Ожидаемая сенсация. 27

Вторая половина августа по обыкновению была богата разными событиями: справляли свадебные церемонии, нередко считавшихся внезапными; гостившие отпускники уезжали обратно в места постоянного проживания; некоторые молодые люди и мужчины в возрасте возвращались их сезонных работ, бывало, и с новыми идеями, или техникой. За лето сразу два бизнесмена – выходца из Новоюрта, которые проживали в разных городах, дали о себе знать посредством распространённых ими полиэтиленовых пакетов с собственными рекламными проспектами. Одна фирма была специализирована на выпуск соков и вод; другая являлась магазином по продаже запчастей для автомобилей и приспособлений для их ремонта в столице с одноименным с поселком названием. Образцы пакетов находились и в кабинете Абиева. В последнюю пятницу месяца, впрочем, как и всю неделю, он с раннего утра появился в своем кабинете. Включив электрочайник, стал анализировать составленный им накануне график мероприятий. Все, что держал в уме, в записной книжке и на различных листках по торжествам, сложились в едином расписании.
Тишину утра нарушили шаги Рзабалаева. Увидев дымящийся чайник, положил папку на стол, навел себе кофе, пригубил и обжегся. Со вторым глотком эмоции, с чем явился, выплыли наружу:
– Вы с этим другом оказались правы. Ты понял, о чем я? Я ни свет, ни заря дозвонился до Рафисы. Она хорошо знает Мираба и клянется своими детьми, что не он расправлялся с ее тайным другом, но описывала в общих чертах.
– Оправдания себе не искала, что ее подтолкнуло на измену? – с равнодушием спросил Абиев.
– Держалась достойно, если уместно так сказать. Она из числа женщин, которые ни за что убиваться не станут.
– Попахивает небывалым скандалом, даже не могу вообразить масштабы. И?..
– Ничего конкретного. Убийца, по ее словам, был высокого роста и с изъянами на лице. Больше всего запомнились его длинные волосы и взгляд, которого для себя обозначила как волчий. По ее словам, бедного ловеласа уложили одним ударом ноги в голову, и тот отлетел до стены и рухнул на пол. Отдельно шею никто не сворачивал. Силища-то какая?.. Твое предположение тоже оказалось верным: там эти голубки встречались не в первый раз. В комнате находилась еще керосиновая лампа, что мне не попадалась на глаза.
– Искать свидетельницу смысла нет, с подгоревшим язычком она нам ничего не скажет.
– Давай без этих твоих штучек, – сказал Рзабалаев. – Итак голова идет кругом.
– Остуди ее для лучшей работы – интересное только начинается. Лампу наверняка унесли на память, или для коллекции. Тому, что все сошлось, я несильно удивлен. Какое откровение она нам прислала?
– Безусловно, Рафиса не хочет, чтобы еще раз ей перемывали кости, но просила посодействовать освобождению несчастного. Сама по уши в грязи, но с добрым сердцем. Вот какие еще встречаются.
Замглавы был единственным, кому удалось пообщаться с бесчестно прославившейся женщиной, которая заявляла, что ничего не видела. Муж находился рядом и утешал ее, не снимая с себя ответственность за случившееся. Историю можно было отнести в разряд поучительных: своей ветреностью она пусть одного сгубила, но вернула в реальную жизнь ставшего зависимым от азартных игр супруга, и по большому счету не дала погибнуть Мирабу; еще затронула умы других, недовольных жизнью и неуверенных в себе женщин.
– Она соврала мне, она обязательно должна была увидеть его, – сказал он. –Кроме того, скорее всего ей известно, чем все закончилось, могла бы найти возможность связаться с нами.
Обозвав оступившуюся смуглую женщину «буйволицей темной», Рзабалаев подумал, что несчастный в браке друг мог применить подобное выражение по отношению к своей жене. Потом вспомнил, что тот сторонник показных любезностей и поспешил нейтрализовать свою неосмотрительность описыванием в прежнем быстром темпе впечатления от ночного звонка.
– Она брякнула тебе первое, что пришло на ум. В ее состоянии могла назвать имя вообще постороннего человека. Теперь все позади, терять больше нечего, и не хочет, чтобы из-за нее страдали другие. Но вероятность выхода нашего арестанта на свободу, невелика. Я не могу совать голову туда, где горячо, мне проблемы с органами не нужны. Еще эта особа может передумать.
– То есть… мы должны сидеть, и ничего не делать?
– Не все так категорично, но люди в высоких кабинетах не любят признавать своих ошибок. Рафисины показания тоже не помогут. Арестованного выпустят, когда поймаем настоящего изверга и громко об этом заявим.
– Да неужели все настолько грустно?
– Так и есть, лучше не переходить черту.
– Мне стоит интересоваться? Могу подключить газету, – предложил Абиев.
– Стоп! – Рзабалаев выставил ладонь. – Этим мы не облегчим ему жизнь, а наоборот. Пусть продолжает спокойно нести свой крест, пока не прислушаемся к дуновению ветра. Глядишь, что попадется.
За пару мгновений замглавы напрягся, вспоминая местных жителей с криминальными наклонностями, но подходящих на роль убийцы кандидатов не обнаружил.
– Дело, казалось, было ясным, теперь покрылось мраком неизвестности. Что, если обнаружиться, что этот умник не бездействует? Неплохо бы встретиться с ним.
– Вероятность такая имеется, не исключаю, что даже докопается – круг имевших отношение к делу узок, – ответил участковый инспектор.
– Узнай, что в его голове, но до праздника ничего не затевай. Не забудь, что людям свойственно зазнаваться, и мы с тобой являемся на его доске фигурами мутными. Боюсь, что душегуб среди нас, и мало чем отличается от остальных. Два года назад мы были близки к разгадке. Да, да, люди могли осмотреться вокруг и вычислить, если бы ни Мираб со своим признанием. Всех нас обвел вокруг пальца.
– Меня, в первую очередь. Ребята из управления рассказывали, что не встречали такого равнодушного к себе арестанта. Выходит, что и впрямь воспользовался моментом и вырвался из лап змия.
– Султан смог в убедительной форме изложить ходившие в народе слухи. Но это он сделал не по зову сердца, и убийцу никак не обозначил, стало быть, еще не такой уж и ценный фрукт.
Недоверие Абиева по отношению к открывшему им глаза на важный момент мужчине оставалось на поверхности, что не могло понравиться рассчитывавшему на его поддержку Рзабалаеву. Он разбавил остаток кофе кипятком, прежде чем допить, сказал:
– В последнее время тебя самого словно подменили. Не буду спрашивать, вдруг частное.
– Свободен, следующий! – громко и несерьезно произнес Абиев. – У меня в отличии от остальных полно реальных дел.
               
За утренние часы замглавы между делом принимал и посетителей, среди которых оказался и Касбек. Войдя в кабинет, он представился, чем вызвал у того позитивные эмоции, и, изображая тройкой пальцев процесс письма, сказал:
– Запиши меня, я тоже хочу принять участие на празднике. Без меня он не будет полным, ради него я купил белую лошадь и карету.
– Не останавливайся, опиши, чего из себя представляет, – сказал Абиев с характерной улыбкой на лице.
– С двумя дверцами, четырьмя колесами. Двигается мягко, практически бесшумно. Попрошу не оставить без внимания мои старания для общего дела.
– Грамоту за инициативу точно получишь, а если надумаю… Ты на ней приехал? – Сидевший за столом мужчина повернул голову к окну.
– Неправильно же показываться раньше времени?! Фотку могу принести, своим видом она украсит праздник. И желающие прокатиться обязательно найдутся.
– Особенно среди девушек…
– Не состоялось ведь!.. – Касбек скорчил гримасу, больше от чувства упущения, и на мгновении вернулся к тому самому дню. – Дело молодое, каждый холостяк хочет увидеть красивую девушку рядом с собой, но не всегда выходит. Мы все то выбросили из головы, и не стоит напоминать при каждом удобном случае.
– За таким хотением недолго и оступиться. Друг твой не расставлял свои подозрения по полочкам? – Абиев откинулся назад. – Я это про Мираба.
– Громко сказано, мы с ним нередко видимся, но знаю его больше по словам Мира. Конкретно ничего, говорил, что догадывается, как искать какого-то злодея.
– Понимаешь, неправильно молоть за нашей спиной всякую чепуху. Ни к чему хорошему это не приведет, напротив, посеет смуту.
– Мне он показался надежным парнем. Болтать точно не любит.
Абиев многим читал нотации, направленные на обеспечение безопасности на предстоявших мероприятиях: «Живя в одном доме, мы обязаны позаботиться о нем; нам не должно быть все равно, что происходит вокруг; в уличной среде могут быть нахалы, которые во что бы то ни стало, постараются отличиться; им ничего не стоит попортить нам кровь; что-то взорвут, свалят, спровоцируют драк, а из таких мелочей и вырастает серьезная закавыка; даже кажущееся невинным баловством пускание зловония, что любят делать шалуны-химики из школы, может иметь последствия».
– Я призываю каждого из вас к сознательности, – заключил он. – Только так мы можем сохранять лицо. В случае чего тем, кто теоретически мог бы что увидеть, будут задавать каверзные вопросы.
– Не допустим. Меня поражают проделки некоторых взрослых, выходки этих агрономов вовсе не понять: ходят по улице и охаивают всех и вся. Считаются образованными людьми, и проявить себя успели.
Двое специалистов по земледелию не смирились с тем, что их умения и знания остались невостребованными в новое время. Оба за неподобающее поведение на общественном месте однажды были отправлены отбывать краткосрочное наказание и находились в черном списке участкового инспектора, что вылилось чуть ли не во вражду со всем руководством.
– Не только тебя. Ты иди, зайдешь ко мне завтра в два, не застанешь – приходи послезавтра. Поищу, каким образом вписать тебя в программу.
– Чуть не забыл! – Собравшийся вставать Касбек ослабил поясницу. – Нам с ребятами недавно встретилась одна ненормальная тетя с ружьем в руках и перепугались не на шутку.
Он поведал про странный случай, участником которого стал, и Абиев был вынужден еще несколько минут времени уделить ему.
– Эта Шейми – она безобидная женщина. Ружье неисправное, и патрон в нем стреляный. Она не уходит далеко от своего дома. Живет одна, детей нет – она их убила. Мы помогаем, из больницы приносят еду.
– Мельком я слышал, но думал, что это одна из горских небылиц, – сказал Касбек не без удивления.
– В народе говорят, что она превращается в мегеру, что ли, когда тревожат. Нельзя осуждать, она не единственная, кто в ответе за случившееся. Так сложились обстоятельства.
Трагедия, произошедшая в одном из близлежащих горных поселений несколько десятилетий назад, оставалась самой шокирующей для всех, кто ее услышал. Шейми одна растила двоих мальчиков-подростков. Одни соседи утверждали, что она души не чаяла в сыновьях и всю себя тратила на них, другие, мол, нередко и срывалась. По рассказам жителей мальчики были слабы не только физически, без разрешения и куска хлеба не брали. Мать утром уезжала на сельхозработы в составе бригады, вечером поздно возвращалась. В день, когда их отправили на самое отдаленное поле, на обратном пути началась гроза и машина с открытым кузовом свалилась набок и съехала в канал. Люди промокли до нитки, некоторые получили ранения, и лишь к ночи всех отвезли в больницу. Шейми попала домой вечером следующего дня. Накормив голодных мальчиков теплыми лепешками, уложила спать. Получилось до отвала и ночью оба умерли от тяжести.
– Ну и дела! Я целый день злился на нее. Сдается, что она с умыслом избавилась от них.
– Не неси больше такую чушь, – сказал Абиев и потянулся к телефону. – Потеря детей не стала для нее поводом, чтобы устраивать свою жизнь, напротив, сама повредилась рассудком.