Помрачённый умом и совестью

на фото сверху,  слева –  памятник Наполеону Бонапарту. Руан. Франция.
/Удивительно – пропорции более комичные, нежели величественные: и скакун-недомерок под «гигантом» – словно позаимствован у другого героя, и сам император, по представлениям автора, явно был «голова»!/
*
на фото сверху, справа – фрагмент картины «Коронация Наполеона и императрицы Жозефины», Жак Луи Давид. Лувр.
/Многое говорит о главном персонаже многолюдного действа – Наполеон собственноручно возлагает корону на голову супруги. Папа от участия в самой важной, сакральной части церемонии отстранён./
*
на фото снизу, слева – колонна на Вандомской площади Парижа, установленная в 1806-1810 в честь побед Наполеона I и увенчанная его статуей.
*
На фото снизу, справа – саркофаг Наполеона в соборе Дома инвалидов. Париж.               
~~~~~

ПОМРАЧЁННЫЙ УМОМ И СОВЕСТЬЮ

          Наполеон выдержал бы это печальное
          и тяжелое испытание судьбы,
          если бы у него не были помрачены ум и совесть.
          Л.Н. Толстой
          .
          Падение провозглашенного великим
          роняет и возвеличивавших его.
          (автор)

        Народам нужны собственные герои… 
А героям нужны самоотверженные народы.
Но нередко «герои» назначаются из числа именно тех, кто наиболее успешно истреблял не только ненавистных соседей, но и собственные самоотверженные народы.
Что ж, воинская слава – цинична и кровава!
Но вот что примечательно, если самыми прославленными героями в российской истории были именно защитники отечества – Александр Невский и Дмитрий Донской, Пётр I Великий и Кутузов... то для многих иных народов главными историческими кумирами являются правители-завоеватели чужих территорий – Чингисхан и Сулейман Великолепный, Юлий Цезарь и Барбаросса, Карл Великий и Наполеон.

        Уважение к императрице Екатерине II Великой сложилось благодаря представлениям о екатерининском царствовании как о «Золотом веке» – это время было отмечено появлением целой плеяды выдающихся государственных деятелей, полководцев, писателей, художников и музыкантов… А отнюдь не за подавление при ней «пугачёвского бунта» (1773-1775).
Но ведь совсем недавно, благодаря «идеологически верно выстроенной системе образования в СССР», и в этом трагичном событии Российской истории, симпатии и сочувствие народа склонялись на сторону «государственного преступника – донского казака Емельки Пугачёва». 
И это при всём многовековом, врождённом уважении народа к монархии, с осознанием правомерности действий властей.

        Пётр I Великий увековечен в памяти народной за проведённые реформы государственного управления, за основание новой столицы – Санкт-Петербурга, за развитие промышленности, торговли и культуры, создание мануфактур, металлургических, горных и других заводов, верфей, пристаней, каналов, открытие многих учебных заведений и Академии наук, за реорганизацию армии и строительство флота… Но многим он памятен и почитаем, безусловно, за победу над интервентами под Полтавой (в 1709).
И именно поэтому народ с поистине русским великодушием и пониманием отнёсся к жёстким методам проведения Реформ и «простил» Петру (или с пониманием отнёсся) проявления немилосердия в те бурные времена, угрожающие существованию Отечества. Явившись создателем могущественного государства, Пётр добился признания за Россией авторитета великой державы; а «народ-государственник», способный мыслить широко, признавая приоритетность государства над «привилегированностью» прав собственной личности, умеет терпеть и прощать притеснения.
Ибо «один Бог, один государь» и «одному Богу государь ответ держит».

        Но отчего же наших соседей так мало смущает кровь на руках их собственных предков?
Хотелось бы вернуться к ещё одному, не очень отдаленному периоду в нашей совместной с Европой истории, увы, как всегда скандальной: России постоянно приходилось вырываться из её, Европы, удушающих объятий!

        Ох уж этот Наполеон, с нетленным образом которого французы, не очень успешные в иных войнах, пытаются убедить себя в воинском и имперском величии отечества, и сохранить в памяти потомков идеализированный образ великодержавного прошлого!
Нет уверенности, что в этом случае речь может идти, как у нас говорят – «о памяти благодарных потомков». Ибо никаких долгосрочных воинских завоеваний император-самозванец не принёс.
Ах, национальные амбиции! Ну, поубивал несколько сотен тысяч соплеменников! Но не успел уничтожить всех прадедов современных нам чудаков, которым очень хотелось бы гордиться и этой страничкой собственной истории.
Не о погибших же соседях скорбеть!
Международный преступник?.. – о чём это Вы!
Не было в те славные времена Нюрнбергского процесса. Не устраивал он газовых камер и не инициировал холокоста! (1)
Да и закончилось всё полным фиаско!
И чем дальше от нас те события, тем менее они болезненны, и со временем уже многие преступники облачаются в тоги национальных героев, а трагические события овеваются пафосом героики.
Ведь и мундиры гвардейцев были просто ослепительны, и развевающиеся знамена – великолепны, и пушки наполеоновские стреляют теперь только по нашей памяти и совсем не больно!
Хотя слава французского оружия, к счастью, такая непродолжительная – ох, как сомнительна она и кровава!
Именно – «кровавой» была эта слава, ибо озаряла она ярость агрессора, а не доблесть защитника.
Но… нам бы самим поучиться у них, как надлежит чтить и славить своих «героев»!
Видимо, французов не смущает то, что собственное «корсиканское чудовище» принесло неисчислимые беды не только всей Европе, но и их собственной стране.
На мой взгляд, едва ли итало-корсиканец Napoleone Buonaparte ощущал принадлежность к народу Франции...  Возможно, он рассматривал его как «собственный», принадлежащий ему по праву сильного, но не как «родной»!
Назову его «первым европейским глобалистом».
Стоило ли корсиканцу жалеть их – тех, кто итак с воодушевлением уничтожал друг друга!
Так, быть может, и думал Буонапарте о французах: «Да ради осуществления личных властных амбиций – всех их в пекло войны!
~~~~~
        Легендарный древнекитайский мыслитель Лао-Цзы писал:
«Правитель-мудрец должен, отвергнув роскошь и войну, возвратить народ к примитивной простоте, чистоте и неведению, существовавшим до возникновения культуры и морали».
Трудно соотнести это определение основоположника религиозно-философского направления даосизма с образом такого правителя как Бонапарт Наполеон – здесь всё проявилось с точность наоборот.
В основе формирования этой личности лежали жажда безграничной власти, «славы небожителя», почти наркотическая зависимость от успеха – основным средством достижения его идеалов и стала перманентная война.
Наполеон – натура экспансивная, правитель амбициозный, резкий: попытки определить его «мудрым» вызывают у меня внутренний протест.

И мне остаётся только согласиться с Лао-Цзы: мудрый правитель не должен быть воинственен.
~~~~~

        Кровавая звезда молодого корсиканца восходила в период страшной французской политической чересполосицы, создающей благодатного среду для всевозможных авантюристов.  Только что Франция усвоила уроки режима Максимилиана Робеспьера (Robespierre, 1758-94), руководителя якобинцев, возглавившего в 1793 революционное правительство. Получив неограниченную власть, о которой даже казненный Людовика XVI не осмеливался мечтать, Робеспьер организовал массовый террор: только на гильотине публично закончили жизнь 17 тысяч человек, подозреваемых в антиреволюционной пропаганде и попытках реставрировать монархию.
Очередным достижением прогрессивной французской мысли стала гильотина (guillotine), применявшаяся по предложению врача Ж. Гийотена (J. Guillotin)!
Кто бы другой смог изобрести столь изощрённое орудие казни, поставленной на конвейер, – она превратила зрелище массовых убийств в культ поклонения всеобщему ужасу и безумству!
Якобинцы начали наступление на католическую церковь и ввели республиканский календарь.
Стали разоряться храмы, с карнизов вниз полетели статуи святых… Нам это ничего не напоминает?..
В мае-июне 1793, в атмосфере террора и социального абсурда Робеспьер инспирировал общенациональную кампанию по распространению культа некоего «Верховного существа».
10 июня 1794 он добились принятия закона, которым вводилась смертная казнь за преступления… против «республиканской морали»!
Обвиняемые в этом «страшном преступлении» лишались даже права на защиту!
Инспирированный Робеспьером «Большой террор» затронул все социальные слои. Перепуганные депутаты Конвента 27 июля 1794 (по революционному календарю – 9 термидора) договорились отдать под суд Робеспьера и его сторонников. Последние попытались организовать сопротивление в парижской Ратуше, но были захвачены верными Конвенту вооружёнными людьми и уже день спустя казнены.
Так называемые «термидорианцы» захватили власть: лидеры термидорианского переворота Ж. Фуше, Ж.Л. Тальен, П. Баррас образовали новое правительство. Но методы управления сменявшихся у власти группировок (термидорианцы, Директория) не могли трансформироваться в «триумф демократических свобод»: ещё больший размах приобретала расправа с собственным народом. Были подавлены народные восстания в Париже 1 апреля и 20-23 мая 1795 (12-13 жерминаля и 1-4 прериаля).
Революции завершаются только после установления жесточайшей диктатуры, по сравнению с которой «дореволюционная тирания» начинает казаться «ласковыми объятиями любящей матери»…

        Установлением режима единоличной военной диктатуры – протекторатом Оливера Кромвеля (Cromwell) – в 1653 закончилась Английская революция XVII века. А в феврале 1657 в парламент вносится «Смиренная петиция и совет»: Кромвелю предлагается королевский титул – также вполне ожидаемое развитие событий. И пусть под нажимом офицеров он вынужден был отказаться от предложенного титула, но в ответ диктатор принимает новую конституцию, которая наделяет его монархической властью.
Очевидно подобная форма благодарности народной за «освобождение от предыдущей тирании» преследует всех “бескорыстных” революционных вождей! (2)
И Франция не стала исключением: Великая французская революция завершилась 9 ноября (18 брюмера) 1799 установлением твердой власти – диктатуры бесцеремонного генерала Наполеона.

        Это было благодатное время для молодого энергичного корсиканца, выискивающего возможности любыми средствами вписаться в политику революционного хаоса. Конвенту также необходимы были решительные исполнители, не отягощённые моралью и убеждениями. Взлёт Наполеона был стремительным – на молодого лейтенанта, предложившего свои услуги, готового на любые действия ради карьеры, обратили внимание. Бонапарт назначается начальником артиллерии в армию, осаждавшую занятый англичанами Тулон (1793). Военную операцию Бонапарт осуществил блестяще – Тулон был взят, и он уже в 24 года получает звание бригадного генерала.
В 1795 году, после Термидорианского переворота, Бонапарт отличился уже при разгоне «роялистского мятежа» в Париже, расстреляв из пушек уже «своих соотечественников», и получает назначение командующим Итальянской армией.
Нельзя сказать, что парижская публика приняла молодого генерала с распростёртыми объятиями: люди потешались над его акцентом и провинциальными манерами, корсиканец чувствовал себя чужим в Париже. Едва ли он испытывал тёплые чувства к высокомерным французам, и ответная неприязнь помогала ему и с безразличием относиться к жизням французских солдат, и с ощущением мстительного удовлетворения расстреливать из пушек парижан!   
В Италии молодой генерал одерживал одну победу за другой: Австрия потеряла все свои земли в Северной Италии, где была создана союзная с Францией Цизальпинская республика.
Имя Бонапарта прогремело по Европе. После первых же побед Наполеон стал претендовать на роль нового кумира революционной Франции. Правительство Директории, не мешкая, отослало его в египетскую экспедицию (1798-1799). Однако закрепиться здесь не удалось: воюя с турками, французская армия не нашла поддержки у местного населения. В июне 1798 французские войска высадились около Александрии, захватили Египет, но оказались отрезанными от Франции, так как французский флот был разгромлен в августе 1798 при Абукире. После неудачного похода в Сирию (1799) Бонапарт бросил войска и бежал во Францию – 23 августа 1799 Бонапарт, рискуя попасть в руки англичан, отплыл из Египта. А в 1801 французские войска в Египте капитулировали.
В Италии, тем временем, русско-австрийские войска под командованием А.В. Суворова ликвидировали все приобретения Наполеона, и даже возникла угроза вторжения во Францию.
Кризис власти в Париже достигает апогея.
Возвратившийся из Египта генерал, опираясь на армию, в которой он успел приобрести популярность, разогнал представительные органы и Директорию и провозгласил «режим консульства» (9 ноября 1799). Исполнительная власть полностью переходила к первому консулу, то есть к Бонапарту – второй и третий консулы имели лишь совещательные голоса.
Затем первый консул – «Юлий Цезарь XIX века!» – проводит через сенат декрет о пожизненности своих полномочий (1802), а затем корсиканец провозглашает себя и императором французов (1804).
Мирному времени императоры не нужны!
И Армия не может подолгу жить в казармах – она обречена непрерывно воевать!
Корсиканцу Бонапарту было суждено превратиться не просто во французского монарха (на что он не имел наследственно-исторических прав), но в нового «цезаря всей объединенной Европы»!

В горнило непрерывных войн с 1795 по 1815 было брошено всё взрослое мужское население страны. Создана двухмиллионная армия. Причинён ущерб всей этой части света.
Воистину – “славное прошлое” для страны!
Но, как это ни парадоксально, Наполеон становится для Франции национальным героем!
Так почему же все-таки именно он? Может быть, ответ на вопрос кроется в национальных комплексах французов?
Ах, комплексы, комплексы… Комплексы страны, связанные с не слишком героическим, чаще – с обескураживающим воинским прошлым.
Герои прошлого призываются в те моменты, когда мужество и патриотизм жизненно необходимы для нации.  Если же героев не хватает, их начинают лепят из антигероев!
О постыдных эпизодах в собственной истории так не лестно вспоминать!
А может быть просто таковы представления о героической составляющей национального характера?
Хотя… не уверен, что многие французы вообще отдают себе в этом отчет.

        Так где они, герои – спасители Франции: её Роланды (3) и Карлы Мартеллы (4)?!
Что вообще думают французы, скажем, о вековой оккупации большей части территории Франции английскими войсками во времена Столетней войны 1337 –1453 годов?  Ведь в это время Францию пришлось спасать странной 17-летней крестьянской девочке, Jeanne d'Arc (5)!
…Каково их мнение о мгновенной (в течение 14 дней) капитуляции Франции в 1940 под напором немецких войск?
…Или о фактическом превращении страны в профашистское государство с соответствующим правительством – коллаборационистским режимом «Виши», возглавляемым маршалом Анри Филиппом Петеном?
Казалось бы, кто иной, как не маршал Франции – главнокомандующий армией (с 1317) года – обязан был защищать свою страну от захватчиков!
Но, вероятно, немецкие фашисты очевидной угрозы для своих «французских друзей» не представляли. Парижская жизнь бурлила во всей своей традиционной экзальтированности: звенели фужерами рестораны, вдоль Елисейских полей привычно дефилировала приличная публика, снимались брызжущие весёлостью фильмы с участием кумиров французского кинематографа, на подмостках кабаре продолжали выплясывать раскрепощённые красотки…
…А знают ли французы об эсэсовских воинских подразделениях, состоящих из их отцов, о том, что фашистский рейхстаг в 1945 году защищал именно французский батальон из 33-й пехотной дивизии СС «Шарлемань», собранной именно из французских добровольцев?
…Или о грабительских оккупационных войнах, которые Франция вела во многих уголках мира?

Что же, какие войны – такие и герои!

        Приведу ещё один не многим знакомый факт, скорее, позорящий великого французского полководца и триумфатора. Этот гений военной мысли начал Восточную компанию с финансовой диверсии, приказав распространить в России огромное количество фальшивых ассигнаций на 16 миллионов рублей, напечатанных заблаговременно в Париже, дабы нанести удар по финансовой системе России. Что же тут скажешь – “благородный противник” и дальновидный стратег!
Подобным же образом впоследствии пытался действовать и «германский фюрер объединенной Европы», забрасывая в Англию и США фальшивые банкноты.

        Личность Наполеона редко рассматривалась объективно и беспристрастно. Мнение о нём корректировалось у разных поколений, историки делились на «почитателей и хулителей».
Очевидно, Наполеон вполне соответствует характеристике, данной когда-то графом Кларендоном, министром иностранных дел Великобритании (1853--1870), Оливеру Кромвелю: «Великий дурной человек».
Образ «Бонапарта-людоеда» долго сохранялся даже в Англии; и в викторианскую эпоху матери пугали непослушных детей угрозой: «(Не шали) …а то Бони придёт и заберёт тебя!».
В период правления Наполеона III (1852-70), французского императора и племянника Наполеона Бонапарта I, режим поощрял рост культа «великого завоевателя» выводя его за пределы разумного – большинство обожало Наполеона безоговорочно! Легенда о гении и трагическом величии узника Святой Елены завоевывала умы. Легенда подпитывалась «бесконечными публикациями дневников и мемуаров, написанных состарившимися полководцами… чьи воспоминания – расцвеченные или смягченные налётом времени – подливали ещё больше масла на жертвенник перед алтарём Наполеона» (Д. Чандлер).
Французам нравилось вспоминать великие дни «Первой империи».
После 1918 года отвращение к ужасам Первой мировой войны вновь качнуло маятник мнений о Наполеоне в сторону восприятия его «корсиканским людоедом» и «кровожадным чудовищем», в лучшем случае – «талантливым головорезом». Его даже рассматривали как инициатора Армагеддона. С 1939 тенденция получила новый толчок – чужак, самозванец, «лейтенантишка» Наполеон стал отождествляться с другим «пресловутым капралом» –Адольфом Г.
Кто-то из авторов многочисленных изданий всё ещё продолжает называть его «одним из самых сложных и одарённых людей» – что кроется за подобной бессодержательной оценкой!
В любом случае, он стал очередным антихристом, ниспосланным для наказания Европы.

        Так кто же он такой – Наполеон, очередной объединитель Европы и предтеча Гитлера?
Кого кроме французов привел он в Россию?
Называя число союзников Наполеона в этой войне, командующий первой армией генерал Барклай де Толли писал: «Шестнадцать иноплеменных народов, томящихся под железным скипетром его властолюбия, привел Наполеон на брань против России».
Память о Наполеоне увековечена в бесчисленных картинах, изваяниях и монументах.
Она воплощена в триумфальной арке на площади Звезды, возведённой во славу императорских армий в 1806 году по его же указу. Увековечена в колонне на Вандомской площади Парижа, установленной в 1806-1810 в честь побед Наполеона I и увенчанной его статуей.
Знаменательно, что колонна была воздвигнута на месте конной статуи другого монарха, Людовика XIV.

Но признательность потомков – подобна флюгеру: согласно декрету Парижской Коммуны, в 1871 триумфальная колонна была разрушена, как символ милитаризма. И… опять же восстановлена уже в 1873 году. Причем, восстановлена за счет художника Гюстава Курбе, по приказу которого и была ранее снесена!

В крипте впечатляющего собора Дома инвалидов в Париже покоится прах этого одержимого завоевателя, перевезенный в столицу принцем Жуанвилем с острова Святой Елены в 1840 году. Во внешний саркофаг из красного финского порфира заключены последовательно шесть гробов. По периметру саркофага, в рисунке пола, выложенного из цветного мрамора, перечислены самые крупные из Наполеоновских побед.
В их числе, к большому удивлению, я обнаружил… Москву(?).
Неужели французы и впрямь упомянули именно ту Москву, в результате сражения при которой была уничтожена «несокрушимая», самая крупная до начала XX века интервенционная армия Европы!

…Это же он - Наполеон, объявленный национальным героем Франции в начале своего “героического пути”, в период Французской революции, беспощадно осаждал французский же Тулон и расстреливал из пушек парижан при разгоне роялистского мятежа в Париже!
…Это он, поправший свободы той самой Революции и принесший неисчислимые беды стране, потом заявил: «Я желаю, чтобы мой прах покоился на берегах Сены, среди французского народа, который я так горячо люблю».
…Это он уничтожал сотни тысяч французов в “огне своей любви”.
Так неужели у кого-то может закрасться вера в искренность подобного признания в любви «корсиканца» к этому народу!

Но, как любил повторять «непобедимый» полководец до своего первого поражения: «Нет плохих армий, есть плохие полководцы».
Так что, и свою неудачу при Бородино он засчитал себе как победу! 
Эта «победа» и упомянута наряду с другими великими триумфами французского оружия в усыпальнице непомерно амбициозного императора.

Хороша победа! – отобрал «корсиканец» лавры несчастного полководца у легендарного Пирра, царя Эпира, потерявшего в победном сражении всю армию, и благодаря которому появилось выражение «Пиррова победа».(6)
Так может быть стоит ввести новое саркастическое выражение, свидетельствующее о полном провале амбициозных начинаний: «Победа при Бородино»?!
Попытайтесь сами обрисовать в виде победы результаты сражения, в котором не просто не достигаются поставленные полководцем цели: разгром армии противника и его капитуляция – сражения, в котором французы понесли невосполнимые потери, лишились почти всей своей кавалерии…
Сражения, которое в итоге привело к гибели не только всей армии, но и всей империи!

Огромная армия Наполеона была обречена. Намного более полумиллиона вояк 26 июня 1812 года вторглись в пределы России, что фактически явилось первым в истории нападением объединённой армии значительной части Европы на Россию!
«В целом в русской компании получившие приказ на марш соединения составили величайшую армию, какой Европа не видела уже много столетий», – пишет Дэвид Чандлер в труде «Военные компании Наполеона», – «Она состояла из представителей не менее чем двенадцати национальностей… Из 614.000 человек первого и второго эшелона только чуть менее половины (вероятно, 302.000) были французы; немцы, австрийцы, пруссаки и швейцарцы составляли около 190.000, поляки и литовцы – 90.000, а остальные были итальянцы, иллирийцы и горстка насильно взятых испанцев и португальцев (всего 32.000)».
– Хороша горстка!

Историк А.П. Торопцев в энциклопедии «Мировая история войн» (2004) указывает численность вторгшейся в Россию армии в 610 тысяч отборных солдат.
По другим источника в июне 1812 года Неман перешли более 420 тысяч солдат. С июля по август границу миновало еще 55 тысяч человек, и чуть позднее к ним присоединились корпус маршала Виктора, численностью в 30 тысяч, и маршевые батальоны в составе 70 тысяч человек.
Во всей же России под ружьем находилось 360 тысяч человек; из которых под знамена Кутузовской армии при Бородино удалось собрать не более половины.

        И вот Наполеон вступает в Витебск, входит в приготовленную для него комнату, снимает шпагу, кладет её на стол с картой России… и объявляет своим маршалам: «Я остановлюсь здесь, подожду, осмотрюсь, дам отдохнуть армии, соберусь с силами. Кампания 1812 года окончена…
В 1813 году мы будем в Москве, в 1814-м — в Петербурге. Русская кампания – трехлетняя».
Наполеон пишет: «Цель всех моих усилий – сосредоточить 400.000 солдат в одной точке. Мы не можем надеяться ни на какие местные ресурсы, и поэтому должны всё брать с собой».
Было образовано двадцать шесть транспортных батальонов; четыре состояли из 600 легких телег (каждая грузоподъёмностью по 600 кг), ещё четыре – из тяжелых повозок по 1000 кг, остальные батальоны имели 252 четырёхконные повозки, перевозящие по 1500 кг. Для обеспечения войск мясом были собраны огромные стада быков и волов, которых гнали вслед за армией. Великую армию сопровождало не менее 200.000 животных, включая 30.000 лошадей для артиллерии и 80.000 – для кавалерии… И невероятное количество всевозможных транспортных средств!
В полную готовность были приведены две эскадры по 100 речных судов в каждой, для перевозки запасов по Неману из Тильзита в Ковно.
И при этом, как писал император Европы, необходимо заставить солдат добывать себе еду по дороге, пока они не достигнут Немана. «Ни одного рациона нельзя трогать ранее переправы на тот берег Немана».

Но на этот раз всё сложилось отнюдь не так, как распланировал победоносный завоеватель!
И очевидно, достаточно скоро, уже после Смоленского сражения, император сообразил, что перспектива победы в войне с Россией «крестьянскими вилами писана»!
Оставаться в Смоленске было опасно, еще более рискованным было идти на Москву. Историк Жомини так суммирует оценку положения словами Наполеона: «Навязать русским сражение и диктовать мир… таков единственный безопасный выход, оставшийся у нас».
Но в тоже время своему министру иностранных дел Коленкуру, уже отчаявшемуся, Наполеон выговаривал: «Ещё не успеет кончиться этот месяц, как мы будем в Москве, через шесть недель мы добьёмся мира»!
Так «император свободной французской нации» на штыках нёс мир!
Под Смоленском в плен к французам попал генерал Тучков(7); Наполеон велел привести его к себе и попросил написать письмо брату со словами: «Известите вашего брата, что Вы меня видели и я поручил Вам написать ему, что он сделает мне большое удовольствие, если доведет до сведения императора Александра… что я ничего так не хочу, как заключить мир. Довольно мы уже сожгли пороха и пролили крови».
Может быть, это были первые свидетельства постепенного отрезвления, выхода из состояния «эйфории непобедимости».
Увы, прозрение Наполеона оказалось запоздалым – кровопролитное Бородинское сражение, грянувшее возле села Бородино 26 августа (7 сентября) 1812 года, не только уничтожило огнём шестисот сорока орудий его “непобедимую армию”, но и положило начало крушению всей его «европейской империи»!

        Оценки численности армий Кутузова и Бонапарта при Бородино разнятся у различных историков, в силу их личной пристрастности.
– Р.Э. Дюпюи уверяет, что русская армия насчитывала 122 тысячи человек против равного количества французов – не более 124 тысяч.
– Русский военный писатель Николай Полевой называет иные числа: «… 120 тысяч солдат Кутузова отразили натиск 180 тысяч войск, предводимых Наполеоном».
– А.П. Торопцев в «Мировой истории войн» оценивает численность французской армии в 135 тысяч против 110 тысяч у русских.
– Военный историк Д. Чандлер пишет: «За час до рассвета 7 сентября пять пехотных корпусов, гвардия и четыре соединения кавалерийского резерва – всего 103.000 пехоты и артиллеристов, и 28.000 кавалерии при 587 пушках – заняли свои исходные позиции»;  то есть – не менее 130 тысяч солдат.
«В распоряжении русских имелось около 17.000 регулярной кавалерии на великолепных лошадях, 7.000 казаков, 72.000 пехоты, возможно, 10.000 ополчения и 640 артиллерийских стволов (14.500 канониров), то есть не менее 120.800 бойцов».
Но при любом из этих вариантов, армия Наполеона была не только многочисленнее, но и сцементирована опытом бесчисленных баталий, состояла из опытных, прекрасно обученных профессионалов. В ней не осталось места «гражданским и случайным», подобным многим тысячам ополченцев российской армии.
Все, кто не поспевал за колоннами наступающей «Великой армии», или проявил себя не слишком удачливым солдатом, уже давно отсеялись на просторах Европы.
В российскую же армию Кутузова по некоторым данным вошли 31.000 ополченцев, которых профессиональными, хорошо обученными солдатами назвать трудно. Вероятно, опытными воинами можно было считать лишь некоторых из унтер-офицерского состава, принимавших участие в компаниях суворовских времен, если конечно кто-то все ещё продолжал служить с тех славных для «русского оружия» 1790-х годов.

Коленкур вспоминал: «Батареи русских пушек изрыгали огонь, сея повсюду смерть… Большой редут своим огнём превратил в ад наш центр».
Тесно сбитые французские колонны являлись прекрасной мишенью для русских артиллеристов: пересечённость местности делала манёвр разворачивания колонн в линию невозможным. Французская кавалерия рвалась вперёд, но все ожесточенные броски кавалерии Мюрата разбивались о русские каре, крепко удерживавшие свои позиции. Очень скоро положение казалось безвыходным, и Мюрат, и Даву, и Ней несколько раз обращались к Наполеону, умоляя ввести в бой старую гвардию.  Но всякий раз он отказывал маршалам, не желая рисковать последним резервом: «Я не стану губить свою гвардию так далеко от дома!»
В это время кавалерийский корпус Уварова переправился в нижнем течении Колочи и пошел в атаку против французского гарнизона Бородина с его редкой кавалерийской завесой по окружности. Эта атака пятью тысячами русской кавалерии с поддержкой небольшого отряда казаков разгромила кавалеристов генерала Дельзона, и он немедленно послал призыв о помощи в императорскую ставку. Это тревожное сообщение заставило Наполеона отказаться от новой массированной атаки против русской линии войск.  Неожиданность кавалерийского прорыва окончательно убедила Наполеона в необходимости держать в резерве остатки гвардии. «Наконец они (маршалы) тоже стали убеждать его не вводить в бой единственный корпус во всей армии, ещё оставшийся целым», – записал Коленкур.
…
Английский историк Т. Харболт в издании «Битвы мировой истории» утверждает, что «потери Наполеона при Бородино составили 58 тысяч человек против 44 тысяч у Кутузова».
Из всех родов войск наполеоновской армии самые ощутимые и невосполнимые потери понесла конница, для которой Бородинское поле стало поистине огромным кладбищем, что в заключи-тельный период войны во многом предопределило катастрофическое поражение Бонапарта в войне с Россией.
Д. Чандлер пишет, что Великая армия потеряла убитыми и ранеными почти 50.000, тогда как русские потеряли 44.000 воинов.
«В пятом часу пополудни Наполеон прекратил атаки и отвел войска с поля боя. Русская армия покинула боевые позиции только после этого».
То, что Кутузов отвёл с поля боя 90.000 солдат в хорошем порядке, означало, что военное могущество Росси отнюдь не уничтожено.   
Это сражение получило название «битвы генералов»: у русских было убито 6 и ранено 23 генерала, у французов и их сателлитов – значительно больше: 12 убито и 38 ранено.
Торопцев приводит похожие данные: у французов были убиты 10 генералов, и 39 – ранены.
Чандлер же пишет: «Маршал Даву был ранен, и не менее 14 генерал-лейтенантов и 33 генерал-майора были убиты или ранены.
Списки французских потерь включают так же имена 32 штабных офицеров, 86 адъютантов и 37 командиров полков».

        Так может быть стоит назвать Бородинское сражение именно разгромом наполеоновской армии!
Потеря полусотни тысяч солдат, почти полная утрата кавалерии, остатки армии, оказавшиеся запертыми в глубоком тылу противника, оставленная населением Москва, обернувшаяся ловушкой для непрошенного гостя…
Не лишённые политической ангажированности историки стараются повыгоднее истолковать уроки истории, упражняясь в спринтерской быстроте выводов.
Но бег за кубком победителя в история – это, скорее, бег на марафонскую дистанцию.
Так называемая, высокая политика есть и спор, и спорт сильнейших. Война – также, кровавый спорт, и здесь решается, кто окажется не просто быстрее, но и выносливей, и сообразительней...
И даже если, прибегнув к языку спортивного комментатора, засчитать противникам в битве при Бородино ничью со счётом 1:1, – то «русская единица» будет выглядеть куда как больше и убедительнее!
И не потому, что при численном превосходстве наполеоновской армии потери её были значительнее… Этот якобы ничейный результат оказался равновелик убедительной победе Кутузова – победе, равнозначной крушению всей наполеоновской империи.

        Так позорно заканчивалась для наполеоновской Франции эпоха победоносных войн!
Российскую же армию М.И. Кутузов сохранил… для полного вытеснения Наполеоновских орд из России и последующего её победоносного шествия по Европе вплоть до взятия Парижа!
Оставление Москвы Кутузовым не только защитило армию от повторного кровопролитного сражения, которое в любом случае не завершилось бы блестящей победой обескровленной армии Наполеона.
При подобной ожесточённости боевых действий, повторное сражение при Бородино, даже при неблагоприятном и для Кутузовской армии исходе, всё равно завершилось бы полным уничтожением армии интервентов!
Но не стоит забывать и ещё о нескольких сотнях тысяч французов и их сателлитов, рассеянных на оккупированных территориях в тылу Наполеоновского войска по отдельным частям и гарнизонам.

        Оставление Москвы я могу расценить и как отказ от подписания унизительного мира, при котором Наполеон мог бы ощущать себя победителем.
…А далее последовали бы болезненные территориальные резекции, унизительные договоры.
Но мифический захват Москвы явился губительной ловушкой для амбициозного полководца, привыкшего побеждать и, возможно поэтому, проявившего удивительную недальновидность.
Возможно, ему стоило бы просто сразу же развернуться и бежать, бежать… –полагаю, это спасло бы хоть какую-то часть захватчиков, смягчило губительность последствий вторжения.
Попытка перевести дух в Москве еще более усугубила их положение. Армия «Великого корсиканца» продолжала катастрофически быстро таять.
Когда Наполеон оставлял Москву, из 80 тысяч лошадей оставалось лишь 15 тысяч.
После оставления Москвы «Восточная компания» Наполеона фактически превратилась в бегство.  24 октября 1812 года, после схватки под Малоярославцем, Наполеон чуть было не попал в плен во время осмотра позиций. Маршалы Мюрат и Бертье, генерал Рапп и офицеры штаба окружили Императора. Просто чудом удалось спасти его от казаков генерала Платова!
Той же ночью Наполеон имел секретный разговор с гвардейским доктором Юваном, чтобы тот приготовил ему сильнодействующий яд! Уже это свидетельствовало о полном отчаянии завоевателя, распрощавшегося с «наркотической зависимостью от успеха». Так он и носил при себе этот флакон на случай позорного для «императора всея Европы» пленения.

        При переправе с боями через Березину 14-17 (26-29) ноября наполеоновская армия потеряла около 50 тысяч человек! Остатки армии лишились большей части артиллерии и обозов и окончательно перестали существовать как организованная сила. Наполеон приказал сжечь за собой мост, проявив недостойное полководца малодушие, предав 18 тысяч когда-то преданных ему воинов. Вместо того чтобы достойно погибать с остатками загубленной им армии император бросает большую часть своих солдат на милость победителей.
До Вильно буквально «доползли» 18 тысяч деморализованных, совершенно отчаявшихся «завоевателей». Когда русские войска вошли в город, в нём обнаружили 40 тысяч трупов, включая уцелевших под Березиной “счастливчиков” и солдат местного гарнизона!
Испытываю ли я жалость к тем, чей смертоносный «voyage» по чужой земле «увенчался» столь негероической кончиной?..
Только удовлетворение от торжества справедливости!
…А многие ли способны простить массовые убийства соотечественников и станут высказываться за смягчение наказания для обезвреженных душегубов?

        А как же великолепная Наполеоновская гвардия, которую он так и не рискнул бросить в бой при Бородино, понимая, что она – последняя его надежда на… думаю, не на победу,  а скорее – на спасенье?
Как докладывал ему начальник штаба маршал Бертье: «Я принужден сказать вашему величеству, что армия в полнейшем беспорядке, как и гвардия, которая состоит всего из 400 или 500 человек(!)…Дороги завалены труппами, дома заполнены ими».

        Почему же Кутузов так долго преследовал неприятеля, избегая крупных сражений?
У фельдмаршала были крепкие сомнения, таким ли уж полезным для интересов России окажется полный разгром Наполеона. Генерал Вильсон, британский офицер связи при русской армии, записал замечание фельдмаршала, подтверждающее подобное мнение: «Я ни к коей мере не уверен, что полное уничтожение императора Наполеона и его армии будет таким уж благодеянием для всего мира: первенство достанется не России и не какой-либо другой континентальной державе, но только той, что уже и так является царицей морей (Англия), чьё владычество тогда станет невыносимым».
К тому же мудрый полководец, не желая проливать русской крови, стремился «обеспечить» отход Наполеона до самой Польши, где зима уничтожит остатки французских сил не менее эффективно, чем решающее сражение.

        6 декабря 1812 года Бонапарт позорно бежал во Францию, бросив оставшихся в живых соратников. Из более чем полумиллионной группировки войск на западный берег Немана перебралось около 20 тысяч, из коих при оружии оставалось 1,5-2 тысячи.
И так, можно подытожить: численность вторгшейся армии составляла, по разным сведениям, 610–614 тысяч профессиональных солдат, отформатированных многолетним строевым бытом, испытанных в бесконечных походах и сражениях. Домой же вернулась горстка чудом выживших калек, измученных, дезориентированных, потерявших веру в «непобедимого императора».
Из 1422 орудий удалось вывезти только 9!
Жертвы были непомерно велики и ничем не оправданы. 
«Трагическим обстоятельством был сам масштаб задуманного им (Наполеоном) завоевания. Сомнительно, мог ли бы любой другой полководец в истории достичь большего успеха и в подготовке, и в выполнении военных операций в условиях 1812 года», – заключает свой анализ наполеоновской эпопеи в России Дэвид Чандлер.

        Сам Бонапарт, никогда бы не согласившийся с определением «поражение», признавался: «Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех».
Успех?!
Такой вот «успех», стоивший жизни сотням тысяч интервентов, вторгшихся в пределы России, похоронивший грандиозные планы, могучую империю, и, в итоге, – самого императора.
Нет, этот беспринципный и удачливый авантюрист, хотя и был преступником всеевропейского масштаба, но отнюдь не являлся идиотом.
Но было ли возможным для него признаться, хотя бы самому себе, «гениальному», в том, что он в итоге натворил!
Его безумному упорствованию можно бесконечно удивляться!
Только годы спустя в своих мемуарах он написал о Бородинской битве: «Самое страшное из всех моих сражений. Французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские оказались достойными быть непобедимыми».
Каждый сам вправе прийти к выводу, справедливо ли отнимать «лавровый венок полководческого дарования» у Наполеона! С неприязненностью русского человека к «корсиканскому чудовищу», признаю за ним шокирующее умение организовывать массовые костюмированные жертвоприношения.
Пренебрежение к чужим жизням проявилось уже на первых этапах военной карьеры молодого лейтенанта.
Он и сам признавался, что его корсиканское происхождение очень помогало ему в годы первой Итальянской компании.
До поры до времени удача редко оставляла его… по крайней мере, до конца 1906, хотя сам он энергично отрицал непостижимое везение. Он был убеждён,
что «гений» может точными расчётами определить все слагаемые военного успеха. Эта вера подточила его здравомыслие и привела к безрассудному упрямству, нежеланию считаться с фактами.
Нещадно эксплуатируя подчинённых, он был безразличен к их состоянию. Черствость по отношению к гибели «собственных» солдат на поле боя изумляет. Обладатель горячей корсиканской крови научился по обстоятельствам выглядеть безжалостным или великодушным, гневливым или добрым – производя впечатление на своих поданных.
Эта апробированная им театрализованная эмоциональная неуравновешенность воспринималась заворожёнными подчинёнными как свидетельство ниспосланного свыше величия, неподвластного пониманию простых смертных. 
Расфранчённые польские уланы, дефилируя мимо самозваного императора, неистово вопили: «Да здравствует император!» – «Niech ;yje cesarz!», и Наполеон великодушно объявлял: «Вы достойны моей Старой гвардии. Я признаю, что вы самая храбрая кавалерия!»
И воодушевленные шеволежёры-уланы во главе с Яном Козетульским, в Испании под Бутиаго (30.11.1808), за тридевять земель от собственного дома, восторженно отдавали жизни за императора. 
«Я не знаю такого слова – невозможно!» – говорит Наполеон, поворачиваясь к своему эскорту, – «Захватите мне эту позицию галопом!»
И для поляков сумасбродный, провокационный приказ их кумира звучит как вызов:
«Рысью!» – и с саблями наголо, в едином порыве, в колоне по четыре, кавалеристы устремляются на артиллеристские позиции, в гущу летящих на них ядер! Гибнет больше половины личного состава, все офицеры убиты или ранены... Наклонившись над окровавленным лейтенантом Неголевским, император театрально снимает с себя крест Почётного легиона и отдаёт умирающему: «Я желаю многим молодым людям пережить подобный праздничный день». 
Звучит чудовищно!

        За двадцать три с небольшим года Наполеон провёл не менее 60 сражений. Подсчитано, что за период с марта 1804 по апрель 1815 два миллиона французов состояли на активной службе в его армиях. Проведено не менее 32 призывов в армию, было мобилизовано не меньше миллиона человек из стран-сателлитов! Оценки количества потерь за 11 лет колеблются: некоторые историки считают, что они достигали 1.750.000 человек. Единственной оценкой, приводящейся с достаточной убедительностью, является сумма потерь офицерского состава – 15,000 человек, целая армия, состоящая лишь из офицеров и генералов!
Несложно подсчитать, что каждый месяц только в наполеоновских полчищах погибало более 13 тысяч солдат.

        Не берусь даже предположить, каковыми могли оказаться потери в армиях противника и жертвы среди местного населения.

         Так же, как все «бичи божьи» со времён Аттилы и Чингисхана, Наполеон с пафосом заявлял о своих мирных намерениях, стараясь создать образ миролюбивого человека, с сожалением берущего в руки оружие в борьбе за справедливое дело.
Он настаивал на том, что призван вручать мир со своего «олимпа» благодарным государствам-клиентам.
Паталогическая тяга к театрализованным кровавым зрелищам, неумение сострадать и беречь чужие жизни – и создали «великого мясника Франции». Не считаясь с потерями, армию за армией бросал в пекло сражений этот «азартный игрок» в «карты из стран и народов»: организованно шли на заклание сотни тысяч «ряженных» – складно марширующих французов и немцев, австрийцев и швейцарцев, поляков и литовцев…
В этих «разодетых в пёстрые перья фигурках» ему виделись «игрушечные солдатики» – совершенно чужие, малосимпатичные и непонятные в своей ментальности человечки из разных частей Европы, просто обязанные боготворить его и, не раздумывая, бросаться в пламень сражений.
Из века в век разыгрывается один и тот же страшный сценарий – подтверждается противоречащая здравому смыслу, самоубийственная способность человека добровольно встраиваться в стремнину апокалиптического процесса. Не перестаёт поражать парадокс человеческой психики – готовность к самоуничтожению под воздействием зрелища коллективной агонии. Изумляет не просто сговорчивость народа и подверженность массовому зомбированию, коллективному безумству – возникает ощущение извечной экзальтированной тяги масс к вождям-убийцам.
«Heil!..» – взрывались обезумевшие толпы немцев, лицезря «явление богоподобного фюрера», невысокого и угрюмого, обделённого малейшей презентабельностью…
«Да здравствует император!» – орали десятки тысяч бодро идущих на смерть, маршируя мимо ссутулившейся невзрачной фигурки в серой шинели… «Выше головы! Картечь – не дерьмо!»

«Император» продолжал деловито расставлять на картах сражений штыки, сабли и пушки...
Он и сам уверовал в создаваемый окружением образ полубога.
Под Бородино Наполеон раз за разом гнал в лобовые атаки испытанных в бесчисленных сражениях воинов, совершенно не щадя их, с убеждением, что боевой опыт, выучка и отчаянный напор сомнут противника, как и прежде.

Вспомним, как Михаил Илларионович Кутузов и Барклай де Толи всеми способами старались сохранить вверенных им солдат. Перед ними представали в строю человеческие жизни, а не «пушечное мясо».
Так неужели критерий «полководческого величия» задаётся количеством солдат, приносимых на алтарь амбиций полководца?
Разве не проявил себя великим полководцем М.И. Кутузов в русско-турецкую войну 1806-12: завершая военную компанию при Рущуке и Слободзее, он наголову разбил превосходящие силы турецкой армии и захватил в плен 60 тысяч вражеских солдат!
Попытайтесь предположить, какова при этом была численность самой русской армии… – всего 30 тысяч человек!
Вспомним, как относился к цене жизни каждого солдата так никем и не побежденный Александр Васильевич Суворов. 
Это он во время «Итальянской компании» успешно громил победоносные до сего времени французские войска.  В 1799 в период «Итальянского» и «Швейцарского» походов разбил французские армии на реках Адда и Треббия, и при Нови.
А с какими минимальными потерями завершались все его сражения!
…
        Почти перед самой смертью, когда вдруг случился разговор с А.В. Суворовым о Наполеоне, и последнего назвали великим полководцем, генералиссимус слабым голосом сказал:
«Тот не велик ещё, кого таковым почитают».
 «Шагнул – и царства покорил», – писал Державин о Суворове.
Европа 1799 года была потрясена суворовскими победами в Италии. Армии Суворова тогда противостояло сильнейшее воинство Европы – привыкшие к победам французы, смутьяны революции, «Якобы» – как метко прозвал их Державин. Суворов с кажущейся лёгкостью развеял миф о чудесной силе «революционных армий».
Это была победа благородства над вероломством, победа над силами и людьми, превращавшими храмы в хранилища нечистот, победа – вселившая в Россию уверенность в успехе добра в борьбе со злом.
«Демоны сильны нашей боязнью, они слабеют, если мы их не боимся, – писал Державин. – Страх был уничтожен Суворовым вместе с армией Моро».
Приведу строки из рассказа об отношении Суворова к «революционным французам», уничтожившим монархию и рушившим представления о христианских ценностях: «Известно, что Суворов сам учил солдат своих драться на штыках, и тремя различными образами. Когда он командовал: «Марш против поляков!» — тогда солдаты производили только один удар вперед штыками. При команде: «Марш против турков!» – солдаты производили два примерных удара штыками.
При словах: «Марш против… французишков!» – солдаты кололи два раза вперед, а в третий вонзали штыки в землю и повертывали. Ненависть его к французам после революции была чрезмерна. Когда Суворов писал к императрице Екатерине II, то очень часто заканчивал письма свои такими словами: «Матушка! Прикажи мне идти против французов».
«Я бил французов, но не добил! Париж мой пункт – беда Европе», – написал Суворов уже в 1799 году.

Во многом благодаря победам Суворова над французами страха перед ними в России не было, и в 1812 году бесновавшийся на её просторах Бонапарт так и не встретил даже тени страха у русских людей.
…
        И вот – март 1814 года: по улицам Парижа верхом проезжает император Всероссийский Александр I. Под императором серая лошадь по кличке Эклипс – не случайно та самая, которую несколько лет назад дарил Александру сам Наполеон Бонапарт.
При въезде в Париж какой-то буржуа, оттеснив национальных гвардейцев, крикнул российскому монарху: «Мы уже давно ждем Ваше величество!»
На что Александр Павлович отозвался: «Храбрость ваших солдат помешала мне прийти раньше», – и своим остроумным ответом вызвал шквал оваций.
…
        Наполеон после вступления союзников в Париж отрекся от престола.
После поражения в войне 1812 Франция уже не в силах была нести бремя войны даже за собственную независимость.
Наполеон получил во владение маленький островок Эльба в Средиземном море (1814).
В обозе союзнических войск во Францию вернулись Бурбоны и эмигранты, предвкушавшие возврат своих имуществ и привилегий. Это не вызвало удовольствия в изменившемся французском обществе…
Мир продлился недолго. Наполеон бежал с Эльбы и, встречаемый экзальтированными криками толпы, возвратился в Париж.
        В начале 1915 ссыльный Наполеон, страшно соскучившийся за десять месяцев вынужденного безделья в пределах острова Эльба, решил, что у него появился шанс вернуть «завоевания Французской революции», устранив от власти реставрированную союзниками династию Бурбонов.
Двадцать шестого февраля были подняты паруса, и Наполеон отплыл с Эльбы, в сопровождении генералов Бертрана, Друо и Камбронна, тысячи солдат гвардии (милосердно оставленных ему союзниками) и четырёх пушек. В первый день марта император снова ступил на землю Франции.
Его появление застигло всех врасплох: поражённая Европа узнала, что «дьявол сорвался с цепи».
В пятнадцати милях от Гренобля отряду Наполеона преградил путь 5-й линейный полк.
Наполеон, выйдя вперёд к нацеленным в него ружьям, произнёс пламенную речь: «Солдаты пятого полка! Вы можете застрелить вашего императора! Вы не признаёте вашего императора? Разве я не ваш старый генерал? меня привело к вам не честолюбие, сорок пять лучших умов правительства в Париже призвали меня с Эльбы, и моё возвращение поддерживают три первые державы в Европе».
Безусловно это была беззастенчивая ложь, но её оказалось вполне достаточно, для того чтобы солдаты, смешав ряды, бросились к нему с криком: «Да здравствует император!»
Гренобль первым открыл свои ворота, и жители восторженно встретили прежнего императора.
Маршал Ней, пообещавший Людовику XVIII, что он возвратится в Париж с Наполеоном «в железной клетке», встретил того возле Осера 14 марта и перешёл с войсками на его сторону.
В Париже какой-то остряк прикрепил плакат на Вандомской площади: «От Наполеона – Людовику XVIII. Король, брат мой, не посылай мне больше войск, у меня их довольно».
Ночью на стенах в Париже появились угрожающие надписи: «Долой попов! Долой дворян! Смерть роялистам! Бурбонов на эшафот!».
19 марта королевский двор предусмотрительно сорвался с места и выехал их Парижа к бельгийской границе в новое добровольное изгнание...
Война возобновилась, но Франция уже не в силах была нести её бремя.
«Сто дней» реставрации власти Наполеона завершились сражением около бельгийской деревни Ватерлоо (18 июня 1815).

        За семь дней до того, как Наполеон достиг Парижа, представители союзных держав собрались в Вене, объявили его вне закона и решили собрать более полумиллиона солдат для окончательного уничтожения «чудовища».
Пруссия, Нидерланды и Англия сразу выставили соединённую армию в 150 тысяч человек.
Наполеон и не рассчитывал на то, что ему удастся избежать войны, и 8 апреля им уже была объявлена мобилизация.
Увы, народы не желают учиться даже на собственных ошибках.
Под трёхцветные знамёна Франции удалось собрать 75 тысяч ветеранов – этих «ресурсов» было безнадёжно мало для борьбы с антинаполеоновской коалицией, способной выставить более полумиллиона человек!
Во французской армии появилось ещё 15 тысяч добровольцев. Дополнительно, все моряки, таможенники и полиция… были включены в линейные полки.
В армию был призван разряд (призыв) 1815 года. Через восемь недель (после высадки) удалось собрать 280 тысяч солдат.
Последняя наполеоновская армия собиралась наспех из последнего резерва – «неоперившихся новобранцев» и стариков…
Английский фельдмаршал Веллингтон со 110 тысячами солдат англо-нидерландской армии должен был наступать от Брюсселя. В его армии, состоящей из 79 тысяч пехоты, 14 тысяч кавалерии и 196 пушек, только треть составляли британцы.
На левом фланге к нему должны были присоединиться 117 тысяч пруссаков фельдмаршала Блюхера.
Ещё 210 тысяч австрийцев намеревались двинуться по Рейну, и 75 тысяч австрийцев и итальянцев – на Леон.
150-тысячная русская армия под командованием мудрого Барклая-де-Толли, по договорённости, должна была дислоцироваться в центральной рейнской области и служить стратегическим резервом для союзников.

        Наполеон наметил пруссаков в качестве первой жертвы, так как они являлись более дееспособными солдатами, нежели британцы. Сосредоточение французских войск для наступления было начато 6 июня: 80 тысяч пехоты, 22 тысячи кавалерии,11 тысяч артиллеристов и сапёров и 366 пушек готовились к выдвижению.
Общая численность выступивших французских войск составляла 175 батальонов, 180 эскадронов и 50 батарей.
Для сравнения, совместные силы пруссаков, нидерландцев и англичан составляли 269 батальонов, 246 эскадронов и 75 батарей, значительно превосходя французов.

Но и Веллингтон, и Блюхер оказались застигнутыми врасплох: они даже не успели сосредоточиться, передислоцировавшись ближе друг к другу. О том, что Наполеон совершил атаку на прусские сторожевые посты, Веллингтон узнал только через 9 часов! Он решает, что Наполеон собирается совершить стратегический охват и отрезать британцев от побережья.
Абсолютное непонимание положения дел, развенчивает Веллингтона как стратега.
Союзникам повезло, что им сошла с рук столь грубая ошибка. Веллингтон отдаёт нелепые приказы, рассредоточивая свои силы по разным направлениям. Вместо сосредоточения, как было заранее согласовано с Блюхером, горе-военачальник отдаёт распоряжения на передислокацию, которая ещё больше увеличивает расстояние между армиями.
Найти какое-либо убедительное оправдание ошибкам этого «национального героя Англии» невозможно! Ко всему, Веллингтон ещё и посчитал, что признаки французского наступления бы-ли не более, чем демонстрацией. Герцог вёл себя с величайшим хладнокровием, граничившем с глупостью, «он занял своё место за обеденным столом, о чём-то говорил с принцем Оранским…
После этого его светлость оставался за столом ещё минут двадцать, а потом сказал герцогу Ричмондскому: “Пожалуй, мне пора уже лечь спать”, а потом пожелал ему доброй ночи, шепотом спросит его, нет ли в доме хорошей карты. Герцог Ричмондский сказал, что есть, и увёл его к себе», – так описывает его поведение капитан Джордж Боулз.
Разбирать далее все стратегические глупости союзников не стану… Веллингтон подвёл своих союзников.
В результате атаки французов на отдельно стоящие части Блюхера, 58 тысяч французских солдат успешно сковали 84 тысячи пруссаков. Прусский центр был разбит, оба крыла под покровом ночи отступили с поля боя. Пруссаки потеряли более 16 тысяч человек, ещё 9 тысяч дезертировали, спасаясь бегством! Но и французская армия уже не была прежней непобедимой – на поле боя осталось убитыми и ранеными от 11 до 12 тысяч французов.
Наполеон опасался, что теперь бездействующий Веллингтон может попытаться ускользнуть под прикрытием темноты, но на рассвете 18 июня он застаёт того на прежних позициях. «Теперь эти англичане у меня в рука», - восклицает довольный император.
В сражении при Ватерлоо обе стороны понесли тяжёлые потери: французы потеряли 25 000 убитыми и тяжело раненными только во время Ватерлоо, после битвы в плен попало 8000 солдат, кроме того из французской армии дезертировало ещё 8 000. Общие потери французов составили 43 500 человек, включая дезертиров. Союзники только в течение 18 июня потеряли 25 000.
Суммарные потери французов – 60 000, союзников – 55 000 человек.
И это невзирая на общее численное превосходство Веллингтона и Блюхера над противником!
«Последние», спешно обученные и, в основной массе своей, не имеющие боевого опыта французские гренадеры, мотивированные, возможно, отчаянием и жаждой реванша, сражались храбро, едва не разгромив союзников.

Надеясь уплыть в Соединённые Штаты Америки и получить там убежище, Наполеон выехал в Рошфор, где у причала стоял его корабль, но прибыв в порт 3 июля, увидел, что на рейде стоит эскадра британских кораблей... Наконец он решает подняться на английский военный корабль, в надежде, что британцы позволят ему отплыть в Америку, или хотя бы оставят жить в Англии…
Надежды «обаятельного чудовища» не оправдались… и корабль отплыл к скалистому острову Святой Елены в Южной Атлантике.

        Рядом с победой Кутузова победа союзников при Ватерлоо представляется «последней пощёчиной», влепленной уже обречённому, пошатывающемуся «хозяину Европы»…
Победой, приватизированной как всегда вовремя подоспевшими англичанами. Но и в этом сражении, в котором победителем объявлялся герцог Веллингтон, основная тяжесть легла на нидерландцев и пруссаков – британцы составили менее 6 части от союзных войск при Ватерлоо. И даже среди этой небольшой части, представленной британским контингентов, мужеством отличились шотландские стрелки в своих традиционных килтах.
Мы давно смирились с неизбежностью того, что Англия всегда стремилась сражаться до последней капли крови чужого солдата… – так что, предоставим ей гордиться славой «сокрушителя» Наполеона.
В политическом пиаре и перевирании истории англичанам равных не было!
И если поинтересуетесь у лондонского обывателя, кто победил Бонапарта Наполеона, ответ будет однозначно предсказуемым.

        После победы над общим врагом страны антинаполеоновской коалиции вернулись к привычной системе взаимоотношений: обязанные России своим спасением «прежние союзники» возобновили привычную конфронтацию и нападки на неё.
Что же, любая коалиции – это не более, чем брак по расчёту, в котором ревность сильней любви, и любая война заканчивается распадом победившей коалиции и ротацией друзей и врагов.

        Если не мудрствовать лукаво, то, как справедливо отметил Александр Адабашьян: «Наполеон – это первое издание Гитлера, но пока ещё без газовых камер».
А страна, соорудив «чудовищу» мемориалы, до сих пор славит «своего героя» и гордится его деяниями!
Попробуйте осмыслить восторженное безумие нации: «Легко! Для французов он – один из главных героев и прошлого и настоящего! Наполеон сумел, в первый и последний раз, предоставить французам возможность, пусть и на несколько лет, почувствовать себя величайшей нацией в Европе!» 
Увы, я вижу в этом и комплекс неудачника, и отчаянный крик пойманного за руку преступника.
Казалось бы, стране стоило покаяться и склонить голову на изобретенную ею же гильотину… хотя бы – на «гильотину исторического позора»!
Но подобного ждать не приходится: редко кто способен покаяться за грехи собственных отцов.
Да и способны ли мы признать деяния отцов преступными?
И в дальнейшей истории мировых войн и преступлений против человечности ещё не единожды будут возникать поводы для Франции задуматься, раскаяться и умиротвориться...

P.S.
…А может быть, Наполеон оказался даже более успешным стратегом, чем принято считать?
Ведь он столь успешно избавлялся сразу от всех ненавистных врагов: и европейцев, и французов!

----------------------------------------------
1) Холокост (холокауст, англ. holocaust, от греч. holokaustos – сожжённый целиком) – гибель значительной части еврейского населения Европы (свыше 6 млн. человек, св. 60%) в ходе систематического преследования и уничтожения его нацистами и их пособниками в Германии и на захваченных ею территориях в 1933-45.

2) Не хотелось бы сравнивать Английскую, Французскую буржуазную и русскую Великую Октябрьскую социалистическую революции с так называемой «Нидерландской революцией» 1566-1609.
Революция в жизни общества – вооруженный переворот, который приводит к ликвидации предшествующего общественного и политического строя, свержению традиционной, родной власти и установлению новой. 
Не приемлю, когда «революциями» высокопарно именуют освободительные войны против иноземных захватчиков и колониальных властей.
События в Нидерландах 1566-1609 явились восстанием, направленным на ликвидацию испанского господства. В его основе лежали и религиозные противоречия: бунт против власти католической Испании проходил под знаменем кальвинизма(8). Именно бюргеры (от нем. Burger – горожанин) в союзе с местным дворянством (во главе с Вильгельмом Оранским) выступили против испанского режима.
Войну за независимость в Нидерландах умудряются называть ещё и «первой буржуазной революцией».
Пожалуйте, на стол истории универсальное блюдо – «три в одном»! Здесь вам – и восстание против оккупантов, и «соус» – из церковных погромов, и «гарнир» – под названием «буржуазная революция».
Произошли Иконоборческое восстание 1566, всеобщее восстание 1572 в северных провинциях, восстание 1576 в южных провинциях, создание Утрехтской унии (1579).
Цель восстания сводилась к полному освобождению колонии от власти метрополии.
Освободительная борьба в итоге завершилась избавлением от испанского господства северных провинций (территории современного государства Нидерланды) и образованием Республики Соединённых провинций; южные провинции к 1585 были отвоеваны Испанией.

3) Роланд (Roland) (? – 778), франкский маркграф. Участник похода Карла Великого в Испанию в 778; погиб в битве с басками в ущелье Ронсеваль. Герой эпоса «Песнь о Роланде».

4) Карл Мартелл (Carolus Martellus) (ок. 688-741), фактический правитель Франкского государства (с 715) при последних Меровингах, майордом из рода Каролингов. Конфисковав часть церковных земель и раздав их в бенефиции, укрепил военные силы государства. В 732 при Пуатье разгромил арабов, остановив их продвижение в Западную Европу.

5) Жанна д'Арк (Jeanne d'Arc) (6 января 1412(?) Домреми – 30 мая 1431, Руан), народная героиня Франции. Видения Жанна родилась в крестьянской семье. Ее детство пришлось на тяжелый для Франции период Столетней войны: согласно договору в Труа (21 мая 1420), король Англии Генрих V становился наследником французского престола и правителем Франции, а законный наследник, дофин, будущий король Карл VII от престолонаследия отстранялся, что фактически означало присоединение Франции к Англии. Молва обвиняла королеву Франции, Изабеллу Баварскую, в том, что она была инициатором этого договора; по стране распространялось пророчество: «Женщина погубила Францию, дева её спасет». Около 1424 Жанну стали посещать видения: ей являлись св. Михаил Архангел, святые Екатерина и Маргарита, убеждая Жанну идти к пребывавшему на неоккупированном англичанами юге Франции законному королю Карлу VII и спасти страну. Миссия Жанны 6 марта 1429 Жанна прибыла в замок Шинон, где находился Карл VII, и возвестила ему, что ее «голоса» сообщили ей: она избрана Богом, чтобы снять осаду с Орлеана, преграждавшего англичанам путь на юг, а затем привести короля в Реймс, место коронации французских королей. В народном сознании один только совершенный там акт миропомазания делал монарха законным государем. Жанна сумела убедить Карла, и тот отправил её с отрядом в Орлеан. Ко времени прибытия её в этот город (29 апреля 1429) молва уже утверждала, что именно она – та дева, что спасет Францию. Это воодушевило войско, и в результате ряда сражений, в которых принимала участие сама Жанна, 8 мая 1429 осада была снята. Снятие осады и последовавшая за этим серия побед французских войск убедили французов, что Бог считает их дело правым и помогает им. Предпринятый после этого поход на Реймс превратился в триумфальное шествие королевской армии. 17 июля Карл VII короновался в Реймсе, и во время торжественного акта Жанна держала над ним знамя. В августе 1429 французы начали наступать на занятый англичанами Париж. Попытка взять его оказалась неудачной, и несмотря на настояния Жанны, королевские войска отступили. Осенью – зимой 1429 и весной 1430 Жанна участвовала в ряде мелких стычек с врагом, и 23 мая 1430 попала в плен к англичанам. Суд и смерть Ее перевезли в Руан, и 9 января 1431 она предстала перед судом инквизиции. Её обвинили в колдовстве и ереси: подчинённые англичанам церковники исходили из того, что тем самым нанесут ущерб Карлу VII, ибо в этом случае он окажется коронованным еретичкой и ведьмой. Жанна защищалась с редким мужеством и находчивостью, но 2 мая 1431 ей было предъявлено обвинение в колдовстве (обвинения в ереси отпали) и было предложено отречься от веры в «голоса» и от ношения мужской одежды. Под страхом смерти она согласилась на отречение и 28 мая была приговорена к пожизненному заключению. Однако в тюрьме ей была подброшена мужская одежда, что означало рецидив преступления и автоматически вело к смерти. Несмотря на явную провокацию, Жанна заявила, что одела мужское платье добровольно, что берет отречение обратно и сожалеет о нем. Два дня спустя её заживо сожгли на рыночной площади Руана. В 1455-1456 в Бурже прошел процесс посмертной реабилитации Жанны д'Арк. 16 мая 1920 она была причислена католической церковью к лику святых.

6) Пирр (319–273 до н.э.), царь Эпира в 307–302 и 296–273. Воевал с Римом, одержал победу при Аускулуме (279) ценой огромных потерь (т.н. пиррова победа).

7) Тучков Николай Алексеевич (1765-1812) – российский генерал-лейтенант (1799), брат А.А. Тучкова, в Отечественную войну 1812 – командир корпуса, отличился в бою под Смоленском и в Бородинском сражении. Умер от ран.
Тучков Александр Алексеевич (1778-1812) – российский генерал-майор (1808), брат Н.А. Тучкова, в Отечественную войну 1812 – командир бригады. Геройски погиб в Бородинском сражении у Семеновских флешей.

8) Кальвинизм – направление протестантизма, основано Ж. Кальвином. Из Женевы распространился на Францию (гугеноты), Нидерланды, Шотландию и Англию (пуритане). Под знаменем кальвинизма проходили нидерландские (XVI в.) и английские (XVII в.) революции. Для кальвинизма характерны: признание только Священного Писания, исключительное значение доктрины предопределения, отрицание необходимости помощи духовенства в спасении людей и упрощение церковной обрядности. «Доктрина предопределения» – исходящая от Божьей воли предустановленность жизни человека, его спасения или осуждения; успех в профессиональной деятельности служит подтверждением его избранности. Повседневный труд, согласно Кальвину, является формой служения Богу. Церковная обрядность упрощалась – во время богослужения не должна звучать протяжная духовная музыка, не возжигаются свечи, в церквах отсутствуют настенные изображения.
Современные приверженцы кальвинизма – кальвинисты, реформаты, пресвитериане, конгрегационалисты.
Кальвин (Calvin, Calvinus) Жан (1509-1564), основатель кальвинизма, являлся французским деятелем Реформации. Став с 1541 фактическим диктатором Женевы, превратил ее в один из центров Реформации. Отличался крайней религиозной нетерпимостью. Кальвин возглавил реформационное движение в Женеве в сложный период борьбы с герцогом Савойским. Протестантизм был принят главным образом из политических соображений, как цена военной помощи протестантского Берна. В 1538 Городской совет Женевы выслал Кальвина из Женевы. В 1541 он вновь был приглашен в Женеву – Городской совет принял его «Церковные установления», подразумевавшие религиозное воспитание всех женевских граждан, в особенности же детей. Были приняты дисциплинарные меры, направленные на укрепление морали и против «римско-католических суеверий», хотя они вызвали недовольство женевцев своей мелочной регламентацией, например, законами, запрещавшими танцы и громкий смех. За нарушение правил следовали различные меры наказания, вплоть до изгнания из города или смертной казни. Кальвин отрицает иерархическое построение церкви. Его городское законодательство имело целью сделать из Женевы прообраз «града Божьего», цитадель протестантизма, и единомышленники Кальвина именно так ее и воспринимали. Недаром Кальвин был прозван «женевским папой» – Женева должна была стать протестантским Римом. Кальвин призывал строго следить за чистотой и порядком в Женеве – она должна была стать еще и самым чистым городом. Он также основал Женевскую Академию, которая должна была готовить богословов и государственных служащих. Но светская власть, согласно кальвинистской доктрине, имеет право на существование лишь постольку, поскольку она выполняет предписания церкви. Отличался крайней религиозной нетерпимостью. В 1553 по приговору женевской консистории был казнен за еретические взгляды М. Сервет. Дело Сервета рассматривается многими историками как «моральный тупик Реформации», ибо впервые протестантская церковь вынесла смертный приговор за инакомыслие. По воспоминаниям современников, Кальвин отличался тяжелым, властным характером и нетерпимостью, но, в то же время, умел завораживать людей.

*****************************************