холода и болезней. Во мне росло и трансформировалось в мускульное напряжение сильное душевное волнение. Я еле сдержался, чтобы не наброситься на этот медицинский "десант" с кулаками.

     Между тем, пугливые "гости" подхватили брезентовые носилки и быстро зашагали к тому месту в "казарме", на которое с потолка стала опускаться его часть в виде большого белого квадрата. Это отверстие, зиявшее черной дырой, никогда при мне раньше не открывалось.

     – Смотрите! – закричали несколько человек сразу.

     И кто-то, с трудом выговаривая слова, пьяным голосом заголосил невпопад:

     – Иллюзионисты хреновы! Ногами вперед не умеют!

     До того, что означала эта фраза, дела не было никому. Все внимательно наблюдали за происходящим.

     В полуметре от пола часть потолка в виде несгибаемой пластины с ребрами жесткости по краям, висевшая на тонких металлических тросах, застыла. Люди стягивались к ней, обступая санитаров кольцом. Тем временем последние положили носилки с безжизненным телом старика на висящую площадку и взгромоздились на нее сами.

     Четырехугольное полотно медленно поползло вверх. Сначала все стояли как вкопанные. Потом кто-то ухватился за один из канатов, на которых держалась несгибаемая пластина. Это послужило примером для других, и толпа хлынула в едином порыве на спасительный помост.

     Санитары отбивались от напористых смельчаков как могли.

     Несколько раз я пытался выбраться из заточения по канату. Именно им воспользовался Роберт и некоторые другие счастливчики. Но мои попытки оканчивались неудачей. И вот теперь судьба давала другой шанс – взять недостижимую высоту штурмом. Слава богу, на месте меня удержала необъяснимая сила.

     В это время в подземелье рассыпался оглушительный звук автоматной очереди. Кто стрелял, откуда и в кого, было не ясно, но помещение тут же наполнилось истошными криками. Под эту пальбу, вопли и визги в другой стороне зала через открывшийся люк в потолке вывалился заветный канат, вопреки заведенному порядку раньше минут на пять.

     Не знаю, кого я больше напоминал со стороны – дикую обезьяну или трусливого безумца, но мое напряженное тело буквально пролетело кратчайшим путем над пустыми кроватями к спасительному канату. Лихорадочно перехватывая плетеную толщину, я взбирался все выше и выше. В ушах звенело от непрекращающейся стрельбы, стояли крики и стоны моих обессилевших и пьяных товарищей. Совсем рядом их в буквальном смысле поливали свинцовым дождем.

     Понятия не имею, чем там все закончилось, что стало с санитарами, сколько человек погибло, как убирали из помещения тела покойников… Если честно, тогда я не ломал над этим голову: думать на бегу сложно.
 
     Я мчался по бесконечному пустому коридору со множеством дверей, не понимая, куда. Мне казалось, что от страшной бойни нужно унести ноги как можно дальше, только тогда появится надежда не оказаться в подземном гадюшнике снова.

     Однако бежать из-за нехватки воздуха становилось все тяжелее. Кроме того, в правом голеностопе чувствовалась острая боль. Похоже, я вывихнул сустав и, окрыленный удачным освобождением, сразу этого не заметил. Пришлось остановиться. Пока длилась передышка, в голову пришла мысль, что я просто-напросто нарезаю круги, ведь коридор не выглядел прямым, он все время плавно поворачивал направо.

     Зловещее безлюдье и гулкая "перекличка" эха с каблуками моих ботинок порождали ощущение фантасмагоричности происходящего. Теряя силы, я осторожно приоткрыл ближайшую дверь. В удлиненной комнате, похожей на тренажерный зал, два человека в боксерской форме, взмокшие от напряжения и усталости, жестоко избивали друг друга. Ни дружеским, ни спортивным поединок явно не выглядел. Попасть в очередную переделку я не желал, и поэтому не стал дожидаться, пока меня заметят.

     Следующая дверь оказалась двойной, точнее, с тамбуром, миновав который, я очутился в небольшом помещении. Выложенные кафелем пол и стены, несколько шкафов для одежды, пара ногомоек, стопка пронумерованных тазов на скамье перед краном, – все было идеально белым и, по-видимому, безупречно чистым. Из предбанника вели куда-то еще три двери, и за одной из них слышался шум воды, как будто работал душ. Сомнений не осталось: я нежданно-негаданно попал туда, куда хотел бы попасть любой нормальный человек на моем месте, в обыкновенную общественную баню. Мне нестерпимо захотелось как можно быстрее испытать невообразимое блаженство.

     С опаской заглянув за каждую дверь, я убедился, что одна вела в душ, вторая – в парную, третья – в подсобное помещение с банной утварью – вениками, рукавицами, черпаками и опахалами. После перенесенных ужасов такая роскошь и во сне не приснится!

     Быстро скинув одежду и сложив ее в один из шкафов, я прошел в душевую.

     Все мои страхи и волнения, боль в вывихнутой ноге и тяжесть в мышцах уступили место безмятежной, почти детской радости. С каждой минутой я все больше успокаивался и словно возвращался к нормальной жизни. Вода струилась по моему лицу и телу, смывала и уносила пережитОе прочь .