Остров. 71 глава. 2 Часть. Испытание

    - Стас...Полинушка и твоя дочь, ты можешь приходить к ней в любое время, ты отец, запретить тебе видеться с родной дочерью, я не могу, не имею права. Но...простить не смогу. Вещи я твои завтра соберу, сможешь вечером их забрать. Будешь помогать дочери- не откажусь, нет...пойму. А теперь уходи, - повернувшись к Стасу и глядя прямо ему в глаза, которые он под её пристальным взглядом не мог отнять, сказала Анжела.
    Услышав её слова, парень помрачнел.
    - Вспомни, сколько всего нас связывает, Анжела. Не будь так жестока, прошу тебя, не лишай меня своей любви, ведь ты любишь, я знаю, - произнёс Стас, подходя к ней и отдавая ей ребёнка.
     Взяв малышку, Анжела положила её на свою кровать, детскую кроватку нужно было встряхнуть и заправить. Стасу очень хотелось обнять её, прижать к себе, но он остался стоять за её спиной. Наконец, уложив ребёнка, она повернулась к нему.
    - Верно. Любила и люблю до сих пор. Всё, что связывало нас, начиная с острова, я не забыла и не забуду, а ты вот, кажется, забыл и разлюбил. Но насильно мил не будешь, верно? Мы интеллигентные люди, не хочу обсуждать с тобой подробности, просто уходи. Я предательства не прощаю, всё что угодно, но не предательство, а ты ведь меня предал и нашу дочь тоже. Не смогу лечь с тобой в одну постель, после... - холодным тоном говорила Анжела.
    - Ну прости ты меня, дурака! Сам не пойму, как это могло случиться, я очень тебя люблю и нашу Полинушку тоже. Подумай хорошенько, ведь ребёнок не может расти без отца. Ради нашей дочери, умоляю, прости меня, - вдруг упав на колени и обняв ноги жены, с отчаянием произнёс Стас.
    Анжеле на секунду показалось, что сейчас она скажет "да" и броситься ему в объятия, но она не смогла перебороть себя, вспоминая тот вечер, когда слышала за дверью стоны и возгласы, а потом увидела его...и её, такую молодую и красивую.
    - Стас, не унижайся, встань. Раньше надо было об этом думать, до того, как ты... Ну не могу я перешагнуть через всю эту грязь! Уходи! - воскликнула Анжела, освобождая ноги от рук Стаса и отходя от него.
    Стас медленно поднялся, нагнулся над кроватью и поцеловал спящего ребёнка. Потом, не взглянув на Анжелу, вышел из её спальни, из спальни, где они с ней были так счастливы.
   Стас вышел в зал и сел за стол. Просто уйти, он не смог, переживая о дочери. Наталья Егоровна с надеждой посмотрела на сына, но он с грустью покачал головой. Наталья Егоровна застыла, побледнев, потом медленно поднялась из-за стола и прошла в комнату Анжелы.
    - К тебе можно? - спросила женщина.
    - Да, конечно. Заходите, Наталья Егоровна, - ответила Анжела, так и не привыкнув называть её мамой, а Виталия Романовича папой, может в силу своего возраста, она даже не знала, но не смогла.
    - Я...я поговорить с тобой хотела...Стас измучился за эти дни...я понимаю тебя, как никто другой. Его отец, Виталий Романович, изменил мне ещё по молодости, поверишь ли...он до сих пор ходит к ней, наверное уверен, что я ничего не знаю. Видимо, так они устроены. Я простила его, ради Стаса, да и любит он нас, ведь дороже семьи ничего нет. Вот ради сохранения семьи, я смогла простить, дочка, - сев на край кровати, говорила Наталья Егоровна.
    Анжела стояла рядом с кроватью, облокотившись о шкаф.
     - Вы хотите сказать, что Виталий Романович до сих пор Вам изменяет и Вы принимаете это, как должное? Простите меня, Наталья Егоровна, но я так не смогу. Нет, я не хочу сказать, что я лучше, хуже...ну не важно...просто, я не смогу лечь в постель с человеком, который предал меня, растоптав мою любовь и гордость. После той женщины...не смогу через себя перешагнуть. Мне постоянно будет казаться, что она лежит между нами. Я видела её в тот день, когда у меня начались схватки, красивая, даже очень красивая, молодая...стояла в нижнем белье и...Стас, полуголый...нет, Наталья Егоровна, я не смогу это забыть, простите... - твёрдо произнесла Анжела.
    - Не торопись, дочка, подумай о дочери, ведь ребёнок должен расти в полноценной семье, а мужчины, видимо, так устроены, ничего не попишешь, все изменяют жёнам, уж поверь мне, - стараясь уговорить Анжелу, говорила Наталья Егоровна.
    - Не все, Наталья Егоровна, не все. Мой отец никогда не предавал мою мать, никогда не изменил ей, - ответила Анжела.
     - Ну откуда ты можешь это знать, Анжела? Прости, я не хотела...а впрочем...тебе решать. Мы уже поедем, наверное. Надеюсь, нам с Виталием с внучкой,а Стасу с дочкой, ты разрешишь видется? - спросила Наталья Егоровна.
    - Могли бы и не спрашивать об этом, в любое время вы можете приехать,чтобы проведать Полинушку и Стас тоже, - ответила Анжела, с помрачневшим лицом.
    Может быть, ей стало жаль Наталью Егоровну, которая прощала и прощает до сих пор своего мужа, Анжела с жалостью посмотрела на неё. Наталья Егоровна нагнулась над внучкой и долго смотрела на нежное личико младенца.
    - Какое же это чудо...в чём же она виновата...она очень красивая, на тебя похожа, темноволосая, даже брови такие красивые... Обычно, у новорожденных не видно бровей, у Полинушки они такие красивые, будто их покрасили, а губки... ангелочек... А знаешь, я где-то слышала, что если ребёнок похож на мать, значит муж очень любит жену, - улыбаясь, сказала Наталья Егоровна, посмотрев на Анжелу.
    - Когда любят, не предают, Наталья Егоровна, просто не видят других, - ответила Анжела.
    Наталья Егоровна выпрямилась и пошла к двери. Увидев жену, Виталий Романович посмотрел на неё, словно спрашивая, простила ли Анжела его сына. Наталья Егоровна, с грустью взглянув на мужа, покачала головой.
    - Какая же она сильная...а может быть, эта девочка права? Не стоит прощать измены, носить всю жизнь в себе эту боль, улыбаться и притворяться, что у тебя всё хорошо. Эта девочка оказалась умнее меня... - подумала Наталья Егоровна, растерянно посмотрев на всех,сидевших за столом и остановив свой взгляд на сыне.
    - Будет ли тебе уроком всё это, сынок? Навряд ли...ты такой же, как твой отец, красивый и баб любишь...как жаль...что ж, пусть жизнь рассудит, кто прав, кто виноват, - устало опустив голову, думала Наталья Егоровна.
    - Мы, пожалуй, пойдём, Вам всем отдохнуть нужно. Стас? Ты оставайся, будь рядом с семьёй, - поднимаясь из-за стола, сказал Виталий Романович.
    - Я домой поеду, мне тут больше не рады, папа, - ответил Стас, поднявшись следом за отцом.
     Дмитрий Иванович, ничего не понимая, встал из-за стола и с удивлением посмотрел на Стаса. Тётя Галя сделала вид, что ничего не слышала и быстро ушла на кухню.
    - Стас? Сынок? О чём это ты? У вас дочка родилась... ничего не понимаю...что происходит? - спросил Дмитрий Иванович, ещё за столом заметив, что обстановка напряжённая и все сидят, словно в воду опущенные.
    - Спасибо, Дмитрий Иванович, всё было очень вкусно. До свидания, - сказал Виталий Романович и быстро вышел из комнаты в прихожую.
     Никто так и не ответил Дмитрию Ивановичу, кажется и родители Стаса чувствовали вину в том, что происходит. Проводив гостей, Дмитрий Иванович подошёл к тёте Гале, зная, что она в курсе всего, что происходит вокруг, пусть не во всём доме, но в их подъезде, уж точно.
    - Галя, ты знаешь, что произошло с ними? Они сегодня какие-то не такие, - спросил он.
    Тётя Галя растерялась, не зная, что ему ответить.
    - Ну шо ты ко мне с вопросами пристаёшь, Дмитрий? Откуда же мне знать, не знаю я ничего, - ответила женщина, зная, что ему нельзя лишний раз волноваться.
    Дмитрий прошёл в комнату дочери и тихо постучался.
    - Можно, дочка? - спросил он, приоткрыв дверь.
    - Заходи, папочка. Ты сегодня лекарство пил? - спросила Анжела, поднявшись с кровати, где она сидела и до прихода отца, смотрела в одну точку.
    - Выпил дочка, Галя дала, перед тем, как мы поехали за тобой и моей внучкой в родильный дом. Какая, же она красивая, на тебя похожа, чернобровая красавица, - нагибаясь над ребёнком, сказал Дмитрий Иванович.
    - Садись рядом, папа, посиди с ней, я немного поем. Гости ушли? - спросила Анжела.
    - Гости? Дочка, что происходит? Почему и Стас уехал? Ведь у него такое событие, это и его дом тоже, я ничего не понял, - спросил Дмитрий Иванович.
    - Папочка...ты не думай об этом, ладно? Мы со Стасом сами разберёмся. А ты вот внучкой займись, проснётся, меня позовёшь. Отдыхай рядом с Полинушкой, - ласково гладя отца по плечу, ответила Анжела и тут же вышла из комнаты.
    - Ты ничего не ела, дочка, я со стола убирать не стала, может и Сёма скоро с работы придёт, посидим сами. Суп ишо горячий, я налью тебе, от него молока будет больше, - сказала тётя Галя, уходя на кухню.
    - Тётя Галя, Вы папе ничего не говорили? - с тревогой спросила Анжела.
    - Нет конечно, нужно будет, сама и скажи, - ответила женщина.
    - Хорошо. Спасибо Вам. Но есть ничего не хочется, аппетита нет, - сказала Анжела.
    - Так нельзя, дочка, ребёнку молоко нужно, а ничего не будешь есть, откуда ему взяться? Давай, садись, я тебе горячий суп налью, - сказала тётя Галя.
    - Ладно, только совсем немного, - улыбнувшись соседке, ответила Анжела.
    Шли дни, месяцы, за это время Анжела и Стас оформили развод. С тяжёлым сердцем, на суде Стас сказал, что это его вина и с трудом подписал согласие на развод. Часто приходила Наталья Егоровна, чтобы проведать внучку. Женщина, казалось, даже изменилась, сникла, что ли, но об отношениях сына и Анжелы она больше не заговаривала. Виталий Романович заходил реже, но непременно привозил продукты и игрушки. А Стас, часто вечера просиживал у подъезда Анжелы, не решаясь войти. Впрочем, раз в неделю, он всё же заходил к ней и с порога говорил, что пришёл к дочери.
   Анжела оставляла его наедине с ребёнком, а сама выходила на кухню. Прошло полгода, у Полинушки появились нижние зубки и она уже пыталась сидеть, до восторга радуя Наталью Егоровну. Она просто обожала свою внучку, даже пару раз приходила с фотографом, чтобы сфотографировать её. Готовое фото,больших размеров, она повесила у себя в спальне, чтобы любоваться ею, потому что женщина скучала по малышке, но навещать её каждый день, она не могла. А когда её внучке исполнился годик, Наталья Егоровна настояла на праздновании дня рождения Полинушки, Анжела не смогла ей отказать. Но собрались только близкие, зашла тётя Галя с мужем, Наталья Егоровна зачем-то позвала Клавдию с мужем. Виталий Романович принёс детские качели, ходунки он приносил, когда внучке было семь месяцев. Множество подарков, мягких игрушек, огромных размеров, заняли всю кровать Анжелы. И что странно, их отношения со Стасом стали уже не такими натянутыми, скорее, дружескими, а не как у бывших супругов.  Клавдия, о том, что произошло между ними, конечно же знала, ей сестра поплакалась. Тогда она с упрёком сказала, что с самого начала знала, что Анжела не пара их Стасу. Но пришла, скорее из любопытства. И когда все сидели за столом, поздравляя Полинушку, которая восседала вместе со взрослыми на раскладном детском стуле, с чёрными кудряшками, огромным бантом и в красивом, пышном платье, вызывая восторг у всех, Клавдия, посмотрев на Анжелу, вдруг сказала:
    - А я знала, что ваш брак долго не продлится, ну не подходила ты нашему Стасу!
    Наступило молчание, все посмотрели сначала на Клавдию, потом перевели взгляд на Анжелу, которая сидела рядом с дочерью, бледная, с побелевшими губами.
    - Я рада, что вовремя освободила Вашего племянника от уз брака. Он свободен, как птица и от души желаю ему найти ту, которая будет его достойна, - сказав это, Анжела, надменно взглянув на Клавдию,встала, взяла малышку на руки и вышла из зала.
    Стас рассвирепел, сжав кулаки, он встал из-за стола, готовый наброситься на родную тётю. Все замерли в ожидании...