Глубина. Глава 2. повесть

        ГЛУБИНА.

        Глава 2.

      После недолгого расставания на пирсе со всеми Яна решительно отказалась от машины Славы:

      - Тебе ехать за детьми – на другой конец города! Такси возьму!

      Помахала с каким-то облегчением всей честной компании, сама кинула сумку и палатку в багажник, залезла в такси на заднее сидение, повторяя и успокаивая себя мысленно:
 
      - Так надо! И чем скорее, тем лучше!

      В пустынном полумраке комнаты с задернутыми шторами отчетливо услышала почему-то громкий отсчет секунд на часах Вадима. Замерла в столбняке, прошептала громко:

      - Нет!
       
      Шагнула к столу, волнуясь, достала из сумки пилочку для ногтей и буквально выдернула маленькую батарейку из внутренностей часов. Осторожно положила их в ящик серванта, присела на диван.

      Растерянности не было. В голове уже сложился из кусков и кусочков четкий план действий. Нужно было только дождаться завтрашнее утро. И кое-что уточнить уже сегодня.  Старая записная книжка раскрылась, как по заказу, на той именно странице, где был нужный адрес и телефон. Отметила это спокойно и как бы вскользь: «Значит, все правильно!»

      Трубочку телефона в далекой столице взяла и ответила именно та бывшая студентка, однокурсница Настя, которую Яна запомнила при поступлении в университет: хрупкую, тоненькую девчушку с огромной каштановой косой ниже пояса, светлыми кудряшками над высоким лбом, немногословную, с огромной силой воли и невозможной работоспособностью.

      Она жила на квартире у какой-то чужой бабушки, потому что веселое разгильдяйство студенческого общежития претило целеустремленности ее характера. Встречались только на занятиях, сидели вместе, обсуждали новости, потом Настя исчезала в библиотеке.

      В скромном платье она была свидетельницей на их свадьбе с Вадимом, посидела в ресторане около часа и заторопилась опять в библиотеку дописывать очередную курсовую.

      - Настя! Как дела? Это Яна. Мне нужен адрес школы, которую ты окончила в поселке N. Решила переехать в село.  Покорила тогда меня горячей влюбленностью в свою малую родину. У тебя случайно не сохранились телефоны директора, завуча или классного руководителя? Мне важно узнать, не нужны ли в школе учителя математики, физики или информатики? Нет, нет! Спасибо! В Москву меня устраивать не нужно. Я хочу уехать именно в село, поближе к земле. Ты сама им позвонишь? Ничего, что сегодня воскресение? Хорошо. Буду ждать твоего звонка.

      Сказала себе решительно:

      - Вот так, Яночка! Можешь собирать свои вещи! Только дождись результата от Насти! Потом в душ, чашку чая и спать! 

      Звонок был четко через двадцать минут. В школе - два вакантных места для математиков: пожилой ушел на заслуженную пенсию, молодой - на повышение в районный отдел образования. Личное заявление можно скинуть завтра на электронную почту.

      Перебросились несколькими новостями. Яна почувствовала, что ночной концерт на острове начинает вылезать боком. Она заснула на диване без душа и чая, едва выключила телефон. Проспала до шести часов вечера без сновидений.

      Цель вырисовывалась пока однобоко. Нужно было ее выправлять. Горячий душ подстегнул.  Развесила на балконе сушиться мелочи: полотенце, шорты, футболку, купальник. Приоделась цивильно и почему-то нарочито ярко: полупрозрачный сарафан на бретельках с яркими маками по низу, распущенные по спине до пояса волосы, слегка прихваченные замысловатой косичкой на затылке.

      Замкнутое пространство квартиры начинало раздражать. Доехала до цирка и отправилась пешком в легких лодочках по проспекту в густой толпе гуляющих до набережной.

      Напрасно бытует мнение, что в большом городе есть возможность спастись от одиночества. Яна чувствовала себя песчаной отмелью посреди большой реки, которую осторожно огибают большие лодки и корабли, а, если прибивается случайно какой-нибудь одинокий сучок, то и его через время мягко снимает налетевшая от проходившего корабля волна. Одиночество в кубе от безразличной надоедливой неоновой рекламы, приевшихся музыкальных хитов, которые уже давно никого не трогают, окружения чужих, до боли незнакомых лиц. Реальность - бесцельное блуждание в туннеле своих несбывшихся надежд.
 
      Утром в автошколе   все шоферы были на вождении, у компьютера под кондиционером страдала с отчетом только бухгалтер.

      - Я училась у вас на курсах два года назад, но не сдавала экзамен. Можно мне восстановиться и получить права в течение месяца? Сколько это будет стоить?

      Сумма была приличная, но приемлемая. Оставила свой телефон начальнику автошколы и отправилась в риэлторскую контору на проспекте. Вот тут цены за услуги были заоблачные. Проконсультировалась у юриста, удивилась примерно названной сумме за продажу ее двушки. Она вполне устраивала.

      Присела за столиком уличного кафе, сбросила в телефоне объявления о продаже квартиры Вадима в две известные интернет фирмы. Район был перспективный, не промышленный, и уже через час отозвались двое покупателей. Договорилась сразу на пять часов вечера с обеими парами одновременно.

      Сделала два звонка в сельскую школу, подтвердила свое желание работать с начала нового учебного года, пообещала лично появиться до пятницы пред строгие очи, вероятно, властной директрисы, которая успевала разговаривать одновременно по двум телефонам. Яна провисела на телефоне в общей сложности сорок пять минут.

      Холодильник был пуст. Прогулка в супермаркет заняла час. Нажарила сковородку картошки. Успела подкрасить глаза и заплести волосы в косу, чтобы выглядеть солиднее, переоделась в темно-вишневое строгое платье с удлиненной юбкой.

      У пришедшей вечером молодежи денег на покупку не было, просто   разведка. Солидная пара преклонных лет прихватила с собой   адвоката. Квартира им понравилась, но они признались честно - им потребуется месяц, чтобы проверить все нюансы будущей сделки с недвижимостью из-за опасений вляпаться в криминальную историю. Сумма их устраивала.

      Яна себя не узнала, когда посмотрела в зеркало. Загоревшее лицо и плечи, ввалившиеся, словно после болезни, зеленые глаза, тонкие похудевшие руки. Отсутствие аппетита в последнее время - так, нужно отъедаться и отсыпаться в отпуске, а то совсем дошла от этих невидимых, постоянных мучений и раздумий, заработав привычную уже бессонницу.

      Она устала за сегодняшний день от состояния туго закрученной пружины, но желание слушать обычные птичьи разборки под окном на дереве испарилось. Привычные аналитические выкладки мысленно сразу посылала прочь, резко и непримиримо, – просто выключалась, не желая вслушиваться в перекрученные умственные задачи и доводы, где «за», где «против».

      И окончательную точку в настроении поставил звонок начальника автошколы:
 
      - Если у вас серьезные намерения получить водительские права, то завтра, ровно в семь утра – двухчасовое вождение по городу с инструктором, а в девять часов – деньги за обучение в кассу.

      Вот так четко, по-военному коротко и ясно – все шутки в сторону, дамочка, если вы решили. А нет - то, какого черта дурью маетесь и отвлекаете людей от дела!

       День, разогнавшись по дуге июльской упругой жары, все никак не хотел переплавляться в ночную темноту через постепенное остывание расплавленного асфальта, услуги поливальных машин на проспектах, включение слабого напора в шлангах на зеленых газонах и клумбах.

      Толпы гуляющих увеличивались в скверах прямо пропорционально траектории всплывающей над городом Луны, которая торопилась покрасоваться на темнеющем небосклоне, пока ярко не вспыхнули лампы уличных фонарей.

      Яна выключила перегревшуюся за день сплитсистему, распахнула окна.  И тут зазвонил телефон. Номер незнакомый.

      Это был Станислав:

      - Добрый вечер, Яна! Как ты себя чувствуешь? Вика дала мне твой телефон.

      Сердце неожиданно сорвалось с заданного ритма:

      - Спасибо, все нормально. Как у вас с операцией? Успели вовремя?

      - Тоже все нормально. Успели!  Если тебе потребуется помощь, я всегда на связи.

      Соврала:

      - Не могу сейчас говорить. Обязательно позвоню потом.
 
      - Я буду ждать,

      И отключился.

      Стала выхаживать по комнате от двери до балкона, нарезая бесполезные круги, повторяя, как заведенная:

      - Ждите, конечно, ждите! Пожалуйста, ждите, сколько хотите. А меня нет, и не будет. Все, испарится скоро Яна для всех. Нет Яны, и не будет! Ждите, сколько хотите!

      Включила чайник, с каким-то мятным пряником выпила чашку зеленого чая, сжевала автоматически остатки из пачки овсяного печенья. Идти на прогулку по вечернему городу раздумала. И   в разнобое своих запутавшихся мыслей стала, лежа с закрытыми глазами на диване, восстанавливать события двух последних дней….

      Постепенно в раскаленном зное разгулявшегося дня стало исчезать после спасения ощущение замороженных ног. Яна приподнялась, села, охватив колени руками. Когда начала говорить, то голос срывался на еле – еле слышный шепот, словно горло успело подхватить опасную простуду:

      - Почему опять я? Ведь я же никому ничего плохого в жизни не сделала? Кому я мешаю? Почему даже в реке меня подстерегала опасность? Ведь осталась случайно живой! И что? Сейчас из травы появится маленькая змейка, у которой я оказалась на тропинке, легкий укус, и вот они, такие мягкие далекие белоснежные облака – твое последнее пристанище на Земле! Станислав! Мне страшно!  Этот страх – где-то там, глубоко, он укоренился у меня в сердце, растворился в крови! Мне двадцать семь лет! Может быть, мне, действительно, по теории реинкарнации досталась душа, которая должна расплачиваться за тяжелые грехи бывшего владельца? Что мне делать? Уйти в монастырь, чтобы отмаливать чужие грехи? Но у меня нет такой ярой веры! И слова молитв могут не дойти до небес, если они не искренние! Я хочу любить, стать матерью! Неужели и в этом мне будет отказано? За что?

      Испуг пережитого отчаяния и страха пролился рыданиями. Яна не вытирала слезы, понимая, что это просто истерика, потому что слезы за эти два года, прошедшие после смерти Вадима, она научилась скрывать невероятными усилиями. Но сейчас она оплакивала себя, остро чувствуя желание, чтобы ее пожалели. Чтобы плакали и причитали вместе с ней над ее неудавшейся жизнью, потерянной любовью.

      Станислав сидел как камень, смотрел в искрящуюся, бесконечную даль водохранилища и молчал.

      Когда запас слез пролился, Яна приподнялась, чтобы уйти к воде и умыться, Но Станислав решительно схватил ее ладонь, притянул к себе, и, придерживая рядом, так что они, сидя, касались плечами, бедрами, начал говорить:

      - Яна, услышь меня! Понимаю, как ты сейчас напряжена! Но все уже позади! Ты сильная! Не нужны тебе никакие монастыри! Они не помогут полностью освободиться от боли потери! Сейчас ты – в панике! Надо найти силы и выйти из состояния обреченности и конца! Смени обстановку в доме, убери вещи, которые растравляют твою душу воспоминаниями. Нет, я не призываю тебя забыть мужа! Твоя память о нем – с тобой, до самого последнего твоего дня на Земле! Ты одинока! А тебе нужно заботиться о ком-то, выплеснуть свою любовь тому, кому плохо, хуже, чем тебе.

      Станислав отпустил руку Яны, обнял крепко за плечи, повернул ее голову. Яна увидела совсем близко серые глаза, властные губы и закрыла глаза, приготовившись к стремительному поцелую разгоряченного монологом мужчины. Но то, что она услышала, заставило ее еще теснее прижаться к его плечу. Станислав прошептал в ухо:

      - Насчет смерти! Яна, я сильный и здоровый мужчина! И боюсь ее, как мальчишка. Каждая операция – это встреча с неизвестностью. Когда я вижу на операционном столе недвижимую фигуру пациента, только показания приборов подтверждают, что он жив. И в этой стерильной белоснежности стен и потолка, ярком свете ламп я чувствую ее, смерти, незримое присутствие. Если я испугаюсь, спасую, ошибусь, не сумею вернуть после наркоза человека! Это битва до победного конца. Нужно только побеждать!  И она растворяется, проклятая, прячется до следующего раза! Все, пошли к костру! Никому ни слова о случившемся. Не будем нарушать общее настроение беспечности! Держись! Кажется, нас ищут!
   
      Когда они поднялись во весь рост, Яна увидела отделившуюся от раскидистого дерева невдалеке фигуру Дмитрия. Он направлялся к ним:

      - Я вам не помешал, рыбаки?  Там Слава всех собирает на шашлык! Слышите, какой божественный запах сбивает всех в округе к шашлычным сто граммам! Молодец, Станислав! Тихоня!  Увел у начальника из - под носа самую обольстительную красавицу, не дожидаясь, лунного сияния и подготовленных серенад!  Разбиваем остров заранее на квадраты и разбегаемся со своими дамами и палатками на приличное расстояние! Яночка! А вот ваши вещи, разбросанные в беспорядке!

      - Слушай, Дима! Иди! Мы сейчас тебя догоним! Можешь даже мои сто граммов дернуть, пока они на жаре не воспламенились, - Станислав ушел за удочками и рыбой, а Яна с непонятным чувством спрятавшегося ужаса и оторопи смотрела на убогую высохшую сморщенную корягу, на которой почти невидимыми были тонкие нитки старой рыболовной сети.

         (продолжение следует)

    Предыдущая глава 1.  http://proza.ru/2020/12/24/1868

    Следующая глава 3.   http://proza.ru/2021/01/04/92