Никогда и ни за что

Он такой ловкий. Только что был рядом, и вот уже взобрался на стремянку, что-то ремонтирует. Соня невольно загляделась на Пашку, забыла нажимать на курок шланга-пистолета, пена сейчас засохнет на двери очередной машины. А если он посмотрит круглыми своими глазёнками, тут впору всё на свете забыть. Такое добро внутри разливается, теплеет, вырастает в золотой цветок, до самого горла.

Если бы кто сказал, что она влюбилась, только фыркнула бы в ответ. В кого? В Пашку?! Да они с детства вместе, с одного двора. Как братаны, считай. Вместе и картошку на чужих огородах подкапывали, и от ментов бегали, когда Пашка решил на стене "Скорпионс" написать, а те мимо на патрульной машине как раз проезжали.

На автомойку Соню тоже Пашка устроил, когда она после школы никуда не поступила, не знала, что дальше делать, как жить. Отчим подговаривал мать выставить Соньку-дармоедку из дома. Теперь вот не дармоедку, деньги зарабатывает, всё им отдаёт. Самой Соне ничего не нужно, разве вот смотреть на Пашку, когда он рядом работает. А зачем ей это нужно? Да низачем, просто нравится, хорошо от этого делается, вот и всё.

В детстве Соня любила книжку Андерсена, там такие картинки были красивые. На одной картинке трубочист сидел на краю крыши, чумазый весь и очень весёлый, вот-вот вскочит и побежит трубу чистить большой лохматой щеткой. Пашка очень похож на того трубочиста, особенно если перепачкается. И двигается он ловко, легко, словно танцует. Вот зачем такие — там? Там нужны взрослые, мужественные, как на баннере рядом с их автосервисом...

Соня не думала ничего такого говорить, она просто хотела ещё раз увидеть Пашку, поболтать, ничего больше. Ну, хорошо, ещё за руку подержать, они же сто лет друг друга знают, и в этом нет ничего зазорного. Или есть, если подумать... Лучше не думать. Это самое лучшее, что Соня умеет. У неё вечно сто фантазий в голове, воздушных, как кудряшки над ушами, светлых, как Сонины глаза. У Пашки глаза карие. Он хочет казаться серьёзным, а рядом с Соней долго серьёзным оставаться не получается. Только сейчас почему-то в уголках его глаз печаль, даже мука.

— Сонь, ну, зачем ты?
— Что зачем, Паш? — пугается Соня, она заплакать готова от того, что Паша её упрекает.
— Зачем ты влюбилась. Ты же обещала.
— Обещала. Оно само получилось. И я никому-никому, Паш, даже тебе. А что, заметно?
— Ещё как заметно, Сонька.
— Ну, и что, — упрямится Сонька, — ты сделай вид, что ничего нет.
— Не могу, — Пашка отворачивается, но Соня ныряет в сторону и опять снизу пытливо вглядывается в его лицо.
— Почему, Паш?
— Потому что я люблю тебя, дурочка.

Соня опускает голову. Она думает немного дольше, чем можно, но ничего не придумывается. В голове пульсирует ярко-красный цветок с золотыми искрами в серединке.
— Паш... — начинает она несмело, — я кино смотрела...
— Какое?
— Неважно. Я много всякого кино смотрела. Так вот там всегда положено целоваться, когда в любви признаются.
— А я упустил момент. Да и не нужно нам сейчас любовь разводить, ты же знаешь.
— Тогда я сама.
— Что сама?
— Сама признаюсь и поцелую тебя. Хочешь?
— Хочу, — Пашка улыбается и прижимает к себе взлохмаченную Сонькину голову, но та высвободившись снова ловит его взгляд.
— Я тебя люблю, Паша, — торжественно произносит она. И приподнявшись на цыпочки тянется к его губам.
— Только один раз, — решается он.
— Да, только один.
— И больше никогда.
— Никогда и ни за что.
— А сейчас можно.
— Только сейчас.
— Один раз...
— Один маленький разочек...
— И никогда больше.
— Никогда.

Они смеются, плачут, целуются, не замечая ничего вокруг. Он вытирает её слёзы губами, а она закрывает глаза и изо всех сил пробует плакать наоборот, внутрь себя, а не наружу. Иначе нос сделается красным.

А вокруг шагают люди, много людей, целая демонстрация людей, потому что праздник. Мимо идёт транспорт, очень осторожно, на цыпочках, чтобы не помешать. Мимо идут животные, деликатно обнюхивая его кеды и её тапочки. Мимо летят птицы, оглядываются. Мимо идут дожди и ветра, снега, звёзды, целые столетия. Столетия не церемонятся, идут уверенно, они-то знают, что порой "никогда" бывает сильнее, чем "всегда".

— Ты меня не жди, ладно? Мне так легче будет.
— Хорошо, не буду ждать. Но когда-то всё это кончится?
— Когда-то кончится, Сонька...

Ветер треплет над их головами край баннера с мужественными контрактниками, смотрящими в неведомую даль.