Дрова

После революции у моего деда в деревне Гаище под Минском было несколько гектаров земли, часть из которой была неудобицей, поросшей хвойным лесом. Пахотной земли не хватало, чтобы прокормить семью с четырьмя детьми и жили впроголодь. Когда наступало время, что нечего было на стол поставить, дед брал лошадь, ехал в свой лес, выбирал усыхающую сосну, валил ее, распиливал, грузил на воз и вез в Минск на базар. Иногда он брал с собой и маленького сына. Про одну из таких поездок рассказал мне отец.

Население Минска в те времена почти наполовину состояло из евреев, потому и покупали дрова на рынке в основном они. Дед заехал на рынок, привязал лошадь и стал ждать покупателя. Вскоре подошел старый еврей, пощупал древесину и спросил.

- Сосна?

- Как видите, - ответил дед.

- Сколько?

Дед назвал цену.

- Догого, - прокартавил еврей. Ольхови – хогошие дгови, - сказал он и отошел.

- К сожалению, ольха у меня в лесу не растет, - проронил вдогонку дед.

Подождали какое-то время, подходили другие люди узнать цену, но никто не покупал. Дед знал, что назад в деревню дрова не повезет, но снижать цену не спешил. Вскоре опять подошел старый еврей и заладил свое.

- Ольхови – хогошие дгови!

- Да не растет у меня ольха! – воскликнул дед. - Берите сосну. Это же не елка. Не трещит, не искрит, да и греет не хуже ольхи.

- После нее дымоход пгидется чистить.

- Пропалите осиной – прочистится. Привезу вам, если хотите в следующий раз.

- Эх! Ольхови – хогошие дгови. Ладно – бегу, - сказал покупатель и назвал половину стоимости дров.

Какой же базар без торга. Стали торговаться и сошлись на достаточно высокой приемлемой цене. Отвезя покупателю во двор дрова, вернулись на рынок и за вырученные деньги купили сала, муки, сахара, других продуктов и сладостей детям. Для шестилетнего мальца эта поездка оказалась познавательной. На всю жизнь он запомнил: «Ольховые – хорошие дрова».