Девушка из моего ребра

Если мы созданы по образу и подобию божьему, то, наверное, мужчины и сами могут сделать себе женщину из своего ребра. Однажды со мной приключилась невероятная история, подтверждающее это предположение.

...На полянке в окружении зарослей кизила двое здоровых костоправов делали мне мануальный массаж. Такого хрупкого представителя сильного пола они, видно, не встречали. Я не орал, как остальные желающие оздоровиться в пять минут, стойко переносил все эти зверские пытки. А раз не больно, то можно и посильнее. Не рассчитали, однако. Одно из нижних ребер хрустнуло. Они еще на прощание пытались выдернуть из шеи голову, но это не удалось.Я сказал "спасибо", опустил в большую картонную коробку несколько купюр с конями и поковылял к палатке. Каково было мое удивление, когда увидел,  что рядом с ней стоит еще одна, почти вход к входу,  чуть ли не двухкомнатная палаточная квартира. Из нее миленько улыбалась голубоглазая девушка, похрустывая листиком пекинской капусты.
" Уж не из моего ли ребра получилось столь очаровательное создание? " - подумал я.

- Вероника, - представилась девушка, улыбаясь так, будто я был ее ровесник.
Ровесником ей была моя дочь, но в этом уютном, наполненом светлой энергии месте, все были братья и сестры, так почему бы не подружиться.
- Я завтра поеду к морю, не составишь мне компанию? - предложил я Веронике.
Она радостно закивала.
- Море я люблю больше всего на свете. Качаясь на волнах, я представляю, что меня баюкает планета. В безбрежной бесконечности  жизнь кажется вечной. Как бы я хотела жить на  берегу с пальмами и кипарисами! А на зиму уезжать в теплые страны поближе к экватору.

Конечно, я понимал, что на этом фестивале она хочет найти себе мужа, который воплотит в жизнь все ее романтические мечты. На большой поляне часто устраивались славянские хороводы, где, взявшись за руки, сотни человек вышагивали змейкой, глядя каждому в счастливые глаза. Состояние непередаваемое. Я заряжался так сильно, что через три дня уже забыл про сломанное ребро и начал по ночам как-то спать. Вечером к Веронике приходили молодые ребята и девушки - сыроеды. Так меня посвятили в таинство этого образа жизни. Я принес из машины мешок грецких орехов и ведро винограда со своего большого участка. Теперь  совсем стал своим. Никто не намекал мне на мой возраст, женщинам постарше, видимо, не слишком нравился. Да и как раскрыть душу за несколько минут общения! Она ведь такая огромная, постоянно меняющая свое свечение и форму.

По вечерам Вероника часто возвращалась печальная. Ничего не объясняя, забиралась в свою палатку, оставляя меня наедине с тишиной. Утром чутким ухом я ловил шорохи пробудившейся нежданной соседки. Она выползала из палатки, словно бабочка из кокона,и мы шли купаться в холодную ванну горной речушки, проглатывали какие-то ягодки и орешки и... к морю, в Геленджик!

На пляже Вероника совсем расслаблялась. Заплывала далеко, будто берег ей вовсе не был нужен. Однажды она все-таки поделилась своими печалями:
- Сережа, ты знаешь, я очень сильно чувствую каждого человека. Особенно, когда беру его за руку. Очень часто мне просто плохо становится, это невозможно вынести. Ты не поверишь, только с тобой мне всегда хорошо.

Что сказать, я был счастлив такое услышать, пусть даже нам не суждено жить вместе. Я предложил ей после фестиваля немного погостить в своем поместье. Оно находилось не так далеко от этих мест. Вероника колебалась. То с радостью готовилась к поездке, представляя себя феей среди цветов, то опять уходила в себя после разговоров с ее молодыми друзьями.

Фестиваль "любителей жизни" закончился. Как не полюбить такую жизнь, а вот ту... И вот мы в машине. Раннее утро. Сентябрьское море посылает прощальный прохладный ветерок. Горы улыбаются такому счастливому финалу. Мы летим по совершенно пустой трассе навстречу новой жизни. И надо же было мне произнести какое-то запретное слово. Я даже его не запомнил, но в ее списке оно стояло под грифом " негатив". Я, конечно, верил, что своими мыслями мы сами создаем себе пространство радости и любви или безнадежности, неудовлетворенности, вплоть до болезней, но не до такой же степени.
- В мире нет негатива, - начал я, - есть только наше отношение к событиям, людям, природе. Я принимаю жизнь такой, какая она есть, а вот ближайшее окружение стараюсь создать сам. Да  и так складывается все наилучшим образом, а если что-то пошло не по сценарию, я не сопротивляюсь. На все воля Божья.

Лицо Вероники покрылось красными пятнами. Действительно, она чувствовала малейшие нюансы настроения. Проезжая мимо большого поселка, она попросила остановить машину. Мы вышли. Я старался сохранять спокойствие, но она твердо решила ехать домой. Видно, чтобы я не расстраивался, обещала сама приехать через три дня. Я купил ей билет на автобус, налички у нее не было совсем. Действительно - фея. Расстались совсем тепло, я даже поверил в близкую встречу. И как было не поверить, глядя в эти невинные чистые глаза, столкнувшиеся с несправедливым миром, в котором нужно как-то жить, ведь другого нет. Не плавать же все время в море, не выходя на берег? Вылезать в жизнь придется. Или она считала иначе?

Без Вероники ребро опять заболело. Я верил, что так дано мне чувствовать ее состояние. Вот утихнет боль, и она приедет. Ведь знает, что я всю жизнь провел среди детей. У нас непременно будет сын - наследник такого замечательного лесосада. В него не залетают чужие мысли, а за своими я постараюсь следить более тщательно.

...Через год я перестал ждать. В соцсетях следил, не вышла ли она замуж? Разве это возможно, что такая молодая симпатичная девушка не может найти себе пару? Неужели наш мир настолько жесток, что ни одна мужская ладонь не дала ей благостное тепло?

Рано или поздно приходит осознание, что жизнь имеет свой размер, как вот мои туристские ботинки. Немного можно их разносить, но несущественно. Они трескаются, рвутся, еще как-то дышат, но всему свой срок.
Когда я совсем износился, от Вероники пришло письмо:
" Сережа, давай с тобой жить вместе. Мы будем заботиться друг о друге. Я так никого и не нашла. Ты по-прежнему единственный, с кем мне было хорошо. "

Что я мог ответить? Что я вовсе не вечный, а ей еще жить и жить? Да и представляет ли она, какой я теперь? Подарить ей свои последние годы и оставить опять в одиночестве? Я уже совсем забыл, что "она из моего ребра,  и без меня уже не может".

Срываю яблоки в своем райском саду и... Нет, не угощаю Веронику. Адаму повезло больше.