Хижина на Уступе слёз 1

Дверь подалась со скрипом, захлопнулась с воем. Ветер, как ни торопился, обнять вошедшего не успел. Не в силах разбить разбухшее полотнище, он стёк на порог, выдохнув: "Ри..."
Седовласый Воин медленно обернулся на дверной скрип. В глухом баритоне помимо давящего превосходства отчётливо слышались тёплые нотки:
- Приветствую тебя, мой мальчик. Не ожидал?
Ри понял, что назад пути нет, что ловушка захлопнулась, что один из тех немногих, кого он считал, если не другом, то верным товарищем, оказался продажной гнидой.
Я потом уточню про того товарища, а сейчас смотрите, как в окно сочится звёздная млечность, горькая-горькая, как каряя бездна, полная той самой истины, за какую чаще всего платят жизнью.
Веерные ресницы спрятали взгляд. На секунду в неисчерпаемо-тягучей бездне вспыхнуло детство и тут же угасло, не разгоревшись.
- Скрыться от тьмы во тьме невозможно. Здравствуй, Зар.
Рука сжала рукоять палаша. Рубиновый свет сочился сквозь пальцы настолько мощно, что отражался в мёртвых глазах дикого медведя - охотничьего трофея, который стоял недалеко от двери.
- Так и не перерос мишку? - белозубо улыбнулся Зар, кивнув на трофей. Озорно сверкнули сапфиры налобного ремня.
Ри не подхватил доверительно-дружеский тон. Он был знаком с уловками своего дяди и не раз видел, как тот с улыбкой на лице, под шутливый говорок легко отправлял на тот свет ничего не подозревающего оппонента.
Да, это тот самый мятежник Зар, который уже достаточно долго гоняется по всем окрестным провинциям в поисках единственной помехи на его пути к полной власти. К слову сказать, в нескольких провинциальных городках его в штыки встретили, за что получили обещание дальнейшей крутой разборки и с ними, но провинциалы надеялись на законного наследника и готовы были его поддержать любой ценой, даже ценой собственных жизней.
Чужой ветер, буйный и дикий, бухнул в окно. Ветки розмарина, иссушенные бродячими забулдыгами, истерично застучали в стекло. Предупреждали? Нет, просто истерили - они устали от ветров, солнца и жизни в целом. Так же устают и люди, вымотанные неизвестностью.
Настороженный взгляд миндалевидных карих глаз мятежника настойчиво пробивался в такой же карий, такой же настороженный.
- Мне невыносимо жаль, что недоверия в твоих глазах больше чем вопросов.
Ри кивнул.
- Да, вопросов у меня мало. Ответишь?
Ветер очнулся - наш Ветер. Он снова бросился на твердолобое полотнище, снова разбился и застонал, стекая: "Ри..."
На теле фиолетовой звезды отчётливо проступили бордовые сосуды. Нервной пульсацией они реагировали на каждое слово.
- Отвечу.
Рубин на рукояти палаша полыхал с силой факельного огня.
- Чего тебе не хватало? Зачем? Зачем ты это сделал?
Первая вспышка Леи была осторожной, словно Звезда берегла силы, но синий сапфир на рукояти меча Зара проснулся. Ледяной свет пробился между пальцами. Из баритона напрочь исчезла тёплая нотка.
- В отличие от тебя, я не столь покладист. Участь запасного претила мне с юности.
Могучие чёрные крылья за плечами Ри вздрогнули. Казалось, что это Ветер попытался оживить каменную статую, только Ветра здесь не было и за дверью не было. Убедившись, что ей не разбить дверное полотно, Стихия поднялась и теперь немилосердно трепала все близрастущие кусты и деревья. Трепала до воя, до скрипа ломающихся сучьев. Зачем? Сейчас узнаете.
У двух Темнокрылых, некогда близких настолько, что многие по неведенью принимали их за отца и сына, похожими были даже голоса. Мятежник нервно передёрнул плечами, услышав в голосе племянника режущий лязг. Впечатление было такое, словно это не Ри, а он сам себе сказал то, чего не хотел слышать:
- Ты никогда не был запасным, Зар. Ты был лишним! Слышишь? Лишним!
Каряя бездна яростно вспыхнула и Зар невольно шагнул назад. Честолюбивый, непредсказуемый, всегда уверенный, он имел только одну брешь в своей камнеподобной натуре - задумчивый, кареглазый мальчик с несгибаемой силой воли, так сильно напоминающий его самого, что до трещины в каменном сердце. Мальчик вырос, но трещина оказалась незарастающей, и сейчас Зар это чувствовал, как никогда. Нет, он не собирался ломать своё такое заманчивое будущее ради нелепой привязанности. Он просто ещё надеялся решить сложные вопросы законным путём, чтобы разом заткнуть рты всем путающимся у него в ногах.
Серебристое лезвие палаша наполовину вышло из ножен.
- Подожди, Ри! Послушай...
У чучела белоголового орла глаза светились алым. Казалось, ещё секунда и птица сорвётся. За дверью, где только-только бушевала Стихия, сейчас стояла каменная тишина, тяжёлая, словно взгляд Принца Сайма.
- Слушаю тебя, говори.
Да, они были похожи - Темнокрылые смертные боги, ошеломляюще красивые той яростной красотой, какая бывает только у сильных духом.
Под пальцами Зара полыхал сапфир, на рукояти палаша - рубин. В лютом противостоянии красный и синий сливались в единый цвет - цвет Смерти.
- Дон изжил себя, его последние законы мягкотелы, поступки тоже. Ему нужно было убрать меня, сразу, как родился Дар, но он этого не сделал.
Зар на секунду замолчал. Не услышав ни слова в ответ, он продолжил снова:
- Дар - ведомый, предсказуемый слабак, фанатично преданный бредовым идеям отца, - в пристальный взгляд пробилась неожиданная гордость. - Ты единственный, кто умеет думать, способен противостоять и отстаивать, кто достоин короны Сайма.
Мятежник замолчал, вглядываясь в племянника. Хотите спросить, чего он ждал? Хм... Помните, я уже говорил, что каждый чаще всего меряет по себе.
В окно текла звёздная млечность. Ореол вокруг фиолетовой Звезды пульсировал словно больное сердце.
На застывшем лице Зара живыми оставались только глаза, но свет их был холодным.
- Ри, веришь? Я был безумно рад, что ты не был с ними. Это судьба. Откажись от трона, и я сразу же объявлю тебя своим наследником. Кого, если не тебя, мой мальчик? Только и ты дай мне немного времени, совсем немного.
Сказанное было хорошо продумано и крайне заманчиво, это понимал даже Ветер.
Лея настороженно перебирала фиолетовые щупальца и тоже вслушивалась. Звезда едва не сорвалась в преждевременную вспышку, услышав непоколебимо жёсткое:
- Ты не ответил мне ни на один вопрос, но ты ответишь.
Камнеподобное лицо болезненно обмякло.
- Я люблю тебя.
Налобный ремень, богато украшенный сиятельными рубинами, надёжно придерживал непокорные волосы. Может быть они и хотели, но не могли прикрыть по-настоящему больного взгляда.
- Это тебе кажется, Зар. И мне тоже казалось, что я люблю тебя больше отца.
В глубине синего камня пробудилась шальная ярость.
- Тебе со мной не справиться!
Ни слова не прозвучало в ответ, но взгляд... Каряя пустошь неумолимо загорелась. Рубин зашёлся алым каскадом - палаш вышел из ножен.
- Жаль, - вздохнул мятежник и потерял последнее своё сожаление после жёстко отчеканенной фразы:
- И это тебе тоже кажется.
Чёрный вихрь сорвался с места. Юный, неукротимый, отступая и тесня, он ни на мгновение не усомнился в своём выборе противостояния такому же уверенному, такому же отчаянному.
Зар знал, что младший Принц Сайма не силён в фехтовании, его мало интересовало оружие, больше книги. Только поэтому он решился на бой с племянником, чтобы унизить, сломать его сразу. Но мятежник просчитался. Господин Звездочёт в своих путешествиях не только звёзды считал да манускрипты изучал. Он ещё и уроки брал у лучших в своём деле мечников, лучников, метателей ножей. После плотной серии отвлекающих и молниеносной атаки, меч мятежника отлетел к двери. Острый нос палаша цинично рассёк шнуровку чёрной шёлковой рубашки. Предвкушая солёный вкус победы, лезвие коснулось шеи, но...
- Подними меч, Зар.
Конечно, всё понятно: голубая кровь, белая кость плюс, несмотря на решительность, Ри не смог убить безоружного, а скорее всего, просто не смог убить того, кого любил. Только лично я считаю, что Кесарю положено кесарево, тем паче, что того "кесаря" ещё в далёкой юности при слове "благородство" едва наизнанку не выворачивало от накатившей тошноты.
Но это я так считаю, а вы сами смотрите, как вам считать привычнее.
Разные они были, хотя казались одинаковыми. И разница та была велика.
Усмехнувшись, мятежник поднял оружие, а выпрямляясь, бросил в лицо соперника небольшой шарик. Ударившись о висок, шарик рассыпался в мелкую зеленоватую пыль.
Охнуло старое кресло, отброшенное в сторону.
- Благородство - это слабость, щенок, - ощерился мятежник, наблюдая, как ловчий порошок в одно мгновение сбил уверенную стойку соперника. Обманули Его Высочество, а точнее воспользовались его благородством, как хозяин строптивой рабыней: дал по башке - и всех дел.
Но Ри не собирался сдаваться, пока рука оставалась способной держать оружие.
Ещё одно кресло опрокинулось, ещё. Каждый выпад - мимо, каждый шаг слабее. Ри всё сильнее чувствовал, как невидимые путы скручивают тело.
- Всё? - глумливо расхохотался Зар. - Я ни капли не сомневался в тебе, мой мальчик. Через две минуты ты станешь куском мяса, из которого я позже выбью всё, что мне нужно! Эй, где вы там?
Едва не слетев с петель, дверь распахнулась. Вторая вспышка Леи, неистовая в своей ослепляющей мощи, откинув всякую сдержанность, порвала полумрак беспощадным фиолетом. В унисон убийственному свету Звезды треск сухих молний оглушил всех без исключения. С распахнутых белых крыльев стекал фиолет - Лея обнимала своего Воина. Она соскучилась.
Властный дамаск оглушил обомлевшую тишину:
- Сюда смотреть!
Алый блик, набирая силу в прямом полёте, рассёк слепое пространство. Оно глухо охнуло, когда кинжал сбоку вонзился в шею Зару, пробив её насквозь. Сапфир на рукояти потух, мятежник выронил меч, зашатался и упал.
Хм... Антон Павлович Чехов яро советует писателям писать-рассказывать отстранённо. По его мнению, так читатель лучше воспринимает и имеет все права на самостоятельную оценку ситуации, а я вот не могу отстранённо. Думайте и воспринимайте, как хотите, но сейчас я рад, что мятежник скопытился. Почему рад? Потому что очень люблю Его Высочество, а точнее его прототипа, которого мог потерять из-за такого же воистину королевского благородства.
- Ри! Ри! Ри! - запричитал Ветер, обнимая Темнокрылого Принца.
- Не верещи! Нет причины. Живой твой красавец.
- Ага-а-а-а, - осторожно констатировала дверь, медленно закрываясь за белыми крыльями, какие быстро спрятались, ослепив своей невероятной мощью и без того полуслепую хижину, и оторопевшее Высочество.
Но несмотря на оторопь, Его Высочество, какой ни разу не поверил, что это ему на помощь пришли, решительно настроился отражать атаку. Обе руки сжали рукоять меча. Рубин хищно полыхнул:
- Давай!
Лар, кстати, не удивился такой реакции Высочайшей особы, и вы не удивляйтесь. Ну сами подумайте, с чего бы это Его Высочеству верить? Он же не дурак и хорошо понимает, что активной поддержки среди Светлокрылых у него не имеется, зато врагов более, чем достаточно, потому и полыхает рубин под пальцами. В баритоне вызывающей стали больше чем в клинке:
- Давай, говорю! Ну! Сука…
- Алари…, - заплакал Ветер и заметался, слёту не сообразив, чего его так напугало. Зато Лар сообразил, что Принц вот-вот рухнет, ибо ловчий порошок, какой мятежник применил, был не просто быстродействующий, а очень и очень быстро. Ослабли руки, палаш того и гляди носом в пол воткнётся и Высочайшая особа тоже.
- Сам ты…, - пробурчал Лар, выбил меч пинком, подхватил стекающую по стене особу и бесцеремонно втиснул в ближайшее кресло.
- О-оооо, - благоговейно скрипнул раритет и тут же снова впал в дрёму. Понятное дело: он с тишиной давненько сросся, а тут налетели, пинать затеялись. Хорошо, что хоть одумались и взялись использовать по назначению.
Рубин на рукояти продолжал неистово гореть, подсвечивая алым белую кожу сапог.
Кровь, покидающая тело мятежника, ручьём помчалась к рубину, почувствовав родной цвет. Хм… Может быть, вовсе и не цвет она почувствовала, а? Как думаете?
Наклонившись, Лар придержал сиятельного трепыханца за плечо:
- Здравствуйте, господин Звездочёт. Какая же, однако, неожиданная и тёплая случилась у нас с Вами встреча, - и посоветовал, - Успокаивайтесь, а то последние силы растеряете.
И замер Принц Сайма, чему раритет обрадовался, ибо бесполезные трепыхания восседающего ему сильно не понравились.
Пылью запахло. Звёздной... Млечность в окно потекла, и цвет у неё фиолетовый.
Столкнулись взгляды. В карей бездне вместо огненных зарниц пронзительно вспыхнуло узнавание.
- Ты?... Живой...
Без какого-либо намёка на подобострастие, Лар склонился.
- За что Вам огромнейшее спасибо. Жизнь воистину королевский подарок. В первую очередь я искал Вас, чтобы сказать именно это.
Третья вспышка Звезды по мощи не уступила второй. Казалось, что стекло окна растворилось в фиолетовом потоке. Пронизывающий луч коснулся жуковой гривы волос, поцеловал кровавую ссадину на лице и рассыпался на груди у сердца - Звезда благодарила.
В ответ на поклон, Его Высочество чуть не скривился:
- А во вторую очередь говорить со мной будет начальник Стражи Каракома? Я Вас правильно понял?
- Допустим, - сощурился Лар.
Нет, Ри не имел претензий к Лее, да и к её Воину тоже, а вот к начальнику Стражи Каракома они имелись в полном объёме.
- Алари..., - предупреждающе прошептал Ветер и обнял Ри.
- Во-во, остуди-ка своего красавца, - поддел Стихию Лар, - а то погляди, какой ерепенистый! Хотя хорош, чертяка. Техника боя, обалдеть, как хороша! Немного поднатаскать - цены ему не будет.
Пока Светлокрылый враг восхищался бойцовскими навыками Его Высочества, какие определил на слух, когда ждал за дверью удобного момента, тот успел сделать свой вывод:
- Вашему зачуханному Каракому полностью уничтожить династию Сайма и в сладких мечтах не мечталось. Но мечты иногда сбываются. Это у тебя во-вторых, Светлокрылый?
Дерзко, однако, а учитывая то, что ловчий порошок уже вовсю будоражил кровь, ещё и необдуманно, но тут можно понять Его Высочество: Храм Храмом, легенда легендой, а вот госграница... Госграница - это вам не шёлковая ленточка, какой в хижине были перевязаны оконные шторы. Нет, я не оговорился: именно были перевязаны, потому и млечность текла легко, и Лея со своей высоты запросто могла посчитать иглы на пыльной шкуре чучела иглодара. Это животное такое, невкусное, но интересное, похожее на игольную подушку.
Лар снова не удивился. Он понимал: это первое, что может предположить Темнокрылый Принц, а сейчас уже и не Принц, а Король Сайма, ибо самопровозглашённый мятежник мёртв.
Отпустив плечо гневного трепыханца, Лар отступил на шаг назад и тут же вернулся, ибо трепыханец едва не спилотировал с кресла. Но, отступая, Лар нечаянно наступил на ленту, и та благополучно разорвалась. Рассыпались шторы, закрыли окно, отсекая млечность, а заодно и Лею от созерцания обсуждения двумя, по сути, врагами весьма острой проблемы.
Только лента, млечность и Лея, вместе взятые, сейчас мало волновали Светлокрылого Алари. Жизни и судьбы не одной тысячи людей тревожили его гораздо больше. Именно сейчас они зависели не от далёких звёзд, а от итога его беседы  с трепыхающимся Величеством, воинственное настроение которого Лар уже уловил, и оно ему очень не понравилось, потому он и рявкнул, как  к полу пригвоздил:
- Во вторую очередь от имени Хозяина Каракома с Вами будет разговаривать Советник по обороне. Прошу вникнуть и не орать, а понять, наконец, что лишать зачуханный Сайм последнего отпрыска великой династии никто не собирается! Ясно? И разговор тот состоится, хотите Вы того, Ваше Величество, или не хотите.
- Конечно, состоится, - усмехнулся Ри, слегка опешив. -  Порошок Вам в помощь. Весьма удобно. Слушаю Вас, господин Советник.
Раздосадовано качнув головой, Лар сбавил тон:
- Чёрт... Я не то хотел сказать. Точнее то, но...
Парализованное порошком тело выгнуло дугой. Затаившаяся Стихия резко вскинулась:
- Алари!
- Вижу!
Обхватывая Ри руками, Лар потребовал:
- Отпусти себя, иначе сломает позвоночник. Слышишь?
Ри слышал. Спасительное забытьё бродило где-то совсем рядом, но упрямо откинув голову, он не позволял себе терять сознание. Руки, обхватившие его, были вражескими.
- Ри, - заплакал Ветер.
- Тихо, подружка, тихо, - пробормотал Лар.
Карюю бездну, оглушённую невыносимой болью, затянула мутная пелена, но взгляд оставался осмысленным и яростным.
Фиолет отбросил серебряный щит. Из голоса ушёл дамаск. Сейчас он был проникновенно-беззащитным, как песня дудука.
- Помнишь, ты сказал:" Мне не нужна вторая жизнь. Я хотел спасти твою"? И я хочу спасти твою. Для этого и пришёл. Отпусти себя, братишка. Я рядом.
Взгляд потеплел. Отпущенное сознание погасло. Одна волна судорог, другая, третья... Ловчий порошок выгорал.