Падение. Книги не будет. Дробь 88

Вижу сон.

Иду я тёмными переулками на какой-то автовокзал. Будто мне нужно сделать некое действие, чтобы получить работу. Я понимаю, что это связано с деньгами. У меня в руках постоянно кошелёк. Чёрный кошелёк. Я передаю людям деньги, потом забираю их. Для меня это выглядит как непонятная схема под сомнительным легальным статусом. Выполнив задание, я закрываю кошелёк и иду к этим большим дядькам, чтобы получить дальнейшие распоряжения. Они показывают, как надо врываться в машины к людям, чтобы получить деньги. И я тут же говорю: спасибо, не устраивает. Самый крупный дядька смотрит на меня и говорит: ну тогда давай, иди обратно, можешь работать курьером. И все смеются надо мной. Огромная такая толпа больших кошельков. Я говорю: ну почему именно курьером? Можно уборщиком, можно грузчиком. Работы много. И ухожу.

Сон перещёлкивается.
Я еду в автобусе, сперва по знакомой дороге в том же районе, потом мимо полей и лугов, выезжая за окраины города. Помню, я сижу в середине салона, а рядом со мной все люди гораздо старше меня, большинство пенсионного возраста. Две бабульки на передних сидениях обсуждают, что они снимают какой-то фильм и им нужны актёры, причём нужны срочно, но в этом автобусе их не найти. Потому что здесь все того же возрастного ряда, а им нужны свежие молодые лица. У тех же, что едут сейчас и здесь на головах уж седина. На меня они отчего-то даже внимания не обращают. Будто меня здесь и нет вовсе.

Случается остановка, как это обычно бывает - внезапно прерывая мои мысли и быстро закидывая меня в ”сумбурное сейчас”. Входит женщина. Значительно моложе нынешних пассажиров, но по-прежнему старше меня. Ухоженная дама, лет сорока пяти, может на год-другой постарше. Садится, конечно, рядом со мной, на свободное место. У меня возникает идея: извиниться, что я услышала разговор этих старушек и предложить им обратить внимание на эту женщину, которая легко бы своим типажом могла занять одну из главных ролей в любом кино. Но через какое-то время по ощущениям я вдруг понимаю, что мы - я и люди, что находятся внутри автобуса, уже в пространстве, не таком близком к земле. Мы будто летим на этом же автобусе. Но пейзаж тот же.

Проходит ещё какое-то время. Считанные секунды. И я понимаю, что смена пейзажа всё же произошла. Я вижу, что мы поднимаемся куда выше, что ощущение полёта стало проходить сквозь кости и что ветер за окном усилился. Это почему-то пугало не только меня. Началась паника. У автобуса ни с того, ни с сего отвалилась крыша и все увидели, где на самом деле мы едем. Это оказалась дорога (что многих вначале успокоило - не летим и то хорошо). Но вот дорога эта оказалась подвешена над землёй. Я не спец рассчитывать километры, но с уверенностью скажу, что их тысяч было достаточно, чтобы начать паниковать. Города уже не было видно отчётливо. Он оставался жить в своём крохотном мирке, совершенно, пожалуй, не зная о нас. Через лобовое стекло водителя не было видно никакого конца этой дороги и я сильно боялась, что она оборвётся. Мне было жалко людей. Я точно знала, что останусь жива.

Через две-три секунды после этой мысли автобус резко дёрнулся. После ещё раз. Я вижу, что мы съезжаем с дороги и едем за чертой бордюрной линии и понимаю, что водитель, похоже, пьян, либо ему скоропалительно стало плохо. Старики вжались в сидения. Но мне нужно было узнать, что нам предстоит. Поэтому пока он всё ещё ехал, я ползками, сильно шатаясь, дошла до закрытой кабины водителя. Его не было видно, зато можно было разглядеть, что с нами будет дальше. Пропасть. Туманная пустота. Дороги впереди нет. Автобус выглядит уже как старый разрушенный дом, обломки которого торчат во все стороны.
Я бегу к той женщине, крича, что мы падаем и надо срочно подготовиться к этому. Говорю, что пока все ждут, что их накроет, надо самим выйти наружу и зацепиться в самом для себя выгодном положении. Нужно схватиться за ту огромную опору, которая торчит, пока мы летим, хотя бы чтобы она же не проткнула нас, когда мы всё же упадём. Будет обидно, если ты упадёшь живым и счастливым от этого, а через секунду тебя пронзит какой-то чёртов штырь.

Мы падаем, обломки автобуса разлетаются во все стороны. Я обняла опору, сказала женщине сделать также и держала её другой рукой. Пока мы падали, секунд эдак тридцать, а может и того больше (во сне время идёт совсем иначе), я советовала ей очень быстро молиться. Сколько сможешь, говорю, столько и попроси. Она спросила: а поможет? Я быстро вспомнила, что сама перестала ходить в церковь, но я не отдалилась этим от главной веры. И ответила: а чем ты рискуешь? Конечно, поможет! Когда кусок автобуса, за который держались мы, отделился от цельного пазла, я сказала, что надо расшатываться, хоть это и слишком сложно в воздухе.
- Нам нужно обязательно с тобой попасть в лес, а не на поле. Чтобы зацепиться за деревья.

Вспышка. Темнота. Снова много ярких вспышек. Колючие и холодные ветви. Я открываю глаза. Щиплет кожу. Пожалуй, при падении все тело ободрало ветками. Я чувствую это. Чувствую себя. Я живая. Я так верила в это.

Я всегда уверена, что когда ты падаешь - это самая лучшая точка полёта мысли. Пока ты в другом состоянии - пока ты в невесомости, ты можешь разгонять свои мысли настолько, как никогда бы не смог находясь в безопасном ощущении земли под ногами. Используй это, пожалуйста. И верь в себя всегда больше, чем в тебя верят другие. Хотя бы на всякий случай.

Кажется, чтобы придти к вере, надо быть смелым. Но на самом деле только тот, кто верит, способен на смелость. Причём важна не просто вера в себя. Главное - это научиться Верить в принципе. Многие думают, что вера во что-то - слабость. Но в моменты угасания, лишь она одна способна вытащить тебя отовсюду.


Март 2024
Низкий поклон тёмным мыслям
В них я черпаю свет