Князь Горох Глава 6

Для предупреждения внезапного нападения, на башенке перед воротами был выставлен дозор. Отстоял по-честному только Корней, дежуривший первым. Сквозь дрёму слышался шум при его возвращении с поста и расталкивании друга. Олекся то ли струсил или не смог очнуться от крепкого сна, но так и не спустился с лежанки, как выяснилось впоследствии. Во всяком случае меня утром традиционно разбудила заботливая мадмуазель, подсунув под нос котелок с кашей.

Наказывать провинившегося опять показалось непедагогичным. Балбес он ещё не понимающий, к тому же официально пока не дружинник. Его приятель всё же получил плату в виде доспехов и оружия, дал расписку на бересте, а этот мне ничем не обязан. Лук и тот ему вручён на время, взаймы.

К месту вспомнились лучшие мои гридни, теперь ставшие поголовно десятниками, а некоторые сотниками, в начале службы грешившие подобным. Поругав, объяснив, что все могли бы погибнуть, а особенно жестокая расправа грозила бы лично ему за предательство, я пригласил оболтуса завтракать.

Там уже вовсю стучали ложки. Изголодавшиеся малявки пытались соперничать с Корнеем и вечно ненасытной, стремящейся поскорее растолстеть для красоты подругой (прелестница вполне серьёзно до сих пор считала себя худенькой и потому непривлекательной, хотя в старые одежды давно не помещалась, а новые трещали на груди и в бёдрах).

Олекся искренне обрадовался и бросился нагонять товарищей. Обормот, наверное, решил, якобы за прегрешение его оставят голодным. В результате зазевавшемуся князю досталось едва ли пол порции, в то время, как ребятишки икали, натурально обожравшись. Толстуха с виноватой мордочкой на последки подсунула мне кусочек сала в качестве моральной компенсации.

Новый день начался, копией прошлого. Рыжая с детьми поехала вперёд. Подчинённые под моим руководством срубили берёзу, отъехали и начали издалека с макушек сосен наблюдать за действиями преследователей. Ушкуйники, прикрываясь щитами, скакали до преграды не останавливаясь. Потом трое перелезли, пошли дальше пешком, проверяя нет ли засады, а остальные кряхтя освобождали путь.

— Баста, обнаглели голубчики, надоело по снегу на пузе ползать! Это хорошо, значит пора ловить рыбку по-крупному! — созрело дерзкое решение.

Место для главной засады выбиралось особенно тщательно. От того напрямую зависели наши жизни. Наконец по большинству параметров приглянулся густо заросший участок после одного из поворотов, когда дорога пошла круто под уклон. Мы с Корнеем остались наверху, спрятались за бугром с ёлками и привязали кобыл. Следующей и наиболее скрупулёзной задачей для нас стало замаскировать свои следы там, где вошли в лес.

Примерно в ста метрах впереди, в лощине второй соратник в то время поспешно перегораживал путь. Даже в торопливом стуке его топора явно проступало волнение, опасение не успеть. Ведь тогда разбойники попросту растопчут парнишку, изрубят в капусту, никакие сугробы не спасут, обязательно догонят!

Наконец сосна заскрипела, застонала, словно умирающий великан и с треском рухнула, а через мгновение мимо нас промчался вражеский отряд. Олекся дёрнулся было, собираясь сбежать, лицо перекосилось от ужаса, по крайней мере так показалось издалека. Однако долг пересилил страх. Спрятавшись за соседними корягами, мальчишка начал торопливо обстреливать противников.

«Небось и руки, и коленки трясутся, потому и мажет!» — пронеслось в голове, хотя пацана несложно понять. Целый лес рогатин надвигается и все на одного несчастного подростка. А вдруг приятели замешкаются?! А если хоть один кровопивец пробьётся?!!!

Враги, как и прошлый раз атаковали с наскока. Не останавливаясь, прикрывшись щитами они пустили коней в галоп. Наша парочка вскоре выскочила за ними вдогонку.
 
— Главное, минимально шуметь, дабы опасность супостаты обнаружили лишь задним местом! — втолковывал я соратнику за пять минут перед боем, заплетающимся от волнения языком (ну да, в наглую напасть на почти вдесятеро превышающий отряд разбойников — это чересчур рискованное развлечение и слегка колотило в лихорадке).

— С о****анием? — уточнил приятель, с трудом понимающий моё косноязычие и вынуждая в свою очередь округлять глаза, мысленно анализируя его фразу, пытаясь правильно уловить смысл.

— Э-э-э, в общем, покуда в плоть не воткнётся железо.

Топот копыт за спинами бандиты, скачущие последними, всё-таки услышали, что тем не менее не помешало Корнею успешно выпустить пяток стрел. Раненые закричали, предупреждая остальных, когда было уже поздно. Попробуй остановить жеребца, мчащегося карьером, да ещё под горку? Обернуться и то страшно, ведь спереди тоже в лицо заглядывает смерть. Какой уж тут штурм? Постараться уберечься от опасности, грозящей одновременно с разных сторон, стало для бедолаг важнейшей задачей, поскольку из охотников они превратились в дичь.

Самые сообразительные догадались свернуть с проторенной колеи и пробиваться под защиту деревьев. В одинокого человека попасть труднее, чем в толпу, тем более, на отдельную цель и отвлекаться неинтересно. Кое-кто из трусов даже в панике сиганул с седла, видимо надеясь переждать, закопавшись в глубоком снегу, но к тому времени мы с товарищем уже взялись за рогатины, изготовились для столкновения.
Основная часть головорезов не успела убраться с дороги, а может быть они посчитали себя способными совместно выдержать могучий удар двух всадников, закованных в броню.

Бойцы, снаряжённые как мы сейчас не зря называются тяжёлой конницей. От железной амуниции вес воина увеличивается сразу на двадцать-тридцать кило. Массивному, хорошо защищённому, всегда легче воевать, проще сразить обычного человека, каких среди лиходеев оказалось большинство. Они ведь грабили преимущественно крестьян, у которых доспехов отродясь не водилось.

Может быть потому узнав про князя, путешествующего без охраны, ушкуйники рьяно устремились в преследование. В случае удачи оставшимся в живых везунчикам перепадёт настолько богатый выкуп, который с сотни простых землепашцев не добыть ни за год, ни за два.

Отстрелявшись, напарник вежливо пристроился у меня за спиной. Не получив другой команды, пацан справедливо собирался действовать по древним правилам и старших пропускать вперёд.

Мне совесть тоже подсказывала не подставлять мальчишку в первом же бою. Пусть он крупнее и явно сильнее, но не бывалый витязь и в серьёзных сражениях наверняка не участвовал. Мастерство на войне намного важнее физических данных. Его ничто другое не заменит. Не зря говорится: «Опыт не пропьёшь!»

Затрещали копья и рогатины. Ближнего справа я удачно заколол, а левого по ходу движения сбил, угодив щитом по лбу. Мужичок успел развернуться в пол оборота и сам подставился, надеясь удержать на дистанции, тыкая в нагрудные пластины всего-навсего заточенной и обожжённой жердиной без наконечника. Наивный, да разве палкой возможно остановить разогнавшийся стальной таран!

Следующий ловкач, нагнувшись, увернувшись от моего оружия, попал под руку Корнея. Кажется, соратник поразил его именно в задницу, буквально применив наставления, полученные перед боем.

— Молодчина, друже!

Дальше рассудок начал раздваиваться. Внутренний зверь вырвался из берлоги подсознания и на какое-то время включился в битву. В горле заклокотало рычание, словно бурный поток наконец прорвал, снёс сдерживающую плотину.

— Гр-р!!! Во-у-а!!!

Силы будто удвоились. После очередного слишком мощного удара, пробившего неприятеля насквозь, сулица застряла и вывернулась из ладони. В руке взамен появился боярский, нет давно уже мой длинный, слегка изогнутый меч, так похожий на саблю. Чудовище восприняло его как огромный коготь и радостно взревело.

— Гр-р!!! Во-у-а!!!

Уже не подчиняясь здравомыслию оно бездумно швырнуло в противников щит и выхватило левой лапой кинжал. Заржала под седлом испуганная кобылица, ощутив на спине хищника. Тело стало метаться, свешиваясь из стороны в сторону, кромсая всех, до кого дотягивалось.

Нам тоже доставалось от окружающих, поскольку соратник, обязанный прикрывать, застопорился, увяз где-то сзади, застрял в рукопашной с кем-то опытным и сильным. По моей спине, бокам, конечностям, голове били топоры мечи, рогатины, стрелы, но к счастью удачно попадая вскользь.

Предугадывая их шестым чувством, в последний момент тварь инстинктивно успевала сместить наш общий корпус на немного, на чуть-чуть и яростные ошеломляющие потенциально смертоносные атаки заканчивались лёгкими потрясениями, после которых вероятны лишь синяки и царапины.

Кто-то догадался садануть по четвероногой подруге и несчастная пала. Ловко соскочив в утоптанный снег, организм под руководством монстра рванулся дальше вперёд, вроде бы даже ещё быстрее, ведь не надо теперь понукать глупое копытное, от ужаса переставшее повиноваться.

— Гр-р!!! Во-у-а!!!

В необходимый момент ноги превращались в пружины и подбрасывали куда нужно, а иной раз наоборот швыряли меня под пузо скакунов. В то мгновение левая рука вонзала кинжал, словно железный клык, поражая голени наездникам и раздирая брюшину животным. Да, многим лошадкам перепадало наравне с хозяевами.

Очутившись вдруг перед поваленным стволом, на короткое время человеческое нутро пересилило звериное. Взор окинул развернувшуюся панораму сражения. Олекся по-прежнему прятался неподалёку в валежнике и тщательно целясь, выбирал себе очередную живую мишень. В основном это были самые для него ближние, опасные разбойники, оказавшиеся в стороне, отъехавшие в сугробы. Мальчишка уже не трясся от страха и метал стрелы точнее.

Корней отчаянно отбивался от двух наседавших на него дюжих бородачей в кольчугах. По нему молотили, как по наковальне, но парень не сдавался, держался в седле, оказывая упорное сопротивление. Наклонив лицо — единственную незащищенную часть тела, хлопец пытался отгородиться от одного врага щитом, а от другого отмахивался топором (видимо к мечу ещё не привык и выронил). Ещё трое всадников то ли торопились им на помощь, а скорее всего спасались от моего неистового внутреннего воина.

Повсюду стонали истекающие кровью раненые. Некоторые из них пытались добраться до коней, планируя удрать верхом, но большинство поспешно уползало в стороны по глубокому снегу, оставляя за собой красные следы. Оценив грозящую товарищу опасность сзади, швырнув булаву удалось попасть, и хищник ликующе взвыл, опять захватывая власть над сознанием.

— Гр-р!!! Во-у-а!!!

Вскоре совместными стараниями противники всё же сбросили Корнея с коня и помчались прочь. Вероятно, перегородив путь, он просто мешал им сбежать с поля боя. Чудовище рвануло в погоню обижено подвывая, требуя от супостатов остановиться, не наигравшись ещё как кот с разбегающимися мышатами.

— Гр-р!!! Во-у-а!!!

Догнать лошадей конечно не удалось. Животные напугались не меньше людей. Ауры ужаса скакунов и наездников смешались, вошли в резонанс, усиливая друг друга, ярко пульсируя паническими волнами. Это подстёгивало беглецов, а нас привлекало, разжигая инстинкт преследования, но энергия уже заканчивалась. Мышцы работали на пределе. Сердце чуть ли не разрывалось в груди. «Предыдущее волосатое тело было намного сильнее и выносливее», — с сожалением промелькнула на задворках чей-то чужой, не моей памяти.

Обиженно заворчав, дикое создание в конце концов выдохлось, остановилось, а человеческая половина стала потихоньку опять загонять его в берлогу, уговаривая залечь в спячку.

— Спать, зимой положено отдыхать, — зашептал я, мысленно погладив по мохнатой холке, почесав шейку.

Вернуться удалось полностью в людском обличие и внутри, и снаружи. Непонятная сущность исчезла в глубине подсознания, зарывшись в своё убежище.

На месте недавней битвы царила непривычная тишина: ни криков, ни ржания лошадей, ни даже стонов. Умудрившиеся выжить бандиты даже с очень серьёзными ранениями убрались в глубь леса, не рискуя сдаваться обезумевшему князю. Корней тяжело хромал, кривил окровавленное лицо от боли, тихонько ругался, но все же сам двигался на ногах, собирая трофеи. Олекся выводил на дорогу и осматривал коней. На нас, особенно на меня он косился с откровенным испугом и не приближался.

— Слышал, про ярость богов, порой вселяющуюся в витязей? Когда столкнёшься нос к носу с ворогом, ты возможно тоже её почувствуешь, — кое-как успокоили мы мальчишку.

С Корнеем мы просто дружески обнялись и осторожно похлопали друг друга по плечам. Парень оказался чрезвычайно избит и поранен. Разломанные колечки на кольчуге, вмятины на шлеме красноречиво показывали: если бы не надёжные доспехи и толстая поддёва, героя раз двадцать должны были убить.

— Ничего, там, где попадало, теперь двойной слой кожи нарастёт, вместо брони будет, — захотелось мне пошутить, но видимо хлопец поверил, это явно прочиталось на его посветлевшем лице.

Неожиданно вернулась Младка с детьми, в сопровождении полусотни вооружённых всадников. Лица некоторых мужчин выглядели знакомо. Выяснилось, они часть дружины, посланной Стародубской княгиней для наведения порядка.

Поприветствовав, уважительно покосившись на место битвы, освободив проезд, большая часть ратников помчалась догонять, отлавливать ускакавших ушкуйников, а десяток по моложе спешились и полезли в лес по следам раненых, добивать их и развешивать на осинах для острастки, дабы неразумные отроки сто раз задумались, прежде чем податься к лихим людишкам в банду.

Видимо волкам важную работу здесь не доверяли. С другой стороны, может быть и правильно. Душегуб страшнее и опаснее любого хищного зверя.

Корнея если по-хорошему, то надо было бы положить в сани, но вместе с детьми крепыш не помещался в маленькие розвальни. Пришлось охающего бедолагу совместными усилиями поднимать в седло.

Собрав пяток выживших коняшек, забив свежим лошадиным мясом всевозможные ёмкости, мы наконец не спеша тронулись. Судя по нашему больному, торопиться нельзя. По этой же причине караван встал на ночлег посреди дороги, чуть отойдя в сторону.
Пока стряпуха готовила, а дети резвились, я гонял Олексю и в хвост, и в гриву.

Парнишка собирал огромные кучи дров, сосновых и еловых веток, не понимая зачем столько много, однако ослушаться не смел. Понял он лишь когда мы построили на всех большой шатёр, постелили пол толстым слоем лапника, вместо матрасов, развели костёр внутри и несколько вокруг стоянки.

Почесав макушку, парень уже по собственному почину взял топор и пошёл при свете пламени пополнять запас поленьев, срубил и притащил довольно крупную сосну.

— Тако полма нощи греть буде, — авторитетно заявил он, устраивая с краю толстые брёвна.

Рады ночёвке в лесу оказались только ребятишки.

— Сие же дюже лепо, како николи до сего ни бысте!

Малявки прыгали вокруг огнищ, подбрасывая веточки, визжали от восторга, глядя, насколько высоко (в самы небеси) летят искры, слушали звонко трещащую в пламени смолистую хвою. Наиболее отчаянные из них с горящим хворостом в ручонках ходили по протоптанным Олексей тропинкам в темноту, как они говорили:

— Пужать волоков!

Правда, когда вдалеке, видимо на месте произошедшего сражения послышался радостный вой, смелость сразу поубавилась.

Теперь и я не очень переживал, глядя на творящееся озорство понимал, что активно двигающиеся проказники согреваются. Когда заберутся пусть и в тёплые мои шерстяные вещи, угомонятся и заснут, в конце концов они начнут зябнуть.

Наблюдая за сорванцами, так и не удавалось понять, которые из них мальчики, а кто девочки. Одежда беспорядочная, примерно похожая, длина волосиков тоже отличается мало. Заплетать косички недосуг, а потому головёнки одинаково лохматые.
Спросить у спутницы не позволяла стеснительность. Не забылись ещё её ехидные насмешки в прошлый раз, когда Данка оказалась вовсе не пацанёнком. Да какая в принципе разница? В нашем княжестве и тем, и этим найдётся тёплое, сытное местечко.

То, что карапузы окажутся там и стопудово, как минимум первое время поселяться в моём тереме, сомневаться не приходилось. Судя по повышенному к ним вниманию и трепетной заботе хозяюшки, другие варианты просто не стоит рассматривать. Она прирождённая воспитательница детского сада и это хорошо. Не имея поблизости сопливых носиков, требующих опеки, слишком часто мой ангелочек-кисонька-лапочка начала превращаться в кикимору-мегеру.

Пока с нами жила Данка, всё шло прекрасно. Хулиганя в меру, подружки вели себя в основном спокойно. Вот когда малявочка нашла папашу и уехала, начались трудности. Видимо красотке не на кого стало выплескивать эмоции, и она сделалась агрессивной.

Со стороны могло бы показаться, якобы прелестница пылает ко мне страстью, но нормально пообниматься куколка практически не позволяла или сразу отталкивала строя ужасающие морды, или наоборот набрасывалась пугая ещё больше. Совсем недавно во время очередного приступа мадмуазель подманила к себе.

— Поднеси, княжиче водицы испить, еже тобе не тяготить. Чито-то неможеть ся, ежить ся, гложеть ся, тревожить ся.

Отхлебнув глоток, она судорожно вцепилась в мою руку ногтями словно когтями, прижала к пышной груди, демонстрируя бешено стучащее сердце, а потом потянула к губам оскалясь.

«Хана, сейчас отгрызёт!» — пронеслись в голове панические мысли, побуждая вырываться, дёргаться из последних сил.

— Трепыхай ся, бей ся, упирай ся все едино мой буде, не отоймуть ни люди, ни злы пересуды, — пробормотала стряпуха каким-то внутренним голосом, от которого волосы зашевелились даже подмышками и задула свечку.

К счастью в опустившемся мраке её лица разобрать было невозможно, а то бы точно кондрашка хватила от страха. Так же хоть и с трудом, с расцарапанной ладонью всё же получилось выскользнуть из цепкого захвата, выскочить из сеней в горницу и забаррикадировать дверь.

Благо, помещение построено надёжное из толстых брёвен и досок, рассчитанное стать последним рубежом обороны. Если враги проникнут за городские стены, то не сразу сумеют его сломать.

По крайней мере кикимора не смогла ворваться. До самого утра, пока она не успокоилась и не заглянул Еремка, пришлось не смыкать глаз и держать оборону. Лишь услышав нормальный, бодрый голос своего заместителя, хватило смелости отомкнуть засовы. И здесь товарищ меня выручает, выступая вместо лакмусовой бумажки. Если бы страшилище корчило рожи, он не переступил бы порога и не болтал с ней столь беззаботно.

Самое интересное что, глядя на наши не выспавшиеся лица, парнишка вообразил бог знает чего и начал относиться к стряпухе словно к княгине. Сообщить ему правду было неловко, да и не хотелось стращать хлопчика лишний раз. Вдруг в одно прекрасное время дружок не придёт на выручку, а начнёт выжидать, пока князь не выберется из терема. Тотчас представился испуганный правитель, вылезающий через окно второго этажа собственного жилища и спускающийся по верёвке изображая воришку. Поданные точно примут за сумасшедшего.

«Тем не менее надо отсюда на время куда-нибудь убраться», — рассудил тогда здравый смысл. Пусть кухарка окончательно угомонит в себе монстра, да и мне необходимо отойти от психического удара.

В двадцатый век получилось от неё перепрыгнуть только через несколько суток, а до того интуиция подсказала спрятаться на дальних кордонах вроде бы осуществляя личную проверку несения службы новичками дозорными. Показалось комфортнее перекантоваться на холоде, дрожа под аккомпанемент голодного воя волчьей стаи. Это хотя бы понятная и уже привычная опасность.

Через две недели после возвращения рыжая поступила хитрее. Встретила плутовка ласково и целый день вела себя паинькой, всячески подлизывалась, прижималась, строила глазки, в общем заставила расслабиться. Ночью же пробравшись в горницу, сумасбродка напала и принялась сдирать с меня ночную рубашку, чуть не разорвав её в клочья.

Когда она моё тело буквально вытряхнула из одежды, удалось вывернуться и выскочить во двор в одних трусах. Долго потом по округе разносились её извинения с просьбами возвращаться в избу. Щ-щас-с-с!!! Кто же поверит после эдакой страсти?! Лучше молча подглядывать в щёлку, как в светлой сорочке подобно привидению неугомонная бестия бродит кругами, проверяя каждый закуток, облазив все сеновалы.

К счастью в конуру заглянуть недотёпа так и не удосужилась. Верный Полкан поняв, насколько хозяину его жилище сейчас нужнее, улёгся и перекрыл выход лохматым боком, завершая маскировку.

А мне пришлось потом топить затемно баню, отогреваться, отпариваться и спать там на верхней полке, чтоб не подхватить воспаление лёгких, поскольку, свернувшись в три погибели в собачьем домике, пошевелиться, дабы хоть как-то согреться было практически невозможно.

Вот ведь напасть, другим в грёзах мерещатся кошмары, а со мной напротив неприятности происходят исключительно в реальности! Во снах Младка наоборот само совершенство, мечта поэта, как говориться, правда порой такое вытворяет — стыдно впоследствии вспоминать. Эротические фантазии доктора объясняют бурлящими гормонами взрослеющего мужского организма, иначе могло бы показаться, будто и по ночам она взаправду не даёт покоя.

После окончания приступов подопечная вероятно ничего не помнит, потому и ведёт себя спокойно, невозмутимо, адекватно, а когда же под ногами постоянно болталась Данка, подобных безобразий совершенно не случалось. Видимо и правда стоит организовать для хозяюшки сиротский приют. Воспитывая детишек, она глядишь и за князем перестанет бегать по двору, по дому, да и по мирам, мешаясь под ногами.
 
Корнея на этот раз из караула решено было исключить, пусть отлёживается. Сторожить мне захотелось первым, помня, какой Олекся ненадёжный. Однако мадмуазель посоветовала отдохнуть, набраться сил, обещав присмотреть за парнишкой. В результате господина так и не разбудили. Отправив дозорного спать, вторые пол ночи подруга дежурила одна и к рассвету в котле уже булькала мясная, ароматная похлёбка.

— Чесо пужати ся, рвати ся, метати ся? — отмахнулась рыжая от справедливых упрёков. — Волокам тама пир на весь мир. Оне жи не дурни бесталанны сюды под наю стрелы совать ся, ано тати окаянны небось иже во аду на сковородках мають ся.