Это так, но не совсем

                ***

     Утро в семье Дюдюкиных началось не с утренней пробежки и не с чашки кофе. Варвара Сергеевна подошла к зеркалу, по обыкновению наклеила под глаза патчи и отправилась на кухню. Там хозяйка ловко наколола льда, набросала его в стакан с минеральной водой без газа и разом выпила приготовленный напиток. Затем дама со звуком иерихонской трубы позвала супруга:

— Семё-ё-н! Ша-а-гом марш ко мне!

     Муж, не услышав привычное «Ослёночек» понял, что быть беде. Варвара Сергеевна обращалась ко второй половине по имени лишь в минуты особой ярости. А если добавлялось ещё и отчество, то дело и вовсе — труба.

— Козявочка, доброе утро! А чего это моя Поночка сердится с раннего утра? — потирая сонные глаза, поинтересовался муж в полосатой пижаме и с сеткой для причёски на изрядно полысевшей за последние годы голове.
— Утро совсем не доброе! Отставить дурацкие кривляния, Семён! Предлагаю покинуть кухню и отправиться в комнату с более мягкими стенами.  Здесь же, Ослёнок, слишком много острых и тяжёлых предметов!  Не могу обещать, что буду сегодня уравновешенной.

     Семён Семёныч слегка выдохнул, когда услышал привычное семейное обращение в свой адрес. «Ну, слава богу, стоп-кран сегодня — в рабочем состоянии, и его оставят живым», — пронеслось в голове ведущего волчаевского гирудотерапевта.

— Семён, кто такая эта Хэтти, именем которой ты меня называл всю ночь? И что самое отвратительное, в минуты особой близости.
— Козявочка, я не знаю никакую Хэтти. Вероятно, тебе что-то приснилось. Может, лобстер вчера за ужином был лишним, а?! Ты же знаешь, что у меня кроме Козюлечки моей никого нет! — виновато поглядывая на плохо выспавшуюся супругу, оправдывался Дюдюкин.
— Семён, прекрати выкручиваться! Не забывай, что у меня тоже есть высшее образование, полученное дистанционно в университете имени короля Махмуда Второго. Перед тобой — латексолог-ботоксовед, и не тебе, специалисту по пиявкам, тягаться со мной! Поэтому повторяю свой вопрос: кто такая Хэтти?

     Семёну Семёновичу под давлением супруги, которое смело можно было бы приравнивать к напору машины-асфальтоукладчика, пришлось признаться жене в своей заочной симпатии к корпулентным афроамериканкам и, в частности, к американской актрисе Хэтти МакДэниел, прославившейся некогда ролью Мамушки в «Унесённых ветром».

— То есть, ты хочешь сказать, что, находясь со мной, ты представляешь себе, что… Значит, портрет Натальи Крачковской висит в твоём кабинете не потому, что он тебе приносит денежную удачу, а потому что тебя, старого похотливого колобка, будоражат женщины в теле?..
— Козявочка, это не совсем так… Пойми… Это не считается изменой. Тебе любой психолог скажет, что такого рода фантазии — это нормально…
— Семён! Любой психолог, купленный тобой, мне об этом скажет! С этим не поспоришь! Поэтому я найду другого семейного душеведа, к которому отправимся незамедлительно! — топнув ногой в пушистой тапке, сердито произнесла Варвара Сергеевна.
 
                ***

     На нужной двери в Центре человеческих отношений и аномальных явлений «Розовый гештальт судьбы» висела информация о психологе, к которому Варвара Сергеевна Дюдюкина сумела-таки записаться внепланово.
     Козулина Мира Константиновна считалась одним из самых непредвзятых сотрудников Центра. Она всегда называла вещи своими именами без особо долгих прелюдий. Психолог снискала себе славу специалиста прямолинейного, честного, никогда не заигрывающего с клиентами.
 
— Здравствуйте, садитесь! — сразу произнесла Козулина, как только увидела пару из провинциального Волчаевска. — Слушаю вас внимательно.
     Варвара Сергеевна принялась объяснять причину, по которой они и пожаловали с супругом в Центр.

     Выяснив цель визита клиентов, специалист обратилась к Семёну Семёновичу:

— То, о чём говорит ваша жена, правда?
— Как бы да, но как бы нет, — начал что-то лепетать из-под каблука Дюдюкин. — То есть, частично, конечно же, это так, но не совсем. Козявочка слегка преувеличила, но её можно понять… В целом же, женщина всегда права, — принялся толочь воду в ступе гирудотерапевт.
— Семён Семёнович, я всего лишь спросила у вас, правду ли говорит ваша жена. К чему обрушивать бессвязный винегрет на голову специалиста, к которому после вас записано ещё несколько пар с более серьёзными проблемами?!

     Отметив что-то у себя в блокноте, специалист обратилась к супруге Дюдюкиной:

— Варвара Сергеевна, а вы сами никогда себе подобных фантазий не позволяли? Ну, к примеру, исполняя супружеский долг, вы видите рядом с собой не вашего мужа, а кого-то побрутальнее… Допустим, Адриано Челентано, — глянув на заходившие ходуном желваки Семёна Семёныча, поинтересовалась психолог. — Помните, что говорить следует правду, чтобы получить необходимую психологическую помощь.
— Хорошо, я вас услышала. Не стану скрывать: пару раз я себе позволила похулиганить. Закрыв глаза, я попыталась представить вместо Сёмы… Жана-Клода Ван Дамма. Но, поскольку я выходила замуж по огромной любви не только к материальному достатку Семёна Семёновича, но отчасти и к нему самому, то Жан-Клод не задержался надолго в моих фантазиях определённого характера. Не смотри так на меня, Ослёнок, — обратилась внезапно Варвара Сергеевна к супругу.
— Женщина, как говорят у нас в Одессе, вас здесь не стояло! — впервые в жизни позволил себе разгневаться обиженный Семён Семёныч. — Поставить меня уровнем ниже этого второсортного каратиста?! Это уже слишком! Да Хэтти МакДэниел хотя бы является первой афроамериканкой с премией «Оскар»! Как представлю её сидящей у стены в синем платье, украшенном гортензиями,  душа соловьём петь начинает!
— Ой-ой-ой! Обидели Семёна Дюдюкина! Не нравится Ван Дамм, могу представить Сашу Белого! Как тебе такой вариант? Я, как идиотка, по три часа в день в спортзале провожу, а ему, видишь ли, Мамушку подавай! Ещё можно было бы хоть как-то понять и простить Монику Беллуччи или Дженнифер Лопес, но предпочтения гирудотерапевта Дюдюкина загнали меня, как женщину, под плинтус! Кто подсунул мне этого кота в  мешке?! Я надеюсь, эти извращения Ферапонту не передадутся по наследству!
— Главное, чтобы ему твой мозг не передался! Хотя, судя по успеваемости сына, именно это и произошло! — продерзил в ответ супруг.

— Уважаемые господа Дюдюкины, — прервала перебранку психолог, — у меня к вам следующий вопрос… Я обратила внимание, что у вас весьма необычные обращения друг к другу. Не могли бы вы пояснить немного мне, почему такой редкий выбор сделали: Ослёночек и Корявочка?

— Позвольте-позвольте! Козявочка, а не Корявочка! И я требую сейчас извиниться перед Варварой Сергеевной за Корявочку! — топнув ногой, потребовал Семён Семёныч. — За искажение обращения к моей любимой жене я могу на вас подать в суд! А Ослёночком мне очень нравится быть!
— Понятно вам? И не обязаны мы вам ничего пояснять! А с этого дня Сёмочка будет ещё и Тигрёнком, которому я обещаю накушать парочку килограммов, — ласково заурчала Варвара Сергеевна.
— Р-р-р, Гарпия моя бесценная! — отреагировал супруг.

— Вот и прекрасно, молодые люди, что за много лет вы сумели нормально выговориться! А сейчас — всего вам доброго. Думаю, что больше в моей помощи вы не нуждаетесь! Не забудьте оплатить работу специалиста, — одарив клиентов белоснежной улыбкой, ответила специалист Козулина.

                ***

     А дома Дюдюкиных ждал ещё один приятный сюрприз: их ребёнок-индиго, Ферапонт, получил первую в жизни пятёрку по математике за работу в классе.
     Вечером за ужином мальчик с восторгом делился историей своего успеха:

— Мам, пап, а математика, оказывается, совсем и не сложная. Там всё понятно. Как говорит Ольга Анатольевна, стоит только захотеть, то можно и со школы с радостью уволиться.
— Что-то здесь не то! Ну-ка делись, как это вдруг у тебя математика стала простой и понятной! — уминая второй чебурек со сладким чаем, поинтересовалась мама.
     Мальчик, отложив в сторону столовый прибор, принялся пересказывать беседу со своей няней, после которой ему захотелось самому разобраться в математике и получать только хорошие отметки.

                ***

— М-да, Ферапонт Семёнович… Я вот объясняю тебе, разжёвываю всё, а результатов всё нет и нет! Может, ты в этом и не виноват вовсе, — театрально вздохнула Ольга Анатольевна. — Недавно учёные исследовали головы третьеклассников в одной из школ, так рентген показал, что у половины детей просто отсутствует в голове мозг.
— И что? Там совсем пусто? — изумился мальчик.
— Ну почему же?! Там внутри натянута серая ниточка, к которой крепятся уши. Если нитку перерезать, то уши автоматически отваливаются.
— Так это получается, что у детей нет не только мозга, но у них ещё и уши держаться на нитке? — не переставал удивляться школяр.
— Ага, верно. А у трёх человек так и вовсе эксперты в голове обнаружили кока-колу. И что самое интересное, все испытуемые, которые с ниткой вместо мозга, учатся плохо, а все отличники имеют хорошо развитое серое вещество. Могу записать тебя на рентген, если хочешь. Это же круто, что тебе можно будет не учиться по уважительной причине! — с совершенно серьёзным видом беседовала с подопечным педагог.
— Нет, я не хочу на рентген. Я чувствую, что мозг у меня точно есть. Да и уши у меня крепко приделаны к голове. Давайте лучше решать задачи. Если я решу хоть одну, то, значит, у меня в голове точно есть мозг?
— Разумеется! Но решить сегодня нужно не менее пяти заданий повышенной сложности. Согласен? — хитро поглядывая на маленького лентяя, поставила условие Ольга Анатольевна.
— Конечно, согласен. Только родителям про учёных не говорите, а то мама меня точно на рентген отвезёт, — жалобно попросил Понтик.
— Ферапонт, первое время будем держать это в строжайшем секрете. Договорились?
— Договорились, — согласился и усердно принялся за работу мальчик.

                ***

     Дослушав рассказ сына до конца, Семён Семёныч захихикал, а Варвара Сергеевна озвучила своё мнение:

— Я не совсем поняла про уши и нитку: наверное, это новая методика в работе с детьми-индиго. Но я, Ослёночек, настаиваю на увеличении жалованья этой мадам Тучкиной.
— Не знаю, что думают по этому поводу Жан-Клод Ван Дамм и Саша Белый, но гирудотерапевт Дюдюкин, который обычно платит за всю музыку в этом доме, полностью согласен с данным предложением, — ответил Семён Семёныч, втайне радуясь, что мозг ребёнку, по всей вероятности, достался не от матери.