Запоздалая реакция. 29

Девочки-старшеклассницы последние дни лета активно прогуливались по базарной площади и заходили во все магазины с одеждой. Каждой из них чего-то не хватало к началу учебного года. Зарема не была исключением, в течение дня она дважды сходила в дом быта: вначале со своим платьем, а затем – с костюмом брата.
 Подготовкой детей к школе Манара и в прежние годы сильно не утруждала себя, а сейчас видеть никого не желала: сомнений не оставались, что муж окончательно разорвал с ней отношения. Большая женщина не единожды предпринимала попытки к примирению, кроме этого, нарядно одевалась и незаметно красилась. Везде было прибрано, вкусная еда в наличии, но все напрасно. Отчаявшись, накричала на равнодушных к ее страданиям детей, прислонилась к двери кухни и заплакала, потом опустилась на пол.
– Что мне делать и как быть? Меня словно нет в этом доме! То придет сытым и довольным, то и вовсе не покажется.
– Ты раздуваешь, дома он бывает каждый день, – сказала Таиса, которая и сама не понимала, что происходит.
– Зайдет, переоденется, и нет его. Ночь ты не считаешь? Где пропадает по ночам? В конторе нет его с обеда, в огороде тоже, и следов нет, что бывал. В чем-то и я виновата, не во всем угодишь.
– Могла бы и постараться. В чем не достает умения – использовать приветливое лицо, сладкий язык, и непрестанно двигаться вперед!..
– Я же необтесанная на ваших глазах?! Обещали протащить свою девочку с светлое будущее, и остановились на полдороге.
– Ты не вещь, а женщина со своим характером. Пора бы научиться перестроить свое поведение под его, возьмись за ум. Вообще-то и не начинай, лучше уже не станет. Он с каждым годом мужает, ты тоже не молодеешь.
– Сам тоже хорош... Я чувствую, мама, я уверена, что он уйдет из дома. Не удивлюсь, если с Бетти начал встречаться. Она шустренькая, своего не упустит.
– Замолчи и не говори так больше! – произнесла пожилая женщина и пересела на другую табуретку, подальше от окна. – Ты не знаешь, какая она? Сама искренность! Который год живет одна, и ребенок, словно ангел.
– Мне наплевать на нее. Такая куколка может вскружить голову кому угодно. Нет бы, выйти за кого и угомониться.
– Она красивая, да, но за кого тут пойдешь? Ей по жизни не везет, рассказывала, что неудачи ее преследует с самого детства. Такая сто раз подумает, прежде чем решиться на серьезный шаг. Муж утонул в бочке, что выходит за все мыслимые рамки.
– Я не верю, что он засунул голову, и сердце его остановилось. Слышала, что ему помогли, – сказала Манара и изобразила удушение.
Таиса досадовала, что до снохи все доходит в искаженном виде, в то же самое время себя видит, словно само совершенство. Знаться со своеобразным утопленником ей не доводилось, и с Бетти стала общаться, когда все произошло. Молодой человек, по рассказам близких и соседей, любил признаваться на людях о своих чувствах к жене, и обниматься не стеснялся. Осуждавших их хватало, в первую очередь собственные родители, пока внезапная смерть не оборвала жизнь болезненного вздыхателя. Однако после несчастья в течение целого года юные девушки посвящали им свои стихи и приносили молодой вдове.
– Она порядочная женщина, каких еще поискать. Я хотела свести ее с Курбатом, ну, Колей – он тоже в одиночку коротал свои дни. У него раньше была русская жена, такая хорошенькая. Как она пыталась говорить по-нашему? Помнишь Наташу?
– Помню, и Колю помню, – ответила Манара. – Видным был мужчиной.
– И только: случайными подработками семью не содержать. Он мог подолгу обходиться что ни на есть примитивным кушаньем, одеяньем, житием в пределах дома, а она – нет, и оставила его. Коля взялся за ум, привел дом в порядок, и Бетти согласилась перебраться к нему, но не успела.
– Еще бы не соглашалась?! Чего там еще было?
– Надумал вначале подзаработать и ушел на ватагу. Но в первый же день с ним случилась беда. Тут тоже нашлись поговаривающие, что не сам упал в воду, а повздорил с какими-то двумя братьями. Людям скучно без этого. Колина сестра бросала оскорбления в адрес Бетти при каждом удобном случае. Я так переживала, не знала, как смотреть ей в глаза.
– Все прошло мимо меня, и подробности ты не рассказывала мне.
Таиса лицом изобразила свое несогласие:
– Не могла я такое утаивать в себе. Помню, что-то говорила, но ты могла находиться в своем мире.
– Ты не защищай ее, она не святая. У меня тоже есть уши.
– Перестань молоть глупостей! Нельзя осуждать людей, тем более не зная правду, такие вещи точно не прибавляет покоя в своем доме.
– Мне ни до кого нет дела, – с тяжелым сердцем сказала Манара. – Пусть утонут, сопьются… я должна своего удержать.
– Тебя чужое горе никогда не касалось. Вместо того, чтобы посочувствовать кончине молодой женщины, ты в полный рот заявляешь, что знаешь, за что она была наказана, еще рукой злобно жестикулируешь. Как так можно? – Свекровь не раз попрекала ее в черствости.
Но та не была в состоянии отвлекаться на что-либо другое. Она легко пропускала мимо ушей то, что могло доставить неприятности, на этот раз ушла от ответа набором в кружку воду. Медленно опустошив ее, еще помыла за собой посуду и сказала:
– Коллег бы обзвонить и поставить в курс дела – пусть знают, какое положение в его доме. Боюсь, что иначе не докричаться до него.
– Не смей, и детей не впутывай! Он устал от тебя. Потерпи, и все пройдет. Сама меняйся, следи за собой во всех смыслах.