062. Тишина

     Кем-то, когда-то впервые применено выражение «звенящая тишина». Наверное, для кого-то она и звенящая, а для меня – шипящая. Тишина – шипит. Обычно это тихий ненавязчивый и спокойный звук. Но иногда шипение становится громким, или прерывистым. И тогда оно напоминает шипение змеи. И от такого шипения – мороз по коже. И какой-то животный страх.
     Шипение у тишины - почти постоянно. И, всё-таки, оно прерывается звоном. Но это звенит не тишина, а телефон, резко и неожиданно. И, потому – этот звук опасен. Наверное,  в человеке заложено на уровне животного, первобытного уровня - опасение резких и громких звуков. Сколько помню, такие звонки всегда оставляют после себя что-то плохое, какую-то неожиданную беду.
     Так было и сегодня. Звонок вырвал меня из более-менее спокойного существования в моём маленьком мире. И – голос человека, которого вообще уже никогда не хотелось слышать. И вспоминать – тоже. Но он уже здесь, рядом, что-то гундит, рассказывает. Так как я – в ответ ни слова, то голос повышает звук и экспрессию. Отодвигаю телефон подальше от уха. Звук повышается до крика, иногда – визгливого. Это крайне неприятно, и я отключаюсь. Не чувствую абсолютно ничего. Чувства давно вымерли, как первобытные животные.
     Наконец-то становится тихо. Звонков больше нет. К чему, после десяти лет отсутствия, этот звонок? Что хочет звонивший? Как славно, что я этого не хочу знать.
      Снова просыпается привычная тишина. Но теперь она, как будто знает, что мне нужно, становится почти беззвучная, какая-то ватная. Она тёплым коконом окружает меня, и, кажется, нежно поглаживает «ватными» нежными прикосновениями.  В ней проступают звуки, похожие на очень тихий шёпот. Может, тишина что-то силится сказать? Вот от тишины я бы хотела получить ответ. Но я просто иду на кухню, завариваю чай с травами, и пью, наслаждаясь, маленькими глотками.
     В окно вижу, как над лесом заалела полоска рассвета. Цвикнула  первая беспокойная птаха. Помолчала. Потом разразилась длинной третью. За ней – подала голос вторая, потом ещё… Набежавший прохладный ветерок зашелестел листьями берёзки. От соседей донёсся звук запускаемого мотора – хозяин торопится на работу. Звук мотора растаял вдали. И тут заорал благим матом петух через три дома от моего. Это было огромное злое существо, которого боялись даже многие взрослые. Во дворе при нём не нужна собака – петух кидался на каждого постороннего, кто входил в калитку. И сейчас, похоже, он орал от злости, что не он первый подал голос о приближении дня. Не зря петуха, с подачи детей, все кличут Чёртом.
     С другой стороны послышался голос бабы Нины: «Галька! Вставай, зараза, корову пора доить, да выгонять в стадо! Гуляет всю ночь, потом дрыхнет. А, ну, подъём!»
     И вот уже хор заоконного многозвучия  напрочь смёл бессонную ночную тишину, с её понятными и таинственными звуками, провозглашая торжество наступившего дня.
     Я пила чай и наслаждалась этой звуковой какофонией. Она была такая привычная, настоящая! И ещё подумала о том, как хорошо, что голос того, кто звонил ночью, дал мне это понять глубоко и навсегда. А тишина… Она всё чаще становится ко мне доброй, ласкающей, а не шипящей.