Пулеметчик Пахомов

 
                Пулеметчик Пахомов

   Танька собирает вещи в свой неприемлемого цвета для мужика чемодан. Эта огромных размеров шкатулка с замочками для трусов и колготок розового цвета. При этом Танька хлюпает носом. Вчера пришла, а сегодня уходит.
   Юрка всего лишь начал ей рассказывать, как воевал. Ему обязательно надо было, кому-нибудь рассказать о том, что он делал на войне. А она начала собирать чемодан. Юрка ей не мешал. Танька уже из прихожей, повернулась к нему и сказала:
   - Ты убийца!
   Дверь хлопнула, и Юрка остался один в своей однокомнатной квартире, которая досталась ему по завещанию мамы лет десять уже как, тому назад. Он открыл морозилку и вытащил оттуда бутылку водки.
   Юрка всё это рассказал мне спустя два дня. Он нашел собеседника в моём лице, и который его не перебивает, а просто слушает.
   - Ты на море когда-нибудь ездил отдыхать? – спрашивает Юрка. – Вспомни, как волна на берег выкатывается… Шу-шу-шу, с этакой пеной.  А потом обратно откатывается. И уже не шумит. Так и укры, как волна с пеной на нас накатываются… И под мой пулемет.
   - Я не знаю, сколько я их убивал за день, - продолжает рассказывать Юрка. – Может двадцать, или тридцать, а может и пятьдесят… У меня же ПКМ – пулемет Калашникова модернизированный, шифр у него имеется «Печенег». А калибр – 7, 62 миллиметра. Можно стрелять из положения, лежа, а если с сошек, то и с колена. Еще и оптика есть.  В общем, серьезный инструмент.
   Я укров подпускал метров на восемьсот, а потом прицельно… И видел, как они падают. А те, что живые откатываются, как волна на море, обратная. И каждый раз думал: «Они чё, совсем шальные? Ведь понимают, наверное, что пулемет сейчас по ним намахнет. И все равно прут».
   Снайпера укров по нам работали тоже не слабо. Я трех пацанов из своего расчета похоронил. А на мне не царапины за год войны. Ротный мене, как - то сказал: « Ты Пахомов, похоже, заговоренный». Да, не заговоренный я, а просто везучий. Вот сейчас контракт закончился. Я же контрактником еще до СВО был. А что сейчас делать? Всё, что умею, так это воевать.
   Однажды я подумал, может не надо их, укропов, сразу насмерть бить. И начал стрелять по ногам. Как  они орали, я не слышал, далеко все же. А в оптику видел, как у них рты разевались. Ну, так же живые они, хоть и изувеченные.
Юрка подошел к холодильнику и достал из морозилки очередную бутылку водки. Я увидел, что там еще шесть бутылок. «Будешь? – Спросил он меня. – А я накачу. Он сделал четыре «буль-буль-буль-буль». На четверть бутылку опустошил. Без закуски. И рюмки на столе не было.
   - Я хочу напиться и уснуть. А не напивается и не засыпается. Я, по-моему, вообще не сплю.
   Он еще долго будет пить. И не спать. Если не случиться, что-то. К примеру, появиться женщина, которая его поймет. Или уйдет в монастырь. Я встречал в мужском монастыре Оптина Пустынь «афганцев». А если, что-то не случится, он погибнет без единой царапины на войне.

   Александр Плотников, полковник в отставке.