45. Весьегонская правда

В окно тихо постучали. Спустила ноги с высокой кровати.
Села. Прислушалась. Тишина.
Показалось, - подумала она и снова прилегла, прикрыв ноги меховой безрукавкой.

Занимался новый день, еще один день ожидания.
Мария не поверила словам розовощекого несерьезного милиционера. Он сказал как-то безразлично, буднично:
-Мамаша, только не волнуйтесь, ваш сын утонул.

Она не плакала, не кричала, а только отступила на шаг назад, вглубь дома, и тихо, не прощаясь, закрыла дверь на задвижку.
Что было потом, не помнила.

Стук повторился явно, уже в дверь.
-Мария Гавриловна, откройте, - прозвучал знакомый голос почтальонки. Вам извещение на посылку.
Отодвинув засов, она распахнула дверь с такой силой, что та ударилась о косяк и медленно поползла обратно, словно желая прекратить дальнейшее развитие событий.
Придержала дверь ногой и взяла извещение.

В свои годы она читала без очков, сохранила глаза, не мучила их, как Толик.
Как-то, открыла его учебник и, прочитав несколько строк, закрыла, - больно уж мудрено.

Погладила книгу по зеленой прыщавой обложке и, почти по слогам, произнесла: «Зоология. Часть вторая».
Сейчас, стоя в холодной прихожей, ее колотила дрожь.
Она, то подносила квитанцию к глазам, то удаляла ее, пытаясь разобрать в полутьме скакавшие от ее прерывистого дыхания буквы.
Наконец, поняла, что это весточка от сына.
Набросив платок на голову, побежала, полетела, на почту.
Там выдали ей большой фанерный ящик с дырочками.
Дома она стала открывать посылку старым кухонным ножом, но крышка не поддавалась.
И в этом она узнала основательную руку сына, тот все делал на совесть.
Тонкий нож сломался.
В сенях, в шкафу, лежал инструмент мужа, никем не тронутый после его смерти.
Вытащила отвертку, молоток, стамеску и внесла в комнату это мужской букет железок.
Попробовала открыть каждой по очереди.
Суетилась, роняла инструменты на пол, но крышка ящика не поддавалась.
Тогда она закричала, завыла, застонала, руками схватилась, за слегка отставший край посылки, и рванула.
Гвозди выскочили, словно и не были забиты.
Ежовой шубкой топорщились они по периметру.

Из ящика круглыми глазами на неё смотрела вяленая рыба.
Вынимая одну за другой, она повторяла и повторяла один вопрос: «А где? А где?
Она сама не знала, что ищет.

Достав со дна посылки старую промасленную газету «Весьегонская правда», Мария, наконец, осознала все произошедшее.
Хоронить приехали научные сотрудники заповедника, друзья и однокашники.
Гроб не открывали, нельзя.

Обезумевшая мать царапала крышку цинкового вместилища, безмолвно поливая его слезами.
О последних минутах жизни Толика  знала только его коллега Галина Сергеевна.
Она стала свидетелем и косвенной виновницей его гибели.

В тот день в заповедник на ее имя пришло извещение из военкомата: «Ваш сын погиб при исполнении воинского долга за рубежами Родины».
Ей надлежало быть в городе на следующий день.
В такую непогодь только Толик, согласился перевезти ее на пристань.
Природа словно взбесилась: проливной дождь и порывистый ветер подкидывали лодку у берега, норовя перевернуть её.

Пассажиров было двое – несчастная мать и ее взрослая дочь.
Выжимая максимальную скорость из старенького моторчика, они помчались к пристани коротким путем - между островами.
Волны накрывали их с головой и, наконец, опрокинули суденышко.
Оказавшись в воде, Толик первым делом помог коллеге схватиться за киль плавающей на поверхности лодки и только потом зацепился сам.

Придя в себя, мать вдруг дико закричала:
-А где Лариса, она ведь не умеет плавать!
Мокрый брезентовый плащ, ботинки – «вибрамы», бинокль, который он никогда не исключал из своей экипировки зоолога, стали камнем, решившим его судьбу.
Толик оттолкнулся от лодки и поплыл искать Ларису.
Она барахталась недалеко.

Обессиленный, он подплыл к ней, пытаясь подтащить и ее к лодке, но нахлебавшаяся воды девушка, мертвой хваткой обняла своего спасателя.
Так и пошли они на дно в страшном кружении.

На следующий день было безоблачное небо, светило солнце, как ни в чем, ни бывало.
С вертолета сразу заметили красную японскую куртку Ларисы.
Тело девушки удерживалось воздушным пузырем на глубине нескольких метров от поверхности.

Толика водолазы искали неделю.
Гидростроители не удосужились, как положено, спилить деревья, при заполнении водохранилища.
Так и стоял лес-утопленник, готовый принять любого гостя в свои объятия.

На Тихвинском кладбище в Смоленске, в тесноте ограды, покоится его прах, охраняемый маленьким грустным ангелочком.