Позднее зажигание. Гл. 14. Мои Сны

Позднее зажигание. Гл. 14. Мои Сны

Ч/б кошмар (Сон № 1)

  Мне снится, что я сдаю на права. Лихо переключаю режимы работы лодочного мотора. Заодно меняются и его конфигурации. Поршни-пипетки погружаются в пробирки с маслом. Вода холодная, густая, свинцовая. Я иду против течения. Вдалеке какая-то бабка в платочке в качестве инструктора-экзаменатора. Но я прекрасно справляюсь. Выхожу на берег и кричу во все горло: «Уррраааа! Я сдалаааа!» Мне нужно переодеться. Иду на рынок. За прилавком с алюминиевой столешницей мои сослуживцы в темно-серых вязаных шапочках торгуют семечками.
— Мы никак не можем выполнить план, — сообщают они мне.
— Сейчас,  — отвечаю им я.
Ухожу за картонные перегородки, поднимаюсь по мраморной лестнице и принимаю цивильный вид. Через несколько минут проблемы с продажами решены.
Я просыпаюсь.

Цветной, очень милый (Сон №2)

  Посреди изумрудно-зеленой поляны возвышается гора. Она размером с небольшой холмик, но там все по-настоящему: верхушка увенчана белоснежной шапочкой-ледником и тонет в облаках. На травке у подножья горы пасутся игрушечные малюсенькие лошади коричнево-рыжих мастей. Мне очень хочется их погладить, и я протягиваю руку. Они пугаются, но далеко убежать не могут — мой стол, на котором раскинулось их пастбище, не так чтобы очень велик.
Я просыпаюсь.

Цветной производственный (Сон №3)

  Передо мной раскрыт гроссбух. На его грязно-желтых страницах, расчерченных немыслимым количеством граф, уместилась вся моя работа за последний год. Начальница выговаривает мне, что я не выполнила план. Я отвечаю, что никак не получается выполнить. Она возражает — значит, я делаю что-то не так, делаю неправильно. Я пытаюсь следовать дурацкой инструкции, цифры становятся такими, какими нужно.
Я просыпаюсь.

Цветной кошмар (Сон №4)

  Ряска невообразимо-зеленого цвета затягивает грязно-коричневую реку, по которой снуют крокодилы и змеи. Я оказываюсь в воде, и ажурные лосины на моих ногах приобретают вид змеиной кожи серо-оранжевой расцветки. Я плыву, а моя теперь уже крокодиловая кожа становится все ярче и ярче.
Я просыпаюсь.

Едальный кошмар (Сон № 5)

Слава богу, мне почти перестала сниться еда. Сказывается здоровый образ жизни, который я смогла наконец себе позволить — прежде всего, соблюдать режим питания и мало-мальскую диету. Но иногда накрывает. И чаще всего мне снятся пирожки. Раньше они были в мешках, больших, как из-под картошки. На этот раз случилось позатейливее.
Кафе — длинное, как кишка, и такое же темное. 
Но я знаю, что должно быть не так. На видео эндоскопии кишечника, стенки которого вполне себе приятные, нежно-розового цвета и блестят, утверждалось обратное.
Чтобы добраться до витрины, нужно пройти через весь зал с приставленными к стене столиками, заваленными пластиковым мусором и объедками.
На третьем от входа высится огромный вак-беляш, похожий на смесь палатки с юртой. Слепленный из тонкого теста, отливающий глянцевой корочкой. Из «входа» — спереди — высовывается начинка. От  нее исходит одуряющий аромат жареного мяса.
Непроизвольно тянусь, чтобы схватить пирожище величиной с колесо от минивэна, но вовремя останавливаюсь — понимаю, что это донейшн для тех, у кого совсем нет денег. Сейчас я не могу похвастаться большим количеством тугриков, но какие-то копейки в кармане бренчат, на обед должно хватить.
Повариха, одетая в стильный черный кафтан с блестящими пуговицами, уверенно идет вперед не оглядываясь — она не сомневается, что я следую за ней.
У витрины мы останавливаемся. Повариха, превратившаяся в официантку-раздатчицу, соизволяет повернуться к посетительнице, то есть ко мне.
Я спрашиваю меню. Лицо той тут же кривится. Оно делается точь-в-точь, как у метиски от связи индуса и моей соседки-башкирки  — таким же спесивым и ярко-коричневым, и блестит, словно бесплатный вак-беляш для волонтеров. Тетка явно не расслышала моего голоса, потонувшего в ватном полумраке, освещенном лишь красными спиралями электрических плит, напоминающих рефлекторы советских времен.
Пришлось повторять пожелание целых три раза. Официантка-раздатчица бросает наконец на столик альбом, обернутый в потрепанный полиэтилен. Напечатанное там меню ростом с верблюда, которого я видела в «Парке лесоводов Башкирии». Верблюд каким-то образом прибился к остальным иждивенцам зверинца, а местная сторожевая собака его громко воспитывает.
«Вы ж три года его будете изучать, и все равно ничего не закажете», — летит вдогонку альбому сказанное сквозь зубы.
Я просыпаюсь.