Твой. Без цензуры... Глава 28

Я найду тысячи способов, как сквозь города
увидеть тебя вновь, чтобы хотя бы просто обнять
и прикоснуться к твоим губам.
Я без тебя нигде, мне без тебя никуда...
Твое сердце меня ежедневно нежно манит,
несмотря на сотни тысяч сантиметров между нами
мы не ожидали, но знай, что даже даль не
остановит, не избавит меня от желания...
Быть ближе к тебе без лишних теней
Я сделаю все, чтобы стереть это расстояние      

nicebeatzprod. — ближе к тебе 


— Послушайте, эта информация вам может не понравиться, но я должен вас предупредить.

— О чем?

— О том, что вашему безоблачному семейному счастью угрожает опасность.

— Что, простите?

— Ваш муж намылился в бега и я даже знаю одну особу, которая его у вас увести.

Отыскав накануне номер телефона гордеевской жены, и специально выкроив время, чтобы никто не мог помешать этому разговору, Глеб умудрился дозвониться до этой женщины после занятий, поставив её в известность о недостойном поведении «светилы».

— А откуда, молодой человек, у вас такие сведения относительно моих отношений с Сашей?

Евгения Гордеевой было невдомек, что сын главврача больницы, где работал её муж, был в курсе его тайных интрижек с женщинами больше, чем она сама. Когда все должно было быть с точностью до наоборот.

— Из надежных источников, — поспешно заверил её Глеб, надеясь, что она клюнет на эту подставу.

— И что же мне делать? Я приходила к нему недавно в больницу, но он и знать меня не хочет!

В голосе женщины слышалась обреченность и усталость от бездействия.

Ровно год назад Гордеев покинул Москву после их неофициального развода. С той поры Евгения понятия не имела, где пропадал все это время её суженый, которого она рисковала потерять теперь уже навсегда. На её звонки «светило» не отвечал, а в свои деяния посвящать кого-либо не собирался. Несложно было себе представить, как она обрадовалась, узнав, что её ненаглядный, которого она считала давно безвести пропавшим, все это время находился в провинции, затесавшись «хирургом» в захудалую больничку.

«Тварь притворная, сволочь брехливая!», — Евгения едва тогда сдержалась, чтобы не разорвать на кусочки снимок с изображением Гордеева с оставленной позади надписью: «Любимой жене. От любимого Саши».

— Потому и действовать вам надо решительнее, а не ждать у моря погоды, — заверил её Глеб, готовый в любой момент отключить телефон.

— И что я должна делать? — поинтересовалась Евгения, потеряв надежду вернуть Гордеева обратно в Москву.

— Как что? Вы же умная женщина! — усмехнулся парень. — Покидаете гостиницу, приезжаете сюда за своим мужем, спаиваете его, предварительно добавив в его кофе двойную дозу снотворного. И только он заснет, «связываете» его, засовываете ему в рот кляп, и везете в Москву. А если будет сильно дергаться, придется отходить его чем-то тяжелым по голове для профилактики, — ненавязчиво «программировал» он её на определенные действия, надеясь именно на такой исход событий, если она, конечно, не струсит.

В конце концов, почему он должен был объяснять посторонней женщине, как ей следовало сладить с собственным мужем и вернуть неверного обратно в семью?! Вот только впечатлительной Евгении подобные методы воздействия на беглого супруга показались не слишком гуманными. Так могла поступить другая женщина, но не она. Да и снотворного у неё с собой тоже не было, о чем она тут же поспешила поставить Глеба в известность.

— Не беда, — отмахнулся он, не увидев в этом ничего страшного, — я смогу вам достать такие таблетки. Поэтому действуйте, иначе если за него возьмусь я, то возвращать в Москву вам будет некого.

— Со своим супругом я разберусь сама! — осадила его Евгения, уязвленная столь небывалой наглостью со стороны постороннего человека. — А вам, молодой человек, настоятельно советую не лезть в наши с ним отношения! Это мое дело. И вас оно никак не касается.

— Ну, что ж, тогда действуйте на свое усмотрение, да побыстрее, иначе ваш муж поедет не в Москву, а в Воркуту! — отрезал Глеб, и не предоставив ей даже возможности выговориться, вернул трубку стационарного телефона в исходное положении, пользуясь отсутствием у стойки старшей медсестры.

Покинув холл, он почти дошел до лестницы, раздумывая, как скоротать свое время, чтобы не возвращаться к больному, когда к нему кто-то подошел.

Покинув кабинет Филюрина, прописавшего ей новое успокоительное средство, Валерия подкараулила сводного братца в этом месте, ожидая, когда тот закончит свой разговор и выберется наверх.

Заметив её, Глеб невольно нахмурился. На какое-то мгновение ему даже показалось, будто она слышала его разговор с гордеевской женой, но тут же поспешил прогнать прочь эту мысль, уверенный, что Чехова вряд ли станет подслушивать чужие разговоры. Это было совсем не в её стиле. Между тем, ей лицо оставалось непроницаемым. И тщетно пытаясь угадать, с какими новостями она пожаловала к нему в этот раз, не став ждать, когда «сестренка» первой начнет столь непростой разговор, поспешил первым поставить её в известность относительно полученного разрешения на съемки клипа про Гордеева.

Он был уверен, что скоро слава о местном хирургическом центре и её «светиле» загремит на весь мир. 
Услышав его, Чехова заметно побледнела. Для неё эта новость стала подобно грому среди ясного неба. Она-то думала, что сводный братец уже и забыть забыл про этот клип, а на самом деле все это время он хлопотал насчет съемок, настроившись на данный процесс самым серьёзным образом.

— Глеб, ты… Ты — ненормальный, — попятившись назад, Валерия покрутила пальцем у своего виска, как только до неё дошло, что он совсем не шутит, готовый выставить их куратора в нелицеприятном виде. 

— Ненормальность — это моя норма, — усмехнулся тот, ничуть не удивленный её заявлению.

— Да как ты вообще… — запнувшись на полуслове, она так и не сумела подобрать подходящее слово, чтобы вкратце описать его подлый поступок.

У неё просто не укладывалось в голове, что он рискнет обмануть собственного отца, заявив тому, что собирается снять клип про хирургический центр, а на деле эта будет разоблачающая картина про одного из его подчиненных.

— Да, вот такая я подлая скотина и ничего не могу с этим поделать! — с довольным видом отозвался Глеб, поднимаясь по лестнице; Валерия едва за ним поспевала. — Отец будет «приятно» удивлен, увидев Гордеева в новом амплуа. Осталось только найти подходящего актера на эту роль.

— Я сейчас же пойду к Олегу Викторовичу и все ему расскажу! — возмущениям Чеховой не было предела.

— Иди и рассказывай, только никто тебе не поверит!

Бросив на него яростный взгляд, Валерия сделала шаг в сторону, когда поставив перед собой цель отвлечь её от похода в кабинет главврача, (непростые времена требовали радикальных решений), Глеб внезапно схватил её за плечо, разворачивая девушку лицом к себе. 

— Чехова, ну, куда ты побежала?! А как же прощальный поцелуй?

Чехова едва сдержалась, чтобы не закатить ему хорошую оплеуху.

— У меня есть для тебя кое-что похлеще поцелуя, — процедила она, и пока Глеб, теряясь в догадках, раздумывал, что она имеет в виду, вытащив из кармана своего халата какую-то ампулу, ткнула ею прямо ему в лицо.

— А ты оказывается, непростой игрок, Чехова, — подавив смешок, отозвался он, любуясь знакомой ампулой. — Я ведь эту инъекцию даже не успел вколоть Латухину, а ты…

— А я действую на опережение! Но даже если бы и успел… Ты представляешь, к каким последствиям мог бы привести подобный шаг?

— Представляю, — согласился он, продолжая клоунадничать. — Прекрасно себе представляю, поэтому давай поступим следующим образом: я изымаю у тебя сейчас эту ампулу, а ты молчишь о моем поступке. Идет?
 
Протянув вперед руку, он попросил «сестренку» вернуть ему ампулу, но в условиях сложившейся ситуации об этом, разумеется, не могло быть и речи. Отшатнувшись, Валерия сделала пару шагов назад, с опаской уставившись на сводного братца. Такого Глеб от неё явно не ожидал, привыкший получать все по первому требованию. Его бесило, когда люди противоречили сами себе, действуя не так, как этого хотел лично он.

— Отдай мне ампулу по-хорошему, не то пожалеешь, — пригрозил он Чеховой, приближаясь к ней вплотную.

Не спеша поддаваться на его провокацию, та сделала ещё шаг назад, заметно насторожившись, когда до слуха обоих донесся внезапно голос Рудаковского. 

— Лера, Глеб, где вы? Ау! — кричал с нижнего пролета лестницы их одногруппник, бегая по больнице как угорелый.

— Наверху! — крикнув ему Глеб, приготовившись его разыграть.

— И что вы там делаете? — задрав вверх голову, осведомился Рудаковский, пытаясь вычислить по его голосу местонахождение этих двоих.

— Занимаемся любовью! — ответил ему в тон Глеб, заранее предвкушая неоднозначную реакцию одногруппника на его слова. Уж кому-кому, а слабохарактерному и вспыльчивому Рудаковскому услышанное точно не понравится.

— Ох, я сейчас устрою кому-то головомойку! — прорычав в ответ, Рудаковский бросился вверх по лестнице, стремясь поскорее добраться до этой парочки и по возможности накостылять обоим: Глебу — за то, что рискнул совратить одну из красивых девушек их группы, а Чеховой — за то, что она в очередной раз проигнорировала его совет держаться от этого типа подальше, что было, в принципе, невыполнимо, поскольку эти двое жили в одном доме, и избегать друг друга никак не могли.

Понимая, что бороться с упрямством «сестренки» не было смысла, недолго думая, Глеб пошел натоптанным путем, применив трюк, который неоднократно спасал его из безнадежных ситуаций.

— Ой, Чехова, гляди, что это у тебя ползет такое по плечу! — неожиданно воскликнул он, ненавязчиво касаясь рукой её плеча.

— Где? — повернулась она, в тревоге осматривая свое верхнее одеяние.

— Да вот же! Что ты такая невнимательная…

Скользнув бегло руками по своему халату, она хотела стряхнуть с себя невидимую угрозу, когда заломив ей запястье, Глеб выхватил у неё из рук ампулу и был таков. Спохватившись, Валерия попыталась его задержать, но было поздно. Лобов пропал в коридоре, как сверчок в золе. Только его и видели.

— Где он? — врываясь в подсобку, набросился на неё взмыленный Рудаковский. — Почему ты здесь одна?
 
— А ты что здесь забыл? — возмутилась она, отталкивая его прочь.

— А разве вы с ним не… того?

— Ты с ума сошел, Вов! Нашел кому верить… Да как тебе вообще могло взбрести такое в голову!

Её возмущениям не было предела, но Рудаковский тоже чувствовал себя не очень, навоображав себе дорогой сюда невесть что. Хорошо, что все обошлось. В противном случае ему пришлось бы устроить с Глебом потасовку, да ещё на глазах у Чеховой, не разделявшей подобного способа решения проблем.

Одногруппник сбежал, но это вовсе не значило, что он, Владимир Рудаковский, собирался спускать ему с рук подобную выходку. Глеб обязательно ответит за свои слова, был уверен наивный парень. И пообещав Чеховой в следующий раз серьёзно разобраться с её сводным братцем, ушел вместе с ней к больным, заметив, как изменилась она в лице, будто утратив накануне что-то ценное для себя.

Быстро шагая по коридору, Глеб чуть не налетел на Смертина, который возясь с Анкушевым, тщетно пытался вытащить из дверного проема его бесчувственное тело пациента и снова водрузить в инвалидную коляску.

Больного надо было как можно скорее спрятать от посторонних глаз, пока на него не наткнулся Гордеев, о чем, собственно говоря, Толик и поспешил поставить в известность пробегавшего мимо них одногруппника.

Посчитав эту ситуацию несколько эксцентричной, отказывать ему в помощи Глеб не стал, пусть и речь шла о пациенте Чеховой. И довольно скоро подхватив этого Анкушева за руки и за ноги, оба перетащили его в гардеробную, где, продолжая давиться от смеха, засунули тело мужчины в один из пустых шкафчиков, подперев снаружи его дверцу поломанной табуреткой. После чего оставив все, как есть, поспешили покинуть это место, стараясь не привлекать к своей персоне излишнее внимание.

Глава 29

http://proza.ru/2024/03/11/704