Тамара

                Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
                Пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
                А в редкой профессии сказочной женщины
                Есть навыки, тайны, и строгие принципы.
                Идёт она молча по улице трепетной,
                Сидит как на троне с друзьями заклятыми.
                Приходится жить – ежедневно расстрелянной
                Намёками, слухами, вздохами, взглядами.

                Роберт Рождественский



   Предисловие.


   У Татьяны Ивановны детство было хорошим. Дочь зажиточного крестьянина – она была сытой и одетой. У отца было большое хозяйство, и работать приходилось с утра до вечера. Поэтому, несмотря на сытую жизнь, она была стройной и не высокой ростом.
   В двадцать девятом, чтобы их семью не раскулачили, её выдали замуж за комсорга из сельсовета. Они добровольно раздали имущество, и жить стало тяжело.
   В сороковом году с полуторагодовалой дочерью Томой произошло несчастье, её левую руку погрызла свинья. От страха она стала немой, и фельдшер ничего не могла сделать.
   Потом война, и в сорок пятом её мужа обвинили в предательстве. Её выгнали из колхоза с тремя детьми, и жить стало ещё тяжелее. Татьяна Ивановна старалась дать детям по возможности всё, что было у других детей. У неё от родителей был Зингер, и она шила на заказы. В сорок седьмом мужа оправдали, но после лагеря он вернулся инвалидом. Обратно в колхоз её уже не принимали.
   А потом старший сын Николай вырос и выучился на тракториста. Осталось только выучить дочерей Тому с Галей. Обе девочки были стройными, с густыми русыми косами, с большими глазами и росли очень красивыми…


   Глава первая. В девичестве.


   Когда Александр Григорьевич отец Томы вернулся из лагеря в сорок седьмом, она по-прежнему не говорила и только издавала отдельные звуки. Томе шёл уже девятый год, а в школу она не ходила. Отец был инвалидом и не работал, и он стал заниматься с Томой. Сначала они разучили слоги, а потом стали складывать слова. И к десяти годам она начала сносно говорить. А когда Гале исполнилось семь лет, десятилетняя Тома пошла учиться с ней в первый класс. Её дразнили дылдой, и она приходила домой в слезах. Но отец сказал ей терпеть и, несмотря ни на что, учиться.
   Она была очень благодарна отцу, за то, что научил говорить, и готова была для него сделать всё. Когда в пятьдесят первом он не мог уже ходить, она стала ухаживать за ним. Он лежал и рассказывал ей про свою жизнь, как полюбил её мать, как пришёл к ней свататься, даже не имея нормальных штанов, про свои приключения на войне, про лагеря, и они стали очень близки.
   Он умер в апреле пятьдесят третьего, и Тома очень переживала. Она никак не могла смириться с его смертью и сидела подолгу каждый день, смотря в окно. Её мама Татьяна Ивановна отвлекала дочь, заставляя делать разные дела по дому. Но Тома опять садилась у окна...

   Уже был май, в доме родителей у окна всё также сидела четырнадцатилетняя Ожегова Тома и молчала. Её одиннадцатилетняя сестра Галя гуляла с подружками, а Тома всё сидела. Татьяна Ивановна поняла, что Тому надо отправить куда-нибудь из дома, чтобы хоть как-то отвлечь. И она подумала о золовке Анне.
   Анна Григорьевна Ожегова была сестрой отца Томы и её крёстной. Когда её муж погиб на войне, она одна воспитывала дочь Людмилу. После войны мужиков было мало, но Анна была смазливая и вышла замуж. Новый муж был завмагом и устроил её работать продавцом. У них родились в пятидесятом сын Володя и в пятьдесят третьем дочь Валентина.
   Мать спросила, - Тома, вы уже на каникулы выходите? Когда последние уроки?
   Тома взглянула на мать, - Через неделю.
   - Вот и хорошо. У Анны уже двое малых детей, а ей работать надо. Людке помочь надо. Может быть, поживешь у них, поводишься с братишкой и сестрёнкой?
   Тома немного помолчала и сказала, - Хорошо, мама.
   Так Татьяна Ивановна отправила Тому к своей золовке няней. Анна от бесплатной няньки не отказалась, ела она немного, и пользы от неё было больше. Тома с удовольствием стала водиться с двоюродными братом и сестрой. А старшая дочь Люда была только рада сплавить заботу о младших на Томку.
   В конце лета к школе Тома вернулась. Она соскучилась по Гале и маме и снова была весёлой и жизнерадостной. Они с Галей пошли учиться в следующий шестой класс…

   В посёлке была только школа семилетка. Поэтому в пятьдесят пятом после выпускного Тома с Галей поехали в Ижевск поступать в ФЗО. Там можно было получить среднее образование и профессию. Жили в общежитии, получали стипендию, ходили на танцы и гуляли в парках. Вот так началась их самостоятельная жизнь.
   На танцах Тома познакомилась с парнем по имени Заки. Он был высоким, стройным, русым и симпатичным татарином. Русский язык он знал плохо и говорил очень смешно.
   - Ты на кого учишься? – На сантехника.
   - Почему? – Потому что звучит красиво. С техникой буду работать.
   - ??? А ты почему так плохо русский язык знаешь? – Мы с братом из татарской деревни. Там все только на татарском говорят.
   - А в школе? – И в школе тоже. Конечно, были уроки русского. Всё, что знаю – это в школе научили.
   Может быть, от того, что сама долгое время не могла говорить, или он ей понравился, но Тамаре почему-то захотелось помочь парню выучить русский. Они стали общаться, вечерами вместе гулять по городу, ходить в кино и на танцы. С ним было интересно и весело, но она смотрела на него только, как на друга.
   В том же году она узнала, что крёстную арестовали за недостачу, которую при проверке обнаружили в магазине. Недостачу она вернуть не смогла, и её посадили. А муж сразу нашёл себе другую жену. Поговаривали, что виноват был он, а посадили её…

   Тома на практике работала штукатуром-маляром на стройке. Но ей нравилось смотреть, как работают девушки продавцы в универмаге, они красиво одевались. И она параллельно стала учиться ещё на продавца-кассира. По окончании ФЗО Тамара получила  два аттестата штукатура-маляра и продавца-кассира. Выпускникам, окончившим ФЗО на отлично, позволили выбрать место работы. И Тамара выбрала работу в Ижевске, в универмаге кассиром. А Галина по направлению уехала в Красноярск.
   В пятьдесят седьмом Заки исполнилось восемнадцать, и в октябре ему пришла повестка в армию. Он стал думать о Тамаре, - Она должна быть моей. Она красивая и к ней подкатит другой быстро, как только увидит, что она одна. Надо ей признаться.
   Они с Тамарой гуляли по городу и оба думали, что скоро они расстанутся. Их обоих переполняли чувства. Тамара думала, - Вот он уедет, и я буду опять гулять с подружками, а с ним так хорошо.
   - Я уеду, но я буду скучать по тебе. - И я.
   - И ты будешь меня ждать? - Что ты имеешь в виду?
   Он встал перед ней, - Я люблю тебя. Давай, поженимся.
   У Тамары заколотилось сердечко. Она считала Заки хорошим другом, и не думала о замужестве, тем более что он был татарином.
   Он взял её за руки и страстно заговорил, - Ты будешь ждать меня? Я знаю, что будешь. Согласна?
   Её переполняли мысли, - Теперь так признаются в любви? Да, наверное, так. Но что делать. А в кинофильме Свинарка и пастух так было всё красиво. Может быть, так и должно быть. Ведь я бегаю к нему на свидание. Господи, пусть у меня будет так же!
   Она закрыла глаза, вся покраснела, и тихо сказала, - Согласна.
   Он стал целовать её в щёки и в губы, и от его поцелуев у неё по всему телу пошла какая-то волна. Она смутилась, - Не надо. Люди смотрят…


   Глава вторая. Без мужа.


   В ЗАГСе не хотели так быстро регистрировать их отношения. Но они так уговаривали, что им пошли навстречу и назначили регистрацию за день до отправки Заки на службу.
   Тамара ходила счастливая - она невеста. На свадебное платье денег не было, и подружки по общежитию помогли ей одеться.
   Из родни Тамары на регистрации не было никого, а со стороны Заки был его старший брат Ильдар. Когда объявили обменяться кольцами, Заки достал из кармана коробочку с тонкими серебряными кольцами. Это было незабываемо...

   После регистрации скинулись с друзьями, сколько у кого было, и пошли в кафе. Купили лимонад и пирожные. Всем было весело. Кафе закрывались рано, и после все гуляли по вечернему городу.
   В то время комсомольские безалкогольные свадьбы были не редкостью. Они были молодые и счастливые, впереди была вся жизнь.
   Пришло время, каждому идти в своё общежитие. Заки проводил Тамару, и они долго стояли обнявшись. В окнах смотрели десятки девичьих глаз.
   Она сказала, - До завтра. – И стояла.
   Он ей шепнул, - Пойдём, ещё погуляем.
   И они ещё погуляли, потом ещё и потом ещё. Но надо было отдохнуть и переодеться. Вахтёр долго ругалась, что её разбудили полуночники. Он посмотрел ей вслед, помахал рукой и пошёл в свою общагу.
   На следующий день его провожали друзья, Ильдар и она. Они долго стояли обнявшись. Потом долгий поцелуй, и он ушёл в вагон. Она махала ему платочком, а поезд уходил всё дальше…

   Татьяна Ивановна, узнав о таком замужестве дочери, была возмущена, - Это что за свадьба? Кто так делает? С ума сошла там? Он в армии, а ты всё в девках. Дура. И замужем, и без мужа.
   - Мама, я же замуж пошла, потому что люблю его и ждать буду. А то, что в девках, так это не главное. Будет ещё у нас брачная ночь.
   - Дочка, тебе что, русские парни не нравятся? Зачем тебе татарин?…

   В своих письмах Заки писал, что сильно скучает и предложил Тамаре, когда будет очередной отпуск, приехать к нему в Ленинград. В конце августа пятьдесят восьмого Тамара взяла отпуск, и поехала к нему. Она пришла к воинской части и попросила позвать Заки, что к нему приехала жена.
   Заки выучился в армии на шофёра и возил какого-то офицера. Благодаря хорошему отношению, офицер дал ему увольнительную на три дня, чтобы он показал жене этот красивый город.
   Они были счастливы и провели вместе чудесный день. Гуляли по Петергофу, и Заки любовался красотой жены, - Томка, ты такая красивая. Я так скучаю по тебе.
   - Я тоже соскучилась. - Тамара не знала, дадут ли увольнительную Заки, и приехала повидаться на один день.
   Заки уговаривал, - Ты сможешь побыть здесь ещё, хотя бы пару дней? - Да, а что?
   - Поехали, снимем номер в гостинице.
   У обоих не было опыта близких отношений, и они стеснялись друг друга. Тамара выгнала мужа за дверь, задёрнула шторы, сняла платье, накинула ночнушку и юркнула под одеяло, - Заходи.
   Он зашёл и посмотрел на лежащую жену. Оба покраснели.
   Он разделся до трусов, подошёл к кровати и, ложась рядом с Тамарой, прикоснулся к ней. Она вздрогнула.
   - Не бойся меня, я ведь муж.
   Тамара лежала на спине, и он, обняв её рукой, прильнул к её губам…

   К весне у Тамары стал заметен живот. Она ходила счастливая.
   Но брат Заки, увидев её, даже спрашивать не стал, - Доходила на танцы. Нагуляла.
   - Я уже не хожу на танцы. - Конечно. С животом не походишь. Я всё напишу брату.
   - Ильдар, а разве Заки ничего не писал тебе? - Что он должен был написать?
   - То, что я ездила к нему, и ребёнок его.
   После этого разговора Заки стал писать ревнивые письма, - Почему ты не слушаешься Ильдара? У нас принято слушать старших. Он пишет, что ты ходила на танцы. Так нельзя себя вести. Ты уже не девка. Прошу тебя, веди себя прилично.
   Тамара отвечала, - На танцы я не хожу. Он запрещает встречаться с подругами. Он хочет, чтобы я сидела, как в тюрьме. Ты забыл, что я русская, и у нас женщина тоже человек. Я не знаю, что тебе пишет твой братец, но за рамки приличия я не переступала…

   В мае Тамара родила сына. Она сообщила об этом мужу, и он ей написал, чтобы сына назвала Наилем.
   Ей дали комнату в коммуналке. Мечты сбывались. Милый сын, любимая работа, любимый муж и своя комната. Она была счастлива.
   Ильдар навестил Тамару и сказал, что будет договариваться, чтобы сделать обрезание крайней плоти у Наиля. Тамара не знала, что это такое, и очень испугалась, - Я не хочу, чтобы ему делали обрезание.
   Он посмотрел на неё презрительно, - Тома, будь ты татаркой, я бы и разговаривать с тобой не стал. Это очень важный обряд для мальчика. Я не буду тебе рассказывать про религию и традиции. Скажу только, что под крайней плотью часто скапливаются микробы, а обрезание предотвращает болезни. Член будет здоровый и красивый. Скажи, тебе было хорошо в постели с мужем?
   - Причём тут это?
   – А притом, что это благодаря обрезанию. Крайняя плоть мешает по-настоящему испытать страсть любви. Без неё и женщине, и мужчине намного лучше. И чем раньше делают обрезание, тем лучше мальчик его переносит.
   Он ушёл, а Тамара сидела и думала, - Почему тогда у русских его не делают? Как быть?

   И она решила написать маме, что Ильдар договаривается, чтобы Наилю сделали обрезание.
   Татьяна Ивановна была возмущена, и тем, что так назвали внука, и тем, что собираются делать обрезание. Она сразу приехала, схватила внука, увезла в церковь и окрестила Николаем.
   Естественно, что из-за этого поступка Татьяны Ивановны были возмущены все в мусульманской семье Заки.
   Ильдар был в бешенстве и ругал Тамару, - Какая же ты дура. Ты о чём думала, когда выходила замуж за татарина? Ты не станешь нам родной.
   - Я думала, что мы будем любить и жить. И никто не будет вмешиваться в нашу жизнь.
   - Чтобы никто не вмешивался в твою жизнь, надо жить на необитаемом острове…

   Все родственники в русской семье называли сына Тамары Колей или Николкой. И после отдыха в Нюрдор-Котье Тамара заметила, что он перестаёт отзываться на своё имя Наиль. Тогда, чтобы не путать сына разными именами, она стала называть его тоже Колей.
   Ильдар следил, чтобы Тамара не ходила с подругами на посиделки и вечеринки, - Ты замужняя женщина и должна ждать мужа дома. У нас не принято, чтобы женщина без мужа ходила на гулянки.
   Тамара слушалась сначала, но вскоре ей надоело сидеть всё время дома. Она перестала слушаться и стала гулять в парках с ребёнком, встречаться с подругами и ходить на вечеринки…


   Глава третья. Семья.


   Осенью шестидесятого Заки демобилизовался. Встреча была горячей. Тамара даже взяла увольнение на работе на один день. Она соскучилась, и у неё от любви кружилась голова. Муж был возмужавший и красивый. Подруги завидовали её счастью.
   Коле было уже полтора года, и он впервые увидел папу. Заки был удивлён, - Почему Коля?
   Тамара стала оправдываться, - Его бабушке отвозила, а она его зовёт только Колей. Ребёнку трудно запомнить сразу два имени.
   Заки сказал строго, - Теперь называй его только Наиль.
   - Хорошо, успокойся.
   - И я буду учить его татарскому языку. Он мой сын и должен его знать.
   - Если ребёнок будет знать ещё один язык, это хорошо. Учи.
   - А ты? Ты будешь учить татарский?
   - Не знаю. Посмотрим.
   Тамара промолчала, что в яслях сына называют Колей...

   Муж устроился работать шофёром автобуса. Когда он работал вечером, то иногда катал сына в кабине пару остановок, а мама наблюдала за сыном из салона.
   В то время в автобусе ЗИЛ мотор был в кабине справа от водителя.
   Он накрывал капот фуфайкой и на неё, чтобы не было горячо, садил сына. Наиль был счастлив. Он сидел перед лобовым стеклом, как водитель, и представлял себе, что это он шофёр.
   Когда Заки работал с утра, то вечером дома учил сына говорить на татарском. Но Наиль не хотел повторять эти непонятные ему слова и начинал капризничать. Дело заканчивалось слезами и руганью…

   В шестьдесят первом ранней весной Наиль заболел. Сначала ОРВИ, потом ветрянка. Ветрянку вылечили, но кашель не проходил. Врач сказала, что бронхит. Антибиотики пропили, но они не помогали. Тамара сходила с ума. Она написала маме. И Татьяна Ивановна написала, чтобы дочь везла внука к ней. Она его ‘выходит. Тамара собралась и поехала.
   Когда Тамара приехала в Нюрдор-Котью, сразу затопили баню. Татьяна Ивановна сказала, - Иди к иконам и читай молитву. Лечить надо с богом.
   Лечили в бане. Прогревали паром. Коле было жарко, и он кричал. Отпаивали чаем на травах. Уже на второй день ему стало легче. И через три дня Коля уже не кашлял.
   Через неделю Тамара вернулась в Ижевск и пришла к врачу, чтобы закрыли больничный. Врач сказала, - Ну, вот, мамочка, видите, антибиотики помогли.
   Тамара ничего не стала говорить про поездку…

   Однажды Заки спросил Тамару, - Почему ты не хочешь ездить со мной к брату?
   - Потому что твой брат не уважает меня. Как иначе объяснить, что вы разговариваете на татарском, хотя знаете, что мы с сыном не понимаем вас.
   - У нас в семье принято говорить на родном языке. Мы так сохраняем свою культуру для потомков.
   - Только выглядит это как неуважение к русской культуре. Когда вы только среди татар, это можно понять. Но сейчас вы разговариваете на родном языке рядом с русскими, которые вас не понимают. Вы улыбаетесь и поглядываете на нас, нисколько не думая о том, что я при этом чувствую. И извини, но я не понимаю, кому из потомков может понадобиться твой родной язык, если мы живём в русскоговорящем городе.
   - Ты моя жена. И тебе придётся жить в нашей культуре...

   Со временем Тамара стала замечать, что, когда отец дома, то сын капризничает и не хочет идти домой. И подумала, что он просто хочет дольше гулять. Потом она стала обращать внимание, что он боится отца.
   Тамара не знала татарского языка и общалась с сыном на русском. В яслях с ним общались тоже на русском. Потом его отдали в садик. И везде с ним общались на русском языке. А отец приходил с работы и заставлял его говорить на татарском. Ребёнок не понимал, почему отец требует от него говорить на татарском, и плакал.
   Дальше стало ещё хуже. Отец стал наказывать сына за то, что тот не хочет говорить на татарском. Сначала он ставил сына в угол. Тамара молчала, пока он не перешёл все границы.
   Они жили в коммуналке и однажды, придя с кухни, она увидела, что сын стоит на коленях и плачет. Она подняла сына и только тогда увидела горох. Тамара была в шоке.
   - Ты поставил его коленями на горох? - Тома, не лезь. Я сделаю из него настоящего мужчину.
   - Ты сделаешь из него инвалида. - Ты женщина не понимаешь. Он должен слушать отца...

   Тамара сама стала бояться оставлять ребёнка с отцом. Муж требовал от неё, чтобы не лезла. Но она не могла смотреть спокойно, как отец измывается над сыном, и продолжала заступаться. Начались ссоры, и он начал её бить. Сначала не сильно, потом появились синяки. Она вызывала милицию, но его выпускали, и всё начиналось снова.
   Тамара просила помощи у Ильдара, но он сказал ей, - Ты сама виновата. Если бы ты слушала меня, когда Наиль родился, он был бы наш. Он говорил бы на татарском, и этого ничего бы не было. А теперь слушай мужа и терпи…

   В шестьдесят втором врачи обнаружили у Тамары осложнения и рекомендовали полечиться в санатории. В ноябре ей от профсоюза дали путёвку на курорт Моршин в Карпатах. Она отвезла сына в Нюрдор-Котью к бабушке и поехала лечиться. Это были одни из самых счастливых дней. Горы, снег, лес, отдых, экскурсии и танцы. За ней ухаживал галантный мужчина, но ничего серьёзного, просто общались. Он рассказывал о себе, а она о себе. Дни пролетели быстро, и она вернулась домой...

   А дома всё началось снова. Теперь к издевательствам над сыном добавились взрывы ревности, - Больше ты сына не будешь отвозить к матери. Он приезжает оттуда, всё позабыв, и татарский язык, и что он Наиль. И с кем это ты на фотографиях на курорте?
   - Просто, знакомый. Фотографироваться тоже нельзя? – Я сожгу все эти фотографии, и ты его больше не увидишь.
   В шестьдесят третьем взрывы ревности стали чаще. Казалось, что он приходил домой, чтобы устроить скандал, - Ты здесь таскалась. Мне брат писал. Этот ребёнок может быть не от меня.
   - Я тебе сто раз говорила, что я верна тебе. Ты уже достал своей ревностью. И только слепой не видит, что сын твоя копия.
   - Я тебе не верю. Ты изменяла мне с этим мужиком с курорта. Русские женщины – все шлюхи.
   - Если ты меня не любишь, давай разойдёмся. Собирай вещи и уходи.
   - Я убью тебя, шлюха.
   Он стал бить её. Коля испугался, выбежал в коридор и стал кричать. Соседи пришли на крики и увидели, что он душит её. Они оттащили его и вызвали милицию. Тамара кашляла, дышала с хрипами и ей вызвали скорую.
   Милиционеры осмотрели место происшествия и увезли его.
   Тамара сильно испугалась и поняла, что надо бежать. К маме ехать было бесполезно, - Она точно отправит обратно. Скажет, что сама выбрала мужа, вот и терпи.
   И пока муж отбывал пятнадцать суток, Тамара рассчиталась с работы, собрала вещи, взяла ребёнка и поехала к сестре Галине в Красноярск…

   Поезд набирал скорость, а вдоль полотна шла дорога, и по ней мчался автобус. Коля увидел и стал кричать на весь вагон, - Мама, смотри, это папа!
Он стал махать рукой, - Папа! Папа!
Тамара сидела и плакала. А люди в вагоне сочувственно смотрели, то на них, то на автобус и шептались между собой…


   Глава четвёртая. Буфетчица.


   Галина встретила их на вокзале и была очень рада приезду сестры. Она была стройная, и очень красивая. Тамара её любила и завидовала.
   Приехали к ней. У неё была комната в бараке в посёлке Водников. Барак был одноэтажный, во всю длину коридор и общая кухня...

   Галина вскипятила чай, достала печенье и варенье. Сели за стол, - Рассказывай. Эта неожиданная телеграмма, – «Встречай!» Я не понимаю, что произошло.
   - Да, я сбежала. Посмотри. – И Тамара показала синяки на шее.
   - Ужас. А зачем ты за такого выходила? – Он был нормальным.
   - Ревновал?
   - Это я могла бы простить. Но он стал требовать, чтобы мы с сыном говорили на татарском и забыли наши православные праздники, чтобы забыли рождество и пасху. Но их праздники Ураза-Байрам, Курбан-Байрам я должна была знать. Он стал издеваться, и над сыном, и надо мной, а я стала заступаться за сына.
   - Ты меня удивляешь, сестрёнка. Ты о чём думала, когда выходила за татарина? Ты думала, что он станет русским? Ты и вправду дура.
   - Но это я учила его русскому. Я рассказывала ему про наши праздники, про нашу культуру. И ему было интересно.
   - И он должен был после этого стать русским. Не смеши. Культура впитывается с молоком матери. Будешь разводиться?
   - Как? Я его уже боюсь. И сына запугал так, что он уже домой идти не хотел.
   - Свалилась на мою голову. А чего к маме не поехала?
   - А ты не знаешь нашу маму? «Он муж. Слушайся и терпи».
   - Ладно. Поживи у меня, пока не устроишься...

   Галина прописала сестру и помогла ей найти работу. В рабочее общежитие требовалась буфетчица.
   - Галя, ну, какая из меня буфетчица. Эти весы, булки, пельмени, конфеты, печенье. Я в универмаге работала.
   - Тома, ты же не дура, справишься. Пока поработай буфетчицей. Потом познакомишься с городом и найдёшь работу лучше.
   В садик устроить Колю не получилось. Подавать заявление можно было только по месту прописки. Группы были уже набраны, и заведующая детсадом сказала, что будем ждать случая. Может быть, освободится одно место...

   В то время всё бельё стирали руками, а постельное кипятили в баках. Верёвки с бельём висели по всей комнате. И вот приходит с работы Галина, а верёвки оборваны и всё бельё валяется на полу. Колю ещё не успели устроить в садик, и он должен был быть дома. Галина хотела спросить, что случилось, но его нигде не было. Она, чертыхаясь, что упало ещё мокрое бельё, собрала его с пола, унесла на кухню, чтобы перестирать, и пошла спрашивать Колю по соседям. Но никто ничего не мог сказать. Галина пошла искать на улицу, спросила у мальчишек, но и они ничего не знали. Тамара была ещё на работе, и Галина решила, что он погуляет и вернётся, и занялась бельём.
   Вскоре пришла Тамара и, увидев, что сына нет, начала ругать Галину, - Как ты так спокойно можешь говорить, что он гуляет? Ведь ему только четыре года, а ты не знаешь где он.
   - Ничего не случится с твоим сыном. У нас тут спокойно.
   - Сестра называется. За племянником не может посмотреть.
   - Ладно, Томка. Ты пройдись по Тимошенкова, а я поднимусь в гору к кладбищу…

   Уже стало темно, когда они вернулись. Тамара расплакалась и села на кровать. Галина села рядом и стала утешать сестру. Пришли соседки и стали обсуждать, куда мог пойти ребёнок. И тут раздался голос ребёнка, и из-под кровати показалась ножка. Его вытащили. Он был сонный. Тамара схватила его и обняла. Бабы, увидев это, прослезились.
   Оказывается, он стал качаться на верёвках. Они порвались, и он вместе с бельём свалился на пол. А увидев, что натворил, испугался, что его накажут, и залез под кровать, а потом уснул.
   Тамара вытерла заплаканное лицо, улыбнулась и сказала сыну, - Не надо бояться и залазить под кровать. Тебя больше никто не накажет.
   А Галина сказала, - Надо быстрее его устроить в садик, пока мы не свихнулись.
   После этого случая Тамара стала брать Колю на работу…

   Тамара работала в буфете до семи вечера, и сын был с ней. Она устроила ему из коробок лежак, кинула сверху фуфайку, и Коля там сидел, играл, ел, и спал.
   В один из дней Тамара увидела фантики от дорогих конфет у сына. Его иногда угощали, но не такими дорогими конфетами, - Откуда у тебя эти фантики?
   Сын спокойно показал на коробку с дорогими конфетами.
   - Коля, что ты наделал? – Мама, я только одну взял.
   - Но у тебя три фантика. – А это вчера брал.
   - Ты хочешь, чтобы меня выгнали с работы из-за недостачи? Нельзя брать конфеты. Они очень дорогие. Я за всё плачу из наших денег. Нам будет нечем платить за еду. Обещай, что ты больше ничего не будешь брать без разрешения.
   - Мама, прости. Я думал, если по одной брать, то никто и не заметит.
   - Обещай! – Я понял. Я не буду ничего брать без разрешения...

   Буфет был от рабочей столовой, и заведующая приходила с проверкой. Увидев ребёнка в буфете, она была возмущена, - Что это такое?
   Тамара стала оправдываться, - Это временно. Я скоро устрою ребёнка в садик.
   - Смотри, Тамара. Если будет недостача, самое меньшее наказание – это без зарплаты останешься.
   Они посмотрели на Колю. Он подумал, что теперь все знают, что он брал конфеты. Ему стало стыдно, и он опустил глаза...

   Коле стало интересно, что за недостача, которую так надо бояться. И он спросил маму об этом по дороге домой.
   - Ты видел, что за товар платят деньги. Вот на какую сумму товар продали, вот на столько, должно стать больше денег в кассе. Если в кассе денег меньше, чем должно быть, то это и есть недостача…


   Глава пятая. Пошутили.


   Жильцы общежития относились к Тамаре хорошо. И всегда найдутся охотники до красивой бабы. Один из работяг, по имени Андрей, стал расспрашивать Колю. Сколько лет, где живёт. Коле было интересно общаться с ним. Андрей был шофёром, и Коля сам мечтал стать шофёром.
   - Тома, а давай, я покатаю Кольку на своём самосвале? В обед привезу.
   Тамара не знала, что ответить, но тут сын стал проситься, - Мама, отпусти. Я только покатаюсь и вернусь.
   Тамара погладила сына по голове, - Ну, ладно. Только будь рядом с дядей Андреем.
   Она посмотрела на Андрея, улыбнулась и сказала, - Смотри за ним, а то он шустрый.
   - Не переживай. - Он взял Колю за руку, и они ушли...

   Коля вернулся счастливый, - Мама, самосвал называется Буйвол. Там даже на капоте буйвол.
   Тамара улыбнулась, - Тоже будешь водить самосвал, когда вырастешь?
   - Нет, я буду возить людей на автобусе как папа. - У Тамары защемило сердце, и она еле сдержала слёзы…

   Потом Андрей сказал Тамаре, что нечего ребёнку сидеть в буфете, - Пусть Коля побудет у нас в комнате. Мы его займём играми, а ты спокойно работай. К семи мы его к тебе приведём.
   Дяде Андрею было лет тридцать. Он был коренастым загорелым брюнетом. Коле очень захотелось побыть в комнате работяг, и он с удовольствием пошёл туда.
   Комната была небольшая. Там было три кровати, у окна стол, а у входа в комнату шкаф. Кроме Андрея там жили ещё двое молодых парней. Коля познакомился с жильцами комнаты. Он сидел и строил домики из костей домино. Дядя Андрей стал переодеваться и снял рубашку. Коля увидел наколки. Он видел их раньше у мужиков, а мама говорила, что наколки делают бандиты. Коля спросил, - Дядя Андрей, Вы бандит?
   Он заулыбался и сказал, - Разве я похож на бандита?
   - Нет, но мама говорила.
   - Это просто грехи молодости. Нравилось мне картинки накалывать.
   Вскоре дядя Андрей сказал, - Скоро за тобой придёт твоя мама. Коля, давай поиграем в прятки. Ты спрячешься в шкаф, твоя мама придёт, а тебя нет. А мы ей скажем, пусть поищет.
   - Хорошо. Но где тут прятаться? - А ты полезай в шкаф.
   Коля залез в шкаф и его там закрыли на ключ. Он сидел в тёмном шкафу и ждал…

   Когда пришло время закрывать буфет, Колю не привели. И Тамара пошла в комнату к работягам.
   Вскоре Коля услышал, как постучали в дверь, и услышал голос мамы.
   Парни впустили её и закрыли за ней дверь. Она оглядела комнату, - А где Коля?
   В комнате было трое парней. Один встал у дверей, а Андрей подошёл к ней и тихонько сказал, - Не бойся, он здесь. Проходи и раздевайся. Только тихо.
   - Ребята, вы что задумали? Не надо.
   - Мы тебе не нравимся? – Он потянул её, обнял и посадил на кровать.
   Тамара попыталась вырваться и закричала, - Вы с ума сошли! Отпустите!
   - Чего ты дёргаешься, ведь не девочка. А я добро помню.
   Тамара попыталась ударить его, но он перехватил руку и повалил её на кровать.
   - Ну, ничего, тебе понравится, и ты успокоишься.
   Тамара стала вырываться, но он ударил её...

   Коля услышал щелчок и мама замолчала. Этот звук он узнал бы из тысяч. Так папа бил маму. Коле стало страшно, и он стал рваться из шкафа. Но дверь была закрыта. Он стал орать и пинать двери шкафа. Замок не выдержал, и Коля вылез. Картина, которую он увидел, ошеломила его. Мама в слезах лежала на кровати, подол юбки был задран, а дядя Андрей наклонился над ней.
   Он увидел, как пацан вырвался из шкафа, и прикрыл рукой своё хозяйство, - Уберите его!
   Но парни не сдвинулись с места, - Жало, отпусти её. Ты же говорил, что сама даст.
   Коля подбежал к маме и обнял её, - Мама! Мама!
   Андрей отошёл, застёгивая штаны, - Сопли развесили. Ладно, Томка, пошутили и хватит.
   Тамара поднялась, одёрнула подол, и они с сыном быстро ушли…

   Когда шли домой Коля спросил, - Мама, почему дядя Андрей так себя вёл?
   - Он - не хороший человек. С ним не надо общаться.
   - Я знаю, он - бандит. А что за Жало?
   - Это у них клички такие, как у собак. У него фамилия Желтов, может быть, поэтому…

   Тамара никому не стала рассказывать про поведение Андрея. Она подумала о том, что люди скажут, если её видели, как сама пришла к мужикам в комнату.
   Коля больше не здоровался с Андреем, а он после этого дня, когда покупал что-нибудь в буфете, улыбался и говорил, - Тома, ты прелестна.
   Но Тамара делала вид, что его не знает. И неизвестно, какие сплетни он распустил про неё, так как потом один из рабочих сказал ей, ехидно улыбаясь, - Может быть, ты и нашу комнату посетишь после работы?
   Все ей улыбались. Если раньше она это воспринимала, как хорошее отношение, то теперь ей стало казаться, что над ней здесь все смеются. Это уже было терпеть невыносимо, и Тамара написала заявление на увольнение. Но заведующая сказала, что сначала найдёт замену.
   Тамара настаивала, - Подпишите. В любом случае через две недели Вы будете обязаны меня отпустить…


   Глава шестая. Сёстры.


   Тамара начала получать алименты от мужа, и жить стало легче.
   Вскоре пришла телеграмма от мамы, что приезжает.
   Галина обрадовалась, - Ну, вот. Хоть на танцы с тобой сходим. Мама поводится с внуком.
   Тамара промолчала. Она думала о разговоре с матерью...

   Но всё было хорошо. Татьяна Ивановна приехала, всех обняла, сказала, что очень соскучилась. Поругала только Тамару, что она не развелась, - А что с садиком?
   - Группы к осени уже набрали, и свободных мест нет. А в другом районе без прописки не дают. Да и там, скорее всего, такая же картина. - Тамара говорила, поглаживая волосы сына, а Коля стоял рядом и играл с кубиками.
   Девушки были рады, что есть с кем вечером водиться с ребёнком, и после работы пошли погулять. Галя позвала своего парня Толю, а он захватил друга Максима. Вместе сходили в кино, и после фильма гуляли и ели мороженое.
   Пришли домой поздно. Коля не спал и подбежал к Тамаре, - Мама, я не мог уснуть, переживал. Где ты была?
   Тамара присела, обняла сына, - Дорогой, мой. Всё хорошо. Мы в кино ходили.
   Татьяна Ивановна сидела на табурете у стола и слушала радиопостановку. Девушки были весёлые и, раздеваясь, обсуждали Максима, которого привёл Галин друг…

   В субботу они собрались идти на танцы. Татьяна Ивановна стала их осуждать, - Что вы делаете? Надо с ребёнком заниматься, да и сами бы учились. Здесь большой город можно образование хорошее получить.
   Галина подошла к матери, - Мама, я подавала документы и в институт, и в театральное. Как в анкете видят, чья ты дочь, такое лицо делают, будто перед ними прокажённая. Говорят, что документы принять могут, но бесполезно, всё равно не поступлю.
   Мать удивлённо, - А разве есть такой закон? Ты тут причём?
   Галина продолжала, - Закона нет, просто боятся. Ну, ладно, мама, мы не долго. Немного потанцуем и придём. Всё, мы побежали...

   Пришли они поздно. За дверями слышались мужские голоса и чмоканья поцелуев. Вошли весёлые, стали раздеваться. Коля подбежал к маме, - Мама, где вы так долго были?
   Тамара посмотрела на мать, - Мама, почему Коля не спит? – Он без тебя не ложится.
   Она присела и обняла сына, - Мы танцевали и гуляли. Было хорошо.
   Татьяна Ивановна вмешалась, - Ребёнок сидит, скучает, а ей было хорошо. Постыдилась бы такое говорить.
   - А чего мне стыдиться? Я ничего плохого не сделала. Это не деревня, где нужно проводить время со свиньями и коровами, а город. В городе, мама, наслаждаются жизнью.
   Галина была младшей и в разговор старших не встревала, сидела и ждала, чем закончится их спор.
   Татьяна Ивановна продолжала, - Ты замужняя женщина и должна воспитывать ребёнка, а не таскаться по танцам. Тебя никто силком не тянул замуж выходить. А раз вышла, то не гуляй.
   - Хватит, мама, тут монастырь устраивать. Подумаешь, на танцы сходила. Я не буду дома сидеть.
   - Ах ты, проститутка! Я приехала, чтобы помочь, пока ты устраиваешься, а не для того, чтобы ты задницей вертела по ночам перед парнями. Я тебе покажу!
   Тут Татьяна Ивановна встала, схватила табурет и кинула в Тамару. Табурет попал, в дочь и отскочил в стоящего рядом внука. Коля схватился за ногу и заплакал.
   Все перепугались. Тамара схватила Колю, ощупывая ногу, - Где болит? Говори, где больно? – Обняла сына и заплакала. И плача, стала причитать, - Нет от тебя нигде покоя. Приезжаешь только портить жизнь.
   Но Татьяна Ивановна сама испугалась за внука и тоже заплакала, - Ой, Томка, Томка. И в кого у тебя такой характер.
   Её обидели слова дочери. На следующий день она стала собираться домой.
   Дочери проводили мать до вагона. Тамара обняла её, - Прости, мама.
   Все плакали…

   Вскоре девушки пригласили Толю с Максимом к себе в гости восьмого ноября отметить день рождения Тамары. У Галины была радиола с грампластинками. Слушали и танцевали под песни - По Ангаре, И опять во дворе, А снег идёт, Морзянка и другие. Коле доверили менять пластинки и он, стоя на табурете, с удовольствием это делал. Особенно он любил слушать Песенку шофёра...

   Когда парни ушли, Галина сказала, - Я подслушала, что Максим зовёт тебя переехать к нему.
   Тамара улыбнулась, - Да, это так. Но есть одно но - я люблю мужа и скучаю.
   Сёстры сели рядом, и Тамара продолжала, - Я ведь думала, что он будет мне писать письма, что всё понял и не будет больше издеваться. Думала, что будет звать, чтобы вернулась, что ждёт. Я смотрю на сына, а вижу его, чистая копия.
   У Тамары выступила слеза, и она смахнула её. Галина, улыбнувшись, - Да, любовь зла, полюбишь и…

   Тамара посмотрела на сестру с укором.
   Галина продолжала, - Максим драться не будет. Он воспитан не в деревне. Тома, он же хочет устроить Колю в садик. У него связи.
   - Ты, Галя, так обо мне печёшься, или надоели мы тебе здесь?
   - Тут такое дело. У меня есть мужчина, и мы с ним раньше встречались у меня, а теперь негде...
   Галина взяла ладошки сестры, - Ну, чего ты ерепенишься? У мужика есть машина, квартира, связи. Чего ещё надо? Если бы мне он предложил, меня бы только видели здесь.
   Тамара от удивления рот раскрыла, - А я думала, кого мама проституткой назвала...

   Галина аж отпрянула от сестры, - Подумаешь, правильная нашлась. А ты выживала в рабочем общежитии? Когда ты красивая, и все лезут к тебе и прохода не дают. И возникает только одно желание - послать всех подальше. Мне Толя помог эту комнату получить. Да, и я ему благодарна.
   Тамара обняла Галину, - Милая моя сестрёнка, а я думала, что ты будешь счастливее меня. Я всегда завидовала твоей красоте. Думала, что ты актрисой станешь.
   - Уже стала, когда поняла, что не дадут получить высшее образование, что всего надо добиваться самой. Когда поняла, что счастье – это не рай с милым в шалаше, а когда у тебя есть благоустроенная квартира, есть возможность надеть красивое платье, сходить в ресторан и пройтись по проспекту так, чтобы все лопнули от зависти.
   Галина посмотрела на Тамару, - А тебе, Томка, судьба даёт такой шанс. Я готова убить тебя, если ты не воспользуешься им...


   Глава седьмая. Приживалка.


   По просьбе сестры Тамара стала ходить на свидания с Максимом. Галина даже согласилась водиться с Колей, чтобы быстрее сосватать сестру. Он красиво ухаживал, всегда приезжал с цветами и, действительно, помог устроить Колю в садик. А Тамара после этого смогла устроиться на любимую работу в ЦУМ. Она работала до шести, так как у неё был маленький ребёнок. Они встречались с Максимом, ходили в кино, гуляли в парке, но Тамара не соглашалась остаться у него...

   Сестра приставала с вопросами, - Ты долго будешь себе цену набивать?
   - Галя, он хороший человек, но этого мало. Он совсем не интересуется Колей.
   - Нашла проблему. Максиму надо привыкнуть к нему. И это будет быстрее, если вы станете жить вместе.
   - О чём ты говоришь? Он даже предложение мне не делал.
   - Дура. Он тебя зовёт жить к себе. Это что, не предложение?

   И к новому году, стараниями Галины, Тамара согласилась переехать к нему. У Максима была квартира в двухэтажном доме. Она осталась от родителей. Отец погиб, а мать умерла. Его сестра вышла замуж и переехала к мужу...

   Это была их первая ночь. Коля уже спал в другой комнате. Тамара скинула с себя всю одежду и стояла так, улыбаясь и смотря на Максима. Он ею любовался и ей это нравилось. Он понял игру и тоже снял с себя всю одежду. Теперь она тоже с любопытством разглядывала его. Он к ней подошёл, обхватил руками и стал целовать. Так в поцелуях они и сами не заметили, как оказались в постели...

   После первой же ночи Тамара поняла, про что ей говорил Ильдар. Максим не спешил и часто останавливался, чтобы не уйти раньше. Она его так не чувствовала, и такого, как она улетала от наслаждений с Заки, не было.
   Тамаре нравился Максим, но не более. Жизнь наладилась. У неё была любимая работа в универмаге, и с ней был надёжный мужчина, который хорошо зарабатывал. Она стала думать даже, что это и есть счастье...

   Дни шли, а Максим не звал её замуж. Тамара думала, что он сделает ей предложение, как только она согласится жить у него. Но этого не произошло. И это было не только странно, но ей было неудобно перед людьми. Зачем тогда он звал её жить к себе? И она стала чувствовать себя приживалкой. Когда соседи с ней здоровались, ей казалось, что они про себя шепчут, - Приживалка.
   Она пыталась свести разговор с Максимом к этой теме, но он каждый раз отшучивался и менял тему разговора…

   Пришла весна. Рядом с домом был сарай и дровяник. В сарае был всякий инструмент. Коля вечерами гулял у дома. И в один из дней, когда Тамара с Максимом были дома, они услышали во дворе дома громкий плач. Тамара узнала голос сына и сразу побежала во двор. Там стоял Коля, а соседка перевязывала ему указательный палец на левой руке. Было много крови.
   Соседка сказала, - Рана очень глубокая. Быстрее везите его в больницу.
   Максим завёл машину, и они поехали...

   Они сидели в коридоре, пока шла операция. Казалось, что прошла вечность. Наконец, Коля вышел с торчащим и перебинтованным указательным пальцем. Врач сказала, что на палец наложили швы, и нужно будет прийти ещё раз, чтобы их снять.
   Потом Коля рассказал, что захотел сделать лодочку, чтобы пускать её по весенним ручьям. Он нашёл подходящее палено, взял топор и стал вырубать лодочку. И когда лодочка уже начала обретать вид, он случайно ударил топором по пальцу.
   Максим стал ругаться, - Зачем ты взял топор без разрешения? Я тебе говорил, что без разрешения ничего брать нельзя.
   Тамара спросила, - Ну, что молчишь? Зачем?
   Коля, выдохнул, - Я знал, что всё равно не разрешите.
   Максим был возмущён, - Тома, это что? Это нормально? Объясни ты ему…

   Коля не ходил в садик, пока не снимут швы. До этого он всегда был под присмотром, днём в садике, а вечером дома с мамой. А тут, несмотря на больничный по уходу за ребёнком, Тамару вызвали срочно на работу. И сына оставили одного дома всего на пару дней. Потом она была снова дома с сыном.
   Вечером, когда собирались ужинать, Максим начал ругаться. Он принёс парусный корабль, который стоял у него на полке, и показал сломанные реи, - Это что?
   Максим продолжал, - Мне что, теперь всё под замок прятать?
   Тамара спросила сына, - Зачем ты это сделал?
   Коля опустил голову, - Я играл и он упал.
   Максим закричал, - Тебе было сказано, что ничего нельзя трогать…

   Ещё через два дня Максим уже не стеснялся в выражениях. У него из альбома старинных монет пропала ценная монета.
   Тамара строго посмотрела на сына и спросила, - Ты взял?
   Но Коля молчал. Максим был в бешенстве, - Тома, эта монета очень ценная. Только твой сын мог взять её, больше некому.
   Она присела, обняла сына и тихонько на ушко спросила, - Где она?
   Коля также на ушко тихонько ответил, - Под шкаф закатилась. Я смотрел её и не удержал.
   Тамара сказала Максиму, - Она под шкафом. И не надо кричать. Ничего с твоей монетой не случилось.
   - Ничего не случилось? Ему сто раз было сказано ничего не трогать. Мне надоело, что твой выбледок везде лезет и всё ломает...

   Она посмотрела на Максима так, что он заткнулся. Потом встала и стала собирать вещи. Максим опомнился, - Прости. Случайно вырвалось.
   Но Тамара молча собрала чемодан, одела сына и пошла к выходу. Максим пытался уговорить её остаться, но было тщетно.
   Уходя она только сказала, - За остальными вещами зайду завтра, тогда и ключи отдам…

   Когда Тамара зашла в комнату с чемоданом, Галина уронила утюг на стол, - Что? Опять?
   Она поставила утюг и села.
   Тамара молча раздела сына, разделась сама и стала раскладывать вещи. Галина молча сидела и смотрела. Потом Тамара села рядом с сестрой и обняла её.
   Галина спросила, стараясь говорить спокойно, - Чем тебе не угодил Максим?
   - Он назвал Колю выбледком.
   Сестра в шоке вытаращила глаза, - Ты знаешь, Тома, довести Максима до такого? Это, конечно, очень грубо с его стороны. Но твой сын доведёт кого угодно. Могла бы и простить. Он же не дерётся.
   - Да лучше бы выпорол. Галя, он оскорбил меня. Я сына не нагуляла и «выбледка» я ему не прощу...
   Галина встала и продолжила гладить бельё…

   Вскоре Тамара сняла комнату в частном секторе, в доме на той же улице недалеко от барака, где жила сестра. Хозяйка, пожилая женщина, пенсионерка, жила одна в доме, и её не сильно стеснили…


   Глава восьмая. У хозяйки.


   По субботам собирались у Галины и слушали песни с грампластинок. А по воскресеньям ездили отдыхать в парк культуры и отдыха, а иногда с Толей на природу.
   Максим пытался возобновить отношения, но Тамара уже не хотела. 
   Сын подрастал и уже был во многом самостоятельным. Он помогал хозяйке по дому, то снег на дорожках почистит, то дрова из сарая принесёт к печке, то сходит по воду на колонку. Болел только часто простудами. Врач сказала, что у него слабые лёгкие, и что для таких лёгких нужен более мягкий климат.
   Конечно, он иногда бедокурил. То взял у хозяйки спицы для игры, как шпагами, и хозяйка весь день думала, куда их положила. То очки у неё вдруг пропали, а Коля их вечером вернул и сказал, что они с другом из двух очков делали увеличительное стекло, чтобы поджечь бумагу. Хозяйка подняла оплату, и на этом её недовольство вроде бы прекратилось…

   Наступил шестьдесят шестой год. В мае сыну исполнилось семь лет, и, так как ребёнок уже не маленький, Тамаре на работе сказали теперь работать полный рабочий день. Но она уговорила директора универмага пойти ей навстречу и разрешить поработать ещё какое-то время до шести часов. Он согласился только до конца июня, пока она не решит, что делать с ребёнком.
   Тамара купила путёвку на дачи для дошкольников от профсоюза на июль. Потом сходила, написала заявление на учёбу ребёнка в интернате, чтобы он там учился и жил. А на выходные она будет его забирать. Осталось решить, что делать в августе.
   Июль прошёл быстро, Коля приехал загорелый и довольный. Он рассказывал, как ему понравилось на дачах, сколько у него новых друзей...

   Тамара не знала, куда отправить сына на август, и попросила хозяйку посмотреть за ним, пока она на работе, - Вера Константиновна, пожалуйста. Это только до сентября, всего месяц. Потом он будет жить в интернате. Я Вам всё оплачу.
   - Ох, доведёшь ты меня, Тома, со своим сыном до могилы раньше времени. В моём-то возрасте и в няньки. Это такая ответственность. Я же не бессердечная, а случись что, я же с ума сойду.
   - От Вас требуется только его покормить и занять чем-нибудь - по воду сходить, дрова принести, посуду помыть. Так день и пройдёт.
   - Давай, попробуем, Тома. Но если он убежит, я за ним бегать не буду…

   Теперь Коля, практически, каждый день говорил о школе. Он разглядывал картинки школьников в форме с фуражкой и с ремнём и мечтал надеть такую форму. Но Тамара сказала ему, что в такой форме теперь в школу ходят только суворовцы, и что она написала заявление в интернат. Коля не понимал, и она объяснила, что это тоже школа, но в интернате живут, - Прости меня, но я работаю до восьми и всё время переживаю, как ты тут один. А в интернате будут смотреть за тобой, чтобы ты сделал домашние задания. По выходным я буду забирать тебя. Там будет много ребят, и ты подружишься с ними.
   Коля сидел расстроенный, - Друзья у меня есть…

   В один из дней, выйдя с работы, Тамара увидела Максима. Он к ней подошёл, поздоровался и попросил пройтись поговорить. Она согласилась, - Только не долго. Меня сын ждёт.
   - Тома, у меня никогда не было детей, и я не знаю, как с ними общаться. Ты же должна это понять. Я хочу быть с тобой. И я постараюсь научиться общаться с детьми.
   Она остановилась и повернулась к нему, - С детьми?
   Он смутился, - Но они же будут.
   - Максим, мне не нужно ничего от тебя. В следующий раз, когда ты захочешь отношений с женщиной, у которой есть ребёнок, сначала добейся его расположения. А сейчас мне, правда, нужно быстрее домой. Прощай.
   - Я могу подвезти.
   - Не нужно.

   После работы она добиралась до дома на автобусах с пересадкой только к девяти часам. А в этот раз она приехала на полчаса позже. Она пришла домой, а сына нет. Хозяйка спокойно сидела и вязала, увидев Тамару, она всполошилась, - Он ушёл гулять. Сказал, что встретит тебя. Не встретил?
   Было уже половина десятого, и Тамара была возмущена - Вы посмотрите сколько времени.
   Она побежала искать сына на улицу, но его нигде не было. Потом она пошла на остановку автобуса, но и там его не видели. Тогда она пошла к сестре, и та тоже ничего не знала.
   - Что делать? Лишь бы жив был, - начала причитать Тамара.
   - Я тебе уже говорила, что у нас спокойный район. Найдётся. Заигрался где-нибудь. Придёт, - Галина пыталась успокоить сестру.
   Пришли соседки и стали обсуждать кто, что видел...

   Около одиннадцати пришёл Коля, и все набросились на него, - Ты что творишь? Ты до чего мать довёл? Тебе не стыдно?
   Но Тамара схватила сына, обняла, поцеловала, и они пошли домой к хозяйке.
   По дороге Коля стал рассказывать, как стоял на остановке. А потом решил встретить её около универмага и поехал к ней на работу. А когда туда приехал, то уже всё было закрыто, и он поехал обратно.
   Тамара остановилась, - Сумасшедший. Туда же добираться с пересадкой. Как ты не заблудился? - Мама, да всё нормально, я же уже большой.
   - А как же оплачивал проезд? Тебя не высадили? - Мам, люди хорошие. Спрашивали только куда еду, и я рассказывал. Так они даже помогали выйти на нужной остановке.
   - Пообещай, что больше не поедешь меня встречать. - Ну, я же беспокоился. Ты не приехала вовремя, и я подумал, что что-то случилось.
   - Я просто задержалась. Пообещай, что больше не поедешь меня встречать.
   - Ладно. Обещаю…

   Перед самой школой Тамара пришла с работы, а хозяйка стала ругаться, что Коля отцепил пса с цепи, и он перепугал соседей.
   - Ну, и зачем ты это сделал? - Тамара сидела уставшая и смотрела на сына.
   - Да пацаны с двухэтажек не дают там гулять. Я думал, что приведу пса, и он их покусает. А он, вон какой здоровый, потащил меня, и я его не удержал. Он стал везде бегать и лаять на людей. Мам, да ты не переживай. Он же не покусал никого.
   Тут вмешалась Вера Константиновна, - Если бы я не пришла, ещё неизвестно, чем бы это закончилось.
   Тамара обняла Колю, - Ты ведь не будешь больше отцеплять пса?
   - Да нафиг он сдался, толку от него.
   - Ну, ладно, пойдём пить чай. - И они пошли есть вкусности, которые мама купила…

   Коля в ноябре опять сильно заболел. У него признали воспаление лёгких. Его долго лечили. У Тамары нервы были на пределе. Врач опять посоветовала менять климат на более мягкий.
   В одном из писем Тамара написала маме про это. И когда Татьяна Ивановна прочитала в письме, что её внуку не подходит сибирский климат, она стала думать, куда могла бы переехать её дочь. В Ижевск возвращаться она не захочет, как и в Нюрдор-Котью. И она опять подумала о своей золовке Анне, как когда-то в пятьдесят третьем. Тем более, что она крёстная Тамаре. Они списались, и Анна ей ответила положительно.
   Через месяц Галина дала Тамаре письмо от тёти. Она писала, что живёт теперь с детьми на Урале у города Губаха в посёлке Широковский. У неё отдельная квартира. Климат у них хороший, мягкий. И она будет рада, если Тома к ней приедет. У них по сравнению с городом дыра, но школа есть, и работа тоже найдётся.
   Тамара с Галиной пошли в библиотеку посмотреть на карте, где эта Губаха. Они нашли город с трудом. Галина посмотрела на сестру, - Ты же не думаешь менять Красноярск на эту дыру?
   - Галя, когда у тебя будет ребёнок, ты меня поймёшь…

   Тамара пришла забирать документы сына из интерната. Оформляя их, заведующая спросила, - Это правда, что вы переезжаете в Кубу? Мы подумали, что в Баку, но Коля утверждает, что в Кубу.
   - Нет, что Вы, мы переезжаем на Урал в Губаху.
   - Ну и фантазёр ваш сын...

   Когда Тамара с сыном шли домой, она спросила, - Зачем ты врал про Кубу?
   - Я не врал. Я стал говорить Губа… а дальше забыл и пытался вспомнить. А она спросила, - «Куба?» Ну и, чтобы отстала, я сказал, - «Да». Меня пацаны ждали. Чего она приставала?
   - Это и есть враньё. Ты должен был сказать правду, что не помнишь…

   На перроне их провожали Галина с Толей, и пришёл Максим. Тамара взглянула на сестру, - Зачем ты сказала?
   - Да, я позвала его. Он тебе не чужой.
   Максим дал коробку с мотоциклом Коле, протянул цветы Тамаре и сказал, - Прости и прощай.
   Сёстры заплакали...

   Когда сели в вагон, Тамара поймала себя на мысли, что ей больно расставаться и с Галиной, и с Максимом, - Он меня любит. Если бы я простила его, возможно, интерната бы не было, и Коля бы не заболел.
   Поезд увозил их всё дальше. Она смотрела, как сын играет мотоциклом, и накручивала себя, - Галя правду сказала, что я дура. Какая же я дура…


   Глава девятая. Анна.


   Добирались долго, с пересадками. В Свердловске пересели на поезд, который шёл на север через станцию Чусовая. После этой станции они не могли оторваться от окна. Первый раз они увидели горы. Поезд въехал в тоннель в горе, и стало темно. Проносились лампочки внутри тоннеля. И также неожиданно поезд выскочил из тоннеля, как до этого в него нырнул. Поезд шёл по мосту над ущельем. Было страшно представить что будет, если мост не выдержит тяжесть поезда. И опять стало темно, поезд снова шёл в тоннеле. А через полминуты вынырнул из него. Они были под большим впечатлением.
   На станции Половинка опять была пересадка. Сказали идти за людьми, и шли около километра до станции. Подошёл паровоз с довоенными вагонами. Сели и поехали. Паровоз пыхтел чух-чух-чух и тянул вагоны…

   Тётя жила на улице Чайковского, в квартире на втором этаже, в двухэтажном доме. У неё было четверо детей, но двое из них, Людмила и Володя, уже работали. Анна обрадовалась приезду крестницы. Она была любимой дочкой её покойного брата Александра. И Анна её тоже любила, - Вот значит, из-за кого ты приехала в нашу глушь. Ну, здравствуй, Коля.
   - Здравствуйте, крёстная.
   Тамара хотела сказать, чтобы Коля не называл её так, но тётя остановила её, - Его ведь крестила бабушка, и он никого так не называет. Вот я и буду ему крёстной. Пусть так и зовёт.
   Тётя была худой и постаревшей. Тяжёлая работа в лагере сказалась. Тамара обняла свою крёстную, - А где твои?
   - Так день, Люда с Вовкой на работе, а Валя с Томой в школе. Да и я уже собираюсь на работу во вторую смену.
   Скоро Валя с Томой пришли со школы. Валя была полноватая, а Тома худая, похожая на мать. Вечером пришла с работы Люда, она была высокая, стройная и тоже очень похожа на мать. Потом пришёл Володя, он был высокий и сильный. Его одежда пропахла бензином, а руки были чёрные от масла, - Ну, здравствуй, Колька. Нашего полка прибыло, а то я тут один среди баб.
   - Здравствуй, Вовка. Ты шофёр? Покатаешь?
   Все засмеялись. Володя пожал руку Коле, - Наш человек. Сразу берёт быка за рога…

   Дети уже спали, когда Анна пришла с работы. Тамара с Людой её ждали. Сели за стол, достали горькую. Выпили. Тётя стала спрашивать, - Я не поняла, что с Колей?
   - Роды были тяжёлые. В пуповине запутался, и пока достали, нахлебался. Еле откачали. Вот лёгкие и пострадали. Теперь часто болеет. Врач сказала, что нужен мягкий климат, а где он.
   - Ладно, поживи здесь, посмотрим. У нас не Сибирь. Мы держим козу, а козье молоко – это хорошее лекарство. Будем отпаивать.
   - А чем здесь люди живут?
   - Посёлок небольшой. Гидроэлектростанция здесь. Вот основной народ её обслуживает. Также врачи, учителя, торгаши, шофёры, ну, и мы грешные. Клуб есть с библиотекой. Всё как в Нюрдор-Котье. Тоже все про всех всё знают. Жить можно.
   - Я ведь о тебе ничего не знаю. Я смотрю, жизнь тебя побила. Как ты жила?
   - Что тут говорить, Тома. Конечно, пришлось не сладко. Но вот, что я тебе скажу. Мне всегда помогало одно правило: «Лучше находить хорошее в плохом, чем плохое в хорошем». Вот так и выживала.
   - А ты виновата была? Расскажи.
   - Дура была. И была бы не виновата, не посадили бы. Давай выпьем. – Они выпили и закусили. Тамара смотрела на тётю и вспоминала, как водилась с её малыми детишками, какая она была молодая, красивая и весёлая.
   - Ну, слушай. Рассказ мой будет долгий, да ладно, выспимся.
   Людмиле нужно было с утра на работу, и она ушла спать.
   А тётя начала рассказывать…

   Её посадили в пятьдесят пятом за недостачу. Муж сразу нашёл себе другую жену, и она стала мачехой её детям. Анна на суде смотрела мужу в глаза, а он их отворачивал.
   Сидела она в Кизеллаге и работала на Косьвинском гидролизном заводе. Условия работы были очень тяжёлые. Вонь в цехах стояла такая, что иногда теряли сознание. И бабы, зная, что рожениц отправляют на лёгкую работу, старались "залететь". Это удавалось только в том случае, если у заключённой получалось закадрить какого-нибудь солдатика. И бабы старались всеми силами выглядеть красивыми, хотя в таких условиях это было, практически, невозможно.
   Солдаты тогда служили по три года. Большинство боялись отношений с заключёнными, но некоторые «старички» были не прочь гульнуть со смазливой девкой. И офицеры внимательно следили, чтобы этого не происходило. Придумано было просто – в охрану набирали призывников из Средней Азии и из Прибалтики. Для мусульман сидевшие были неверными - харам, а прибалты всегда отличались нелюбовью к русским…

   Анна понимала, что через три года на такой работе, она станет инвалидом, и будет уже никому не нужна. Поэтому она решила не ждать случая, а взять всё в свои руки.
   У одной из заключённых был аппендицит, и она рассказала, что его вырезал военный хирург. Она лежала в чистой палате на белых простынях. Но Анну интересовали симптомы, и как её туда везли. Она запомнила, что ей было нужно, и стала думать, когда лучше сыграть роль. Нужно было угадать время овуляции, и чтобы повезли старослужащие солдаты и лучше прибалты. Она слышала про то, что через год службы мусульмане начинали есть свинину, но лучше было не рисковать. Для верности она потренировалась, выбрала лучшее время для премьеры спектакля и симулировала аппендицит. Она сыграла как актриса, и ей поверили.
   Когда её повезли в автозаке в больничный блок, она показала солдатам голую ляжку и сказала, что она не больная, а чистенькая, молодая, хорошенькая и хочет любви.
   Их было двое. Один сказал, - Ты сиди. Она моя.
   Но второй возмутился, - А ты самый умный?
   И он схватил за грудки первого. Анну драка вовсе не устраивала, - Мальчики тихо. Обоих приласкаю.
   И она протянула руки к ширинкам обоих солдат. Поглаживания их успокоили. Она поняла, что придётся дать обоим, - Расстёгивайте штаны.
   Они не стали долго думать…
   Пока машина дошла до больничного блока, воспользоваться ею успели оба солдатика.
   Когда в больничном блоке, её стали осматривать, она сказала, что боль прошла. Её отправили на анализы, а потом обратно в зону…

   Тамара слушала затаив дыхание.
   Тётя посмотрела на стол, - В горле пересохло. Налей. Не устала слушать?
   Они выпили, закусили, и Тамара спросила, - И что? Всё получилось?
   Тётя продолжила рассказ…

   Через четыре месяца, когда беременность было уже не скрыть, её вызвали на допрос. Офицер сказал, - Тебе придётся рассказать, как это случилось.
   Она молчала. Офицер стал спокойно рассказывать, - У нас таких, как ты, просто отправляют к хирургу. Нет ребёнка – нет проблемы. Либо ты рассказываешь, либо я тебя прямо сейчас отправлю.
   Анна посмотрела в лицо офицеру, - Вы готовы убить ребёнка? Срок уже большой!
   - Мы должны. Ты не оставляешь нам выбора. Иначе все станут так делать.
   - Вы обещаете, что не тронете ребёнка, если я расскажу?
   - Да, если не соврёшь.
   - Это было в машине, когда у меня был приступ аппендицита. Меня повезли его удалять, и в машине солдаты это сделали.
   - Ты должна будешь опознать этих солдат.
   - Смеётесь? Как я их узнаю? У вас был приступ аппендицита? В таком состоянии все «чурки» на одно лицо. И я думала только об одном, чтобы быстрее отстали…

   Анну перевели на лёгкую работу. В пятьдесят седьмом она родила дочку, которую назвала Тамарой. Её отпустили на поселение без выезда рядом с лагерем, и она работала на том же заводе.
   Она написала дочери Людмиле и вскоре к ней приехали её дети. Людмила привезла Вовку и Валю. В посёлке Широковский им дали квартиру в двухэтажке, две комнаты и кухня на втором этаже с водопроводом и ванной. Людмила устроилась работать почтальоном, Володя пошёл в школу, а Валю устроили в детский сад. Так и стали жить.
   Когда Анна выходила с Валей и Томой на улицу, бабы сплетничали про неё, что все дети от разных мужиков. Но она не обращала внимания на сплетни. Все дети были с ней, и она была счастлива…

   Тётя закончила рассказ, выпила, закусила, сказала всё убрать со стола, и пошла спать. А Тамара сидела и думала, что у неё ещё не так всё плохо. Если крёстная из таких передряг выпуталась, то ей самой грех жаловаться на жизнь…


   Глава десятая. Широковский.

   
   Прописались, и Коля пошёл в школу. Тамара стала искать работу. В посёлке продавцы не требовались, - Что делать?
   Тётя была оптимистка, - Тут около трёх километров от станции по железке посёлок. Там знак «Двадцать километров», так посёлок и называют – Двадцатый километр. Там воинская часть, которая зону охраняет. Вы на поезде проезжали там, когда сюда ехали. Сходи туда. Не забыла ещё, как в Вавож по пять километров ходили?
   Тамара пошла по железке на двадцатый километр, и ей повезло. В магазин смешанных товаров требовался продавец. Она сразу стала устраиваться. Придётся ходить далеко, но что делать...

   Магазин находился рядом с воинской частью, и в него ходили не только гражданские, но и военные. Он был небольшой, и там были любые товары от еды, до швабр.
   В посёлке всех знали и с новой продавщицей приходили познакомиться. Люди были все приветливые, и Тамара со всеми познакомилась. Они заказывали у неё товары, а она заказывала их на базе. Жизнь стала налаживаться…

   В квартире теперь жили семь человек. Спали на кроватях по двое, и кому-то приходилось спать на полу. Коля спал с Володей на полу, но иногда в баловстве забирался в кровать Вали с Людмилой. Однажды он спросил маму тихонько, - Мама, почему Валька ещё школьница, а у неё титьки больше, чем у Люды.
   Тамара округлила глаза, - Ты их щупал что ли?
   - Подумаешь, пощупал. Их и так видно.
   - Ах, ты безобразник. Я вот сейчас тебя отшлёпаю.
   Коля отбежал, - Поймай сначала.
   Когда Тамара рассказала девчонкам про проделки сына, все смеялись, но уши ему надрали.
   Потом Коля пришёл с прогулки в крови. Голова, ухо, шея и рубаха были в крови, и все испугались. Его сразу повели в поликлинику. Там обработали рану, перевязали голову и сказали, что у него небольшое сотрясение мозга, и нужен покой. Коля рассказал, что поссорились с пацанами. Они начали кидаться камнями, и один камень прилетел ему в голову. Он ходил героем и говорил, что он теперь как Щорс…

   Когда в магазинах появились первые шариковые ручки, все их стали покупать. Но в школе Зинаида Михайловна запретила писать шариковой ручкой. Она сказала, что разрешит писать ею на уроках только тем ученикам, которые научатся писать красиво перьевой. Коля сидел и целыми днями выводил палочки и окружности перьевой ручкой. Так продолжалось, пока Зинаида Михайловна не разрешила ему писать шариковой ручкой. Он прыгал от радости.
   Летом, когда Коля перешёл во второй класс, Володя стал часто брать его с собой на работу. Он ездил на стареньком грузовике полуторке, но Коля был счастлив. Днём он иногда отправлял Кольку домой, а в машину садилась его девушка. Когда Коля приходил домой, он рассказывал, как они на машине развозили разные грузы. Но в сентябре Коля пошёл учиться и Володя его больше не брал с собой, а в октябре его призвали в армию и он уехал…

   Тамаре дали комнату в бараке недалеко от магазина, чтобы не ходить по три километра на работу. Комната была большая в два окна. Там была только печь, на которой можно было готовить, а водоразборная колонка и туалет были на улице. И Тамара стала заполнять комнату мебелью. Сначала она купила кровать с матрасом, потом шкаф. Так постепенно комната стала приобретать жилой вид.
   Сыну она объяснила, что комната далеко от школы, и он будет жить у крёстной, а в каникулы будет с ней. По субботам она приходила и приносила разные вкусные продукты, и он её ждал.

   А в марте пришло письмо, которое всё изменило. Все плакали, а крёстная рыдала. Людмила сказала Коле, что погиб Володя. Он не мог поверить, - Как погиб?
   Но ему никто ничего не говорил.
   У Коли перед глазами стояло улыбающееся лицо Вовки. Он вспоминал, как бесились с Вовкой, как вместе работали на грузовике, как он жался к нему в постели. Это была его первая потеря друга, и он сильно переживал.
   Пришла машина с солдатами. Солдаты выгрузили гроб и поставили на стол во дворе, на котором мужики по выходным играли в домино. Потом встали рядом и стояли так с автоматами на груди.
   Его привезли в цинковом гробу. На крышке было небольшое окошко, через которое можно было разглядеть лицо. Крёстная обнимала гроб, просила вскрыть, но офицер сказал, что нельзя. Людей собиралось больше и больше. Казалось, что весь посёлок был здесь. Через два часа офицер дал команду, и гроб снова погрузили. Машина шла тихонько на кладбище, а за машиной шёл весь посёлок. Перед погребением солдаты салютовали из автоматов. После погребения солдаты ушли, и люди стали расходиться.
   Крёстную с трудом оттащили от могилы и повели домой. Она долго сидела и ни с кем не разговаривала. Тамара с Людмилой пытались её как-то привести в чувство. Только на второй день она встала и стала заниматься делами по дому…


   Глава одиннадцатая. Старательный солдат.


   Микос Камараускас родился в 1944 году в Литве на хуторе недалеко от Варены. Окончил только четыре класса начальной школы. Так как детей в семье было много, в одиннадцать лет пришлось идти работать учеником печника, чтобы было на что жить. Работы было много. Чистили дымоходы, меняли кирпичи и замазывали трещины, а иногда приходилось полностью перекладывать всю печь. Микос быстро вник в премудрости профессии и в шестнадцать лет стал работать уже печником…

   В 1963 году его призвали в армию. Микос попал во внутренние войска. Привезли на Урал, в посёлок в тайге. Русский язык изучал только в школе, поэтому знал плохо. И его отправили работать в свинарник при воинской части. Воинская часть охраняла лагерь Кизеллага и Косьвинский гидролизный завод, на котором работали заключённые. Микос убирал в свинарнике, мыл и кормил свиней. Сослуживцы стали называть его Мишкой, и он привык.
   Забивать очередную свинью на мясо с кухни периодически приходил шеф-повар, высокий и тучный старшина сверхсрочник. Бил он с одного удара в сердце, чтобы свинья не мучилась. Ловко подставлял тазик под рану, и кровь лилась в тазик, наполняя его. Потом разделывал тушку свиньи, мясо пускал на кухню, а копыта, лёгкие, печень, почки, желудок и кишки тщательно промывал и убирал в холодильник, чтобы приготовить из этого разные вкусняшки для офицеров. Из крови с кишками он делал колбасу...

   Долго Мишка любовался работой старшины. Ему так захотелось тоже стать поваром, что он не мог больше молчать. И Мишка стал просить шеф-повара, чтобы разрешил помогать ему.
   - Товарищ старшина, а долго нужно учиться, чтобы стать таким поваром?
   Старшина посмотрел на молодого солдата, - Ты хочешь стать поваром?
   - Я до армии работал печником и не задумывался над тем, что люди готовят в печах после. И уже давно наблюдаю за вашей работой. Как ловко Вы всё делаете. Я восхищён и хочу тоже научиться этому искусству.
   - Ладно. Посмотрю, что ты можешь. Для начала будешь забивать и разделывать свиней, чтобы я не пачкался. Согласен?
   - Так точно! Товарищ старшина.
   Старшина показал молодому как нужно держать нож, как подходить к свинье и как наносить удар. Мишка старался и дело пошло.
   Старшина видел, что этот солдат не ленивый. В свинарнике чисто, и свиньи ухоженные. Оценив его трудолюбие, и желание стать поваром, он доложил начальнику продслужбы, что желает взять рядового Камараускаса на кухню помощником…

   Вскоре приказ был подписан. Сначала Мишка выучил санитарно-гигиенические стандарты. И только после их сдачи, его допустили на кухню. Первый раз Мишка вошёл на кухню в белой куртке, и в поварском колпаке. Там было несколько поваров. Ему сказали надеть фартук и начали «гонять».
   Шли недели и месяцы. А кроме очистки овощей и фруктов, мойки и нарезки, подготовки мяса и рыбы к термической обработке ему ничего не доверяли. Он уже знал от корки до корки те технологические карты приготовления блюд, которые ему дали выучить...

   И вот через полгода настал день, когда шеф устроил экзамен молодому повару. Мишка наизусть рассказывал приготовление разных блюд по технологическим картам, о которых спрашивал старшина. Потом шеф доверил ему приготовить борщ, и внимательно следил за действиями Мишки. Когда борщ был готов, старшина, попробовав его, покачал головой утвердительно, посмотрел на Мишку и сказал, - Тебе ещё многому надо будет учиться. Но первый экзамен ты сдал.
   Мишка был счастлив. Он получил звание ефрейтора и корочки повара третьего класса. Теперь, когда он стал поваром, он мог экспериментировать с разными приправами и, особенно, старался помогать старшине, готовить для офицеров. Ещё через полгода Мишка получил корочки повара второго класса. А к концу службы в шестьдесят шестом сдал экзамен на повара первого класса и получил лычки младшего сержанта...

   Пришло время решать дальнейшую судьбу. И Мишка не стал долго раздумывать. Ему нравилось ходить в военной форме и нравилось готовить. Зачем что-то менять. Возвращаться на хутор он не захотел и написал заявление на сверхсрочную службу...

   Мишка получил офицерскую форму, только с сержантскими погонами. Его поселили в барак в комнату к такому же сержанту сверхсрочнику из взвода связи. Звали его Володя Ганиш. Комната была в два окна с печкой, на которой можно было приготовить пищу. Во дворе была колонка с водой, туалет тоже был на улице. Так началась новая жизнь повара Михаила Камараускаса.
   В редкие выходные в посёлке особо заняться было нечем. Был магазин Смешанные товары, где продавали всё необходимое, и рядом с посёлком было Широковское водохранилище, где можно было покупаться и порыбачить. Ещё в трёх километрах был посёлок Широковский, и там был клуб с библиотекой.
   В магазине около части работала продавщица Тамара. Она была красива и приветлива. Жила она в посёлке Широковском у своей тёти. Михаил решил познакомиться с ней ближе, но она не отвечала взаимностью. Шутила, что ей нравятся только высокие офицеры. А он был невысокого роста, но надежды не терял.
   У Тамары можно было заказать товары, которых не было в магазине. Она заказы передавала экспедитору, и он привозил с базы из города всё необходимое. Михаил с Володей купили в складчину радиолу, и с музыкой стало жить веселее. По их просьбе Тамара заказывала для них грампластинки. В праздники устраивали вечеринки с танцами. Собиралась компания, Михаил приглашал и Тамару...

   Когда осенью шестьдесят седьмого Тамаре дали комнату, он понял, что судьба даёт ему шанс. И он начал действовать энергичнее. Вариантов ухаживания было в посёлке немного - подарить ей полевые цветы, пригласить посмотреть фильм в клубе в Широковском или купить ей что-нибудь у неё же в магазине.
   В том же бараке жил сержант сверхсрочник из взвода охраны по фамилии Юркус, тоже литовец. Он тоже заглядывался на Тамару и любил с ней поболтать. Тамара с ним общалась приветливо, и это раздражало Михаила. Он предложил Юркусу решить вопрос на кулаках. Юркус был на голову выше и засмеялся, - Миша, я не знал, что у тебя всё так серьёзно. Тамара мне нравится, но мне не нужна женщина с ребёнком. Есть молоденькие. А ты дерзай. Но прости, старик, шансов у тебя ноль. Ей нравятся высокие.
   - А это не тебе решать, - Михаил был доволен разрешением вопроса.
   Он узнал, что Тамара была на шесть лет старше его, и у неё был сын Коля. Он учился во втором классе в школе в Широковском, поэтому он остался жить у её тёти. Но Михаила, ни возраст Тамары, ни ребёнок не испугали, и он продолжал ухаживать…


   Глава двенадцатая. Хороший мужик.


   В мае Тамара заболела. На выходные к ней пришёл сын и увидел, что она в кровати. Он сразу стал за ней ухаживать. Она не вставала и жаловалась на боли в животе, - Коля, покажи дневник.
   Он получил пару двоек, и ему было стыдно, - Мама, зачем? Вот выздоровеешь, тогда и посмотришь.
   Но она настаивала, - Коля, покажи дневник.
   Ему пришлось дать ей дневник. Она открыла его и заплакала. Коле было очень стыдно, - Мама, не расстраивайся, пожалуйста, я исправлю.
   Утром в воскресенье он пошёл к соседке, чтобы вызвала врача. И после осмотра маму увезли на машине в больницу...

   Вечером Михаил увидел сидящего на улице у дома Колю. Он подошёл к нему, - Ты чего тут один сидишь?
   - Маму увезли в больницу. И теперь я один, - сказал Коля и вздохнул.
   - А чего к крёстной не пошёл? - Спросил Михаил. Он знал, что Коля называл тётю мамы крёстной. В ответ Коля только пожал плечами.
   - Ну, ладно. Пойдём ко мне, я тебя покормлю...

   Барак, где жил Михаил был недалеко. Они зашли в комнату. За столом сидел Володя и писал письмо.
   - Проходи. Это дядя Вова.
   Увидев, что Михаил не один, он повернулся, - Кто это к нам пожаловал?
   - Здравствуйте, - Коля смотрел исподлобья.
   Володя многозначительно посмотрел на Михаила. В его взгляде читалось, - Всё так серьёзно? Ну, ты даёшь!
   - Умойся и садись. - Михаил показал на рукомойник, а сам пошёл накрывать на стол.
   Когда Коля поел, стал смотреть, как дядя Миша и дядя Володя играли в шашки. В комнате было тепло, из радиолы негромко наигрывала мелодия. Под эту мелодию он и провалился в сон.
   Когда пацан уснул, Володя спросил, - Почему ты не отвёл его в Широковский?
   - Не знаю. Я подумал, что это шанс познакомиться с ним поближе.
   - Не советую. Ты не знаешь, насколько серьёзное заболевание у Тамары.
   - Я возьму выходной, и мы с ним съездим к ней. Заодно всё узнаем.
   - Ладно. Давай спать…

   Утром Михаил не стал будить пацана, и оставил на столе записку, - Поешь. Когда будешь уходить, положи ключ под коврик.
   А когда они с Володей вернулись со службы, то увидели на электроплитке кастрюлю с лапшой в молочной жиже. Володя усмехнулся, - У нас появился ещё один повар.
   Михаил взял ложку и попробовал, - Я взял выходной на завтра. Поедем к Тамаре.
   - Пойдёшь его искать?
   - Нет. Он сам придёт. Он же должен насладиться благодарностью от нас за свой суп.
   - Я это есть не буду.
   - Ну и зря. Я сейчас поправлю вкус. – И Михаил включил плитку, добавил в кастрюлю приправу и размешал.
   Он улыбнулся, - А пока я приготовлю второе блюдо.
   - Вот это другое дело.
   - Но ты поешь его суп и поблагодаришь.
   Михаил смотрел на Володю и ждал. Володя поднял руки, - Сдаюсь…

   На следующий день они поехали в больницу в Губаху. Коле очень нравилось ездить на поезде. Впереди шёл паровоз, он пыхтел как дряхлый старик, а в вагонах были деревянные скамьи. Коля вставал на скамейку ногами и выглядывал в форточку. Нужно было только следить за дымом и убирать вовремя голову. Один раз он не успел, и на пассажиров смотрело лицо негритёнка. Все смеялись...

   Тамара лежала в городской больнице. Ей сделали операцию, и она ещё не ходила. Михаилу с Колей разрешили пообщаться с ней только десять минут.
   Коля подбежал к матери и обнял её.
   - Как ты, дорогой?
   - Всё хорошо, мама. Сначала мне было плохо, и я не знал, что мне делать. А потом дядя Миша позвал меня к себе. С ним живёт ещё дядя Вова. И я был у них.
   - Спасибо тебе Миша, что приютил сына. Я не вправе была рассчитывать на твою заботу.
   - Всё нормально, Тома. Я рад тебя видеть.
   Она смутилась, - Да, конечно, особенно в таком виде. Ты оказался хорошим мужиком. Благодарю.
   Тамара продолжала, - Коля, пообещай, что завтра ты пойдёшь в школу. А когда меня выпишут, я приеду к крёстной, и мы увидимся.
   И обратилась к Михаилу, - Миша, ещё одно доброе дело. Отвези его, пожалуйста, к тёте. Он покажет, где она живёт…

   Вскоре Тамара вышла на работу, и всё стало, как обычно, за исключением отношений с Михаилом. Они стали тёплыми. Наступило лето, и она охотно стала ходить с ним на свидания.
   Поздно вечером постучали в окно. Тамара открыла окно и Михаил влез.
   Коля уже спал на раскладушке и не слышал. А утром, когда Михаил одевался, он проснулся. Михаил тихонько открыл окно и вылез. Мать закрыла за ним окно.
   Коля вытаращил глаза, - Мама, а дядя Миша что ли вор?
   - Нет, он не вор. Он мой любовник. А я не хочу, чтобы про меня сплетничали, поэтому это тайна…

   В сентябре, когда Коля ушёл жить к крёстной, чтобы ходить в школу, Тамара осталась одна. Михаил долго не приходил, и она поймала себя на мысли, что скучает по нему. Она подумала, - Мне уже в ноябре будет тридцать. Миша давно предлагает жить вместе. Мужик хозяйственный и надёжный. Пожалуй, я соглашусь.
   Тамара с Михаилом пришли вместе к тёте. Они поставили на стол вино и торт. Это была помолвка, и тётя их благословила. В конце застолья крёстная обратилась к Коле, - Теперь он будет тебе папа. Зови его так.
   Михаил и Коля смотрели друг другу в глаза. Крёстная повторяла, - Назови его папой.
   Но у Коли, словно комок застрял в горле, он не мог произнести ни слова.
   Крёстная ждала, - Почему молчишь? Скажи, папа.
   Тамара поняла, что сын не готов назвать Михаила папой, - Ладно, крёстная. Не мучай. Придёт время и назовёт. Мы пойдём.
   Они ушли, а Коля пошёл в другую комнату и заплакал. Ему было больно. Он вдруг понял, что его мать с другим. И он ей не нужен, он остался один. Теперь у мамы был дядя Миша, - Я к нему относился как к другу, а теперь придётся его слушаться. А я не хочу его слушаться...

   После помолвки Михаилу не нужно было больше лазить в окно, и он переехал жить к Тамаре…


   Глава тринадцатая. Отпуск.


   Тамару вскоре заочно развели с Заки, и они с Михаилом поженились.
   Они мотались по гарнизонам, посёлок Талый, потом город Кизел. Михаил стал шеф-поваром в звании прапорщик. Тамара заочно училась в торговом техникуме и работала продавцом в продтоварах...

   В семьдесят первом Михаил предложил поездку в отпуск, - Нужно съездить к моей маме в Литву. Я должен показать жену своей маме.
   Тамара обрадовалась, она никогда не бывала в Литве, - Очень хорошо. Я в отпуск не ездила уже сто лет.
   - Но для неё будет шоком, что я женился на русской, а что взял с таким большим сыном будет вообще ударом. Она очень старенькая.
   Тамара села, ожидая худшего. Михаил продолжал, - Давай, ей про сына не будем говорить. Я просто беспокоюсь о её здоровье. Она меня родила поздно, я младший в семье.
   Тамаре это не понравилось, - И куда ты предлагаешь деть сына?
   - Ты тоже хочешь показать меня своей маме. Я предлагаю сначала ехать к твоей маме, оставить там Колю, а потом ехать в Литву. Ты говорила, что в Нюрдор-Котье можно отдыхать как на юге. Вот пусть и отдыхает. Ему там лучше будет, чем таскаться с нами и с чемоданами.
   Тамара подумала, что муж, пожалуй, прав. Неизвестно как там примут в Литве…

   Когда пришло время отпуска, они поехали с сыном в Нюрдор-Котью.
   Николай, брат Тамары, как увидел их, закричал, - Томка! Как я рад тебя видеть.
   Обнялись. Потом обнялись с Ниной его женой. Из комнаты выглядывали их дети Вовка, Лида и Сашка.
   Тамара их увидела, - Как выросли! Ну, что стоите? Принимайте брата. Не узнаёте? Коля иди к ним.
   Татьяна Ивановна вышла из своей комнаты и прослезилась. Тамара стала успокаивать её, - Мама, всё хорошо. Вот внука привезла.
   Потом обратилась ко всем, - Вот, прошу любить и жаловать, мой муж Миша.
   Николай пожал руку Михаилу, - Милости прошу к нашему шалашу.
   После застолья Тамара пошла к маме в комнату, - Как ты тут?
   - Да живу потихоньку. Ты скажи, тебе русские парни совсем не нравятся? Ну, что ты опять за не русского вышла?
   - Мама, с таким хвостом хоть такие берут…

   Приехали в Литву. Сначала поехали к сестре Миши Алдоне в Каунас. Приехали вечером. На вокзале в справочном узнали, как до неё добраться. Подошёл нужный автобус. У задней двери была толкучка. Наверное, был час пик. Миша зашёл и тянул за руку Тамару, но места не было, и люди не хотели подвинуться. Тамара, увидев, что у передней двери уже никого не было, пошла в переднюю дверь. Поехали. К ней стали обращаться на литовском. Она решила, что спрашивают за проезд, - Мой муж в заднюю дверь вошёл. Он заплатит за меня.
   Автобус остановился, и её стали выталкивать. Она успела крикнуть, - Миша!
   Двери закрылись и автобус ушёл. Тамара стояла на тротуаре, ничего не понимая. Стояла долго, пока не подошёл Михаил, - Что это было?
   - Я не знаю, Тома. Я давно не был в Литве и сам не понимаю. Ты, пожалуйста, будь рядом со мной...

   Они пошли до следующей остановки. Тамара восхищалась городом, - Очень красиво.
   По пути зашли в магазин. Тамара, выбрала помаду, которая ей понравилась, и обратилась к продавцу, - Я бы хотела купить вот эту помаду.
   Продавец улыбнулась и вежливо с акцентом сказала, - Я не понимаю вас. Говорите на литовском.
   - Миша, купи мне эту помаду.
   На ценнике была только цена. Михаил вырос в деревне и не помнил, как на литовском слово помада, - Тома, я не помню, как сказать помада. Пойдём отсюда.
   Но Тамару это разозлило, и она обратилась к продавцу, - Как вам не стыдно? Я тоже продавец и работала в универмаге. Мы обслуживали всех покупателей.
   Продавец продолжала улыбаться, - Что вам надо здесь?
   - Дайте жалобную книгу.
   - Не понимаю. Говорите на литовском.
   Михаил взял Тамару за руку, - Пойдём. Не надо скандалить...

   Они вышли из магазина и поехали к Алдоне. Тамара молчала, настроение было испорчено. Она не понимала, как можно так, живя в одной стране, относится к людям другой национальности.
   Алдона очень обрадовалась их приезду. Они с Тамарой были ровесницы, и она приветливо разговаривала с ней. Тамара рассказала ей про автобус и магазин. Алдона ей объяснила, что национализм сильно проник в умы литовцев, и пройдёт ещё немало поколений, чтобы его не стало.
   У мужа Алдоны был автомобиль, и они поехали к матери на хутор на нём...

   Родители встретили их хорошо. Мама Михаила была очень старенькая, и её поддерживал муж. Он выглядел лучше. На хуторе ничего не было ни магазинов, ни почты. Тамара удивилась, - Как тут жить?
   Михаил улыбнулся, - Да, так вот и я жил…

   Когда поехали обратно, они зашли с Алдоной в тот магазин в Каунасе. Она купила Тамаре эту злосчастную помаду и что-то объяснила продавцу на литовском. Продавец посмотрела на Тамару и улыбнулась, - Извините, пожалуйста. А если вышли замуж за литовца, учите язык.
   Но Тамаре были не нужны её извинения. Они погостили у Алдоны пару дней, и она отвезла их потом на вокзал. Она была очень приятным человеком. Они подружились и переписывались.
   Но о людях в Каунасе у Тамары сложилось не хорошее впечатление, - Живут в красивом городе, богато. Что ещё надо?

   Они вернулись в Нюрдор-Котью и здесь стали отдыхать. Ходили купаться и на рыбалку. Коля с Михаилом устроили соревнование, кто больше поймает рыбы. Коля победил и прыгал от радости. Когда пришли домой, Михаил объявил, - Кто, сколько поймал рыбы, столько и чистит.
   Надо было видеть лицо Коли. Все смеялись…


   Эпилог.


   Вскоре Михаила в числе лучших шеф-поваров пригласили в Свердловск готовить для юбилея командующего Уральским военным округом. Он был рад, что его работу так высоко оценили.
   Заки женился на татарочке, и они воспитывали дочь Фариду и сына Марата.
   Галина в Красноярске вышла замуж за Анатолия, и они воспитывали двух дочерей Наташу и Снежану.
   Тамара окончила заочно торговый техникум и работала заведующей магазином.
   Коля слушался Михаила, но называл его дядей Мишей. И только, когда был призван в армию и, послужив, понял истину – «Отец не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал». После армии Николай стал называть Михаила папой.
   Жизнь прожить – не поле перейти. И у Тамары с Михаилом тоже были и ревность, и ссоры. Они преодолели все бытовые неурядицы.
   Ей довелось пережить Михаила, но она всегда поминала его добрым словом…