41. Ромашка

 
Мама, - папа идет, - зловещим шепотом сообщила маленькая кудрявая девочка, сползая со стула, стоявшего у окна.

-Быстро к инструменту! - скомандовала крупная женщина, а сама заметалась, что-то судорожно переставляя и поправляя в интерьере маленькой чистенькой комнатки.

Малышка, округлив глазёнки, стала перебирать пальчиками клавиши расстроенного пианино, постоянно оглядываясь на входную дверь.

В прихожей послышался шум. Как всегда, с грохотом, упало со стены соседское оцинкованное корыто.

Домочадцы замерли, затаив дыхание.
Чертыхаясь, в комнату ввалился высокий чернявый мужчина.
Он остановился на пороге, держась за дверную ручку и раскачиваясь вместе с дверью.
Окинув все невидящим взглядом, он шагнул в комнату и, схватившись за висящее на крючке полотенце, буквально повис на нем.

-Садись ужинать, Саша, - притворно робко пригласила женщина мужа к столу.
-Что о? - вопросил мужчина, глядя на нее исподлобья.
-Папа, а я уже играть умею, послушай - пролепетала девочка, пытаясь разрядить накаляющуюся атмосферу.
-Молодец, - одобрил отец, мотнув головой, как лошадь у водопоя.

Наконец, отцепившись от полотенца, его тело плюхнулось на диван, заняв замысловатую позу.
-Давай я тебе сапоги сниму, предложила малышка.
-Не надо, доча, ты играй, пусть она снимет.

Он указал свободной рукой в сторону жены. Другая его рука находилась под ним, и он отчаянно боролся за ее свободу.

По лицу женщины пробежала рябь отвращения, она и на этот раз не справилась с собой.
Прошипела:
-Сам, пьянь, снимай!

Девочка сжалась в комочек. Она уже знала продолжение и финал этой отрепетированной не раз пьесы.
Наконец, освободив из плена собственного тела руку, он встал.

На негнущихся ногах мужчина грозно направился в сторону строптивой жены.
Зацепившись за ножку дивана, он, как дерево на лесоповале, рухнул, увлекая за собой на пол скатерть со стола.

Девочка закрыла глаза, зажала ручонками уши и вся сморщилась, как печеная картофелинка.

Тарелки, приборы, приготовленные к ужину, вазочка с ромашками, «заиграли» на пол

Упал и мужчина, продолжая бороться с самим собой и скатертью.
Поняв, что молниеносная победа уже не возможна, он зарычал по – звериному: «Убью суку!»

Шаря руками по полу, наткнулся на упавший со стола нож.
Взяв его, он словно обрел утраченную силу и стал медленно подниматься.

Женщина схватила девочку с вертящегося стульчика и метнулась к двери.
Ни мать, ни дочь не кричали и не плакали.
Им предстояло тихо и быстро, а, главное, незаметно пройти по длинному коридору «коммуналки».
А то снова соседки начнут судачить да советовать.
Выскочив на улицу, беженки перевели дух и уже быстрым шагом пошли вдоль коробок заводских общежитий.
-Мам, а куда мы идем?
-Не знаю. Идем, и хорошо…
-А где мы спать будем? У тети Светы?
-Да, - отрывисто ответила женщина и резко дернула девочку за руку.

Дальше шли молча.
-Ма, а можно я цветочек сорву?
-Сорви, произнесла глухим голосом женщина.
Освободив свою ручку из маминой руки, она нагнулась, и сорвала ромашку.
-Мы ее дома в вазочку поставим.
Помолчав немного, добавила: « Потом…»

Услышав слово « потом», женщина, заплакала навзрыд, напугав дочь.
Крошка бросила цветок, не понимая состояния матери.
-Пусть лежит, все равно вазочка разбилась.

Постепенно женщина успокоилась, взяла девочку на руки, прижала ее к себе.
Пройдя несколько шагов, вдруг остановилась, опустила девочку на дорогу и пошла обратно.
Подойдя к брошенному дочкой цветку, бережно подняла его и отдала ей.
Девочка засмеялась, закружилась.
Ее желтенькая юбочка стала похожа на ромашку.