Миф о первом муромском князе Константине

МИФ О ПЕРВОМ МУРОМСКОМ КНЯЗЕ КОНСТАНТИНЕ. Одним из источников мифотворчества является в наше время, к сожалению, православная церковь. В советское время историческая наука просто не принимала в расчет мифологические рассказы тиражируемые церковью, которые сейчас так настойчиво внедряются в сознание обывателей. Одним из таких псевдоисторических мифов является рассказ о первом муромском князе Константине и его сыновьях. Для нас он имеет то значение, что вплоть до середины 12 в. земли современного Рязанского края входили в состав княжества, условно называемого Муромо-Рязанским и длительное время «старшим» или стольным городом этого княжества был именно Муром. По этой же причине князь Константин Муромский, его супруга Ирина и сыновья Михаил и Феодор внесены в список Собора святых земли Рязанской.

Источником мифологических, совершенно неподтвержденных исторической наукой сведений, является в данном случае «Житие Константина, князя Муромского, и чад его Михаила и Феодора». В нем содержится следующий рассказ:

Князь Константин Муромский был потомком крестителя Руси – великого князя Киевского Владимира Святославича. Достигнув совершеннолетия, Константин просил у своего отца Святослава, князя Черниговского, дать ему в удел город Муром, чтобы просветить этот край, населенный одними язычниками, и принести в него свет христианства. Князь Святослав не сразу дал свое согласие, зная суровый нрав муромских язычников и опасаясь за жизнь Константина. Помнил он и о том, сколько усилий приложил святой Глеб, чтобы донести до тамошних жителей огонь истинной веры, но так ничего и не добился и все свое недолгое княжение провел не в самом Муроме, а в резиденции неподалеку от города. После его мученической смерти в 1015 г. Муром долго не имел князя. Делами Муромской земли управлял сначала наместник великого князя Киевского, а когда в 1024 г. Муром вошел в состав Черниговского княжества – наместники черниговских князей. Наместников больше волновали подати, собираемые с богатого торгового города, каковым был Муром, и язычество оставалось по-прежнему сильным.

Зная об этом, «князь Константин, слыша о Муроме, яко велик и славен и множество людей живущих в нем и богатством всяким кипящий», и обратился к отцу с просьбой отдать ему Муром. Осознав, что Константин решился на это для святой веры, князь Святослав дал свое согласие. И вот в 1192 г. Константин, получив благословение митрополита, вместе с сыновьями своими Михаилом и Феодором, духовенством, войском и слугами вышел из Киева и пришел к городу Мурому. Когда до города осталось уже немного, князь Константин отправил к муромцам вперед себя своего старшего сына Михаила с небольшим отрядом – как посланца своей доброй воли, уговорить горожан не противиться ему. Однако язычники убили княжича и ехавших с ним и бросили тела у ворот города. Они готовы были убить и самого князя, но увидев, что тот пришел с большой дружиной, покорились силе и приняли его.

Неизвестно, что случилось с непосредственными убийцами Михаила и были ли они вообще найдены, но всему городу Константин мстить не стал. И даже не принудил жителей принять веру Христову, хотя мысли об их просвещении не оставил. На месте убиения Михаила князь поставил церковь Благовещения Пресвятой Богородицы. И не раз Константин призывал к себе городских старейшин, убеждая их отринуть язычество и принять истинную веру, а к простым горожанам обращалось с проповедью духовенство, прибывшее с князем.

Волхвы были недовольны распространением новой веры, и однажды толпа ярых язычников, вооружившись мечами и дрекольем, собралась у княжьих палат, призывая Константина выйти к ним на расправу. Князь вышел, но не с оружием, а с иконой Муромской Божьей Матери. Это так поразило и смутило язычников, что ярость оставила их, и они сами пожелали принять крещение. Князь позаботился, чтобы крещение муромцев было совершено торжественно, со всеми необходимыми обрядами, на реке Оке – так же, как великий князь Владимир крестил киевлян в Днепре. Константин щедро одарил крестившихся – одеждой, деньгами, а кого и вотчинами. Вскоре князь построил еще один храм – в честь святых Бориса и Глеба.

В утверждении новой веры среди муромцев и избавления их от «прелестей идольских» Константину ревностно помогал его старший сын, князь Феодор. Крестив муромцев, князь Константин «заповеда ставити церкви в городе и в селах и монастыри мужския и женския», построил в городе Спасский монастырь и учредил в Муроме епископскую кафедру. Схоронив в 1223 г. жену Ирину, князь более не женился, проведя остаток жизни в истинной вере и непорочности во всем, являясь всегда защитником бедных и сирот. Спустя 9 лет после смерти княгини, которая ныне почитается в качестве местной святой, князь Константин скончался и был погребен в церкви Благовещения рядом с сыновьями, блаженными Михаилом и Феодором.

Попытаемся разобраться, что в этом рассказе правда.

Еще в 19 в. историки пытались привести Житие Константина Муромского в соответствие с другими источниками. Однако названные в нем даты, разнящиеся в разных редакциях (например, прибытие Константина обозначено в них 1192, 1215 и 1223 гг.), а кроме того, фразы о двух столетиях между крещением Киева и крещением Мурома (как и о том, что крещение Мурома «вскоре после святого Владимира») никак не сходились ни между собой, ни с тем, что написано в сохранившихся летописях.

В означенный в Житие период, то есть в 1192 – 1232 гг., согласно летописным известиям, в Муроме правили совсем другие князья. Не буду перечислять всех, достаточно одного – Давыда Юрьевича. Того самого, который княжил в 1203 – 1228 гг. и которого вместе с его супругой старательно отождествляют со святыми Петром и Февронией. Странно, однако, что, хотя и Петр с Февронией, и Константин с сыновьями жили, получается, в одно и то же время в одном и том же месте и канонизированы одним церковным собором 1547 г., жития их в текстах своих никак не пересекаются.

Еще в 19 в. перед авторами трудов по истории Русской православной церкви встал вопрос: кто такой Константин Святославич? Дело в том, что ни в одной летописи не упоминается муромский князь с таким именем. А имя жены его – Ирина откровенно позаимствовано автором Жития у супруги Константина, но не муромского князя, а византийского императора. По Житию, родословная князя Константина берет начало от Владимира Святого, отца его звали Святославом, но ни в одной летописи никакого Константина Святославича нет. К слову, Никоновская и Воскресенская летописи четко свидетельствуют о крещении Мурома самим Владимиром Святым (с той лишь разницей, что Никоновская говорит обо всей Муромской земле, а Воскресенская – только о городе). Поиск среди известных потомков крестителя всея Руси по затейливой кривой вывел церковных историков 19 в. на муромского князя Ярослава Святославича, внука Ярослава Мудрого и правнука Владимира Святого, родоначальника всех князей Муромских, Рязанских и Пронских.

Ярослав Святославич князем был не слишком выдающимся. Впервые упомянут был в летописях под 1096 г., когда вместе с братом неудачно участвовал в борьбе за ростовский престол, после чего и оказался в Муроме – отсиживался, вовсе не мечтая о том, чтобы кого-то там крестить. В 1104 г. «прославился» поражением от мордвы. В 1123 г. Ярославу наконец повезло заполучить по старшинству черниговский престол, но всего 4 года спустя его согнал оттуда собственный племянник. Вернуть Чернигов не удалось – поддержавшие его поначалу князья в итоге договорились с «захватчиком», поход не состоялся, и Ярослав ни с чем вернулся в Муром, где и умер спустя 2 года.

После смерти Ярослава Святославича Муромо-Рязанская земля была поделена на уделы. В Муроме отца сменил старший сын Юрий, который правил здесь до своей смерти в 1143 г. Средний сын Святослав вокняжился в Рязани, после смерти брата перешел в Муром, но и сам скончался через 2 года. Младший из братьев, Ростислав, стал первым князем Пронским, потом перешел в Рязань, а после смерти Святослава занял престол в Муроме и умер в 1153 г.

Однако вернемся к предполагаемому тождеству Ярослава и Константина. Отождествителей не смутила длинная цепь нестыковок, большую часть из которых списали на ошибки автора Жития, а остальные просто проигнорировали. Например то, что Ярослав Святославич приехал в Муром в 1097 (а не в 1192) г., получив этот престол на съезде князей в Любече, и умер в 1129 (а не в 1232) г. Различие в именах «объяснили» тем, что, мол, Ярослав – имя, данное при рождении, а Константин – при крещении. Тот факт, что из летописей известно христианское имя Ярослава – он был крещен как Панкратий, опять же оставили без внимания. Ярослав, согласно данным летописей, имел троих сыновей, которые все пережили своего отца, у Константина же, согласно житию, было два сына – один из которых был убит в малолетстве, а второй похоронен вместе с ним (возможно, был убит незадолго до смерти отца).

Заслуги перед церковью, приписываемые Константину, тоже перенесли на Ярослава. И даже жену Ярослава, вслед за автором Жития князя Константина Муромского, некоторые историки именуют Ириной. Даже основание Спасского монастыря в Муроме приписали Ярославу. Хотя если учесть, что он прибыл в город в 1097 г., а монастырь впервые упомянут в летописи под 1096 г. как действующий, а не только что основанный, то князь явно не мог построить его раньше своего прибытия в город, даже учитывая возможные ошибки при пересчете дат. Кроме того, отец Ярослава умер в 1076 г. и никак не мог дать ему своего согласия и благословения на отъезд в Муром через 20 лет после своей смерти. А Спасский монастырь, вероятнее всего, был основан либо святым Глебом, либо вскоре после его смерти.

Историк Д.И.Иловайский, который тоже поддержал версию о тождестве Константина с Ярославом, высказал «все объясняющее» предположение, что Ярослав, мол, отправлялся в Муром дважды – при жизни отца и 20 лет спустя, но тогда получается, что он крестил жителей Мурома и имел сыновей будучи младенцем – именно таким он изображен на прижизненной миниатюре из «Изборника» 1076 г.

В чем же причина столь разительного несоответствия житийного рассказа и данных летописей, и откуда взялся сам миф о князе Константине?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо коснуться истории создания самого жития и его авторства. Житие Константина, Князя Муромского, является памятником житийной литературы 16 в., то есть возникло спустя 300 – 500 лет от предположительно описанных в нем событий. Оно известно в 4-х редакциях: средней, сокращенной, пространной и Похвальному слову. По мнению последнего исследователя этого жития Н.Серебрянского, «первым опытом церковной биографии муромских князей» следует признать текст средней редакции, которая была написана во второй половине 16 в. В 17 в. была создана сокращенная редакция, видимо, для четий-миней Иоанна Милютина. На материале средней редакции скорее всего в начале 17 в. было составлено Похвальное слово. Пространная редакция представляет собой сводку текстов средней редакции и Похвального слова.

Надо отметить, что церковные соборы 1547 и 1549 канонизировали к общерусскому почитанию большое количество святых о жизни которых вообще ничего не было известно. И их Жития составлялись уже задним числом после канонизации. К числу таковых относится и Житие князя Константина Муромского. Есть основания полагать, что составление Жития было предпринято уже после собора 1547 г., на котором муромский князь был признан местночтимым святым, но не позднее 1550 – 1560-х гг. Исследователь Р.Дмитриева отмечает, что это произведение, вышедшее из под пера писателей литературного круга митрополита Макария, не имеет под собой ни реальной исторической основы, ни какого-либо сложившегося религиозно-легендарного предания. Она отмечает, что толчком к почитанию этих муромских князей и составлению Жития скорее всего послужило обнаружение большой каменной плиты с перечислением их имен. Так думать позволяет краткая заметка, дошедшая до нас в сборнике 17 в.

Отсутствие каких-либо сведений о князе Константине заставила автора его Жития обратиться к существующим образцам таких произведений. При составлении Жития были использованы летописный рассказ о крещении Руси, Память и похвала князю Владимиру, проложные жития Владимира и Ольги, проложное Житие Леонтия Ростовского, Сказание о Борисе и Глебе. Причем автор Жития использовал не только отдельные обороты и выражения для передачи соответствующей ситуации, но по большей части включал в рассказ целые отрывки из перечисленных произведений. В результате проделанной работы, во многом носящей компилятивный характер, было создано пышное произведение с чертами эмоционально-экспрессивного стиля. По сути все Житие в целом – плод не слишком богатой фантазии его автора на заданную тему.

Как характерную особенность этого произведения следует отметить почти полное отсутствие в нем исторически достоверных фактов и местных муромских реалий: так, епископия Рязанская и Муромская на самом деле всегда находилась в Рязани и название ее Борисоглебской связано с существованием развитого культа святых Бориса и Глеба и Борисоглебского собора именно в Старой Рязани. Отсутствие в Житии местных муромских реалий свидетельствует не только о том, что оно было написано не в муромской среде, но и о том, что автор произведения прежде всего стремился соблюсти правила житийного канона, а отнюдь не донести до читателя исторически достоверный рассказ.

Не последним фактором для появления явно вымышленного Жития стал интерес, проявленный царем Иваном IV Грозным к этим муромским святым. В краткой заметке рукописи Долгова сказано, что при посещении храма Благовещения (во время подготовки похода на Казань 1552 г.) Ивану Грозному была показана «цка каменая велика самородная» с высеченными на ней именами князя Константина и его сыновей. Согласно Житию, царь тогда же дал обет, что в случае успешного завершения военного похода построит на месте деревянного каменный храм. В начале строительства новой церкви, при закладке фундамента, были «обретены» мощи святых (вот только как определили, что найденные останки принадлежат именно им?), помещенные вместе в одну раку. Подтверждением того, что Иван IV Грозный видел в «сроднике своем» князе Константине одного из защитников самодержавного государства, является включение его изображения в роспись Архангельского собора Московского Кремля, которая была осуществлена в 1560-е гг.

Вопрос об авторстве Жития остается открытым. Несомненно оно написано лицом, хорошо знакомым с русской житийной литературой и усвоившим приемы литературного творчества, широко применяемые в литературном круге митрополита Макария. В.О.Ключевским было высказано предположение о том, что автором Жития князя Константина Муромского мог быть Михаил – инок владимирского Рождественского монастыря, упоминаемый в рукописях второй половины 16 в., так как ему принадлежит служба, посвященная князю Константину и его сыновьям. В последующих исследованиях это предположение не было оспорено; однако, чтобы оно стало признанным фактом, требуются дополнительные аргументы.