Последний бой

Летом 1945 года приёмные комиссии вузов наполнились первой волной молодых парней, которые были совсем не похожи на школьников.

Это были демобилизованные фронтовики.
Те же молодые парни, только постарше, кто на год-два, а кто и лет на пять-шесть.
Эти год-два-пять-шесть у них отняла война.

Ещё она иногда отнимала и некоторые части тела, но что она точно не отняла, так это железную решимость учиться и наверстать упущенное.

Тогда мужская часть абитуриентов состояла из двух типажей: мальчики, вчерашние школьники, и мужчины, их ровесники, опалённые адом.

Впрочем, они отлично уживались. Фронтовикам нравилась образованность школьников, а школьникам - мудрость и опыт фронтовиков.

Юра сразу заприметил Артёма и подошёл познакомиться, мол, на каком фронте воевал. Но Артём объяснил, что на нём гимнастёрка только потому, что нормальной одежды не было, а прихрамывает из-за операции в детстве.
Это нисколько не помешало сразу же завязаться дружбе. Хотя и с разницей в шесть лет.
Юре нравилась деликатность, начитанность и эрудиция Артёма. Артём же восхищался богатырским сложением, весёлым нравом и уверенностью в себе своего нового друга Юры. С ним рядом всё было нипочём.

Вскоре у Артёма появилась девушка, Марина. Не знаю точно, у Артёма ли завелась девушка, или у девушки завёлся Артём. Кто теперь разберёт, но в те годы девушки дефицитным товаром не бросались. Проявляли инициативу, конечно, в разумных пределах. Хотя иногда и в неразумных.

Отношения как-то сразу определились. Никакого любовного треугольника.
Артём и Марина – пара. Юра – их друг.
Ни слухов, ни пересудов. Конечно, Марина, да и любая не устояла бы перед очарованием рослого сильного, возмужалого голубоглазого блондина, но вот уж так сложилось.

Юра даже починить мог всё, что угодно. Хоть радиоприёмник.
Мужчина мечты.
Однако для девушек с потока мечта эта оставалась недосягаемой.
Ни в одну девчёнку не влюбился он.
Поговаривали о какой-то женщине где-то там, но не более.

Неразлучная троица: Юра, Артём и Марина, всегда появлялась вместе. На лекциях, на практике, в парке, на комсомольском собрании, в кино, у ларька с мороженым, на картошке, везде. Даже с занятий сбегали вместе.
Не ходил Юра только на немецкий язык, был освобождён. Перезачли.

В сентябре на Волге ещё можно купаться, даже если ты не морж.
На пляже Артём с Мариной восхищались идеальной Юриной мускулатурой. Образованная парочка сравнивала его с Аполлоном  и Давидом.
Юра напрягал пресс и просил Артёма со всей силы ударить в поддых. Марина протестовала, а Артём интеллигентненько так тыкал Юру костяшками пальцев, что очень того смешило.
Смеялись тоже втроём.
Ещё на идеальном Юрином теле там и сям красовались несколько небольших шрамов, которые, однако, нисколько не портили впечатления, а наоборот, с точки зрения Марины, да и других девушек на потоке, только прибавляли загадочного очарования.

Был Юра общителен, но притом немногословен. Из него никак было невозможно выпытать истории его шрамов. Вообще он не шибко распространялся о своём военном прошлом. Только в компании своих сверстников-фронтовиков, но и там, хотя и был авторитетом, чаще внимательно слушал других.
Слушать собеседника он умел.
А вот пьянки их ветеранские не жаловал. Был в выпивке весьма сдержан.

Там был ещё нож.

Огромный, страшный, тяжёлый, настоящий боевой нож.
Острый, как бритва. Ножны с карманчиками и потайное отделение в рукоятке.
Его Юра контрабандой привёз с войны.
За ним он тщательно ухаживал, никуда не носил и никому не давал.

На студенческих вечеринках в общаге любили развлекаться так.
Юра снимал рубашку и ложился на пол. Рядом ставили стол, на него стул, куда вскарабкивался самый рослый студент. Подняв Юрин нож к самому потолку, отпускал. Нож падал остриём на Юрин живот, но отскакивал от брюшной мускулатуры, оставив лишь крошечную розовую точку.
Девушки визжали от восторга, а парни – от зависти.

Был ещё один загадочный случай. Как-то раз Юра помог одному фронтовику с домашним заданием по … английскому.
Никто вообще ничего не понял.

Политически грамотного Артёма, естественно, выбрали комсоргом факультета и как-то раз он, проверяя личные дела комсомольцев, обнаружил в деле Юры запись о звезде Героя советского союза. И ещё странную запись об отказе принять заявление в партию.
На его вопросы парторг факультета сказал, как отрезал: "Так надо".

Мало-помалу, к концу пятого курса Юра рассказал своим двум самым близким друзьям кое-что из своей фронтовой биографии.

Призван в армию в сороковом. Финскую чуть-чуть не зацепил. За отличные физические показатели отправлен в учебный полк десантных войск. Обучился там всему. Позже, в войсках выполнял различные задания за линией фронта. Один раз даже в пригородах Берлина. Притащил оттуда генерала вермахта. За это звезда.

А вот увольнение из рядов схлопотал, когда уже в сорок пятом какой-то пузатенький столичный генеральчик принялся хамить ребятам из его подразделения за слабо затянутые ремни.
Оскорблял.
Фронтовиков-разведчиков.
Каждый с ранениями, орденами и заслугами.
Юра заступился.
Генеральчик полез с кулаками.
Юра … как бы это помягче сказать … поставил блок.

Генеральчика перебинтовали.
Трибунал отменили, вмешалось начальство СМЕРШ.
Но из армии Юру уволили без производства в майоры.
Прощай, академия генштаба!

Выбрал он Куйбышев потому, что здесь, в медицинском, уже училась его младшая сестра. А вообще он родом из Красноярска, там жила их мать.

Итак, мало-помалу святая троица дожила до пятого курса. Впереди замаячила дипломная практика и распределение. Заодно пора было подумать о личной жизни. Артём уже давно предлагал Марине руку и сердце, но она всё думала, думала. Она вообще была девушкой умной, склонной к размышлениям.
Кто знает, может быть, она просто колебалась в выборе? Не знаю.
Мне она об этом ничего не рассказала до самого конца.

Был у неё с Юрой разговор по душам.
Юра сказал ей просто: "Выходи за него, не раздумывай. Он будет лучшим мужем".
Как в воду глядел.

И только когда Юру с сестрой пригласили быть свидетелями на свадьбе, он нагнулся и чмокнул Марину в щёчку.
Вот и всё, что между ними было.

В назначенный день, однако, регистрация в ЗАГСе сорвалась за неявкой свидетеля.


Случилась трагедия.


Накануне поздно вечером Юра убил шестерых человек.

Весь институт как громом поразило. Студенты и сотрудники не то, что говорили, они ходили шёпотом.
Староста потока, его сосед по комнате, фронтовик, взломал тумбочку и утопил нож в Волге.

Ректор и парторг несколько дней околачивали пороги милиции и прокуратуры.
Подруги кинулись к его сестре, но её не нашли. Исчезла.

Постепенно стали выясняться детали.

Поздним вечером Юра возвращался домой в новом костюме, купленным специально на свадьбу друзей. Новый, с иголочки костюм понравился банде гопников, которыми кишела послевоенная ночная Самара.

Отдавать костюм добровольно он почему-то не захотел, и завязалась драка. В драке как-то так случайно получилось, что Юра голыми руками убил шестерых. Остальные разбежались и нажаловались милицейскому патрулю на громилу, напавшего на стайку невинных детишек в песочнице.
Милиция установила, что руки и вправду были голыми и при задержании не сопротивлялся, а зато у невинных детишек были цепи, кастеты, бритвы и заточки. И ещё сроки за разбой.
Это, впрочем, Юре не помогло.

Люди с такой военной суперподготовкой стоят на спецучёте, и дело, вместе с Юрой, передали в военную прокуратуру. Люди там не очень разговорчивые. Ректор, даже дёргая за все ниточки, включая первого секретаря обкома, узнал лишь, что окружной военный трибунал приговорил Юру к расстрелу.

Но жизнь продолжалась, и все институтские друзья оправлялись от шока, мало-помалу возвращаясь к обычной жизни.

Через пару месяцев Марина и Артём расписались.
А ещё через полгода получили дипломы и приступили к работе на авиазаводе.

А ещё через год прошёл слух, что Юре заменили расстрел на пожизненное в одной из магаданских спецколоний.

А ещё через пару лет случай свёл молодых супругов с бывшей однокашницей, которая дружила с Юриной сестрой.
Новости, которые она поведала, были ещё ошеломительнее.

Однажды, вскоре после приговора, к Юриной маме явился человек в штатском, но с военной выправкой. Он спросил, хорошо ли она знает почерк сына.
Получив утвердительный ответ, он достал из портфеля конверт без почтовых штемпелей, из которого вынул листок бумаги.
На листке было написано:

"Дорогая мама!
Я жив! Наша великая Родина помиловала меня.
Наш дорогой Вождь принял во внимание мои фронтовые заслуги.
Такое прощение я должен заслужить.
Меня отправляют на важное и секретное задание.
Уезжаю далеко и надолго. 
Знаю одно: что бы ни было, мы больше никогда не увидимся.
Таковы условия.
Обещаю, буду беречь себя.
Люблю тебя, мама. Прощай.
Твой сынок Юра".

Посыльный молча забрал листок и ушёл.

В то время как раз разгоралась корейская война.
Да мало ли чего и где разгоралось!

Много позже, уже в самом конце века на встрече выпускников та самая уже постаревшая однокашница рассказала, что после того, как Юрина мать умерла, весточки приходили к его сестре.

Время от времени. Очень, очень редко.
До самых 80х.