Настя

Я шёл от озера домой короткой тропой. Тропа эта пролегала через небольшой лесок, сокращая путь более чем вдвое. Тропа, хоть и была широкой и довольно ровной, но примерно на середине моего пути захватывала край кладбища. Обычно я пролетал этот участок на велосипеде, это случалось чаще уже в темное время суток, и хоть и с болью под ложечкой и иногда не дыша, но всегда удачно. Один лишь раз стальной конь подвел меня - оборвалась цепь как раз среди крестов, и мне пришлось катить велосипед через кладбище. И что? И ничего. Страшновато конечно, но ничего. Кто не жаждет адреналина в юные годы?! В этот раз мне предстояло полюбоваться крестами на закате чуть дольше обычного. Когда я подошел к началу «страшного пути», уже заметно стемнело, и даже показались звезды на густом июльском небе. Ничуть не страшась я продолжил свой путь по тропе. Разные звуки, которых еще мгновение назад не было, стали раздаваться тут и там, будто птицы скребли или мелкие зверьки, где-то рядом ухнула сова, я тут же подумал о том, что совы пикируют с деревьев на блестящие глаза, и опустив голову, к тому же стало заметно холоднее, ускорил шаг. Ноги наливались тяжестью отказываясь сгибаться в коленях, по рукам бегали мурашки, спина мерзла от холодного пота, а щеки наоборот горели огнём. Что-то, совсем близко, сверкнуло справа, затем слева. Я невольно подумал о волках. Кладбище заканчивалось на границе леса с полем, и я уже видел эту границу. Что-то сверкнуло вверху впереди, и невольно подняв глаза, я вдруг остолбенел. Прямо надо моей головой висела огромная, круглая как колесо, луна. Я стоял, глядя на нее, не в силах сделать шаг. Не знаю сколько я так простоял, но опомнившись в какой-то момент, собрал силу и пустился вперед, глядя под ноги. Что-то шевелилось совсем рядом, я бросил полный тревоги взгляд и увидел сидящую на деревянном, укутанном венками кресте, огромную ворону. Её глаза блеснули стальным цветом и она, завидев меня, издала истошный крик, похожий на трубу парохода, и взмахнув крыльями, взлетела и пронеслась над моей головой. Только преодолев опасный участок пути я заметил что бегу. Пробежав еще метров сто по полю я наконец перешел на шаг, и глубоко дыша, обернулся. Мне казалось что за мной кто-то бежит, но меня преследовала только луна. Мне очень захотелось пить и я, припомнив, что поле разрезает пополам ручей, поспешил к нему. Ручей был совсем близко и я уже слышал его журчание. Вконец стемнело, небо было чёрным как смог. Я шел, стараясь не думать ни о чем кроме воды, как вдруг увидел размытый силуэт. Грудь мою сдавило, сердце екнуло, а виски, а затем и все тело, поразило будто током. От неожиданности я замер на месте, так было странно и необычно встретить здесь кого-либо. Губы мои затряслись от страха. Силуэт этот двигался медленно в том же направлении что и я, и совсем скоро остановился, и сделался вдвое ниже. Подходя ближе я стал различать его очертания. Это была девушка. «Кто это может здесь гулять, да еще и в такое время? Сколько я тут не ездил, однажды даже уснул у ручья, и это было днем, никого никогда не встречал.» Я приближался к ручью, девушка сидела на камне опустив руки в ручей, и… пела. Я мог свернуть влево и обойти её, но жажда сделалась уже такой сильной, что ноги невольно тащили меня к воде. Когда до нее оставалось уже не более тридцати шагов, она обернулась и нисколько не удивившись моему появлению, что в свою очередь очень удивило меня, рассмотрев меня секунды три, спокойно продолжила свое дело, не переставая напевать. Песня эта была мне незнакома. Я еще раз предпринял попытку пройти мимо, но в этот момент она снова обернулось и улыбнулась мне. Она была красива, и возрастом с меня. Худенькая, с прямыми стройными ножками, обутыми в игрушечные туфельки, и белоснежными тоненькими руками с длинными пальчиками. Лицо её было еще по-детски округлым, с прямым маленьким носом, и алыми чуть пухленькими губками. Глаза были большими и яркими. Обычная с виду девка, в силу молодости красивая, но голос, что за голос?!  Я подошел к ручью, на некотором отдалении от нее, и принялся черпать воду ладошками и пить, но жажда только усиливалась и я припал, хоть вода и казалась ледяной, к ручью губами. Она вдруг рассмеялась. Её смех был звонким как колокольчик, хоть в голосе присутствовала нота какой-то сухости, что ли. Напившись, я поднялся и принялся бранить себя за собственный вид. Растянутая, в пятнах майка, стоптанные башмаки и с дырками штаны, да еще и нестриженая лохматая голова заставили мои щеки загореться от стыда. Между тем она продолжала свое дело: она мыла белые, длинные, распущенные волосы в ручье. Волосы были в рост с ней, чему я искренне удивился.

- Откуда путь держишь? - спросила она.

 До того мелодичным, звонким как колокольчик, хрустальным,
стройным её голос показался мне, что буквально заворожил, взбудоражил, и одновременно обжег.

- Отцу помогал. - ответил я, не отрывая глаз от её лица. На ней был белый сарафан, или платье, промокшее спереди, оно обнажало её маленькие девичьи груди, с крупными сосками.

- Припозднился. - сказала она, и принялась разглаживать собранные на груди волосы, чтобы скрыть «обнаженные» груди.

- Да, домой возвращаюсь.

- Я тоже уже ухожу. - и в её взгляде читался вопрос.

- Тебе в какую сторону? - спросил я.

- Туда, - сверкнула она глазами в сторону откуда пришел я.

- Я - Настя. - улыбаясь сказала она и протянула мне руку.

- Сергей, - ответил я, зачем-то соврав. Рука её была мокрой и холодной.

Её лицо показалось мне знакомым. Я точно видел его где-то. Еще она напомнила мне Настеньку из русской сказки. - игрушечную добрую девушку, которую вывезли зимой в лес.

- Тебя проводить? - спросил я, удивляясь своей смелости. Она смотрела на меня и чесала свои длинные волосы, невесть откуда взявшейся в её руке расческой.

- Нет, - ответила она, - но если хочешь мы можем погулять.

Гулять ночью, по полю, рядом с погостом мне совсем не хотелось, к тому же с выпитой водой голод еще сильнее дал о себе знать, а холод сковал, казалось, все внутренности. 

- Можно, - сказал я и протянул ей руку.

- Сейчас, подожди немного Сережа, косу заплету и пойдем.

Я стал безучастно разглядывать предрассветное поле, отмечая что туман помаленьку собирается. Становилось все холоднее, а на ней было только её платье, к тому же наполовину промокшее. Я думал что мне нечем деже укрыть её от холода.

- Сколько тебе лет Сережа? - пропела она своим звонким голоском.

- Семнадцать, снова соврал я, но всего лишь на полгода.

- Правда? И мне семнадцать. У тебя когда день рождения?

- Зимой.

- А у меня весной. Ты часто здесь ходишь?

- Нет, обычно езжу на велосипеде.

- А я, представь, так и не научилась ездить на велосипеде. Пробовала, но уже не вспомню как это.

- Это не сложно.

Она опустила голову, продолжая заплетать в косу белую, воздушную косынку или платок, и я заметил слабый румянец на её щеках.

- Я готова. - сказала она, протягивая мне руку.

Я подал ей руку, глядя на верх мокрого платья, я увидел тонкую, как нитка, золотую цепочку с золотым крестиком, и мы пошли по тропинке в сторону поселка.

- Тебе же в другую сторону?!

- Что я там не видела? Пройдемся немного. Знаешь, мне так скучно, я так рада что ты мне повстречался сегодня. - она взяла меня за руку своей все еще холодной тоненькой ручкой, отчего я невольно вздрогнул, тут же постыдившись своей трусости. Она хихикнула.

- А ты смелый! Не каждый решится ходить тут ночью.

- А чего тут страшиться? Ночь да и всё.

- Как сказать, я вот страшилась, раньше, когда была маленькой.

Я промолчал, стараясь изо всех сил унять дрожь от холода и голода.

- А невеста у тебя есть уже, Сережа?

Мне было приятно её внимание ко мне. Обычно девчонки только смеялись надо мной. Я всерьез задумался о влюбленности и любви. Мне казалось что я уже влюблен в эту Настю, и только с ней я буду счастлив. Я мечтал о встречах с ней, о том как она будет ждать меня, о том как я буду воровать ей цветы с клумб, как буду дарить золотые колечки, сережки, игрушки, и всякие безделушки. Мне стало стыдно, за свое вранье об имени и возрасте.

- Нет еще, - ответил я.

- У меня тоже нет жениха, - сказала она и рассмеялась. И в этом смехе было что-то необычное, как будто насмешка. «Не надо мной ли она смеется?» - А так хочется жениха, так хочется чтобы тебя кто-нибудь любил! А тебе?

- И мне хочется любить кого-нибудь. - ответил я, уже не стесняясь своей смелости.

Она хохотнула, и коснулась своей головой моей.

- Представляешь, в прошлый раз, по этому полю бегал баран. Откуда он взялся? Я так смеялась, он бегал кругами, будто не зная куда ему надо.

- Ворота наверное искал.

- Наверно. Бегал пока не упал без сил.

- А потом что?

- Не знаю, потом я ушла.

- А я слышал, что какой-то парень в этом лесу повесился.

- Да, было.

- Ты знала его?

- Нет, видела.

- Что?

- Висящего видела.

- Ужас.

- Ну да. Я знаю где он лежит.

- Жуть.

- Обычное дело.

Рука моя, за которую она держала меня, напрочь онемела. Тропинка была ухабистой, и я несколько раз оступался, едва не вывихнув лодыжки, и каждый раз она уверенно поддерживала меня рукой за которую держала.

- Ты где живешь-то? - спросил я, так как мы уже подходили к дороге, по которой мне до дома оставалось совсем немного. Я уже решил, что когда расстанусь с ней, побегу что есть силы, чтобы хоть как-то согреться. Голос мой дрожал, а ноги вовсе переставали слушаться.

- Да там - ответила она, взглянув на растворяющуюся в рассвете луну, - ты не переживай, я сама дойду. Ну, будем прощаться?

Мы остановились. На горизонте уже показалось лезвие рассвета. Она отпустила мою руку. Свою руку я уже не чувствовал, по локоть она стала деревянной.

- Придешь еще? - спросила она.

Я не знал что ответить, нет, конечно, я хотел сказать что обязательно приду, но что-то мешало мне. Губы мои тряслись от холода. Я подумал как бы сейчас было здорово залезть в горячую ванну, и поцеловать её.

- Вот, держи, - сказала она, протягивая мне что-то. Я так хотел спать, что глаза мои слезились и я не мог разглядеть что она мне дает. Я стоял как истукан, не в силах протянуть ни одной из замерзших рук. Она засмеялась.

- Это колечко. Посмотришь на него и сразу вспомнишь обо мне, а наденешь на пальчик сразу ко мне устремишься! Помнишь, как в сказке?

Я протянул руку, и приняв её подарок, тут же отправил его в карман штанов. В следующий миг, как только наши глаза, впервые за все время, остановились друг на друге и замерли, она обвила мою шею руками и наши губы соприкоснулись в поцелуе. Поцелуй наш длился не более пары секунд, и в этот самый момент, в следующий миг за мигом  соприкосновения наших губ меня пронзило, как будто ножом в висок, отчего я сам перестал дышать, и  напрягся всем телом так, что казалось все, без исключения, жилы вот-вот полопаются во мне. Непреодолимый, животный страх завладел каждой клеткой моего тела. Сердце, казалось, старалось изо всех сил выскочить из груди или провалиться в пятки. Я хотел закричать, но не мог, как не мог и отлепиться от губ, ото рта, который,.. не дышал. Губы её были холодны как лед, и рот источал леденящий холод. Она вцепилась своими руками с длинными пальцами, в мои тонкие предплечья, с такой силой, что странно как не переломились в них кости. Насилу оторвав губы я увидел её глаза, они горели, налившись кровью, рубиновым огнём. Она была страшна, и красива несмотря ни на что. Я закричал, чем вызвал её безобидное удивление. Она прижалась ко мне всем телом, склонив голову мне на плечо, отчего я, уперевшись обоими ногами в землю, что есть сил рванул назад, и, чудом вырвавшись из её лап, побежал без оглядки к дороге. Она смеялась мне вслед, заливаясь как соловей.

Я бежал и исторгал из себя все матерные слова которые знал, не знал, и даже придумал на ходу несколько новых, склоняя их по всем этажам, падежам и матерям.
Успокоился я только войдя в дом, и заперев за собой дверь на все замки. Приняв горячую ванну и выпив горячего чая, я лег в свою постель. Меня трясло. Я поверить не мог в произошедшее. Сон настиг меня на моменте воспоминаний о  поцелуе.

Проснувшись, я поначалу и не вспомнил о произошедшем, а припомнив вдруг, свалил все на сновидения. Сосед принес мне камеру для велосипедного колеса, и я провел остаток дня за ремонтом. Наступил вечер и я, насилу отвертевшись от прогулки в компании друзей, лег в постель. Мне не было дела абсолютно ни до кого и ни до чего. Голова моя болела, уставшая за вечер от тревожных мыслей, и страхов.

Я дал себе зарок никогда не приближаться к этой тропе, пускай это все мне и приснилось. Но когда утром я надел свои, выстиранные матерью, штаны, то сунув руку в дырявый карман обнаружил там некий предмет. Не веря в происходящее я сжал предмет в кулаке, и, зажмурившись, вынул руку из кармана. Разжав кулак я увидел на ладони,.. кольцо. Молнией ударило мне в оба глаза.

«…Посмотришь на него и сразу вспомнишь обо мне, а наденешь на пальчик - сразу ко мне устремишься! Помнишь, как в сказке?» - пронеслись во мне слова.

Я отшвырнул кольцо от себя. Мои ладони стали липкими, а на лбу выступил пот, и потек, падая на глаза большими каплями. Я стоял и не мог пошевелиться, в ушах звучал этот звонкий, сухой смех. Мысли одна за другой проносились у меня в голове, нагнетая тревогу. «Белое платье, белые туфельки, косынка… - это фата. Это свадебное платье! Молодых девушек, не успевших выйти замуж хоронят в подвенечных нарядах! И вспомнил где я видел её! Я видел её на памятнике. Это было прошлым летом, когда мы с друзьями на спор отправились к ночи на кладбище и там-то я и увидел изображение этой молоденькой девушки на гранитной плите.» Я поднял кольцо, и выйдя на балкон, хотел было швырнуть его в кусты, но отказавшись от этой мысли, вернул его в карман, решив выбросить где-нибудь подальше от дома.

Черт знает что за бред! Какая-то полуголая девка, кольцо. Это наверно чья-то шутка такая или может девчонка это юморит так. Холодный рот, бездыханный рот. Ей богу смешно! Видно нажралась чего-то, или держала рот в этом ручье проклятом с ледяной водой! Может она тренировалась долго не дышать, что там ещё за уловки они применяют?! Но это ведь она, с памятника! Может у этой покойницы сестра есть? В общем черт с ней!

По пути на участок я выбросил кольцо в озеро, швырнув его как можно дальше. Возвращаясь обратно вечером я по привычке свернул на тропу и пролетел «страшный путь» без оглядки. В сторону ручья и не взглянул, только успевая подпрыгивать на ухабах, да утирать слезы. Возвратясь домой я чуть не подавился куском котлеты когда моя собственная мама предъявила мне это самое кольцо.

- Я тут разбирала шкатулку, - сказала она мне, - и нашла вот это колечко. Это твое?

Я насилу, с хрустом в глотке, проглотил кусок котлеты, машинально кивая в ответ. 

- То есть, это ты приготовил чтобы подарить девочке? 

Скрывая как мог тревогу и дрожь утробы, я ответил: да, завалялось, и посоветовал выбросить его. На что мама ответила: Вот еще, простенькое, но вполне хорошее, подаришь кому-нибудь. А где ты его взял?

-  Не помню, нашел где-то.

Тогда я убедился что все это не шутки и всё что произошло - произошло наяву. Кусок не лез мне в горло, и я, сославшись на усталость, отправился в ванную, где принялся разглядывать в зеркало горло. Ведь эти упыри и вурдалаки, вампиры в общем, кусают за горло, а тот кого укусит вампир, сам после смерти становится вампиром. Незавидная перспектива - в шестнадцать-то лет жить со страхом стать вампиром! На счастье никаких следов на горле я не обнаружил. Не успела, или не захотела кусать меня эта падаль. Слава богу, - сказал я себе и отправился спать.

А кольцо вернулось в шкатулку, откуда я его тут же изъял и спустил в унитаз.  И сколько я ни выбрасывал, ни топил, ни закапывал это злосчастное кольцо, оно появлялось вновь и вновь. Тогда я решил, что нужно вернуть кольцо владелице. Я нашел её могилу. Когда, приблизившись к могиле, я увидел фотографию, то более никаких сомнений в том, что мне повстречалась именно эта особа у меня не осталось. Я хотел прикопать кольцо в цветнике, но все же остерегся приближаться к могиле. Я начну копать ямку рукой, - думал я, - лопаты-то нет, а оттуда вылезет её рука и схватит меня за горло, да утащит в могилу. Я швырнул кольцо на могилу издалека и без оглядок покинул проклятое место. Конечно же это не принесло желаемого мною результата.

Думал ли я о ней? Тянуло ли меня к ней? Конечно думал! Но вот чтобы тянуло - этого не было. Куда тянуться? На тот свет я всегда успею! Крутить роман с нежитью, пускай и с красивым голосом мне совершенно не улыбалось. Нахрена мне дохлая баба, когда вокруг полно живых?! Рассказать об этом кому-либо я и не мечтал.

Кольцо являлось мне три года. Летом, я то и дело находил его у себя в кармане. И только когда я в первый раз женился оно оставило меня в покое выброшенное в очередной раз в мусорный бак. Тринадцать лет оно не тревожило меня, но стоило мне развестись, как в тот же день я обнаружил кольцо в кармане брюк. Я швырнул его на асфальт, и покатившись оно провалилось в отверстие канализационного люка. Следующим утром я проснулся оттого, что не мог вздохнуть. Грудь мою сдавило как в тисках, я упал на пол, и принялся колотить себя в грудь кулаком, в глазах моих потемнело и я уже был готов расстаться с жизнью, помочь мне было некому. Усилием воли я смог втянуть в себя немного воздуха, и отдышавшись, увидел на пальце правой руки злосчастное кольцо. Палец мой, пережатый кольцом, распух так, что был уже синий. И снова зазвучали в голове эти её слова и смех. Я стянул кольцо с пальца и отправился в единственное место, где, как я предполагал смогу избавиться от него с гарантией. Я вошел в церковь и набрав святой воды в бутылку отправился домой, где сплющив кольцо молотком, опустил его в бутылку и быстро закрутил крышку. На мое удивление никакого шипения, бурления, взрыва бутылки не произошло. «Джин заточен в лампу» - подумал я и отправил бутылку в мусорный бак. Следующим же утром бутылка с кольцом, принявшим свой первоначальный, колечный вид, стояла на моем столе. Я женился во второй раз. Пока все тихо.

Конца у этой истории не будет. Солнцу, несмотря на все возможные катаклизмы,  - от проливных дождей,  всемирных войн, землетрясений и извержений вулканов, - угодно каждое утро всходить на горизонте, а звёздам и луне являться на темном небосводе. Где было солнце и звезды до рождения Христа?! - На тех же самых местах. А после распятия, Воскресения?