Ромас Глава десятая

«РОМАС»

Жизнь судового механика


Глава десятая

Перед подходом к Ленинграду дядя Витя со старпомом провели инструктаж.
На инструктаже он сделал особый упор на подготовку судна к таможенному досмотру.
В конце своей речи дядя Витя очень хитро посмотрел на Астахова с Юриком:
— А некоторым членам экипажа хочется особенно указать на зачистку кают от посторонних предметов.
При этих словах Астахов с Юриком чуть ли не залезли под столы от пронзительно-испепеляющего взгляда помполита.
Дядя Витя знал, что у них в каютах находится ещё некоторое количество томатов с пивом и что сожрать они его ещё не успели.
Пиво-то они почти всё выпили, а вот томаты в глотку уже не лезли.
Заканчивая собрание, помполит приказал всё выкинуть за борт, и чтобы в Питер ни один ящик, ни одна банка с томатами не пришли.
Но Астахов с Юриком были же очень самостоятельными пацанами. Судно они знали досконально, поэтому нашли специальную вентиляционную шахту, в которую занесли несколько ящиков с пивом, кетчупом, чили-соусом и очищенными томатами.
Переноска производилось в ночное время, под покровом темноты, в глубочайшей тайне. Хотя какая могла быть темнота при белых ночах?
Юрик сменился в полночь, а Астахов специально ждал его. Он заранее приготовил к открытию двери вентиляционной шахты и оставшиеся ящики для переноски. Остальные ящики, чтобы видел дядя Витя, они ещё днём выкинули у него на глазах за борт.
Помполит остался удовлетворённым, а чёрные дела по утаиванию контрабандного товара ушлыми контрабандистами всё-таки были произведены.

***

Астахов после принятия душа только успел переодеться, как к нему в каюту забежал Юрик.
Свои вещи он уже перенёс в автобус.
— Ты чего копаешься? — обычно спокойный Юрик сейчас выглядел возбуждённым. — Давай быстрее. — И, подхватив одну из сумок Астахова, побежал по трапам вниз.
Астахов с сожалением окинул взглядом каюту, где прожил немало замечательных дней и, подхватив оставшиеся вещи, последовал за Юриком.
Как жаль было Астахову покидать судно, сознавая то, что он больше никогда на него не вернётся, ведь столько хорошего произошло на нём за эти последние два года…
Но рассиропливаться было некогда. Впереди его ждали совсем другие заботы.
Дядя Витя с пониманием посмотрел на сумки Астахова и осуждающе покачал головой. Он понял, что его приказание некоторые не исполнили должным образом.
Но тут уже делать было нечего.
«Таможню прошли? Прошли. Дела сдали? Сдали. Все целы и здоровы? Да. Ну, тогда и вам желаю того же», — подумал Астахов, проходя мимо рентгеновского взгляда помполита.
У остальных членов экипажа такого товара было хоть отбавляй. Боцман ухитрился даже кое-что прихватить из подшкиперской. На то он и боцман.

У Астахова в Питере проживало много родственников. Поэтому он перед подходом дал тёте Люде телеграмму, что они приходят в Ленинград и их сразу поставят к причалу. Откуда же он мог знать, что их задержат на борту на три дня? А информировать тётю Люду о своей задержке он никак не мог.
По приезде в гостиницу, после расселения по номерам, он спустился в холл гостиницы на первом этаже и позвонил двоюродному брату.
Не успело в трубке раздаться и пары гудков, как её подняли, и встревоженный Лёшкин голос сдавленно произнёс:
— Алё…
— Алё, алё, — передразнил его Астахов. — Мы уже в гостинице.
— Ты где? — с тревогой в голосе чуть ли не выкрикнул Лёшка. Чувствовалось, что он был не на шутку обеспокоен.
— На Двинской. В гостинице моряков, — весело пояснил брату Астахов.
— А где ты был три дня? Мы тут с мамой уже оборвали все телефоны. Судно есть в порту, а тебя нигде нет. Уже думали, не загиб ли ты где.
— Извини, что не смог связаться, — начал успокаивать его Астахов. — Когда приеду, то всё расскажу. Я тебе сейчас по телефону не могу сказать этого.
— А… — протянул Лёшка. — Хорошо. Ждём. И мама тебя ждёт. Она чего тут только не наготовила.
— Добро, — согласился Астахов. — Жди. Я через часик подъеду. Но только я буду со своим другом.
— Да неважно с кем. Хоть со всем экипажем, — уже радостно шутил Лёшка. — Мы тебя ждём.
Астахов повесил трубку телефона и поднялся в номер.
Номер — это шикарно сказано. Им досталась комната с шестью кроватями и удобствами в коридоре.
Он присел на койку к Юрику и предложил:
— Слышь, Юрик… А как насчёт того, чтобы к моему братану съездить? Чем тут маяться двое суток, — он окинул взглядом неуютные стены комнаты. — Поехали. Родня отменная. Нам будут только рады. Завтра съездим в Петергоф, отдохнём.
Юрика не пришлось долго уговаривать. Он был готов на всё, кроме того, чтобы снова падать в робу и вновь переться на вахту.
На том и порешили. Собрали в одну сумку томаты, кетчуп, соус чили и оставшееся пиво.
Второму механику, который находился тут же в комнате, Астахов написал номер телефона и адрес, куда они сейчас поедут.
Второй механик пожал плечами:
— Хозяин — барин. Только к самолёту не опаздывайте. Он без вас улетит без труда.
— Не переживай, — бодро успокоил Астахов второго. — Послезавтра утром мы здесь будем как штык.
Они с Юриком подхватили сумки и вышли на улицу. Через пару минут поймали такси и поехали к родственникам Астахова.
Приехать туда с пустыми руками не позволял статус моряка загранзаплыва, поэтому таксист отвёз их до ближайшего гастронома, где они взяли пару пузырей.
Когда приехали к Лёшке домой, то там их уже ждали.
Тётя Люда даже проронила слезинку, увидев статного, загорелого, модно одетого
племянника.
Стол оказался накрыт по последнему слову техники. Но самый большой фурор произвели выложенные кетчупы с соусами и пиво в банках. Такого в Союзе так просто купить было нельзя. Вообще-то, можно, но только за валюту или чеки ВТБ.
Когда первая радость от встречи улеглась, тётя Люда усадила возбуждённых парней за стол, где они и просидели чуть ли не до самой ночи. Хорошо обо всём поговорили, рассказали со смехом обо всех делах и приключениях, произошедших в этом рейсе.
А Юрик уже в сотый раз рассказал свой знаменитый анекдот, в котором лягушке на нижнюю губу падают капли дождя, а мышке под верхнюю залетает грязь из-под колёс. Юрик это так живо изобразил, что от его декламации все вновь долго смеялись.
Утром следующего дня парни встали пораньше и поехали на Дворцовую набережную, от которой отходила «Комета» в Петергоф.
День оказался тихим и солнечным. Ничто не мешало им ходить по паркам Петергофа и любоваться красотой строений и фонтанов.
В фотоаппарате Астахова ещё оставалось полплёнки. Он надеялся, что фотографии получатся отличными. Но, несмотря на всё это, они сделали несколько фотографий у фотографа, который обещал их переслать по указанным адресам.
Как быстро пролетел этот замечательный день! Как не хотелось покидать столь уютное и красивое место! Но надо возвращаться в город.
Вернулись они на той же «Комете», а уже потом на метро доехали до дома.
От всех впечатлений, полученных от сегодняшнего дня, в метро они с трудом переговаривались, а Ирина с маленьким Лёнчиком спали, поддерживаемые сильной рукой Лёшки.
Опять просидели весь вечер за разговорами на кухне, где Астахов вспоминал прошедший рейс, а Лёшка в красках рассказывал о жизни на заводе.
Водки опять не хватило, и Лёшка забрал у матери последний спирт, за что тётя Люда ругалась на него утром.
Ну а утром их разбудила заботливая тётя Люда, которая их покормила. Сели в такси и вернулись на Двинскую. Там их всех погрузили в автобус и отвезли в аэропорт. Именно что погрузили, потому что большая часть экипажа от возлияний была еле-еле транспортабельна.
А там самолётом Ленинград — Владивосток Астахов вернулся домой.

После приезда во Владивосток экипаж по одиночке вызывали в КГБ для новых опросов и допросов.
Астахов при первой беседе в КГБ со следователем, дал подписку о неразглашении государственной тайны и предупреждении о даче ложных показаний.
Зачем ему давать ложные показания? Они как были, так и остались.
Для Астахова это была абсолютно безболезненная процедура. Он в первый раз в жизни находился в КГБ и в первый раз вообще присутствовал на допросе.
Эта процедура ему даже показалась чем-то интересной.
Для Астахова этот рейс был вообще небольшим приключением в его монотонной морской жизни.
А для остальных… Сейчас он не знал этого…

***

Капитана понизили в должности. Он уволился из пароходства и пошёл в «Дальзавод», где работал капитаном дока, а потом… Он вроде бы спился и куда-то исчез.
Четвёртого помощника на полгода лишили визы, а так как у него папа был знаменитым капитаном в пароходстве, то он провёл в отпуске полгода, визу ему вновь открыли, и он по-прежнему работал на судах загранплавания, а потом даже и третьим помощником пошёл.
Витьк;, моториста-газоэлектросварщика, лишили на год визы, непонятно только за что, но он остался работать в пароходстве. Отработал без визы год в каботаже, а потом продолжил работать на судах загранплавания. Астахов его больше никогда не видел, но от друзей узнал, что с Витьком приключилась беда. Он занимался сварочными работами за бортом, его накрыло волной, дуга замкнула, и он погиб.
Матроса Сашку лишили на год визы. Он продолжил работать на ледоколах, где и остался работать ледокольщиком на долгие годы. Позднее ему открыли визу, и он ходил на ледоколах на ремонт в Японию, а на ледоколе «Владивосток» сходил в Антарктиду на спасение «Сомова» и его за это наградили какой-то медалью.
Другого матроса, Степу — а Степа был мордвином — лишили визы, и он, плюнув на пароходство, уехал к себе в Мордовию.
Дядю Витю, помполита, вызвали в КГБ, долго-долго с ним разговаривали, беседовали, но потом направили в Финляндию принимать ледокол «Капитан Хлебников», который Северным морским путём перешёл во Владивосток, и дядя Витя на нём работал год или полтора.

И только через несколько лет выяснилось, куда подевался Коля.
А Коля, оказывается, никуда не девался — Коля по-прежнему работал в своём родном рыбацком колхозе на Азовском море.
Потом уже выяснилось, что, когда Коля пришёл первый раз на судно, у него были с собой какие-то полудрагоценные камни. И в последнем восьмимесячном рейсе он пытался их в Гонконге продать.
Дядя Витя это чувствовал нутром. Он подозревал, что Коля что-то затевает, поэтому всё время ставил Колю в группу вместе со вторым помощником.
Но Юрка оказался разгильдяйским паренем и не смог уследить, куда Коля пропадал в гонконгских «щелях». Коля всегда слегка отставал от группы, исчезал в «щелях», а потом неожиданно через полчаса опять откуда-то появлялся. Где он находился эти полчаса, никто не знал. Да и Коля объяснял это тем, что в тесноте «щелей» он просто заблудился.
Дядю Витю очень сильно заинтересовался Колей и его проделками. Наверное, в своих отчётах он что-то и писал про него.
А когда «Ромас» решили перегнать на Балтику, то Колю обратно на судно не взяли и прикрыли визу. Скорее всего, Коля очень обиделся на дядю Витю, и они решили с матросом Сашкой сделать помполиту подлянку.
Коля приехал на борт судна, поговорил с Сашкой, дал ему портфель, в который они положили несколько банок тушёнки. Сашка пошёл в трюм, насрал там и положил рядом с портфелем бутылку с водой.
А Коля спокойно ушёл с борта на рейде Владивостока. Он как-то незаметно прошёл мимо вахты и так же незаметно ушёл с судна, поэтому его никто на борту не видел. Не до того всем было. Тогда на рейде во Владивостоке стоял такой кавардак, что не стояло никакой вахты, и не велось никакого контроля за теми, кто приходил на борт и уходил с него.
А Сашок в Гонконге разыграл спектакль, который они с Колей перед этим обсудили.
Вот так эта история и закончилась.

Владивосток, июль 2018

Полностью повесть «Ромас» опубликована в книге «Ромас»: https://ridero.ru/books/romas/