Буся и Карра Карловна

Буся чудный пёс. Весёлый, баловный и гавкучий. С домашними, как плюшевый мишка, вернее не мишка, а целый медведь, потому что он огромный, почти, как настоящий, из леса или из цирка, и такой же пушистый. Больше всего он любит играть, валяться по полу, даже куваркаться и скакать по диванам. С удовольствием пьет кефир, спит под входной дверью и облаивает всех, проходящих по подъезду соседей. На вид он очень грозный пёс. Овчарочьего цвета, с пушистым волчьим хвостом, белой грудкой и белыми кончиками лап, словно в носочках. Совершенный добряк и неженка. Утром, если он просыпается раньше меня, он тихонько подходит к дивану, кладёт одну лапу рядом со мной, а другой, обнимая, прижимается головой к моей груди, определённо не желая разбудить. Но стоит мне приоткрыть один глаз, начинается счастливое ликование, прыжки на месте, повизгивания и неистовое виляние хвостом. Он, словно, говорит - папа, пора вставать! Я встаю, наливаю ему в мисочку свежей холодной воды, лениво одеваюсь, разыскивая носки, футболку и штаны и вывожу Бусю на прогулку. Чужих он не жалует, рычит на них, смотрит грозно своими глазками-пуговичками, многие сторонятся его или даже переходят на другую сторону улицы.

В один из дней, проснувшись от Бусиных объятий, я встал, собрался и вышел с ним на двор. Но прогулка приобрела совсем необычный оборот.

Было начало Марта. Студёное, хмурое утро пробирало морозцем, а лужи вчерашнего дождя покрылись тонкой хрустальной корочкой льда. Улицы были пустынны, и среди домов было слышно эхо моих шагов. Мы не торопились, шли медленно. Буся вынюхивал разные, одному ему ведомые разности, останавливался, поднимал лапку, заглядывал мне в глаза, словно разговаривая со мной взглядом. Так мы вышли к перекрёстку с широким тротуаром, образовывавшем небольшую площадку.

Посреди этой площадки была замёрзшая лужа, а на льду, пытаясь его проломить, чтобы напиться воды, суетилось несколько красавиц-ворон. Вороны увидели нас, а Буся уставился на них. Никто не шевелился. Буся зарычал, гавкнул и высоко подпрыгнул. Вороны дружно каркнули, словно по команде, и улетели. Все, кроме одной. Эта ворона, смелая, важная и степенная посмотрела на Бусю с недоуменем и продолжила долбить клювом лёд. Я проникся к ней уважением настолько, что мне захотелось обратиться к ней по имени отчеству, и я назвал её Каррой Карловной. Буся не знал этого, опешил и сел. А когда встал на четыре лапы и гавкнул снова, Карра Карловна взмахнула крыльями и оказалась на Бусиной спине. Он совсем не ожидал такого развития событий и опять сел, пожалуй, от удивления, но ворону прогонять не стал. А она вскарабкалась к нему на макушку и уселась гордо между его мохнатых ушей. Буся вовсе не сопротивлялся такому нахальству. Наоборот, кажется ему даже понравилось.

На следующее утро они встретились снова, но уже как старые друзья. Буся приветствовал ее весёлым лаем и вилянием хвостом, а Карра Карловна от радости тут же оказалась у него на спине, гордо восседая под защитой своего нового друга. Так они и гуляли вместе по улицам города.