Краткая история философской мысли

         Считается, что философская мысль имеет свою историю, отправным пунктом которой послужила мысль древнегреческого, античного философа Фалеса «всё из воды».
         Высказывание могло трактоваться так, что вода это начало которое одно, и из которого, то ли происходит, то ли состоит многое, множество. С точки зрения логики, высказывается противоречивая мысль - антиномия, что «Одно есть многое», А есть Б. 
         Это как бы ошибочное высказывание, заблуждение Фалеса поправил другой античный философ Платон, заявивший «Одно единое есть многое». Поправка заключалась в том, что множество становилось единородным,  однородным, и с математичкой точки зрения имело выражение 1,1,1,… , становилось рядом простого перечисления 1 или одной и той же вещи, воды. Как поётся в одной русской песенке, «вода, вода, кругом вода», а по аналогии с пантеизмом «всё есть вода».
         Последнее высказывание, мысль в нём уводит нас к древнеегипетской мифологии, в которой началом всего является безбрежный океан Нун. Но поскольку речь идёт не о мифологических корнях философии, то обратим внимание на то, что у последователей Платона, платоников, подхвативших мысль «одно единое есть многое» появились противники. Они заявили, что «нет двух одинаковых вещей, это одна вещь, а одно не существует». Существует только множество разнородных вещей, это не ряд простого перечисления одного и того же знака по одному 1,1,1…, а ряд простого перечисления разных знаков по одному а,б,в…. Также и начал не одно, а несколько и они все разные.
         В общем, в истории философской мысли появились два её основных направления, эклектический плюрализм и монистический плюрализм, эклектика и монизм. И между ними началось противостояние, поскольку с точки зрения логики, которая в то время не называлась формальной или традиционной, эклектика нарушала закон тождества А есть А.
         Дело состояло в том, что логика позволяла при помощи метода дедукции, дедуктивно одному началу - 1 становиться множеством конечных дефиниций – 1,1,1… . Затем при помощи обратной дедукции возвращать всё обратно. Когда же начал было не одно, а несколько, А,Б,В, и все они были разными, то в результате дедукции эти начала разлагались на множество однородных рядов а,а,а…, б,б,б…, в,в,в… и т.д. . Если все эти конечные дефиниции смешивались, образуя смесь, нарушался порядок, образовывался хаос. При этом, для того, чтобы произвести обратную дедукцию, нужно было вновь упорядочить хаос.
         Одним из непоследовательных представителей эклектики был античный философ Эмпедокл. Он признаёт за начало эклектическую, "беспорядочную первоначальную смесь", "слитное состояние" стихий – огня, воздуха, воды и земли. Но потом зачем-то эту хаотичную первоначальную смесь - mixeos он упорядочивает при помощи logos - пропорциональности, введя понятие порции как меры, единицы измерения.
         Эта единица – прототип универсального эквивалента, которым служил «золотой стандарт» - золотая монета определённого веса. Поскольку однообразный ряд  этих монет 1,1,1… эквивалентен разнообразному ряду вещей, товаров а,б,в…, то в итоге эклектический плюрализм сводится к монистическому плюрализму и монизму.
         Так что, по сути, Эмпедокл сводит разнообразие к однообразию, качества к количеству, эклектический плюрализм к монистическому плюрализму.
         Зачем Эмпедокл это делает? Он как бы решает логическую проблему. Она выражается не в словах Платона «одно есть единое (однородное) многое, а в словах «одно есть разнородное (не единое) многое". Эмпедокл как бы пытается примирить эклектиков и монистов, не желающих видеть множество параллельно существующих  разных миров вместо одного.
         Поскольку выше уже упоминалось, что корнем античной философии служит древнеегипетская космогоническая мифология, то имеет смысл упомянуть ещё о том, что в одной из её версий Хаос служит Началом всего. И вот однажды из глубины этого океана хаоса выныривает Бог, так сказать, Логос, и начинается преображение или сотворение Мира.
         Суть не в том, что в эпоху эллинизма Египта, царствования Птолемеев в Александрии была основана «Великая библиотека» и в ней можно было ознакомиться с египетскими манускриптами, а в преемственности и эволюции мысли, мышления.
         Короче говоря, перед древними мыслителями стояла задача, как мысленно упорядочить данную в ощущении пёструю объективную реальность. И средством упорядочения для них стал логос, в нашем случае, логика, которая стараниями античного философа Аристотеля была превращена в метафизику – в метафизический метод, пользовавшийся дедукцией и обратной дедукцией. И хотя индукция философа Бэкона тогда ещё не была официально открыта, в пестроте объективной реальности философы стремились отыскать закономерности имеющимися на то время средствами. Стремились под разнообразие подвести логическую основу.
         Они тогда ещё не ведали о теории превращения энергии русского учёного Михаила Ломоносова и, вероятно, не догадывались что одно может превращаться в другое, что А может превращаться в Б. Хотя не исключено, что они просто не допускали этого, чтобы не утверждать, что А есть Б.
         Почему они не допускали данной мысли, мы не знаем. Но если переведём тождество А=Б на язык математики, отцифруем, то получим равенство 1,0=0,999…, которое допустимо только в том случае, если разрешено пренебречь ошибкой бесконечно малой величины 0,000…1 .
         Поскольку ошибка или непреднамеренное заблуждение, это околоумие, паранойя, то утверждение А есть Б паранойяльно. Следовательно, утверждение А есть А нойяльно, умно от слова нойя – ум.
         Короче говоря данная ситуация раскрывала существование мышления двух типов. Мышление одного типа допускало превращение А в Б и утверждение А есть Б, мышление другого типа не допускала этого, и оно было названо традиционным. Мышления, допускавшего нарушение утверждения А есть А старались не замечать, и потому не дали ему никакого названия. Лишь когда наука выделилась из философии, в психиатрии непреднамеренное заблуждение, утверждение А есть Б назвали кривой логикой. Так у логики, у мышления о мышлении, следовательно, у мышления было признано два типа, традиционный, нойяльный и нетрадиционный, паранойяльный.
         Впрочем, известно, об этом упоминает в своей докторской диссертации советский философ Эвальд Ильенков, будто всемирно известный немецкий философ Г.Гегель заметил, что все философы, учёные и святые отцы в своих учениях допускают нарушение традиционной логики и предложил считаться с этим явлением, но не с кривой логикой.
         Поэтому можно было предположить, что Гегель для примера в своём учении об Абсолютной идее и её развитии, о диалектике, допустит нарушение традиционной логики, то есть наряду с традиционной логикой применит кривую логику.
         И вот первоначально в учении Гегеля обнаруживается одно начало, то есть оно начинается как монистическое учение. Затем описываются три этапа или стадии развития Абсолютной идеи.
         На первом этапе саморазвития Абсолютная идея оборачивается множеством идей, как бы конечных дефиниций. Это похоже на дедукцию, что позволяет утверждать, одно есть единое множество. В этом множестве идеи тождественны друг другу, а также Абсолютной идее благодаря единству происхождения. Здесь соблюдается закон тождества А есть А, традиционная логика, и можно повторять платоновскую формулировку, что «одно единое есть многое».
         На втором этапе  Абсолютная идея во всей своей множественности отчуждается в природу, но не превращается в неё и не вызывает появления материальных копий, как это есть у Платона в его учении. Кроме того, идеи после отчуждения в инобытие не находятся в вещах, не имманентны им, как в учении Аристотеля, а как бы находятся за вещами, на втором плане, как в учении Платона.  Идеи в своём инобытие остаются трансцендентальными, отчуждёнными от вещей, от бытия природы. В результате монизм оборачивается дуализмом. Выявляется второе начало – природа, которая не есть Дух, Абсолютная идея.
         Но если бы даже множество идей было бы скопировано, или превращено во множество вещей, то всё равно это были бы два однородных, хотя и противоположных множества. И речь не велась бы об особенностях идей и вещей.
         В общем, в ходе рассуждения следовало бы, как это есть в философии политэкономии К.Маркса, отталкиваясь от одного начала - Товар, прийти к двум множествам, одно из которых, подобно разным товарам, разнородно, а другое, подобно золотому товару - золотым монета одного достоинства, однородно и служит универсальным эквивалентом разнородному множеству. Гегель же пришёл к двум однородным множествам, тождество которых доказать не удалось из-за разного их происхождения и отсутствия взаимопревращения, обращения.
         В этой своей как бы диалектике Гегель, избегая идеи разнообразия и идеи превращения, избежал кривой логики, заблуждения, ошибки, утверждения А есть Б. В результате развития идеи в свою противоположность, то есть настоящей диалектики не получилось.
         На третьем этапе саморазвития Абсолютная идея «возвращается к себе», так сказать, «на круги своя», как бы сделав круг, завершив цикл саморазвития, и оказывается такой же, какой и была. Но чтобы это не было похоже на обратную дедукцию, Гегель называет Абсолютную идею иной себе, от чего она раздваивается. Открывается, что всё это как бы диалектическое размышление Гегеля есть Мысль о Мысли – логика. Это только традиционная логика с законом тождества А есть А, метафизика.
         Для анализа выше упомянутой теории Г.Гегеля  можно привести высказывание советского философа Э.Ильенкова, изучавшего диалектику Гегеля.         
         «Стремление мышления к созданию единой, целостной теории (монизма), - писал Э.В. Ильенков, - естественно и неискоренимо. Оно не может и не хочет удовлетвориться простым агрегатом, нагромождением частных обобщений, а всегда старается свести их воедино [1,с.74]. Кант называет такое мышление не рассудком, а разумом. Разум, считает он, это тот же рассудок, только взявшийся за решение специальной задачи – за выяснение абсолютного единства в многообразии. Но, решая указанную задачу, мышление, в точности соблюдающее все без исключения правила и нормы логики (как общей, так и трансцендентальной), все же с трагической неизбежностью приходит к противоречию, к саморазрушению [1, с.74-75].
         Получается, что для Ильенкова, во-первых, противоречие это разрушение мысли, во вторых, традиционное мышление, взявшееся за выяснение абсолютного единства в многообразии не может избежать противоречия, то есть утверждения А есть Б.
         И. Г.Гегель считал, что «диалектика составляет природу самого мышления, что в качестве рассудка оно должно впадать в отрицание самого себя, в противоречие».
         Поэтому, когда мысль А превращается в мысль Б, она отрицает самою себя, разрушается. Отрицание это разрушение.
         По мнению Э.В. Ильенкова, саморазрушение мысли – трагедия рассудка, состоящая в том, что он сам, взятый в целом, имманентно противоречив. [1, с.78]
         Но если «рассудок, взявшийся за выяснение абсолютного единства в многообразии» – разум имманентно, прирождённо противоречив, то почему тогда мысль Г.Гегеля в его диалектическом учении не пришла к противоречию, к отрицанию себя, к разрушению, а хотя и «иной», но «вернулась к себе». Не потому ли, что она вечная, метафизическая?   
         Ещё раз возвращаясь к словам Ильенкова, что «рассудок, взятый в целом, имманентно противоречив», что поэтому «мышление, в точности соблюдающее все без исключения правила и нормы (традиционной) логики, все же с неизбежностью приходит к противоречию А есть Б, ко кривой логике, можно понять это так, что врождённо мышление каждого человека амбивалентно. Однако есть те, у кого доминирует традиционное мышление, есть те, у кого доминирует нетрадиционное мышление, и есть те, у кого ни одно мышление не доминирует над другим. В итоге есть три типа мышления: нойяльное, паранойяльное и амбивалентное. И эти типы мышления сказываются на появлении философских течений.
         Тем не менее, если монизм и эклектика существуют давным-давно, то амбивалентная философия ещё только зарождается.

Библиография
1. Ильенков Э.В. Диалектическая логика. Очерки истории и теории. – М.: Политиздат, 1974.