Выбор Ланкастера. главы 12-31

ГЛАВА XII.


В тот вечер, когда девушка ушла в свою каюту, а двое мужчин
были одни на палубе и курили сигары в мягком весеннем лунном свете,
Ланкастер довольно неуверенно сказал:

"О, послушайте, Де Вер, не слишком ли быстро вы ехали этим вечером?"
"А?" - спросил лейтенант.

"А?"

"Я говорю, что тебе не следовало пытаться флиртовать с маленькой Леонорой Уэст. Ты был
говорил ей бесконечные нежности этим вечером. Это неправильно.
Она на моем попечении, и я не могу видеть, как ей причиняют вред, не сказав ни слова.

"Причинили вред? Почему, какого черта ты на что намекаешь, Ланкастер?" его друг
потребовал, горячо.

"Ничто не заставляет лететь из себя, Гарри," Ланкастер ответил:
серьезно. "Ничего, кроме того, что делают каждый день праздные богатые мужчины - завоевывают
невинное, свежее юное сердце в беспечном флирте, а затем
оставляют его разбиваться".

Де Вере бросил свою прекрасную Гавану в волны и огляделся.

"Послушай, Ланкастер, - сказал он, - скажи мне одну вещь. Ты хочешь мисс
Запад для себя?"

"Я не понимаю тебя", - надменно, с горячим скрытого монтажа в его
брови.

"Я имею в виду, ты предупреждаешь меня, потому что сам влюблен в эту малышку"
"?" "Ты хочешь завоевать ее - сделать ее моей леди?"

"Что дальше?" - спросил Ланкастер, угрюмо.

"Ну, тогда, я только хочу, равные шансы с тобой, вот и все,--справедливо
поле".

Мгновение они молча смотрели друг на друга. Затем Ланкастер спросил с
чем-то похожим на удивление:

"Ты серьезно?"

"Никогда в жизни так не говорил".

- Ты не забыла, что твоя семья будет считать это мезальянсом?

- Я независим от своей семьи. У меня есть собственный доход в десять тысяч долларов в год,
и я наследник титула баронета.

- Но вы поступаете опрометчиво, Де Вер. Вы никогда не видели Леонору Уэст до сегодняшнего дня.
Что вы о ней знаете?

"Я знаю, что она самое прекрасное, обворожительное создание, которое я когда-либо встречал,
и что она покорила мое сердце штормом. Я знаю, что если она будет
выиграл на смертного человека, что человек должен быть Гарри де Вир!" - воскликнул молодой
воин, с восторгом.

Снова наступило молчание. Большой корабль поднимался и опускался с пучения
волн, и казалось, Ланкастер, что ее вымученных усилий
как биение сердца от боли. Что с ним такое? Он
сердито стряхнул с себя охвативший его транс.

"Поскольку у тебя такие добрые намерения, я желаю тебе успеха", - сказал он.

"Спасибо, старина. Сначала я подумал..." - начал Де Вер, затем сделал паузу.

"Думал ... что?" - нетерпеливо.

"Что ты ... ревнуешь, что хочешь ее для себя".

"Тьфу! Мое будущее уже предрешено", - горько.

- К тому же многообещающий: двадцать тысяч в год, уже подобранная жена
для тебя - высокородная и красивая, конечно. Даже леди Ланкастер
не хватило бы наглости выбрать кого-нибудь другого для лорда Ланкастера.

- О, кстати, - сказал Ланкастер с внезапным рвением.

- Ну?

"Сделай мне одолжение: не повторяй ничего из истории моей семьи, чтобы мисс
Уэст - титул бесплодной, выбранная невеста и ...все остальное".

"Конечно, нет. Но, конечно, она узнает, как только доберется до Англии.

"По крайней мере, ей не нужно знать раньше", - ответил Ланкастер.

"Нет", - согласился Де Вер; а затем задумчиво спросил. "Это правда
что ее тетя работает экономкой в Ланкастер-парке?"

"Так пишет моя тетя в своем письме".

"И все же она, моя маленькая красавица, не выглядит уроженкой низов".

"Нет, вы знаете, ее мать была американкой. Они - американцы - все
утверждают, что благородного происхождения, я полагаю. Они не признают никаких таких каста
различия, как мы это делаем. Мисс Уэст несет патент на благородство в ее
лицо", - сказал Ланкастер, по-доброму.

"У нее нет, голубка? Какое милое добродушие светится на
ее маленьком личике. И, в конце концов, это наш собственный поэт-лауреат говорит:

 "Как бы то ни было, мне кажется,
 Быть хорошим - это благородно.:
 Добрые сердца важнее, чем короны.,
 А простая вера - чем нормандская кровь".

"И все же, я думаю, вам будет трудно убедить остальных Де Вер
подписаться на стихи Теннисона", - с тревогой сказал Ланкастер.

"Им все равно придется. Я не прошу себе, если я могу ... - метку,
лад. Так что тебе больше не нужно ругаться, старина, потому что я совершенно серьезен.
я хочу сделать Леонору миссис Х. Де Вер, - засмеялся молодой солдат.

"Ты сам вершишь свою судьбу. Завидный малый!" - проворчал
Ланкастер.

"До сих пор я и не подозревал, каким счастливчиком я был", - согласился Де Вер. "Это
мне повезло, что у меня был дядя-холостяк в торговле, и он ушел
передал мне его состояние, когда он умер. Я могу щелкнуть пальцами на свою семью, если
они не согласятся с моим выбором.

"Да", - сухо сказал Ланкастер.

"Ах, ты просто думаешь про себя, какой я чувак!" - внезапно воскликнул Де
Вер. "Вот я так конфиденциально рассказываю о своем выборе,
когда я даже не знаю, посмотрит ли она на меня. Что ты думаешь об
этом, а? Есть ли у меня с ней какие-нибудь шансы?"

"Если бы она была женщина из общества, я должен сказать, что вы не имели возможности
было отказано. Нет девочки, которая была правильно воспитанная мадам мода
скажет " нет "на десять тысяч в год и титул будущего",
Ланкастер ответил убежденно.

"Вы совершенно исключаете мою личную привлекательность",
огорченный Де Вер сказал.

"Потому что они второстепенны по сравнению с твоими более вескими рекомендациями", - саркастически заметил я.
"И, в конце концов, ты так и не сказал, что думаешь о моих шансах с

Мисс Уэст". - Он улыбнулся. - Я не знаю, что ты думаешь о моих шансах с
Мисс Уэст".

"Я не знаю, что сказать, потому что я ее совсем не понимаю. И все же
если она бедна, а она, конечно, должна быть, и низкого происхождения, как мы знаем
, она не могла бы сделать ничего лучше, чем взять тебя, если она разбирается в этом мире.

- Ты очень цинично говоришь о моих мирских преимуществах, Ланкастер. Ты
не думал, что меня могут полюбить таким, какой я есть?" - спросил Де Вер, раздраженно дергая
себя за темные усы и задаваясь вопросом, считает ли он (Ланкастер)
себя единственным красивым мужчиной в мире.

- Ну да, конечно. Ты неплохо выглядишь. Говорят, у вас самая маленькая
нога в полку, и самая белая рука, и у вас великолепные
усы, - ответил Ланкастер, смеясь, потому что из его великолепного
ростом и мужественной красотой он скорее презирал мелких денди; и Де Вере,
чувствуя себя оскорбленным, сам не зная почему, замкнулся в себе после
достойного ответа:

- Покорнейше благодарю вас, капитан Ланкастер, но я не напрашивался на такие
слабые комплименты.




ГЛАВА XIII.


Мисс Уэст с неподдельным удовольствием приняла паровое кресло, коврики, покрывала и
книги и зарылась в тома с
упорством, которое обескураживало ее пылкого ухажера. Она устала
от голубого неба и голубого океана, от постоянной качки корабля,
от лиц своих попутчиков, от всего, как она утверждала, но
от книг. У них было честное и благополучное путешествие, и каждый солнечный день
Леонору можно было увидеть на палубе, но независимо от того, шла она или сидела, она
всегда с книгой в руке, в чьих страниц она упорно хоронят
сама при приближении какого-то одного, с кем она была склонна
поговорить. При таком обескураживающем положении вещей ухаживания Де Вера продвигались, но
медленно, и знакомство Ланкастера продвинулось не дальше
церемонные "Доброе утро", "Добрый вечер", "Могу я быть вам чем-нибудь полезен
" и подобные высокопарные приветствия, на все из которых Леонора
ответил спокойно и скованно, что поставило точку в дальнейшем
разговоре. Никто не мог пожаловаться на то, что она доставляла какие-либо хлопоты; она была
тихий, вежливый, а вежливый, и там были две пары глаз, которые
последовал скромный, черную фигуру повсюду на палубе, и
владельцы глаза пожелал, возможно, что она будет призывать их для
больше внимания, больше услуг, такой глупой она кажется, то,
что они ждали, усердно, по ее приказу легких.

"Она не маленькая кокетка, как я подумал сначала, увидев ее с Де
Вером", - сказал себе капитан. "Она умная маленькая девочка, которой
больше нравятся мысли умных писателей, чем общество
два великих, но незначительных человека, таких как Де Вер и я. Я аплодирую ее вкусу.
"

И все же ему было бы приятно, если бы хорошенькое личико ее просветлело
иногда при его появлении, если бы ей, казалось, хотелось с ним поговорить,
если бы она хотя бы задала ему какие-нибудь вопросы о том, куда направляется.
Но она не проявила какой-либо любопытство по этому вопросу. Она была
ограниченное, холодно спутница всегда с ним. Ему стало досадно
видеть, что она чувствует себя более непринужденно с Де Вером, чем с ним. Раз
или два она уступила лейтенанту из-за своего высокого роста, улыбнулась,
болтала с ним, однажды ночью даже спела ему при лунном свете таким же нежным голосом,
как и ее лицо. Но она была очень застенчивой, очень тихой с человеком, чьей
обязанностью было доставить ее в Англию. Она искренне старалась быть как можно меньше "занудой".
насколько это было возможно.

Это не имеет значения; на самом деле, это было гораздо лучше, так, сказал он себе, и
еще он иногда побаливает в свойственной ей манере. Ему не нравилось
, когда к нему относились с полным безразличием, не нравилось, когда его полностью
игнорировали, как будто она совсем забыла о нем.

Поэтому однажды, когда Де Вере бездельничал в своей каюте, он подошел и встал
за ее креслом, где она читала. Это был один из поэтов его страны.
книгу которого она держала в руке, и этот факт придал ему смелости.
сказать:

- Вам нравятся английские авторы, мисс Уэст. Как вы думаете, вам понравится
Англия?

Она спокойно подняла на него серо-голубые глаза.

"Нет", - коротко ответила она.

Он слегка покраснел. Это была его родная земля. Ему не понравилось
слышать, как она говорит, что ей это не должно нравиться.

"Какая жалость, ведь ты собираешься устроить там свой дом", - сказал он.

"Я совсем в этом не уверена", - ответила она, надевая свои белые
заложив указательный палец между страницами своей книги и резко обернувшись, чтобы
посмотреть на него, пока он говорил. "Возможно, если я не могу заставить себя полюбить
В Англии я смогу убедить свою тетю поехать со мной в Америку.

- Леди Ланкастер умерла бы от огорчения, если бы ты это сделала, - поспешно ответил он.

Он увидел, как румянец окрасил гладкие щеки, и пожалел, что не подумал
, прежде чем заговорить.

- Она бедна и горда. Ей не нравится, когда ей напоминают, что ее тетя
работает прислугой в Ланкастер-парке", - с жалостью сказал он самому себе.

И он вспомнил намерения Де Вера с ощущением великодушия.
удовольствие. Леонора, с ее прекрасное лицо, и ее культивируют разум, бы
поднял ее брак в той сфере, где она по праву принадлежало. Тогда
она хотела бы Англии лучше.

"Я читала вашего поэта-лауреата", - сказала она. "Меня очень поразили
эти строки:

 "Как бы то ни было, мне кажется,
 Быть хорошим - это благородно".:
 Добрые сердца - это больше, чем короны.,
 А простая вера - больше, чем нормандская кровь.

Я бы никогда не подумала, что английский поэт напишет такое, - продолжила она.
далее. - Я думал , Англия слишком уж всецело подчиняется кастовым законам
для одного из своих людей, чтобы дать бесплатный высказывания в такое опасное
настроения".

"Вы не должны судить нас слишком сильно", - сказал он, поспешно.

Не обращая внимания на его слабый протест, она продолжила: "Мой папа был англичанином, но
он не был того, что вы называете благородным происхождением, капитан Ланкастер. Он был
сыном самого неудачливого торговца, который умер и не оставил ему ничего, кроме своего
благословения. Итак, папа сбежал в Америку, когда ему едва исполнился двадцать один год. Он отправился в
Калифорнии, чтобы попытать счастья, и ему немного повезло, а немного и не повезло.
Пробыв там год, он нашел золотой самородок, который был довольно
целое состояние для него. Итак, он женился, и когда я родилась, моя красивая
молодая мама умерла. После этого он жил только для меня. У нас было много взлетов и падений.
Как и у всех шахтеров, иногда мы были довольно богаты, иногда очень.
бедны. Но я был тем, кого вы называете хорошо образованным. Я знаю латынь и
Французский и немецкий, и я изучала музыку. В Америке я могу вращаться в приличном обществе.
но в вашей стране... - Она сделала паузу и устремила свои
ясные, серьезные глаза на его лицо.

"Ну?" сказал он.

"В Англии, - сказала она, - я, несомненно, буду низведена до того же положения
положение в обществе моей тети, экономки в Ланкастер-Парке. Разве
это не так?

Он был вынужден признать, что это правда.

"Тогда, вероятно, я полюблю Англию?" она сказала. - Нет, я вполне.
для этого я слишком американка. О, осмелюсь сказать, вы испытываете ко мне отвращение, капитан
Ланкастер. Вы гордитесь своим происхождением от длинной линии гордиться
родословную". Она посмотрела в свою книгу и читать, вслух:

 "Я знаю, что ты гордо нести свое имя,
 Твоя гордость все же не пара мне.,
 Слишком горд, чтобы беспокоиться о том, откуда я пришел".

Он знал этот стих наизусть. Какой-то импульс, более сильный, чем его воля, или
разум побудил его многозначительно повторить последние две строчки, глядя
прямо в сверкающие темно-серые глаза своими гордыми голубыми:

 "Простая девушка в цвету
 Стоит сотни гербов".

Серые глаза, какими бы храбрыми они ни были, не смогли выдержать многозначительного взгляда
голубых. Они дрогнули и опустились. Длинные ресницы опустились
на щеки, которые порозовели. Она закрыла книгу с
нетерпеливым вздохом и сказала, с усилием овладев собой:

- Вы увидите, что я привезу свою тетю домой, в Америку, с собой,
Капитан Ланкастер.

- Возможно, и так; и все же я думаю, что она любит Англию - осмелюсь сказать, не меньше, чем
вы любите Америку.

- Надеюсь, что нет, потому что что нам делать в таком случае? У меня есть только она, у нее
есть только я, и почему мы должны жить порознь?

"Ты хочешь сказать, что у тебя не осталось родственников?" он
сказал.

"Я говорила тебе, что у меня никого нет, кроме тети Уэст", - сказала она почти отрывисто.

"И ее едва ли можно назвать твоей родственницей. Я полагаю, что она была всего лишь невесткой вашего отца, - сказал он.
"Это правда", - ответила она. - "Я знаю, что она была невесткой вашего отца".

"Это правда".

- Тогда зачем вообще идти к ней, если родство существует только на словах, а ты
была бы счастливее в Америке? Спросил он с некоторым любопытством.

"Папа хотел этого", - просто ответила она.

Затем наступило короткое молчание. Ресницы Леоноры поникла, с росой
из невыплаканные слезы на них. Молодое лицо выглядело очень грустно, в мягком
вечерний свет.

"Она практически в одиночку в мире-бедное дитя!" он задумался.

"Я хочу спросить тебя кое о чем", - сказал он импульсивно.

"Да", - вяло ответила она.

"Было ли это из-за тех вещей, о которых мы только что говорили - этих
аристократических предрассудков - что вы так строго игнорировали Де Вера и
меня?"

"Не совсем", - нерешительно ответила она.

- Тогда почему? серьезно спросил он.

Она посмотрела в красивые голубые глаза. Они смотрели на нее
очень ласково. Что-то вроде всхлипа распухло горло, но она сказала, что, как
спокойно, как она могла:

"Я скажу вам причину, капитан Ланкастер. Ты помнишь тот день, когда
мы отплыли, и о чем вы говорили с лейтенантом Де Вером той ночью
за сигарами?

"Я помню", - ответил он, с неприятным было невозможно
скрыть.

Ясными глазами смотрела прямо в его глаза.

"Ну, тогда, - сказала она, - я слышала каждое слово, которое вы сказали друг другу".
там, при лунном свете.




ГЛАВА XIV.


Уже второй раз он встретился с Леонорой Запад, капитан Ланкастер
искренне пожелал, что бы открыть и спрятать его от взгляда
эти серо-голубые глаза.

"Я слышала каждое слово", - повторила она, и его память с тревогой вернулась к той ночи.
"О, невозможно!" - воскликнул он.

"Вы ушли. Мы были одни". - "Я не могу!" - воскликнул он. - "Ты ушла." Мы были одни".

Светлые щеки вспыхнули.

- Я должна признаться, - сказала она. - Но вы не должны судить меня слишком строго.
Капитан Ланкастер.

Он выжидающе посмотрел на нее.

"Я скажу вам правду", - сказала она. "Я рано ушла в свою каюту,
потому что я устал от лейтенанта Де Вера. Я хотел побыть один. Но
в моей комнате было так тепло и тесно, что я не мог свободно дышать. Поэтому я
накинула на себя темную шаль и снова вышла на палубу. Там никого не было
. Я проскользнула в тень рулевой рубки и села."

"И тогда мы пошли ... де Вер и я", - сказал Ланкастер.

- Да, - ответила она. "Сначала я боялась, и только ближе пододвинулся к
тьма. Я не хотел, чтобы меня разоблачили. Я думал, вы выкурите
свои сигары и через некоторое время уйдете.

На минуту воцарилось молчание.

"Жаль, что я была за тысячу миль!" - размышлял капитан,
печально, к самому себе.

"А потом ты начал говорить обо мне", - продолжила Леонора. "Я должен был
не слушать, я знаю, но я не мог решиться
перебивать тебя; это было бы так неловко, ты знаешь. Поэтому я не двигался
, каждую минуту надеясь, что ты остановишься, и поэтому я все слышал ".

"Ты не слышала ничего, кроме доброты - ты должна признать, по крайней мере, это", - сказал он
.

Красные губы кривились в уголках, то ли с гневом или чувством он
не могу сказать.

"Вы были очень снисходительно", - сказала она, на тихой, очень скромной маленькой
голос.

- Вы несправедливы к нам, мисс Уэст, это действительно так, - с жаром воскликнул он. - Мы
говорили о вас самые добрые вещи. Вы должны иметь что лейтенант де Вер
заплатил тебе самый лучший комплимент, который человек может заплатить за женщину".

Красивый румянец розовый на прекрасное лицо, и ее глаза опустились на
момент.

- Раз уж мы затронули эту тему, - поспешно продолжил он, - позвольте мне сказать несколько слов
несколько слов от имени моей подруги, мисс Уэст. Он совершенно серьезен в своей любви
к вам, и вам не мешало бы выслушать его предложение. Он во всех отношениях
безупречный поклонник. В его пользу говорит все.,
лично, и он из богатой и знатной семье, наследник титула и, наконец,
но не менее важно, имеет десять тысяч в собственных год".

"Достаточно, чтобы купить ему более подходящую невесту, чем племянница миссис Уэст", - сказала она.
- Кто может быть более подходящей невестой, чем та, что у него есть?" С некоторой горечью, но больше веселья в голосе.

"Кто может быть более подходящей, чем та, что у него есть избранный? - спросил Ланкастер.

"Это был бы мезальянс", - сказала она, не сводя глаз с его лица.
когда она процитировала его слова.

"В глазах всего мира - да", - тихо ответил он. "Но если ты любишь его
а он любит тебя, тебе не нужно заботиться обо всем мире", - сказал он; и он
почувствовал всю силу этих слов, когда произносил их. Он сказал себе
что любой мужчина, который может позволить себе, чтобы сломать ему пальцы на удачу и выйти замуж
Леонора Запада будут благословлены.

Она прислушалась к его словам спокойно, и с задумчивостью, как
если бы она была весить их в уме.

- Итак, - сказала она, когда он замолчал, - вы советуете мне,
Капитан Ланкастер, следить за тем хорошим впечатлением, которое я произвела на вашего
другом, и ... упасть в его объятия, как только он меня попросит?

У него перехватило дыхание, как будто она окатила его холодной водой.

- Прошу тебя, не думай, что я что-то советую! поспешно воскликнул он. "Я
просто показал вам преимущества такого брака; но, конечно, у меня
нет личной заинтересованности в этом вопросе. Я не сваха".

"Нет, конечно, нет", - коротко; затем, с внезапным полным изменением
тема, сказала она: "Разве мы не очень близки к концу нашего путешествия, капитан
Ланкастер?"

"Вы устали?" он спросил.

"Да. После первого-двух дней отсутствия становится скучно", - ответила она.

"Возможно, вы провели бы время лучше, если бы позволили Де Вере и мне развлечь вас"
", - сказал он.

"О, меня это позабавило", - откровенно ответила она; и он задался вопросом про себя:
что ее позабавило, но спрашивать не стал. У нее была привычка говорить
вещи, которые огорчали его, потому что он их не понимал, и у него было
давнее подозрение, что она смеется над ним.

"Мы должны увидеть конец нашего пути: завтра, если мы удачи,"
сказал он, и она, вскрикнув от удовольствия.

"Так скоро? Ах, как я рад! Интересно, - задумчиво, - что подумает обо мне моя тетя
.

"Во-первых, она будет поражена", - ответил он.

"Почему?"

"Потому что я думаю, что она ждет ребенка. Она будет удивлена, увидев
молодую леди".

"Бедный папа!" вздох. "Он всегда называл меня своей маленькой девочкой. Вот так
была совершена ошибка. Ах, капитан Ланкастер, я не могу передать вам,
как сильно я скучаю по своему отцу!"

В молодом голосе слышалась дрожь. Его сердце затрепетало от жалости к
ее одиночеству.

"Надеюсь, твоя тетя будет так добр к тебе, что она сделает для вас
для его потери", - сказал он.

"Скажи мне что-нибудь о ней", - сказала Леонора.

- Боюсь, я не могу рассказать вам многого, - ответил он с некоторым
смущением. - Она хорошая женщина. Я слышал, как леди Ланкастер говорила
это многое.

"Конечно, нельзя ожидать, что они много знают о лишь
домработница," с отчетливой интонацией горечи в ее голосе.
"Ну, тогда, расскажи мне о Леди Ланкастер. Кто она такая?"

"Она хозяйка Ланкастер-парка".

"Она милая?"

"Она старая, уродливая, сердитая и очень богатая. Все это так мило, как ты это определяешь
?"

"Нет, только последнее. Конечно, приятно быть богатым. Это само собой разумеется.
 Ну, тогда, есть ли мастер?"

"Мастер?" неопределенно.

"Ланкастер парк, я имею в виду".

"О, да".

"А он старый и уродливый, и крест, и богат?" преследовал Мисс Уэст,
любопытно.

"Он почти последний", - заявил Ланкастер, не краснея. "Он такой же
бедный, как индейка Иова. Это некрасиво, не так ли?"

"Я знаю нескольких людей, которые бедны, но очень, очень милы", - сказала девушка,
с решительным видом.

"Я рад слышать это от вас. Я сам очень беден. Я тут подумал
, что причина, по которой ты так безжалостно пренебрегал мной в последнее время, заключается в
том, что я так глупо выдал себя, когда впервые встретил тебя.

"Выдал себя?" непонимающе.

"Я же говорил тебе, что я беден. Прошу прощения за сленг фразы
Я только сейчас. В армии человек бессознательно привыкает к таким привычкам.
Но скажи мне, это сделал ты?

"Что я сделал?"

"Ты пренебрегал мной, потому что я беден?"

"Я вовсе не пренебрегал вами", - возмущенно.

"Вы проигнорировали меня. Это еще хуже", - сказал он.

"На самом деле я вовсе не игнорировала тебя", - запротестовала она.

"Ну, тогда ты забыл меня. Это самый жестокий выпад из всех. Я могу
медведь будет пренебрежительно, но я ненавижу быть полностью уничтожены", - сказал он,
с горевал воздуха.

Она поджимала губы и довольно молчала.

"Теперь, я вижу, ты хочешь, чтобы я ушел", - заметил он. "Это первый раз, когда
ты позволяешь мне поговорить с тобой с тех пор, как мы поднялись на борт, и ты уже
устал".

"Да, я уже устала", - эхом отозвалась она.

Она приложила свою маленькую ручку к губам и зевнула изящно, но
намеренно.

Сгорая от досады, он приподнял перед ней шляпу и пошел прочь.

"Я никогда не смогу поговорить с ней, но она заставляет меня раскаиваться", - сказал он себе.
он подошел и угрюмо прислонился к стене, продолжая
он сам: "Какая она маленькая заноза и как остро может ранить".

Леонора с минуту смотрела вслед удаляющейся фигуре, затем неторопливо открыла
свою книгу и погрузилась в чтение. Но, похоже, это ее не слишком интересовало.
время от времени она поглядывала из-под длинных
ресниц на высокую неподвижную фигуру солдата. Наконец она положила
книгу и подошел к ним.

Пристально вглядываясь в море, он вздрогнул, когда чья-то рука, мягкая и белая, как
снежинка, опустилась на рукав его пальто. Он быстро огляделся
вокруг.

- Мисс Уэст! - удивленно воскликнул он.

Она осуждающе посмотрела ему в лицо.

- Я... я была груба с вами только что, - запинаясь, пробормотала она. "Я прошу у вас прощения за
это. Я... я действительно не знаю, почему я так себя вел. Вы мне не нравитесь, на самом деле,
и я думаю, что вы очень милый. Я наслаждался креслом и книгами,
и я сожалею об этом с того самого дня, когда спустился на пароход
и не дождался тебя. Но... почему-то... мне было очень трудно
сказать тебе об этом".

Каждое слово она произносила с восхитительной застенчивостью, и после паузы,
она продолжила, затаив дыхание,:

"Что касается того, что ты беден, я никогда об этом не думала - никогда. Я думаю, что бедные
мужчины самые милые - всегда. Они красивее богатых. Я...

У нее перехватило дыхание. Он быстро обернулся и
поймал ее за руку.

"Мисс Вест ..." он начал говорить, когда вдруг зазвучали шаги
рядом с ними.

Лейтенант де Вер подошел к ним. Раздался внезапный блеск в
его карие глаза--ревнивый блеск.

"Я прошу прощения. Вы и Мисс Уэст готовилась к собственной
театральные представления? - спросил он с легкой саркастической интонацией.

Ланкастер выглядел крайне раздраженным; Леонора только рассмеялась.

- Да, - сказала она. "Вам не кажется, что из меня могла бы получиться хорошая актриса,
Лейтенант Де Вер?"

"Да, - ответил он, - и Ланкастер был бы хорошим актером. 'Один человек в
играет роль'".

Ланкастер посмотрел на него с блеском молний в его голубые глаза. Есть
был великолепным презрением в них.

"Благодарю вас", - ответил он. "И чтобы осуществить вашу идею, я сейчас уйду".
Он по-королевски поклонился и удалился.

Де Вер неловко рассмеялся; Леонора не поняла, что произошло." "Спасибо", - ответил он. "Спасибо".
хладнокровно вернулась к своей книге. Его глаза вспыхнули.

"Если бы кто-нибудь сказал мне это, я бы не поверил", - пробормотал он.
"Ах!" - пробормотал он. "Ах! хорошо, что он прочитал мне нотацию и взял игру в свои руки
. Нищий! что он мог бы дать ей, даже если бы она отдала ему себя?
несравненная личность - что, как не бесплодная честь, пустой титул? Ах,
что ж! фальшивый друг, теперь я все знаю, - сердито прошипел он себе под нос.




ГЛАВА XV.


Леонора, по-видимому, погружен в свою книгу, смотрел на нее раздраженный
почитатель с любопытством под ее длинные, тенистые ресницы. Она интуитивно угадывала
что он горько завидую его красивого друга.

"Неужели я посеяла вражду между ними?" - с тревогой спросила она себя.
"Так не годится. Я должна передать оливковую ветвь недоверчивому другу".
"Другу".

Она посмотрела вокруг, и видя, что Ланкастер не было и в помине, называется
осторожно:

"Lieutenant De Vere!"

Он поспешил к ней и стоял в мрачном молчании, ожидая, когда она доставит ему удовольствие.

"Я... хочу поговорить с тобой", - сказала она.

Рядом был свободный стул. Он принес его и сел рядом с
ней.

- Я к вашим услугам, мисс Уэст, - сухо сказал он.

Он подумал, что никогда не видел ничего и вполовину столь очаровательного, как это лицо.
она подняла его. Большая черная шляпа была самым став фольги с ней
свежие молодые красотки. Была улыбка на розовых губах ... в половине арки, пол
задумчивым. На нее падал яркий свет солнечного дня, но ее красота
была настолько безупречна, что суровое испытание только усилило ее совершенство. Его
Сердце бешено забилось, наполовину от боли, наполовину от удовольствия.

- Вы сердитесь на меня? - спросила Леонора мягким, вопрошающим голосом.

- О, нет, нет, - быстро ответил он.

- Нет? - переспросила она. - Но, в таком случае, вы, несомненно, на кого-то сердиты. Если
это не на меня, то, должно быть, на капитана Ланкастера.

На это предложение, сделанное с видом убежденности, он
хранил серьезное молчание.

"Молчание дает согласие", - сказала девушка, тщетно ожидая, пока он заговорит.
И тогда он холодно поклонился.

"Значит, это он", - сказала она. "Ах, боже мой! что сделал капитан Ланкастер
?

"Это касается только его и меня", - сказал солдат с надутым видом.

На красных губах появились ямочки. Леоноре скорее понравилась ситуация.

"Вы мне не скажете?" спросила она.

"Прошу прощения, нет", - решительно ответил он.

"Тогда я скажу тебе", - сказала она: "ты думаешь, что он обошелся с тобой
несправедливо, что он воспользовался тобой".

Де Вер смотрел.

"Как ты можешь знать, Мисс Уэст?" спросил он, вытягивая угрюмо на
концы его темных усов.

"Я очень хорош в догадках", - скромно.

"Вы об этом не догадывались. Я полагаю, он сказал вам", - горько.

"Он - если вы имеете в виду капитана Ланкастера - ничего мне не говорил. Я ему что-то говорил
. Почему ты должен сердиться на него за то, что я пошел и стоял
там и разговаривал с ним? - возмущенно.

"Я не был", - довольно слабо.

"Вы действительно отрицаете это?" - недоверчиво спросила она его.

"Ну, раз вы говорите об этом так серьезно, да, я была раздосадована этим; но я
не понимаю, как ты могла это знать, - ответил он, густо покраснев.


"Я скажу тебе, откуда я знаю", - сказала она, тоже покраснев. - Я слышал
все, что вы и капитан Ланкастер говорили обо мне в ту первую ночь, когда мы
поднялись на борт.

- О, ей-богу! но вы этого не сделали? - воскликнул он, сияя и пытаясь
встретиться взглядом с прекрасными глазами.

Но со своим застенчивым признанием она позволила белым векам застенчиво прикрыть
их.

Де Вера ничуть не смутило то, что она ему рассказала. Он знал
, что все, что она услышала той ночью, было ему на руку.

- И все это время ты знала, что я думаю... - дерзко начал он.

- Что ты считаешь меня довольно симпатичной ... да, - скромно ответила она.
- Я также знала, что я была для тебя любовницей, и что капитан
Будущее Ланкастера было "предрешено", - горько.

Он с удивлением посмотрел на нее.

- И вы все это время держали это при себе, мисс Уэст?

- Да, потому что мне было стыдно признаться в правде. Я не хочу быть
подумал подслушивающий, ибо я не желаю слышать. Это был несчастный случай
, но с тех пор это не выходило у меня из головы, и, наконец, я решился
признаться, как говорят дети ".

Он смотрел на нее со все возрастающим восхищением.

- Итак, - медленно продолжила она, - сегодня вечером я рассказала капитану Ланкастеру все
об этом.

Она покраснела при воспоминании о некоторых других вещах, она сказала
ему-то, она не хотела сказать, но вырвалось, как это
были в ее зазрения совести на ее грубость по отношению к ним.

"И ... это все? Он не занимался любовью с тобой, правда?" - плакала
лейтенант, по-прежнему прозябал в памяти, что импульсивные
ручная застежка, которая так его поразила.

Она сверкнула на него своими огромными глазами в великолепном гневе.

"Любить меня - он бы не посмел!" - задыхаясь. "Я ничто для него,
ничто для тебя - и никогда не буду! Пожалуйста, помни это! Как только я доберусь до
моей тети, никому из вас не нужно надеяться увидеть меня снова. Я... я...
сдавленное рыдание; она не выдержала и выплакала свой гнев в надушенный
квадратик батиста с черной каймой.

- О, прошу тебя, не плачь! - в отчаянии воскликнул он. - Я не хотела вас сердить, мисс Уэст.
затем Леонора поспешно вытерла глаза и
подняла на него глаза.

- Я не сержусь ... правда, - сказала она. - Только... только, я хочу, чтобы ты
понял, что тебе не нужно сердиться на капитана Ланкастера по моей вине.
Учетная запись. Нет смысла во мне тебе симпатизировать и затевать ссору из-за меня
- вообще никакого смысла."

"Никто не ссорился", - ответил он тоном огорчения и горечи.
разочарование.

"Пока, конечно, нет", - ответила она, серьезно покачав головой. "Но вы
знаю, вы говорили с ним очень просто возмутительно сейчас".

"Я просто использовал цитаты из Шекспира," ответил он.

Ясные глаза пронзили его насквозь своим ясным взглядом.

"Да, но в этом был двойной смысл. Я уверен, что он понял все,
что ты хотел донести. Я бы подумал, что когда ты встретишься с ним снова
он собьет тебя с ног за это".

"Ты очаровательно откровенен, но ты прав. Я не сомневаюсь, что
он это сделает, если сможет", - с горечью ответил он.

Леонора критически смерила взглядом фигуру среднего роста.

"Я думаю, что на этот счет не может быть никаких сомнений", - заметила она.
"Он в два раза крупнее тебя".

"Почему все женщины восхищаются большими, неуклюжими гигантами?" - тепло спросил он.

"Мы не восхищаемся", резко.

"О, мисс Уэст, нет смысла это отрицать. Есть с десяток мужчин в
Охранников лучше выглядит, чем Ланкастер, но не так сильно бегут после по
женщины; и все потому, что он Геркулес с мускулистыми кулаками", - сердито.

"Капитан Ланкастер - ваш друг, не так ли?" - с поджатыми губами.

- Он был таким до того, как я увидел вас. Он мне не друг, если он мой соперник, - сказал
Де Вер с откровенностью, равной ее собственной.

Круглые щеки снова стали пунцовыми.

"Положите меня вопрос. Я ничего вам--не может
быть", - сказала она. "Вы были друзьями, не так ли?"

- Да, - коротко.

"Давно?" настаивала она.

"С тех пор, как я поступил в гвардию - это было пять лет назад", - ответил он
. "Ребята называли нас Деймон и Пифиас".

- Тогда не... не позволяй мне затевать ссору между вами! - умоляюще воскликнула
Леонора.

- Это уже сделано, не так ли? - с некоторым сожалением в голосе спросил он.

"Нет, только началось, и вы не должны допустить, чтобы это зашло дальше".

"Нет? Но что делать парню, хотел бы я знать?"

"Ты должен пойти и извиниться перед твоим другом для вашего поспешные, несвоевременные
слова", - сказала она.

"Меня повесят, если я покажу белое перо!" - кричал он,
яростно.

"Белого пера вообще нет. Ты совершил ошибку и наговорил несправедливостей
своему другу. Теперь, когда ты обнаружил свою ошибку, ты должен быть
достаточно мужественный, чтобы взять свои слова обратно, - возмущенно ответила она.

"Я не понимаю, почему вы так яростно поддерживаете Ланкастера", - прокомментировал он.
отклонившись от главного.

"Я не заступался за него" тепло. "Я только не хочу, чтобы ты
дурак о _me_!"

"Ах!"--вскоре.

"Да, именно это я имею в виду, точно; я не хочу, чтобы моя тетя думать
У тебя две расходится. Она будет предубежден против меня в
начало. Ну же, - она сбросила раздраженный тон и перешла на
уговаривающий, - иди и помирись со своим обиженным Пифием.

Он некоторое время молча смотрел на нее.

"Если бы я это сделал, я бы нравился тебе больше?" - спросил он после этой
задумчивой паузы.

- Конечно, должен, - ответила она оживленным тоном.

- И вам действительно было бы приятно, если бы я сказал Ланкастеру, что я ошибся
и прошу прощения?

- Да, конечно, мне бы этого хотелось.

Он попытался заглянуть в сверкающие глаза, но они были далеко
от него. Она наблюдала за полетом морской птицы, чьи мелькающие
крылья почти терялись в безграничной синеве неба.

"Если я сделаю это, то исключительно ради тебя", - сказал он.
многозначительно.

"Тогда ради меня", - небрежно ответила она; после чего он встал и
покинул ее.

 * * * * *

Ланкастер провел в своей каюте за чтением, наверное, часа два, когда
Де Вере постучал в его дверь. Он небрежно откинул назад свои светлые волосы.
и, не вставая с полулежачего положения, пригласил просителя войти.
входите.

"А, это ты, Де Вер?" сказал он ледяным тоном.

"Да, это я, Ланкастер. Чем ты занимался? Писал вызов
мне?" смеется. "Ну, а вы можете сжечь ее теперь; я пришел, чтобы отказаться от моего
слова".

- Отказаться? хмурая складка на угрюмом лбу Ланкастера начала разглаживаться.

"Да, я ошибался, я думал, что вы были моим тайным соперником, но мисс
Уэст все объяснил мне. Я говорил несправедливо. Можешь ли ты принести мне свои
извинения? Я искренне сожалею, старина... никакой ошибки.

Ланкастер подал ему руку.

"Подумай, прежде чем говорить в следующий раз", - сухо сказал он.

"Я так и сделаю. Но сначала я был ужасно огорчен, увидев тебя и ее
вместе - вот так. Какая она милая! Она не хотела, чтобы мы ссорились
из-за нее. Она во всем призналась. Это было забавно, ее слушание
все, что произошло той ночью, не так ли? Но никто не пострадал.

"Нет", - сдержанно сказал Ланкастер.

"Я рад, что мы снова друзья; но я был таким чопорным, что никогда бы не смог
признать себя неправым, только то, что я пообещал сделать это ради нее"
- добавил Де Вере; и затем он ушел, оставив своего друга продолжать
прерванное чтение своего романа.

Но Ланкастер сердито швырнул фолиант на пол.

- Ради нее, - ответил он. "В конце концов, она маленькая кокетка, и я
целый час думал, что ... Тьфу, я дурак! Значит, она одурачила его, чтобы
макушка его тоже согнулась! Зачем я вообще с ней заговорил? Маленькая крапива!
Я мог бы знать, как она ужалит! Что ж, хорошо, я бы хотел, чтобы "небольшое
поручение" было должным образом передано экономке в Ланкастер-Парке.
Скатертью дорога, я бы сказал! Так она думала, что бедные люди были
хороший и красивый, всегда? Фу! Мне повезло, что де Вер пришел
на место происшествия тут! Еще минута, и я бы сказал ей это.
Я точно так же думал о бедных девушках! Поэтому она призналась во всем Де
Вере и попросила его извиниться за нее. Ах, ах, маленькая кокетка! - повторил он.
с горечью.




ГЛАВА XVI.


В Ланкастер-парке все пошло своим чередом, как обычно, после того, как миссис Уэст
дала согласие на хитроумный план миледи. Они на некоторое время выбросили из головы ребенка Ричарда Уэста
и начали готовиться к
приезду гостей, которые должны были прибыть в конце мая, чтобы поприветствовать
вернувшийся хозяин Ланкастер-парка. Миссис Уэст нашла время в общей суматохе
обустроить аккуратную комнатку рядом со своей для маленькой племянницы-американки
которая приехала к ней издалека. Тогда она тоже отклонил
вопрос от ума, сохранить и тогда, когда в одиночном моментов она
задавалась бы вопросом, каким будет ребенок Дика Уэста, и будет ли
она достаточно взрослой, чтобы пойти в школу.

"Какое счастье, что у меня есть приличный запас сбережений", - подумала одинокая женщина.
"Я найду хорошую школу-интернат для маленьких детей". "Я найду хорошую школу-интернат для маленьких детей".
Леонора, если она достаточно взрослая, чтобы пойти, и ребенок получит образование
для учителя, чтобы у нее были средства к существованию
вести себя прилично, когда она вырастет. На это потребуется много денег, но
Я не стану жаловаться на ребенка бедного Дика. Он был добросердечным,
с солнечным характером парнем. Я только надеюсь, что его ребенок будет похож на него.

Поэтому она продолжала думать о ребенке как о действительно очень маленькой девочке.
Письмо ее шурина с поспешным упоминанием "моей маленькой
девочки", "моего маленького Лео" полностью ввело ее в заблуждение. Бедный умирающий мужчина
у него не было намерения обманывать свою невестку. Для него его любимая
дочь, хотя и выросла до женского роста, всегда была "моей маленькой
девочкой", и это никогда не приходило ему в голову, когда на смертном одре он писал
это поспешное письмо, в котором он объяснял миссис Уэст, что его ребенок-сирота.
красивая восемнадцатилетняя девушка, уже достаточно образованная, с
дух, достаточно храбрый, чтобы встретиться с миром в одиночку, если понадобится.

Поэтому она пошла на мысли Леоноры Западе как маленькая девочка, которая бы
большие неприятности к ней, и на кого ей придется провести
экономия долгих лет; и, хотя она чувствовала, что у нее было грозное
задача перед ней в воспитании эта осиротевшая девочка, она не сжималась
от затеи, но решилась идти вперед, смело в
выполнение драгоценных оставил ее труп.

Итак, приближался день приезда Леоноры, и большой дом был уже готов.
заполненный гостями - всего двадцатью, - которых леди Ланкастер пригласила на пир.
пир, устроенный в честь ее племянника, лорда Ланкастера.

Итак, день наконец настал, и леди Ланкастер сидела в гостиной
ожидая своего племянника, в то время как экономка ждала ее на кухне
племянницу.

Это был один из самых прекрасных июньских дней. Воздух был сладким и
теплым, небо ясным и голубым, вся природа, казалось, улыбалась при виде
возвращения хозяина домой.

Миссис Уэст, отдав распоряжения на кухне, удалилась к себе.
особая гостиная, небольшая квартира на втором этаже, с
солнечное окно выходит на заднюю территорию дома. Она велела
поставить букет роз в вазу на каминной полке и несколько маленьких горшочков с
простыми, сладко пахнущими цветами на подоконник, чтобы украсить помещение
место для глаз ребенка.

"Выглядеть это будет так весело. Дети всегда любят цветы", - сказала она.

Она вытянула вперед довольно детское кресло-качалка, что она
сбил огромный чердак. Она устроила симпатичную маленькую
красно-белую вывеску на обороте.

"Через некоторое время они будут здесь, потому что Джон пошел их встречать с
перевозки какое-то время назад", - сказала она себе. "Боже мой, как
нервная я получаю за ребенка пришли".

Она снова надела кружевной чепчик и посмотрелась в маленькое зеркальце
на стене, гадая, понравится ли дочери Дика внешность ее тети
.

"Боже мой, миссис Уэст, Я не думаю, что ты зря так", - сказал смеющийся
мужской голос.

Она быстро повернулась.

- О, милорд, так вы снова вернулись домой! - воскликнула она. - и, как всегда, полны
своего озорства. Добро пожаловать, добро пожаловать!

- Да, я снова дома, миссис Уэст, и вот что я вам принес.
- сказал он, отступая назад, чтобы она могла увидеть девушку, которая последовала за ним
в комнату - изящную фигуру в темно-черном, которая подошла к ней
протянув обе руки, и скромно сказала:

"Как поживаете, тетя Уэст?"

С минуту миссис Уэст не прикасалась к протянутым ей красивым белым рукам
она была так поражена. Ей удалось, заикаясь, произнести
еле слышно:

"Вы Леонора Уэст? Я... я ожидала увидеть совсем маленького ребенка".

На светлом личике появились очаровательные ямочки.

"Это была ошибка", - сказала она. "Я надеюсь, что вы не будете недовольны тем, что я
очень большие!"




ГЛАВА XVII.


"Но, - сказала миссис Уэст в замешательстве, - в письме говорилось о маленькой девочке".

"Да, я знаю", - сказала Леонора. "Бедный папа всегда называл меня своей маленькой
девочкой, и если бы он дожил до того, как я стала старухой, это было бы
то же самое. И он забыл, что ты не можешь знать, сколько мне лет.
Мне жаль, что вы разочарованы, тетя Уэст, но мне восемнадцать лет.
Видите ли, папа женился через год после того, как уехал в Америку... И...

Тут вмешался капитан Ланкастер:

- Вы не собираетесь поцеловать свою племянницу, миссис Уэст?

- О боже, да, я была так удивлена, что совсем забыла! - воскликнула добрая женщина.
женщина. Она подошла к Леоноре, обняла изящную фигурку,
и поцеловала в круглую щечку.

"Добро пожаловать в Англию, мое дорогое дитя", - сказала она. - Я буду любить тебя
нежно, я уверена. Садись, до, в это кресло, пока я заберу твои
вещи.

И в ее бурной она выдвигается вперед на небольших кресло-качалка с
разработать вежливости, после чего Леонора добродушно рассмеялся.

"Либо кресло слишком маленькое, либо я слишком большая, - сказала она. - Я
боюсь полагаться на него". Она подошла и села на симпатичный
старомодный диван. Затем она огляделась и увидела, что капитан
Ланкастер ушел.

- Вы разочарованы тем, что я не маленькая девочка, тетя Уэст?
- спросила она, снимая шляпку и приглаживая жесткие локоны
своими маленькими белыми ручками.

"Я ... я не знаю ... еще," сказала женщина, "я так взволнован по
сюрприз, и ... интересно, что Леди Ланкастер скажут?"

- Какое отношение ко мне имеет леди Ланкастер? - спросила мисс Уэст в своей
хорошенькой, резкой манере, с удивлением устремив свои большие глаза на лицо тети
.

"О, ничего!" - ответила миссис Уэст довольно неопределенно.

"Я думаю, что нет, в самом деле", - сказала Леонора очень решительным тоном.

- Ты устала, моя дорогая? Не хочешь ли пойти в свою комнату и отдохнуть?
спросила экономка, меняя тему разговора.

"Нет, я не устал, Спасибо, тетя, но я пойду в свою комнату, если вы
пожалуйста," Леонора ответила. Там было небольшое разочарование в ней
тон. Молодое лицо выглядел трезвым.

- Тогда сюда, моя дорогая, - сказала миссис Уэст. Она провела девушку через
свою собственную опрятную спальню в более симпатичную, маленькую, но обставленную мебелью, с
белой кроватью, голубым ковром и несколькими голубыми стульями - эти последние также
убогий чердак, но выглядит очень хорошо после отделки мехом.
Их дал Уэст.

Леонора бросил быстрый, полный оглядел ее, затем подошел
в кувшин и купала ее лицо и руки.

- Надеюсь, ваша комната вам подойдет, Леонора, - сказала миссис Уэст, помедлив, и
слегка смутилась. Что-то в этой светлой, уверенной в себе девушке, казалось, смутно подсказывало
, что все должно быть лучше. Рядом с ее изяществом и красотой комната
выглядела бедной и убогой.

"О, да, спасибо, тетя", - тихо ответила Леонора. Она достала
свои гребни и щетки из несессера, и миссис Уэст увидела
, что это дорогой набор, с жемчугом и серебряной оправой, такой же элегантный, как у
леди Ланкастер.

"Дорогая, мог ли твой папа позволить себе такие красивые вещи?" - спросила она.

Леонора покраснела как роза.

"Не всегда", - ответила она. "Но он был очень расточителен, когда у него были
деньги. Он сделал из меня большого любимца, и иногда - когда ему везло
- он покупал для меня самые красивые вещи. Возможно, если бы он принял
еще больше заботы о его денег, ты не должен быть обременен заботой
его сиротой дочь сейчас".

В ее голосе звучала подавленность, которая проникла прямо в женственное сердце экономки.
"Ах ты, бедное безотцовщинное дитя!" - воскликнула она.

"Ты думаешь, я могла бы возражать?" - спросила она. "Ты думаешь, я могла бы возражать
делить свои сбережения с ребенком Дика Уэста? Он был милым парнем, не так ли?
Дик! Я всегда любила его, хотя по-настоящему он мне не родственник, а всего лишь
брат моего мужа.

Глаза Леоноры теперь очень ярко блестели сквозь наполнившие их слезы.

"О, тетя Уэст, тогда вы тоже будете любить меня немного - ради бедного папы
!" - воскликнула она, и миссис Уэст ответила с неожиданной теплотой и
нежностью:

"Конечно, буду, дорогая. Ты будешь мне как родная дочь.

Мгновение спустя она с сожалением добавила::

"Мне жаль, что я не смогла найти для тебя комнату получше, Леонора. Но ты
видишь ли, я подумала, что это было бы очень хорошо для ребенка ".

"О, действительно, это ни в малейшей степени не имеет значения. Я не буду в нем задерживаться
надолго. Я буду вне дома почти все время".




ГЛАВА XVIII.


Леонора говорит в таком составе, ни в чем-то тоном, что она была
удивило его влияние на нее тетя.

Добрая леди издала восклицание, почти граничащее с ужасом, и
остановилась, глядя на свою племянницу с таким печальным и изумленным выражением лица, что
девушка разразилась звонким, высоким смехом.

- О, моя дорогая тетя! - воскликнула она, энергично расчесывая густые волосы.
косы рассыпались по ее плечам, образуя блестящую рябь. "Что
Я сказала такого, что тебя так шокировало?"

"Я не шокирована, моя дорогая", - сказала добрая душа, придя в себя,
со вздохом. "Что натолкнуло тебя на такую мысль? Но то, что ты сказал,
ребенок," с тревогой "об находясь весь день?"

"Я сказал, что речь не шла о комнате, а я не ожидал, чтобы остаться в
это много. Я люблю свежий воздух, тетя Запад, и я должен быть вне двери почти
все время".

"Я боюсь, что не здесь, любовь моя", - предположила экономка,
робко.

- Почему бы и нет? - изумленно переспросила Леонора, затем покраснела и скромно ответила:
- О да, теперь я понимаю. Ты не можешь обойтись без меня. Мне придется помогать.
я зарабатываю себе на жизнь.

"Нет, ты не должен", - возмущенно. "Я совсем не это имел в виду. Я был бы
подлым, если бы подумал о таких вещах. Но есть леди Ланкастер. Ей
Это бы не понравилось.

Между прямыми темными бровями Леоноры пролегла симпатичная морщинка.

"Разве ты не хотела бы, чтобы я вышла на улицу?" Ты это имеешь в виду?
- спросила она, и когда миссис Уэст ответила "Да", она сказала сердито и
решительно:

"Леди Ланкастер не имеет никакого отношения к моим передвижениям, и я не
пусть она будет зла на меня глоток свободного богом воздуха и солнечного света,
если я иду в ней основаниям для их получения".

"Но я обещал ей...", сказала миссис Уэст, помолчал немного стыдливо.

"Я надеюсь, ты не обещал ей, чтобы похоронить меня заживо в этой затхлой маленькой
палата, в любом случае", - сказала девушка, с непочтительный взгляд
вокруг нее.

"Да, я сделал. По крайней мере, я обещала держать тебя подальше от ее глаз. Она действительно
не любит детей.

"Я не ребенок", - сказала Леонора, выглядя самой высокой из всех.

"Да. Я забыла об этом. Я спрошу ее, распространяются ли ее возражения на молодого человека.
леди, - сказала миссис Уэст с нерешительным видом. Она немного боялась
каких-то неприятностей. Огромные глаза девушки сверкали,
ее красивые красные губы презрительно скривились.

- Тетя Уэст, вы собираетесь остаться в Ланкастер-парке, а я должна
остаться здесь, с вами? - медленно спросила она.

- Я этого и ожидала, дорогая, - мягко ответила экономка.

- И ... я здесь с позволения леди Ланкастер? Я ... нанята ею?

"Ну, нет, конечно нет, Леонора, ребенок. Она вообще ничего не делать
с тобой. Миледи была очень любезна. Она не прогоняй меня, потому что я был
собираюсь удочерить дочь. Она разрешила мне поселить тебя здесь, и она
поставила только одно условие.

- И это?

- Что я должен был держать тебя в своих комнатах, чтобы ты не попадался ей на глаза.
 Она не хотела, чтобы к ней приставал ребенок.

"Ах!" Леонора глубоко вздохнула, когда своими белыми пальцами пригладила
мягкие кольца волос, упавшие на ее белый лоб.

"Да, ты не можешь винить ее, конечно, дорогая. Видите ли, миледи - старая женщина.
 Ей восемьдесят лет, и у нее никогда не было детей. Так что
конечно, она не хотела бы, чтобы ее беспокоили чужими. Она
очень злая и очень странная, но, возможно, когда она узнает, что ты
молодая леди, ей будет все равно, если ты будешь иногда выходить на улицу.

- И за дом, тетя Уэст... разве я не должна рассказать об этом? Папа так много рассказывал
мне об этих великолепных старых английских домах. Я бы очень хотела сходить
осмотреть один из них, - сказала девушка.

- Когда-нибудь я сама проведу вас по дому. Ты увидишь это,
не бойся, дитя, но еще не скоро. Видишь, это место
сейчас полно знатной компании.

- Компания леди Ланкастер? - спросила Леонора.

"Ну да, конечно", - сказала миссис Уэст. "У нее двадцать гостей - прекрасно,
модные люди из Лондона, и все они действительно очень веселые. Ты
увидишь их всех сегодня вечером за ужином. Я найду тебе глазок.
Для тебя это будет прекрасное зрелище.

"Осмелюсь предположить", - сказала Леонора, говоря довольно невнятно, потому что она
держала в зубах две булавки и застегивала чистый льняной воротничок вокруг
шеи.

"Как хладнокровно она ко всему относится! Полагаю, таков американский обычай",
подумала миссис Уэст. "Но тогда, конечно, она не может иметь ни малейшего представления о том, какое это
смелое зрелище - видеть английскую знать, обедающую в великолепном загородном доме".
загородный дом. Она будет совершенно ослеплена черным пальто и сиянием
драгоценности и красивые платья. Я не думаю, что у них ничего подобного
в ее стране", - рассуждала женщина, чьи идеи из Америки
настолько расплывчаты, что она не думаю, что это было очень далеко от
состояние, при котором Колумб открыл его.

"Я не думаю", - сказала ее племянница, взлом на эти молчат
размышления, что "Леди Ланкастер, будучи настолько старым - 'одной ногой в могиле
а остальные на грани, как говорят, будет заботиться обо всех, что гей
компания вокруг нее. Она всегда ведет такую жизнь?

"О, нет. Это только время от времени она такая рассеянная. Но она должна
поддерживайте достоинство Зала, знаете ли, ради лорда
Ланкастера. Все это нынешнее веселье устроено в честь его возвращения.

- Значит, лорд Ланкастер был за границей? - Что за странный вопрос? - небрежно спросила Леонора.

- Ну, любовь моя, какой странный вопрос! - сказала ее тетя, вытаращив глаза.

- Что в нем странного, тетя Уэст? - спросила девушка.

- Что ты спрашиваешь меня, был ли лорд Ланкастер за границей ... Как будто
кто-то должен знать это лучше тебя.

- Я, тетя Уэст? Почему, что я должен знать муж Леди Ланкастер?"
воскликнула Леонора, интересно, если ее тети мозга были не просто немного
повернулась.

"Почему же, моя дорогая девочка, кто говорит о муже? Она
вдовствующая. Старый лорд Ланкастер был мертв все эти два года. От
конечно, я имел в виду юного наследника".

- Сын старой леди? - непочтительно спросила Леонора.

- Ее племянник, моя дорогая. Помнишь, я только что сказала тебе, что у нее никогда не было
ребенка.

"О, да, я слишком беспечно, чтобы забыть это. Прошу прощения. Так
тогда это ее племянник, который был за границей?"

"Да, или, скорее, племянник ее мужа", - ответила миссис Уэст.

"Где он был, тетя?" небрежно продолжила девушка.

Миссис Уэст выглядела так, словно решила , что Леонора лишилась рассудка,
если они когда-либо у нее были.

- Ну, он, конечно, был в Америке. Разве он не привез тебя в
Англию, Леонора? И разве он только что не вышел из комнаты? Ты что,
смеешься над своей старой тетушкой, дорогая?

Леонора стояла неподвижно, глядя на свою родственницу с бледным, испуганным лицом.

- Да ведь это был капитан Ланкастер, - слабым голосом произнесла она через минуту.

- Конечно, - ответила миссис Уэст. "Он офицер в армии, но он
- Лорд Ланкастер, Ланкастер парк тоже. Боже мой, Боже мой, ты не
правда, что много знаешь, Леонора?"

"Н-нет, я этого не делал. Я думал, что он всего лишь солдат. Он... он сказал мне
что он был беден, как... как церковная мышь! - запинаясь, пробормотала Леонора, покраснев
как роза, и с комом в горле. Она была на грани того, чтобы
сломаться и расплакаться от досады. Как он посмел так над ней издеваться?

"Ну, значит, он беден - не так беден, конечно, как церковная мышь, потому что
у него есть Ланкастер-парк и пять тысяч акров леса; но тогда
у него нет денег - все они были растрачены покойными лордами Ланкастера.
Ланкастер. Так капитан Клайв Ланкастер никогда не ушел из армии, когда он пришел
в заголовок. Он не мог должным образом поддержать ее, и так, Миледи жизни
здесь, и когда-нибудь, если он женится, чтобы доставить ей удовольствие, она отдаст ему
все свои деньги, - многословно сказала миссис Уэст.

Леонора подошла к окну и постояла, молча глядя на прекрасный,
мирный английский пейзаж. Казалось, дар речи
покинул ее. Хорошенькое личико побледнело от удивления.

- Ты, должно быть, устала, дорогая. Пожалуйста, приляг и отдохни, - сказала миссис
Уэст. - Я должна ненадолго оставить тебя. О, я уже почти
забыл ... ваш багаж, Леонора, ты принес?"

"Да, было несколько стволов," Леонора ответила, Не поворачивая ее
голова.

"Я распоряжусь, чтобы их принесли", - сказала миссис Уэст. Затем она заторопилась прочь
и оставила девочку одну.

Вероятно, она не устала, потому что не ложилась. Она только пододвинула
стул к окну и села. Затем она сцепила свои маленькие ручки
на подоконнике, положила на них свой круглый подбородок с ямочкой
и посмотрела на небо задумчивым, отстраненным взглядом.

Тем временем в голове миссис Уэст роились тревожные мысли.

"Боюсь, она довольно странная", - сказала себе добрая женщина.
"Я думаю, что, возможно, бедняга Дик немного ублажил ее - она этого не вынесет
сдержанность ну, я вижу! И что Леди Ланкастер сказать
взрослая девушка, а не девочка, как мы и предполагали? Я боюсь, что я вижу
впереди скалы. И все же какая она хорошенькая и сообразительная - слишком хорошенькая, чтобы принадлежать
боюсь, в комнате экономки. Леди Ланкастер будет сердита на
нее, если когда-нибудь увидит. Она слишком независима в своих поступках, чтобы соответствовать требованиям
моей леди. Им нельзя позволять встречаться, пока я могу сдерживаться ",
вздыхая.




ГЛАВА XIX.


Леди Ланкастер была рада быть очень любезной со своим вернувшимся племянником
.

- Ах, ты такой же большой и красивый, как всегда, Клайв! - сказала она. - и хорошо,
конечно. Я полагаю, ты никогда в жизни не болел?

"Почти никогда", - ответил он со смехом, добавив со скрытой тревогой:
"Я слышал, что вы зарезали откормленного теленка в мою честь, тетя Лидия.
Кто у вас остановился?"

- Несколько приятных людей из Лондона, Клайв, всего человек двадцать, я думаю. Вот
старые лорд и леди Брайерли и их сын и дочь, сэр Чарльз
Уинтон, полковник Ливингстон, Марк Дин и его хорошенькая сестра, граф
Иствуд и его прекрасная дочь леди Адела, Клиффорды и
еще несколько человек. Ты познакомишься со всеми ними за ужином. Я думаю, ты знаешь
их всех?

"Да, я полагаю, что так", - ответил он довольно рассеянно.

"Сегодня вечером там пройдет небольшой неофициальный танец-молодые люди
так хочется для него, вы знаете. И, Клайв, этот твой юный друг,
Лейтенант Де Вер, надеюсь, ты захватил его с собой?

"Я этого не делал", - ответил он.

"Мне очень жаль, но я пошлю ему записку завтра. Ты хорошо провел время.
поездка состоялась, Клайв?"

"Очень хорошо", - ответил он каким-то особенным тоном.

- Рад это слышать. О, кстати, Клайв, ты отдал этого
ребенка экономке?

- Да, - ответил он, и легкая улыбка искривила уголки
усатые губы.

"Я надеюсь, что она не хлопотно," сказал надменная старушка, небрежно.

"Она была неприятной-я полагаю, все женского пола," он
ответил, слегка.

"Ну, ничего не поделаешь, иначе я бы не побеспокоил вас. Я
чтобы отправить для молодой, и Запад бы ушла сама
приведи ее. Я рада, что ты привез ее. Беда во всем, и я
пусть вас не волнует".

"О, нет!" - сказал капитан Ланкастер с довольно мрачной шутливостью.

Затем она тронула его за руку и многозначительно сказала:

"Здесь есть кое-кто, с кем я очень хочу тебя познакомить, Клайв".

"Ах, вот как?" сказал он, немного съежившись от этого взгляда и тона.
"Я думал, ты хочешь, чтобы я познакомился с ними всеми".

"Хочу, но есть один особенный. Это леди, Клайв, - сказала она,
одарив его многозначительной улыбкой, которая показалась ему отвратительной.

Он осторожно попытался отстраниться от нее.

"Ну, я должен пойти отдохнуть и переодеться перед встречей с ними", - сказал он
.

"Подожди минутку, Клайв. Мне нужно поговорить с тобой, - сказала она тоном, в котором
чувствовалась властность.

"Не подойдет ли как-нибудь в другой раз?" спросил он, бросив довольно
невежливо взглянул на часы.

- Нет времени лучше, чем сейчас, - решительно ответила она. - Вы пытаетесь
снова сбить меня с толку, Клайв; но берегитесь шутить со мной, милорд
Ланкастер, или я буду знать, как тебя наказать, - сказала она, погрозив ему своим
тонким, украшенным бриллиантовым кольцом пальцем.

Его красивое лицо надменно покраснело.

"Продолжайте, мадам", - сказал он, с легким, насмешливым поклоном. "Я раба
вашего удовольствия."

Она считала красавцем, строптивое лицо в мертвой тишине минуту.

"Ты уже предвосхищаешь, что я скажу", - сказала она. "Почему эта идея
так неприятно для тебя, Клайв? Любой молодой человек в вашем положении может быть
в легком шоке от радости при мысли наследовать мое состояние".

Он молча поклонился.

- Вы знаете, - продолжала она, хладнокровно, "вы никогда не сможете вернуться домой, чтобы жить на
ваш родовой соток, если вы женитесь на деньгах или наследуют их."

"Благодаря глупости моих предшественников", - сказал он с горечью.

"Не обращай внимания на своих предшественников, Клайв. Здесь есть женщина, на которой я хочу, чтобы
ты женился. Завоевать ее и сделать ее хозяйкой Ланкастер парк, и мой
состояние-твое".

"Я должен ее попросить?" он спросил, с тонким сарказмом.

"Весьма вероятно, что сможете", - ответила она. "Такие красивые лица, как у вас,
делают глупыми большинство женщин".

"И кто же та леди, которую нужно очаровать в этом случае?" он осведомился об этом с
горькой лаконичностью.

"Это леди Адела Иствуд", - лаконично ответила она.

Он недоверчиво присвистнул.

- Леди Адела Иствуд, дочь сотни графов! - Воскликнул он.
- Ваши амбиции слишком высоки, тетя Лидия.

"Не слишком высоко", - ответила она, гордо тряхнув своей старой головой, так что
большие красные камни в ее ушах сверкнули, как капли крови.




ГЛАВА XX.


- Не слишком высоко, - глубокомысленно повторила леди Ланкастер. - Лорды из
Ланкастеры и раньше женились на дочерях графов.

"Да, в их лучшие дни, - сказал Клайв Ланкастер, - но не сейчас, когда
их наследство растрачено, их земли обложены налогами, а их
последний потомок, зарабатывающий на жалкое существование на службе у ее величества.

- Леди Адела так же бедна, как и вы, - многозначительно сказала иссохшая старуха.


- Нет?

- Да.

- Но я думала, что граф Иствуд очень богат.

"Он был когда-то; но он и его расточительных сыновей сделали уток и
селезней денег за игорным столом. Леди Адела не будет иметь никаких
порция на всех. Она будет вынуждена выйти замуж за удачу".

"Так вы разместили твое в ее распоряжении?" - сказал он, с трудом
репрессированные презрением.

- Да, - холодно, - если она возьмет с собой моего племянника. Но, серьезно, Клайв,
это лучшая партия для вас обоих. У тебя будут деньги; у нее красота
и высокое положение. Женатые друг на друге, вы двое будете силой
в социальном мире; порознь ни один из вас не будет много значить. Ты
получишь звание, но оно будет для тебя просто обузой без
способности должным образом поддерживать его достоинство".

"Если бы вы только знали, как мало я забочусь о социальной власти", - сказал он. "
Жизнь солдата меня устраивает. У меня нет больших амбиций к богатству и
власти".

"Ты не настоящий Ланкастер, если хочешь, чтобы старое имя и
старый дом были забыты!" - возмущенно выпалила она. "Ах, как бы я хотела, чтобы я
могла родить сына своему мужу! Тогда этому дегенеративному отпрыску
благородной расы никогда не нужно было отрываться от своего _dolce far niente_, чтобы
поддерживать свою древнюю славу ".

Его губы скривились в холодном презрении к ее диким разглагольствованиям.

"По крайней мере, старое имя никогда не будет опозорено мной", - сказал он. "Я
я вел жизнь, за которую никто не сможет опозориться. Мой послужной список чист.

Взглянув на его раскрасневшееся лицо и гордые глаза, она поняла, что зашла
слишком далеко. Она не хотела разбудить, что задорное настроение присуще всем
Ланкастеры. Она боялась его.

"Я был поспешным", - сказала она. "Прости меня, Клайв. Но я так хочу, чтобы
ты посвятила меня в свои планы. У меня нет своих родственников, и я хочу
завещать свои деньги тебе, наследнице титула моего покойного мужа.
Если ты падаешь в моих взглядах я дам вам в день вашего
брак десять тысяч в год, и после моей смерти весь доход
быть твоей. Если ты перейдешь мне дорогу, если откажешься выйти замуж, как я того хочу
я разыщу других Ланкастеров - у меня есть дальние связи в
Лондон, я думаю, - и я должен оставить все к ним вместо того, чтобы
вы."

Ее черные глаза блеснули угрозой, и там был злобный, торжествующий
улыбка на ее тонкие, жестокие губы. Она знала пределы своей власти и
стремилась использовать ее в полной мере.

"Деньги - это хорошо, тетя Лидия. Я бы хотел получить твой.
Когда ты закончишь с этим, я этого не отрицаю, - сказал он. "Может быть
есть вещи лучше, чем деньги, если бы их можно было получить "потихоньку", но...

- Лучше, чем деньги? она прервала его, сердито и саркастично, и
одновременно испугалась, опасаясь, что он собирается отказать ей. "Умоляю,
скажи мне, что это за желанные вещи".

"Ты не выслушала меня", - спокойно ответил он. "Я собирался сказать, что
может быть, но я не был уверен. Мы не будем обсуждать это неизвестное
количество".

"Думаю, что нет", - сухо ответила она. "Возможно, сейчас уместнее было бы
обсудить леди Аделу. Что скажешь, Клайв? Будешь ли ты оказывать ей свое
ухаживание?"

Густой румянец залил его светлое, привлекательное лицо.

"Она может отказаться от этой чести", - сказал он.

"Тьфу ты! может, она и дура, но это не так, - резко возразила миледи.
- Она не откажется. Она догадывается, что я собираюсь сделать. Я поговорил
с графом. Он считает, что это было бы приятным и уместным решением.
Для дома Ланкастеров. Ты знаешь, что должен подумать о
своих наследниках, Клайв, и сделать все возможное для их будущего.

"Да", - саркастически сказал он.

"Ну, теперь, когда я поделился с тобой всеми своими надеждами и планами, Клайв, я хочу
знаю, что вы собираетесь сделать. Нет никакого смысла ходить вокруг да около,"
резко сказала Миледи.

"Я собираюсь познакомиться с леди Аделой, прежде чем приму решение"
- бесстрашно ответил он.

"Ты влюбишься в нее. Она необыкновенная красавица, - уверенно сказала миледи.
Когда он с поклоном вышел.




ГЛАВА XXI.


В тот вечер, когда "сумерки в строгом стиле" начали опускаться на все вокруг
когда на небе заиграли звезды, когда
воздух стал тяжелым от ароматов розы, резеды и жасмина
и благоухающая тяжелым ароматом жимолости миссис Уэст вошла в дом.
гостиная, где Леонора, высунувшись из окна, упивалась
мирной сладостью летнего вечера.

"Тебе одиноко здесь, в темноте, моя дорогая? Я принесу лампу, - сказала она
.

- Не сейчас, пожалуйста, тетя Уэст, - попросила девушка. - Я люблю эти сумерки.
Полумрак. Я люблю сидеть в темноте и думать.

"О твоем бедном папе, дорогая?" - спросила добрая женщина. "Расскажи мне о нем,
Леонора. От чего он умер?"

"Это была лихорадка, тетя Уэст. Когда-нибудь я расскажу тебе о нем все, но
не сейчас, пожалуйста. Я... пока не могу этого вынести. Прошло так мало
прошло совсем немного времени с тех пор, как я потеряла его - всего два месяца! - сказала Леонора.
В ее голосе слышались слезы.

- Ну, ну, дорогая, я не подумала. Ты расскажешь мне, когда захочешь.
Но это было не то, за чем пришел. Ты знаешь, что я тебе обещал посмотреть
хорошо людям, когда они обедали. Что ж, пришло время. Через минуту они будут
собрать. Пойдем со мной, я нашла для тебя уютное местечко.

Леонора встала и последовала за тетей. Они прошли по каким-то темным
коридорам, рука об руку, молча, а затем миссис Уэст тихо вставила ключ
в замок и повернула его. Дверь открылась. В воздухе повеяло затхлостью и пылью
и заброшенность дышала им в лицо. Миссис Уэст втянула Леонору внутрь и закрыла за собой
дверь.

"Не бойся темноты, дорогая", - прошептала она. - Это всего лишь отверстие в
заброшенном посудном шкафу в столовой. Там сломана
панель. Сюда, Леонора. Теперь посмотри.

Там действительно была сломана панель, в которой образовалось отверстие шириной в
вашу ладонь. Сквозь нее струилась полоска света, делая видимыми
затянутые паутиной углы узкой кладовой с грудами потрескавшегося и
старомодного фарфора, расставленного на полках, где годами скапливалась пыль.
лежал густой и темный и затхлый. Леонора рассмеялась в новинку
ее позиция.

"Тетя, я чувствую себя непослушной маленькой девочкой, которая спряталась в шкафу, чтобы
украсть варенье", - прошептала она.

Миссис Уэст тоже тихо рассмеялась.

- У тебя будет кое-что повкуснее варенья, - прошептала она.
успокаивающе, как будто Леонора действительно была маленькой девочкой. - Ну, дорогая,
смотри, смотри!

Леонора выглянула в узкое отверстие, на мгновение наполовину ослепленная
ярким светом, и увидела великолепный обеденный зал, длинный и
высокий, с резными дубовыми панелями и выложенным плиткой камином, обтянутым гобеленом.
стены и несколько великолепных картин старых мастеров, освещенных
великолепной восковой люстрой, чье мягкое, светящееся сияние
освещало стол, сверкающий золотой и серебряной посудой, дорогими
хрусталь и великолепные цветы. Как она смотрела на блестящую сцену
раздался шорох, шум, Эхо аристократических смех, и
участник гей вошел в комнату.

Миссис Уэст, склонившись над плечом племянницы, тихо прошептала:

"Вот моя леди - впереди, под руку с тем высоким джентльменом, дорогая".

Леонора увидела маленькую сморщенную фигурку в блестящей парче с
рубины, свисающие с тонких ушей, кружевной чепчик на тонких белых волосах,
медальон с бриллиантами и рубинами на груди и сверкающие браслеты
это издевалось над желтыми костлявыми запястьями, которые они обхватывали, и кислым,
морщинистым лицом, ставшим еще более уродливым и постаревшим из-за попыток, которые
предпринимались, чтобы придать ему молодость.

"Эта отвратительная старая леди в краске и пудре - вы говорите, что она леди
Ланкастер?" - Спросила Леонора; и когда миссис Уэст ответила "Да", она сказала:
непочтительно:

- Она похожа на ведьму, тетушка, дорогая. Я буду ждать каждую
минута, чтобы увидеть, как ее палка с золотым набалдашником превращается в метлу, а она сама
улетает на ней "в небо, чтобы смахнуть паутину с высоты ".

"О, боже, моя дорогая!" - воскликнула экономка, разочарованная тем, что Леонора
не была более впечатлена великолепием сцены и достоинством леди
Ланкастер. "Но, посмотрите на Лорда Ланкастера, он не большой в
его черный костюм?"

"Куда?" - спросила Леонора, небрежно, как если бы она была не глядя на что
момент на высоких, превосходная фигура, глядя куртуазной в своей элегантной
вечернее платье. Он шел рядом с дамой, одетая в белые перчатки.
рука легко легла на его плечо. Леонора восхищенно посмотрела на смуглое,
сияющее лицо и статную фигуру этой женщины, которая, одетая в рубиновый
шелк и богатые черные кружева, выглядела по-королевски, когда опустилась в свое кресло
за красивой гирляндой благоухающих цветов.

"О, теперь я вижу его!" - сказала она через минуту. "Он с той леди в
шелке рубинового цвета. Тетя Уэст, кто она?"

- Дочь графа Иствуда, леди Адела. Она необыкновенная красавица и
очень знатная дама.

- Она, безусловно, очень красива, - сказала Леонора. Ее взгляд задержался на
смуглое, сияющее лицо за цветами. Темные глаза и алые губы
составляли прелестную картину. Ей стало интересно, думает ли так же капитан Ланкастер.

"Да, она очень красива, и она будет следующей хозяйкой"
Ланкастер Парк", - сказала миссис Уэст.

"Значит, она помолвлена с капитаном... с лордом Ланкастером?" - спросила Леонора. Она
посмотрела на дочь графа с новым интересом.

- Нет, но все знают, что на уме у леди Ланкастер, - многозначительно сказала миссис
Уэст.

"Здесь, в этом чулане, ужасно душно. Едва можно дышать",
сказала Леонора. "О! Леди Ланкастер, вы сказали. Какое отношение она имеет к
Лорд Ланкастер и дочь графа? Мне кажется, она очень
назойливая старая леди.

"Она хочет, чтобы ее племянник женился на леди Аделе. Все это знают. Она
пригласила ее сюда только для того, чтобы свести их и устроить свадьбу ".

"Но, возможно, он женится на ней не только для того, чтобы угодить своей тете!" - воодушевленно.

"Он будет склонен делать именно то, что скажет ему миледи", - сказала миссис Уэст. "Если
он этого не сделает, она лишит его своих денег. Он не может себе этого позволить".
Это.

"И он действительно продаст себя за деньги?" Леонора говорила театральным
шепотом.

"Тише, моя дорогая, не так громко. Что касается продажи себя, я не
знаю, что это можно так назвать точно. Многие люди женятся по
богатство и положение. Но, почему эти двое молодых людей попадают в
любят друг друга? У леди Адели есть все на свете, что только можно пожелать,
кроме денег, и у него тоже. Их состояние сколотится, если они
поженятся друг на друге.

- Счастливая пара! - саркастически произнесла Леонора из темноты.
- Разве тебе не душно в этой дыре, тетя Уэст? Пойдем.

Они тихо вернулись в маленькую гостиную.

- Ну, как тебе понравилось, Леонора? - спросила ее тетя.

- О! очень понравилось, - ответила девочка.

"Я рад. Почему-то я думал, что ты этого не сделал", - неопределенно. "Они собираются сегодня вечером на
танцы. Я могу устроить так, чтобы ты это увидел, если захочешь".
итак. Должна ли ты, Леонора?

- О! очень хочу, - повторила девушка.




ГЛАВА XXII.


Это была прекрасная ночь, яркая от лунного и звездного света, и
сладкая от ароматного воздуха и дыхания благоухающих цветов. Леонора сидела
у окна и молча пил в сладость ароматный
ночь. Ей бы очень хотелось выйти, но она не рекомендовать ее, для
страх шокирует ее тетя.

- Тетя Уэст, есть ли здесь поблизости какие-нибудь старые развалины и красивые
пейзаж? через некоторое время спросила она.

"О, да, примерно в двух милях отсюда есть руины старого аббатства.
Они очень красивые и живописные. Художники ездят туда рисовать и
устраивают пикники, чтобы порезвиться. В любом случае, Девоншир - очень красивое место. А
очень много людей приезжают сюда, чтобы делать картины ".

"Так я слышала", - сказала Леонора. "Можно мне как-нибудь съездить туда - в
Аббатство, я имею в виду - и сделать картину, тетя Уэст?"

"Ты, дитя мое?" Ты умеешь рисовать?

"Немного", скромно. "Действительно, у меня есть к этому некоторый талант. Я нарисовал
несколько небольших вещей, достаточно хороших, чтобы их можно было продать".

- Неужели вы можете? - удивленно воскликнула экономка.

- Да, конечно, - сказала Леонора, улыбаясь. "Завтра я распакую свои
чемоданы и покажу тебе несколько фотографий, которые я сделал в прошлом году - некоторые в Калифорнии,
некоторые в штате Нью-Йорк, некоторые в Вирджинии и некоторые в Западной Вирджинии".

"Все те места?" сказала миссис Уэст. "Почему, моя дорогая, вы должны иметь
много путешествовали".

"Я есть", - ответила Леонора, небрежно.

"Но мог ли бедный Дик ... мог ли твой папа позволить себе это?" - спросила миссис Уэст.
сбитая с толку.

"Иногда ... когда он находил большой золотой самородок ... он мог", - сказала
Леонора. "Мы всегда имели небольшое путешествие куда-то. Папа был очень
люблю путешествовать".

"Это, должно быть, стоило огромных денег, и ... ты не боишься, мой
дорогой? Я слышала - по крайней мере, читала, - что в Виргинии много индейцев
.

- О, моя дорогая тетя! - воскликнула Леонора, пораженная таким прискорбным невежеством;
затем, через мгновение, она добавила ласково: "что было много лет назад,
тетя, - когда Христофор Колумб открыл Америку. Нет
Индейцы есть сейчас."

- О! - воскликнула миссис Уэст с облегчением и внезапным всепоглощающим чувством
о полном невежестве, которое Леонора видела так ясно, что любезно перевела разговор в прежнее русло.
- Но вы мне еще не сказали, тетя, могу ли я пойти и зарисовать руины аббатства.

....
.... Я предполагаю, что они находятся вне юрисдикции Леди Ланкастер,"
брезгливо.

"Это не так, дитя, ибо они принадлежат Лорду Ланкастеру; но я не
думаю, что нет и не может быть никаких возражений. Она никогда не ходит туда сама", - сказала
Миссис Уэст.

"Тогда я как-нибудь съезжу туда и куплю картину. Возможно, она окажется
достаточно хорошей для продажи. Я собираюсь попытаться прокормить себя, тетя
Уэст.

"Тебе не нужно, моя дорогая, потому что у меня достаточно сбережений для нас обоих, и ты
можешь взять свою долю", - ласково сказала добрая душа.

"Я не возьму ни пенни. Я буду продавать столько картин, чтобы купить
платья", - сказала Леонора, с уверенной воздуха.

"Они должны быть очень хорошие, дорогие," с сомнением.

"Я постараюсь сделать их так", - смеется.

В этот момент взрыв музыки надулись на воздухе-один из Штрауса
наиболее опьяняющий вальсы. Сердце Леоноры затрепетало от этого звука.

"Как восхитительно!" - воскликнула она.

"Это оркестр. Танцы начались", - воскликнула миссис Уэст. "Пойдем, Леонора,
вы должны взглянуть на это".

"Не из приюта еще одного горячего Китай-гардероб, я надеюсь", - сказал
девушка, смеясь. "Я боюсь паутины".

"На этот раз мы найдем место получше. Накинь что-нибудь на голову,
Леонора, нам придется выйти на улицу, а роса обильная.

Леонора намотала на голову тюрбан из темной вуали.

"Сейчас?" - спросила она.

"Да, этого достаточно, пойдем", - ответила миссис Уэст.

Они вышли на маленький балкон, увитый виноградными лозами, откуда могли
незаметно заглянуть через незанавешенное окно в ярко освещенный
бальный зал.

"В конце концов, возможно, здесь будет не лучше, чем в посудном шкафу",
с сомнением сказала миссис Уэст. "Эти лианы такие толстые, что в них могут быть жуки".
"и пауки тоже".

Леонора, содрогнувшись, воскликнула: "Фу! Я уже чувствую, как они ползут!"
а потом заявила, что все равно останется на десять минут.

"Разве это не прелестное зрелище?" Ты когда-нибудь видела что-нибудь более красивое, моя
любовь? - С гордостью воскликнула миссис Уэст.




ГЛАВА XXIII.


Это была прелестная сцена. Длинный бальный зал был задрапирован в розовых тонах
и украшен цветами. Стены были изысканно выкрашены в
соответствующие фигуры, а навощенный дубовый пол сиял так ярко, что в нем
отражались летящие фигуры мужчин и женщин, которые кружились вокруг него
в чувственных тактах веселого вальса.

"Вы когда-нибудь видели что-нибудь более красивое?" повторила миссис Уэст с
некоторой гордостью за эту великую старинную семью, которой она служила; и ее племянница
невозмутимо ответила:

"Да".

"У вас есть? Где?" недоверчиво прошептала добрая душа.

"В Нью-Йорке", - ответила девушка. "Я была там на балу прошлой зимой. Это
был очень большой-гораздо величественнее, чем этот".

Тем не менее, она продолжала смотреть с большим интересом
на анимированную сцену. На танцполе было более дюжины пар
красивые, богато одетые женщины и мужчины в черных халатах
демонстрируя свое самое большое преимущество в веселом танце. Леонора увидела
Высокая, великолепная фигура лорда Ланкастера среди них. У него была леди Адела
Партнершей была Иствуд. Его рука слегка обнимала ее высокую,
стройную фигуру; ее смуглое, блестящее лицо склонилось к его плечу с
довольно томным видом.

"Леди Адела - партнерша лорда Ланкастера", - прошептала экономка.
"Разве они не отличная пара? Он такой светлый, она такая темноволосая, они
хорошо сочетаются".

- Очень хорошо, - сказала Леонора. Она смотрела на две фигуры, восхищенно,
и думал, как изысканно свет лампы сиял вниз на Леди
- Адела Рубин шелк и своими искрящимися бриллиантами. Черные волосы, собранные в косичку,
корона на изящной макушке хорошо контрастировала с
светлыми локонами, венчавшими лоб лорда Ланкастера.

"Да, они хорошо сочетаются", - сказала она себе. "Будут ли целесообразность и
склонность идти рука об руку? Женится ли он на ней?"

- У леди Адели великолепные бриллианты, - сказала экономка своим пронзительным
шепотом.

"Да, они очень милые", - сказала Леонора. "Но у меня есть подруга, у которой есть
гораздо более красивые. Их подарил ей отец на день рождения.
Они стоили пятьдесят тысяч долларов".

"Какая странная девочка! Она ничуть не удивленный великолепием
все, что она видит. Она видела много, на самом деле, и
Америка, должно быть, гораздо прекраснее, чем я когда-либо думала ", - размышляла миссис
Уэст про себя.

- Ну вот, вальс закончился, тетя Уэст, - прошептала девушка, цепляясь за
ее руку. - Не лучше ли нам сейчас уйти? Кто-нибудь может выйти сюда.

"Да, если вы увидели достаточно - не так ли?" - ответила миссис Уэст, и
Леонора ответила:

"Да, вполне достаточно, спасибо. Мне не нравится смотреть на такое веселье,
и на моего дорогого папу, который так недавно умер. О, тетя Уэст, пожалуйста, позволь нам немного прогуляться
на свежем воздухе. Здесь так тепло, а в этих лозах полно
пауков и паутины, совсем как в том посудном шкафу".

Когда Леонора Уэст говорила "пожалуйста" таким умоляющим тоном, мало кто мог устоять перед ней.
Миссис Уэст этого не сделала. Она сказала себе
, что не повредит немного прогуляться по территории с
ее племянница. Конечно, она не могла отказать ей в глотке свежего воздуха.

Она увидела леди Ланкастер, сидящую в кресле в бальном зале, и подумала, что
вряд ли та сдвинется со своего места по крайней мере в течение
часа.

"Так что я рискну", - сказала добросердечная женщина. "Пойдем,
Леонора".

Они спустились в красивый сад, по залитым лунным светом дорожкам,
мимо сверкающих групп скульптур, похожих на привидения в странном свете, мимо
клумбы с редчайшими цветами, мимо зарослей роз, стен из жимолости,
и белое сияние луны заливает все вокруг.

"Как это мило!" - прошептала девушка. "Когда мы пересекали
океан, я так устала от воды и неба; я тосковала по
зеленой траве и цветам. Какой мягкий и ароматный воздух, и как
прекрасен лунный свет! Думаю, я могла бы остаться здесь на всю ночь.

"Ты бы насмерть простудился", - в ужасе сказала миссис Уэст. "Роса
очень густая".

"О, конечно, я не нарочно, но это так романтично. Это похоже на
Восточную ночь, такую мягкую и благоухающую, и... о, о! Тетя Уэст, это тот самый
соловей... английский соловей, которого папа так нежно любил?

Она захлопала в ладоши. Это и в самом деле был соловей, спрятавшийся в
каком-то цветочном укрытии, в полном одиночестве,

 "Изливающий все свое сердце,
 обильными звуками непреднамеренного искусства".

"Да, это соловей", - сказала миссис Уэст, обрадованная тем, что Леонора
наконец-то нашла в Англии что-то, от чего можно прийти в восторг.
"Их здесь так много, и ты находишься у Волшебного зеркала"
слышишь, как одно из них поет. Это их любимый курорт ".

"Волшебное зеркало?" - эхом повторила Леонора.

"Да. Немного дальше есть симпатичный пруд с водой, весь окаймленный
с ивами и розами. Оно гладкое и прозрачное, как зеркало, и
существует старая традиция, согласно которой юноша или девушка, смотрящиеся в
Волшебное зеркало при свете луны в июне месяце, могут увидеть там
отражало лицо его или ее спутника жизни".

"О, тетя Уэст, давайте поедем туда!" - нетерпеливо воскликнула девочка.

"Что?! вы не верите в эту глупую традицию?" добрая женщина рассмеялась
.

- Нет, нет, но послушать соловьев! - воскликнула Леонора. - Это далеко,
тетушка?

- Нет, совсем недалеко, у небольшого поворота, где пересекаются две тропинки
. Но мы уже зашли так далеко...

- И ты устал, - сказала девушка с великодушным раскаянием. "Я должна была
помнить об этом". Она мягко подтолкнула миссис Уэст к низкому деревенскому сиденью
у дорожки и ласково сказала: "Посиди здесь и отдохни, пока я пойду поищу
это сама. Голос соловья укажет мне дорогу.

- Вы ненадолго? - нерешительно спросила миссис Уэст.

- Нет, нет. Можно мне идти, тетя Уэст? Ты подождешь меня здесь? умоляюще.

"Да", - ответила добрая, снисходительная душа, и Леонора пошла прочь
быстрым шагом, следуя за голосом соловья, и
повторяя про себя эти изысканные строки из "Соловья"
написано сэром Вальтером Скоттом.

 "Прекрасный соловей, кто изобразит
 Все изменчивые повороты твоего струящегося пения?
 И где лира, чьи аккорды ответят
 К нотам твоей изменчивой мелодии?
 Мы, конечно, можем задержаться и послушать тебя.,
 Но звенья твоей гармонии
 Не подвластны рукам смертных,
 И не найти ключа к твоей запутанной музыке.
 Твой дом - лес на гулком холме,
 Или зеленые берега лесного ручья;
 И мягкие, как южный ветер, ветви среди,
 Твой жалобный плач плывет дальше".

Она быстро шла сквозь прекрасную ночь, ведомая голосом соловья
, и с быстро бьющимся сердцем; ибо, несмотря на все
по глупости юной девушки, она хотела заглянуть в Волшебное Зеркало, чтобы увидеть,
возможно, лицо своего будущего повелителя.

Громче и ближе, росла нот соловья, как Леонора
поспешил дальше. Она думала, что никогда не слышал ничего более сладкого.
Сначала это была только одна птица, но теперь к своим нотам присоединились несколько.
вместе они слились в смесь опьяняющей музыки, которая восхитительно разливалась
в ароматном ночном воздухе. Она шла легко, почти держась за
у нее перехватило дыхание, когда она появилась на сцене, из страха спугнуть их
.

Она вышла из тени больших дубов, нависавших над ее тропинкой
, на открытое пространство, и Волшебное Зеркало упало на нее
вид - маленькое прозрачное озеро, окаймленное ивами, шиповником и
водяными лилиями, и такое чистое, что полное белое сияние луны
и звезды отражались на его спокойной груди, в то время как, спрятавшись в
зарослях роз и ив, ночные птицы изливали свои
сердца в песне.

"О, как мило!" - воскликнула девушка. Она в экстазе всплеснула руками.
Ее сердце было тронуто мирной красотой и чарующим покоем этого места.
сцена. Скудные рябь всколыхнулась в груди тихое озеро, и
кувшинки, поникающие, чтобы посмотреть на их справедливые размышления, едва
гофрированные мягким, легким ветерком, который играл очаровательный
место.

Леонора мягко подошла к краю Волшебного Зеркала и
наклонившись вперед, с немного учащенным сердцебиением заглянула в
его кристально чистые глубины. Она видела, как ее собственное лицо, глядящее на нее с
ВСЕ свежие молодые красотки, ее горящими глазами и полуоткрытым ртом, темный
вуаль небрежно скручены о ее голова и распущенные локоны
волосы, струящиеся под ними. Она видела все это ясно, как в зеркале, и
мгновение она пристально смотрела на это, задаваясь вопросом, была ли старая
легенда правдивой, и будет ли лицо ее будущего мужа таким же, как у нее.
действительно, поднимитесь из этих таинственных глубин рядом с ее собственными.

Она была так поглощена своими размышлениями, что не почувствовала слабого
запаха сигарного дыма, внезапно наполнившего воздух; она не услышала
приближающихся шагов, которые тоже были приглушены, чтобы не пугать птиц
прочь. Она продолжала пристально смотреть в воду, слегка наклонившись вперед,
ее рука сжимала тонкую ветку ивы, пока внезапно в
таинственном пруду над ее плечом не появилось лицо - лицо ее судьбы.




ГЛАВА XXIV.


Что-то похожее на испуганный крик сорвалось с губ Леоноры, когда она таким образом
увидела это лицо рядом со своим собственным - это светлое, сильное, красивое лицо, которое
было так же знакомо, как и ее собственное - лицо Клайва, лорда Ланкастера.

На мгновение она поверила, что его лицо действительно возникло из
глубин зачарованного пруда, и после этого испуганного крика она замолчала
, наблюдая за ним расширенными глазами и затаив дыхание, ожидая каждого
мгновение, чтобы увидеть, как оно исчезает в небытии, из которого возникло.

Но, вместо того, чтобы исчезнуть, оно стало яснее для ее взора; оно изменило свое
выражение. Сначала на губах и
в глазах играла слегка озорная улыбка; она сменилась серьезностью, нежностью и страстью. Это было
лицо возлюбленного, на которое Леонора теперь смотрела с восторженным интересом,
не сознавая, что--

 "В его глазах была любовь
 В глазах, которые снова говорили".

Это был момент безмолвного счастья.

Легкий ветерок шевелил бутоны лилий на поверхности озера, которое держало
эти два прекрасных лица отражались в его груди; песня соловья
пронзила их сердца изысканным наслаждением, граничащим с болью.

Леонора, на мгновение забредшая в Волшебную Страну, была
возвращена к настоящему безумием этого человека.

Он должен был ускользнуть так же тихо, как и пришел, оставив ее
наедине с ее прекрасной, странной иллюзией, чтобы она принесла свои плоды в должное
время; но--

 "Мужские сердца жаждут ощутимой, близкой нежности,
 Присутствия Любви, теплой и близкой".

Он поддался нежному порыву, не пытаясь сопротивляться ему. Он был
совсем рядом с ней; его щека была рядом с ее собственной; его глаза смотрели в нее.
глаза, когда они смотрели из воды, и в этих мягких глазах было выражение
, от которого у него закружилась голова от восторга. Он обнял ее
изящно изгибающуюся фигуру и прошептал ей на ухо:

"Леонора, это судьба?"

Увы!

 "Прикосновение, поцелуй! очарование было мгновенным!"

Словно очнувшись ото сна, она подняла глаза и увидела, что он держит
ее в крепких объятиях, смотрит ей в лицо со страстью, которая
испугала ее. Она вырвалась из его объятий.

- Как ты посмел? о, как ты посмел? - возмущенно воскликнула она.

Ее гневные слова, ее презрительный взгляд, охлажденные огонь, который горел
внутри него. Он понял свою глупость. Зачем он прикоснулся к ней, испугалась
ее и так нарушили магическое заклинание держит ее на руках? Она
никогда не прощу ему, пожалуй, за свою неосторожность.

- Неужели вы думали, что, поскольку вы милорд Ланкастер, а я
всего лишь племянница экономки, вы можете так оскорблять меня?

- Ее голос сорвался холодный и резкий в тишине. В заросших клумбах уже поселились соловьи
все рассеется при первых же звуках ее гневных тонах.

- Оскорбить вас? - взволнованно воскликнул преступник; он был слишком сильно потрясен услышанным.
результат его поспешного поступка - говорить спокойнее. "Поверьте мне, мисс Уэст, я
не хотел вас обидеть. Я не думал, что вы это так воспримете".

Его слова были неудачными. Они раздражали Леонору еще больше.

- Ты так не думал? - воскликнула она, укоризненно глядя на него. "И,
скажите на милость, сэр, какой повод я дал вам... думать, что ваши ласки
могут быть мне приятны?"

Он стоял, молча глядя на нее.

Если бы он сказал ей настоящую правду - сказал ей, что лицо в Волшебном
Зеркале обмануло его своими мягкими глазами и нежными губами и завело его
за совершение этого импульсивного поступка она разозлилась бы еще больше
, чем когда-либо. Она стала бы отрицать, что ее собственная внешность соблазнила его, сделала из него
дурака. Он не опустился бы до того, чтобы оправдываться перед гневом
человека, столь явно несправедливого.

Вся гордость ланкастеров вспыхнула на его лице, когда он стоял, глядя на нее сверху вниз
со своего надменного роста, сложив руки на широкой груди.

"Что бы я дал тебе", - повторила она, топнув маленькой ножкой
гневно на земле, "думать, что твои ласки были приятны
меня?"

"Она маленькая мегера!" - сказал он себе с внезапным гневом. "Я буду
никогда больше не вспоминайте о ней.

С этой мыслью он холодно ответил::

"Если бы вы были такой же, как другие женщины, мисс Уэст, я мог бы оправдать себя в
ваших глазах. Но как бы то ни было, я могу только сказать, что не хотела причинить вреда, и я
смиренно прошу у вас прощения.

"Как и другие женщины!" - надменно вспыхнула она. "Что ты имеешь в виду, господа
Ланкастер? Не беда моей нищете и скромном месте рождения меня
за гранью вашего уважительное отношение? Возможно, будь я леди
С Аделой Иствуд все было бы по-другому".

"Что, черт возьми, она знает о дочери графа?" он спросил
он сам был в крайнем изумлении; но ответил с готовностью:

"Да, действительно, это было бы по-другому, мисс Уэст. Я не должен смотреть в
волшебное зеркало из-за плеча Леди Адела, конечно; да я бы и не поставить
обняв ее за талию, но..."

Он не мог сказать ни слова, потому что она прервала его, светящиеся
злой красоты.

"Так вы признаете правду мне прямо в лицо. Стыдно, господа
Ланкастер! Вы порочите свое имя джентльмена; вы заставляете меня
ненавидеть и презирать вас за эти слова! Нет, я никогда не прощу тебя!
пока я жива! - всхлипнула Леонора, заливаясь горькими слезами, и затем
она убежала от него в лунном свете, оставив его стоять как вкопанного.
ошеломленный, он стоял рядом с Волшебным Зеркалом.

Но только мгновение он оставался таким неподвижным.

Он с опаской подумал.

"Со стороны миссис Уэст было крайне неразумно позволять своей племяннице бродить по дому
одной в такой час. Даже на моей территории она может заблудиться или столкнуться с
каким-нибудь неприятным приключением. Я последую за ней на безопасном расстоянии,
и прослежу, чтобы она благополучно вернулась в Холл.

Он поспешно двинулся в путь и, завернув за поворот дороги, почти побежал
над двумя фигурами, неподвижно стоящими под высокими деревьями, окаймлявшими
аллею - миссис Уэст с Леонорой, рыдающей в ее объятиях.

Добрая женщина, подняв глаза, издала крик облегчения.

"О, лорд Ланкастер! Я так рада видеть вас", - воскликнула она. "Я так
напугана. Должно быть, что-то случилось с Леонорой. Вы видите, как она
плачет. Ну, она вышла подышать свежим воздухом, и тогда она
хотел услышать Соловьев в волшебное зеркало, и я сел
и ждал ее, но она оставалась так долго, я пошел искать ее; и
там она влетела в мои объятия и заплакала, как раненое существо.
Вы видели что-нибудь или какого-нибудь человека, милорд? с тревогой.

Он был крайне раздражен. Взгляд Леоноры рыдая, тяжко в
руки женщины люто раздражала его.

Зачем она неверно истолковывают его так настойчиво? почему не поняли его
всегда?

Он посмотрел на изящную черную фигурку, склонившую голову на пухлое плечо миссис
Уэст, и коротко сказал:

"Мисс Уэст напрасно встревожена. Она не видела никого и ничего, кроме
меня. Ее встревожил мой вид".

- О, тише! Я не хотела ей говорить! - воскликнула Леонора сквозь рыдания.

В ее голосе прозвучала нотка предупреждения, но в своей досаде он
не обратил на это внимания.

Миссис Уэст с тревогой смотрела на него.

"Конечно, она бы не испугалась при виде вас, милорд!" - воскликнула она.
"Боже мой!"

"Я ... ничего не испугалась ... я только разозлилась", - сказала Леонора.
в этот момент она подняла голову и заглушила свои тихие рыдания.
- Он не имел права, тетя Уэст, - бессвязно добавила она.

- Не имел права! - эхом повторила добрая женщина, переводя взгляд с одной на другую.
изумление. "Почему, что он сделал, моя дорогая?"

"Ничего; просто посмотрел через мое плечо на воду ... и... и
напугал меня. Пожалуйста, не считайте меня глупой, тетя Уэст. Я думаю, что я
нервная ночь. Пойдем", - сказала девушка, не глядя на
высокий, красивый форма, стоя так близко от нее.

- Позвольте мне прийти завтра и объяснить, - сказал он смиренно, подходя ближе.
но она решительно отвернулась от него.

- Нет, - ледяным тоном ответила она. - В этом нет необходимости. Пойдемте, тетя Уэст.

Она вытащила женщина, и он остался в
лунный свет, с осела тень на его лицо.

"Что за неприятности!" - мрачно сказал он себе. "Ах! как мало я
думал, что, когда я вышел ночью покурить, чтобы одиночное сигары, что я
должны соответствовать такую авантюру! Была ли она сердита! Каждый раз, когда мы
встретиться мы продолжаем отдаляться друг от друга!"

Он вернулся к Леди Адела и его гости через некоторое время. Дочь графа
пожурила его за то, что он бросил их ради этой отвратительной сигары.

"Это было в высшей степени невежливо!" - заявила она.

"Вы ошибаетесь. Я ходил посоветоваться с оракулом, Волшебным зеркалом, - ответил он
.

Леди Адела слышала старую легенду. Она улыбнулась и взяла себя в руки.

"Ты видел свою судьбу?" - спросила она его; и он ответил странным
тоном:

"Я увидел женщину, которую люблю, в Волшебном зеркале".

Прекрасная дочь графа была немного озадачена его ответом. Она
подумала, не ее ли лицо он видел в воде, но не осмелилась
выразить эту мысль словами.




ГЛАВА XXV.


Несколько дней прошло очень тихо после первого дня и
ночи Леоноры в Ланкастер-парке. Девушка оставалась в маленьких комнатах, в которых
ее ограничивали настолько строго, насколько могла пожелать экономка
. Она даже не предложила выйти, казалось, молчаливо
смирилась с ситуацией.

Она распаковала один из своих сундуков и показала миссис Уэст эскизы, которые она
обещала показать ей; она достала все свои красивые, простые черные
платья и повесила их на крючки в маленьком гардеробном шкафу, который был у нее в комнате.
тетя назначила ее.

Когда ей нечем было заняться, она читала или вышивала. Ее тетя с удовольствием отметила
, что она редко бывает праздной.

Она не знала о долгих часах, которые Леонора проводила в одиночестве, свернувшись калачиком
в большом мягком кресле, сложив молочно-белые руки на коленях, ее
глаза полузакрыты, темные ресницы опущены на розовые щеки,
и задумчивое, озадаченное выражение на прекрасном лице.

Если бы миссис Уэст увидела ее, она бы очень удивилась, о чем думает ее племянница
.

Тем временем веселая жизнь великих людей в Ланкастере продолжалась
изо дня в день.

Леонора больше ничего этого не видела, неуклонно отклоняя благонамеренные предложения
своей тети украдкой взглянуть на это.

"Меня это не волнует", - говорила Леонора, бросая красноречивый взгляд на
свое черное платье. "Веселье меня только коробит, тетушка, дорогая. Я бы хотел
немного выйти на свежий воздух; но если я не могу этого сделать, у меня есть
никакого желания ко всему остальному.

Но миссис Уэст, как бы ей этого ни хотелось, не осмелилась посоветовать племяннице
выходить на территорию, где в любой момент могли встретиться гости
или даже сама старая леди Ланкастер.

Она знала, что довольно Леоноры лицо, раз увидев гостей, будет
возбуждают замечание. Он уже получил признание горничные.

Эти последние, время от времени мельком видевшие Леонору
по своим поручениям в комнату экономки, были расположены быть очень
общительными со светловолосой американкой; но миссис Уэст положила конец их
проявите доброжелательность, сказав мягко::

"Моя племянница предпочла бы, чтобы ее не беспокоили; у нее большие неприятности; она
недавно потеряла отца".

После этого служанки больше не стремились к обществу Леоноры. Они
приняли оправдание ее тети добродушно и сочувственно и
довольствовались тем, что говорили о ней между собой и
восхваляли ее красоту, которая, как они заявляли друг другу, была еще великолепнее
больше, чем у молодых леди, которые гостили в Ланкастере - больше,
даже чем у леди Адели Иствуд, которая, как уверенно говорили
шепотом, должна была стать следующей хозяйкой Ланкастер-парка.

Миссис Уэст стало искренне жаль свою хорошенькую пленницу, чьи розовые
щеки увяли в тесных, темных комнатах, где ее держали. Она
сказала себе, что так не пойдет. У нее не должно быть ребенка-сироты бедного Дика
, тоскующего по свободе, свету и благословенному солнечному свету, который
был бесплатным для всех.

"Я не сделаю этого, нет, если мне придется оставить службу у леди Ланкастер"
и устроить девочке дом в другом месте", - сказала она себе.

И вот однажды она вошла в маленькую комнату, где Леонора, сидя у
окна, задумчиво смотрела на зеленую траву и голубое небо, с
неосознанный пафос на милом девичьем личике.

"Мой дорогой, я знаю, ты устал от этой душной комнатушки", - сказала она.
"Я знаю, что ты устал".

- Не очень, - немного уныло ответила девушка. - Полагаю, я должна быть
благодарна вам за то, что вы предоставили мне такой дом.

"Рад, что я прячу тебя в эти маленькие затхлые комнаты, как
если бы ты не самое приятное лицо, солнце светило на!" - воскликнул хорошее
женщина, самостоятельно укоризненно. - Ни капельки, моя дорогая. Мне стыдно за себя.
за то, что я так с тобой обращаюсь. Так не должно продолжаться, иначе ваше здоровье пострадает
я так и скажу леди Ланкастер; и если она не позволит вам
свобода территории, я уеду отсюда и устрою нам уютный домик
где-нибудь в другом месте, где мы сможем приходить и уходить, когда нам заблагорассудится; так что
вот так! - сказала добрая женщина с неожиданной независимостью.

Леонора импульсивно встала, подошла и поцеловала невзрачное личико своей подруги.


"Тетя Уэст, вы действительно сделаете для меня так много?" воскликнула она,
восхищенно.

- Да, я бы так и сделала, - твердо ответила миссис Уэст. - Бедный Дик оставил тебя мне на попечение.
и я обязана сделать все, что в моих силах, для твоего счастья.

- Ах! - воскликнула Леонора, подавляя нетерпеливый вздох.

- И я пришла сказать тебе, - продолжила миссис Уэст, - что, если ты хочешь
сделать набросок руин аббатства, ты можешь пойти сегодня утром, Леонора.

"Если бы я захотела!" - воскликнула девочка. "О, тетя Уэст! это именно то, о чем я
мечтала. Я буду так счастлива!"

- Да, ты можешь уйти, дорогая, и остаться на весь день, если хочешь. Я приготовлю
тебе вкусный холодный ланч в маленькой корзинке, и найму
мальчика привратника, который покажет тебе дорогу. Я дам ему шиллинг на дорогу,
и он останется на весь день, чтобы ты не испугалась.

- Я не испугаюсь, - сказала Леонора, сияя.

"Я не знаю; там тихо и одиноко, как там, и летучие мыши и
совы-визгуны могут напугать вас. И там есть старая разобранная часовня,
также..."

"О, как мило! Я и это нарисую!" Леонора воскликнула, хлопая в ладоши
ее руки были как у радостного ребенка.

"И маленький старый могильный дворик", - продолжила миссис Уэст. "Некоторые из старых"
Там похоронены Ланкастеры. Возможно, вы боитесь их призраков".

"Я не боюсь Ланкастеров, ни живых, ни мертвых", - дерзко ответила девушка.
Ее настроение поднялось от открывшейся перед ней перспективы.

Она счастливо отправилась в путь под конвоем маленького Джонни Дейла, старшего брата Ланкастеров.
парнишка привратника, словоохотливый мальчишка, который развлекал ее светской беседой
пока шел рядом с ней с корзинкой для завтрака, которую принесла миссис Уэст.
приготовлено с такой изысканностью, словно для самой леди Ланкастер.

Она не проверял счастливы говорливость мальчика, хотя она не прислушалась
это очень много, либо, как они поспешили через большой старый парк, где
с карими глазами оленя просмотра на бархатистой зеленой травой, и великая
дуб-деревья отбрасывают тени, возможно, столетия, попадается им на пути.

Когда они закрыли за собой ворота парка и вошли в
по зеленым проселочным дорогам, окаймленным жимолостью и сиренью, Леонора перевела дух.
со вздохом восторга.

"Как все это мило! И страна моего отца тоже", - сказала она. "Ах! он был
прав, любя эти величественные старинные английские дома, хотя и был всего лишь бедняком
по рождению. Какой великолепный старый парк, какие милые зеленые аллеи, какой милый и
мирный пейзаж! Неудивительно, что англичане любят Англию!"

Она вспомнила, как ее отец, ныне покойный и похороненный под прекрасным
Американское небо, любил Англию и всегда намеревался вернуться в нее
когда-нибудь со своей дочерью, чтобы она могла увидеть его родную землю.

Она вспомнила, как часто он цитировал строки миссис Хеманс:

 "Величественные дома Англии",
 Как красиво они стоят!
 Среди своих высоких деревьев предков
 Над всей прекрасной землей!
 Олени пересекают зеленую полосу, направляясь к дому
 Сквозь тень и солнечный блеск,
 А лебедь скользит мимо них со звуком
 какого-то веселого ручья ".

"Он любил английские дома, хотя его судьба была связана не с ними"
- сказала она себе. - Бедный папа! Я должна попытаться полюбить Англию ради него самого
она всегда была ему дорога, хотя он и любил себе подобных
и приемный дом тоже!"

Когда они добрались до руин, она внимательно осмотрела их со всех сторон
чтобы обеспечить живописный вид. Она обнаружила, что для получения наилучшего из возможных изображений
ей придется присесть среди могил рядом с маленькой
разобранной часовней.

"Вы не собираетесь сесть рядом с этими мертвецами, миссис?"
осведомился Джонни, округлив глаза и насторожившись в ожидании призраков.

"Да, это я. Ты боишься остаться, Джонни? - спросила она, смеясь.

- Да, я останусь, - быстро ответил он.

"Очень хорошо, ты можешь отойти подальше и поиграть", - сказала Леонора.
"Не позволяй никому приходить сюда и беспокоить меня. И если ты проголодаешься,
можешь взять сэндвич из моей корзинки.

"Я уже проголодался", - ответил он с жадностью.

"Уже, маленький поросенок!" - воскликнула она. - Очень хорошо, бери свой сэндвич.
а теперь убирайся с моей дороги. Я собираюсь сделать фотографию.

Она села на разбитое надгробие старой могилы, достала свои
материалы и, пока чистила карандаши, посмотрела вниз и прочитала
имя на могиле под ней.

Это был Клайв, лорд Ланкастер.

Что-то похожее на дрожь пробежало по ней, когда этот мертвый Ланкастер, ушедший
с путей человеческих более века назад, напомнил ей о себе
живом.

"В конце концов, какое значение имеют все эти ничтожные цели и амбиции нашей жизни?
" - трезво спросила себя девушка. "Наконец-то всех нас ждет могила!

 "Хвастовство геральдикой, помпезность власти,
 И вся эта красота, все то богатство, которое ты дал,,
 Одинаково ожидают неизбежного часа;
 Путь славы ведет только к могиле".

Сидя там, среди одиноких зеленых могил и сломанных, обесцвеченных
памятников, с плющом, обвивающим их тусклые надписи, Леонора,
маленькая одинокая черная фигурка, начала свой набросок.

Она работала усердно и умело, и ничто ее не беспокоило.
несколько часов.

Джонни воспользовался случаем, чтобы совершить экскурсию
в лес на свой страх и риск, и она была совершенно одна; но ничто
не встревожило ее, и она бесстрашно продолжала работать в благоухающей тишине
о прекрасном июньском дне, спокойствие которого не нарушалось ничем громче
чем жужжание пчел среди цветов или радостный гимн
небесный жаворонок, взлетевший с земли на небеса, как бы теряя себя,
в безграничной синеве неба.

Полуденное солнце поднималось все выше и выше в небо, и Леонора,
остановившись над своим почти законченным эскизом, сдвинула широкополую шляпу с
раскрасневшегося лица и остановилась передохнуть, оглядывая тихие
могилы, окружавшие ее.

"Какая у нас тихая и мирная компания!" - сказала она вслух, необычным тоном,
никогда не задумываясь, как странно это выглядело - видеть ее сидящей здесь - единственное
живое существо среди безмолвных могил.

И вдруг, словно обитатели могилы ожили,
Леонора услышала тихий гул голосов и смех.

Вздрогнув, она повернула голову.

Навстречу ей направлялась группа веселых молодых леди и джентльменов
по равнине в сторону зелени. Впереди всех шел лорд Ланкастер,
рядом с дочерью графа.

Отступать было слишком поздно.

Все взгляды обратились к грациозной фигуре, так тихо сидящей среди
могил мертвых Ланкастеров.

Когда они проходили мимо низкой каменной стены, разделявшей их, Ланкастер приподнял
шляпу и низко и проникновенно поклонился.

Потом они ушли, но нетерпеливый гул мужских голосов было подтверждено
обратно в уши на легкий ветерок:

"Черт Возьми! какая красота!"

"Небеса! это было привидение?"

"Какое милое создание! Кто она, Ланкастер?" Она услышала его глубокий,
голос звучал небрежно ответить:

"Это Мисс Уэст ... молодой леди, которая живет по соседству
наброски, я верю".

Они пошли дальше в сторону руин.

Леонора, с более густым румянцем на прекрасном лице, склонилась над своим эскизом и
быстро нанесла на него несколько последних штрихов.

"Интересно, где сейчас может быть маленький Джонни?" - подумала она.

Она подняла глаза и увидела возвращающегося к ней капитана Ланкастера.




ГЛАВА XXVI.


Он подошел быстро к фигуре сидят среди могил, с
маленькая голова вызывающе держался с достоинством, хотя Леонора подумала про себя:

- Возможно, он придет отругать меня за то, что я вторгся на его территорию.

Он подошел к ней и встал перед ней с непокрытой головой, подставив солнечному свету
падавшему на его белокурую голову - высокий, рослый, красивый - настоящий Ланкастер
среди тех мертвых и ушедших из жизни; тот, кто не порочил это имя.

"Прошу прощения, что прерываю вас, - сказал он, - но... Вы
рисуете руины?"

"Да".

"Вы позволите мне взглянуть на вашу работу?"

Она молча протянула его ему.

Он разглядывал его со смешанным чувством удивления и восторга.

"Какое совершенство! какое вдохновение! какая красота!" - воскликнул он. "Вы, должно быть,
настоящий талант!"

- Спасибо! - ответила она, слегка наклонив голову.

С минуту он молча смотрел на ее полуотвернутое лицо. Он был
немного скучно воздуха, будто хотела, чтобы он не пришел или что он желал,
по крайней мере, в ближайшее время идти.

"Вы очень храбры, мисс Уэст, сидя здесь в полном одиночестве среди этих
могил", - сказал он после минутной паузы.

"Вы оставили своих друзей, чтобы вернуться и сказать мне это?" - спросила она.
она с тонким сарказмом.

"Нет", медленно. "Я вернулась, чтобы попросить об одолжении, мисс Уэст".

"В самом деле?" недоверчиво.

"Да; и вот что: я хотел бы получить этот набросок. Мой друг,
Леди Адела в восторге от этой груды старых развалин. Она хотела бы
иметь его фотографию.

Он внимательно наблюдал за ней. Он был вознагражден за свое намерение рассмотрения
видя гневный багровый промойте круглые щеки.

"Ты хотел бы этого для нее?" - спросила Леонора, с зловещим спокойствием.

- Да, вы расстанетесь с ним? - за деньги, если хотите. Он необыкновенно
совершенен и должен стоить чего-то значительного.

- Вы очень добры, - сказала Леонора.

Она вытащила цветок из могилы, и рвала свои лепестки среди
с лютой жестокостью между ее белые пальцы.

"Нет, я всего-лишь", - сказал он; потом, с улыбкой. "Ах! Мисс Уэст, ли
не будьте так жестоки с бедным цветком. У меня есть дрожащее убеждение
что, метафорически выражаясь, ты намеренно уничтожаешь меня саму.

Она с любопытством взглянула на него из-под густых ресниц.

"Я... на самом деле не думала, что делаю", - сказала она. "Почему ты должен был
думать, что я буду так с тобой обращаться?"

"Потому что я имел несчастье навлечь на себя вашу неприязнь", - ответил он
.

Она не произнесла отрицания, на которое он наполовину надеялся, но отбросила свой
изуродованный цветок с быстро подавленным вздохом.

"Ну что, я получу эскиз?" - спросил он, после тщетного ожидания
ответа.

"Нет".

"Вы отказываетесь?" спросил он с досадой.

"Да. Я нарисовала картину для себя, а не для леди Адели", - ответила она.
воодушевленно.

"Она будет разочарована тем, что я не смог достать ее для нее", - сказал он.

"Для меня это не имеет значения", - холодно ответила Леонора. "Почему бы ей
не нарисовать картину для себя?"

"Она не рисует".

"Ах! это ниже ее достоинства?" - спросила девушка.

"Нет, но выше ее сил", - ответил он.

"Правда?" - спросила девушка.

"Да, - ответил он. - она уверяет меня, что у нее вообще нет таланта в
таким образом. Вы, такая умная, мисс Уэст, могли бы позволить себе пожалеть ее.

- Я жалею, но не потому, что она не умеет рисовать, - сказала Леонора.

- Тогда почему?

"Потому что, несмотря на все ее высокое происхождение и гордое положение, ей придется
продавать себя за деньги".

Снимок был красноречив. Она увидела, как покраснели его щеки.

"Миссис Уэст рассказывала ей об этом. Желаю в небесах она
держать язык за зубами!" - подумал он с горечью. Но вслух сказал, слегка:
"Вы могли бы счесть целесообразным сделать то же самое, Мисс Уэст".

"Чтобы сделать что?" - спросила она.

"Выйти замуж из-за денег", - ответил он.

"И ты думаешь, это было бы целесообразно?" спросила она, слегка нахмурив свои
тонкие черные брови.

"Да, для тебя", - ответил он. - Вы слишком красивы и одарены, мисс
Уэст, чтобы довольствоваться вашим нынешним скромным положением. Вам следует
выйти замуж за богатство и положение в обществе. И то, и другое вам редко подходит.

"Спасибо, милорд", - сказала она, кланяясь, с милым жестом макет
смирение.

"Это напоминает мне, чтобы сказать вам, что де Вер будет здесь завтра", - он
сказал, вдруг.

"Какое отношение это имеет к нашему вопросу?" она коротко спросил.

- Все. Де Вер влюблен в тебя, он богат и знатного происхождения.
Ты можешь стать миссис Де Вер в любое время, когда пожелаешь.

- Ваш друг поручил вам сообщить мне это? - спросила Леонора, побледнев от гнева.


- Нет, но он не стал бы возражать, если бы я это сделала. Он тебе скажет, так
сам, когда он придет".

"И ты советуешь мне выйти за него замуж?" - спросила она, вглядываясь в его лицо с
ее мягкий, устойчивый взгляд.

Своими глазами видел что под ней.

- Я бы не осмелился давать вам советы, но для вас это было бы хорошо.
Я знаю. Де Вере обожает вас. Он был бы вашим рабом, а вы бы
быть, как маленькая дама в положении, в котором его богатство будет поднять
вы."

"Вы делаете большое богатство", - сказала она, серьезно и ждут
любопытно, что за его ответ.

"Это великая держава в мире", - ответил он.

"Правда?" - спросила она. "Ах! Лорд Ланкастер, "ты почти убедил меня"
опуститься до уровня леди Адели и продать себя за золото.

- Вы, кажется, прониклись странным презрением к леди Аделе, - сказал он.

- Я проникся. Где ее женственность, ее самоуважение, что она может
поддаться амбициозным планам этой злой старухи по покупке
увенчанная короной голова с ее двадцатью тысячами годового дохода? Она дочь
сотни графов, и все же она может отдаться тебе просто ради
денег. Тьфу!

"Это нужно было только ради денег?" спросил он. "Я тебе противна
смотреть, Мисс Уэст? Неужели совершенно невозможно, чтобы женщина, леди Адела
или кто-то другой, отдала мне свое сердце вместе с рукой?

Что-то похожее на уязвленную гордость дрогнуло в его голосе, и он посмотрел на
нее с упреком.

"Это было бы невозможно для меня, чтобы быть любимым только для себя?" он пошел
далее, медленно. "Может, и не хорошие, правда, Сладкая женщина любят меня за мою собственную
такой, какая я есть?

Она посмотрела на красивое лицо, крупную, грациозную фигуру и
про себя вспомнила слова, которые лейтенант Де Вере сказал ей в тот день на палубе
парохода:

"Он больше бегать за женщинами, чем любой человек в полку".

"Он знает, что его сила", - подумала она; и от чистого упрямства не
ответа на свое обращение. "Он не должен знать, что я думаю об этом", - она
- сказала она сама себе.




ГЛАВА XXVII.


Красивый молодой лорд некоторое время стоял, глядя на прекрасное лицо и немые красные
губы с наполовину огорченным видом; затем он поспешно сказал:

"Добрый день, Мисс Уэст. Я вижу, как неприятно мое присутствие, поэтому я
оставляю вам свои размышления среди могил. Я надеюсь, что никто из этих стариков
не встанет из своих могил, чтобы преследовать вас за ваше презрение к
их потомку.

"Я действительно надеюсь, что нет!" сказала Леонора, а затем рассмеялась.

Он обернулся на звук этого смеха.

Возможно, она смягчилась.

Она действительно встала и протягивала ему рисунок, о котором он мечтал.

"Возьми его", - сказала она. "Я только что был в дурном настроении. Леди Адела может
забрать его".

"Вы действительно будете так добры?" воскликнул он, сияя от удовольствия.
"Но, в самом деле, ты не должен отдавать всю свою утреннюю работу даром.
Позволь мне..."

Он сунул руку в карман и достал блестящую золотую монету.

- Благодарю вас, милорд, - скромно сказала Леонора, принимая деньги
на ладонь. - На эти деньги я смогу купить себе новое платье.

- Ты не сердишься? - спросил он, пораженный чем-то необъяснимым в
ее тоне.

"О нет, я очень рада, что мне так хорошо платят за мою работу", - ответила она.
все с тем же скромным видом; а потом она вдруг сказала: "Доброе утро".
и пошла прочь от него.

Он последовал за ней.

"Вы идете домой одна, мисс Уэст?"

"Нет, у меня здесь поблизости есть небольшой сопровождающий, если он не съел мой ленч и не сбежал", - небрежно ответила она. - "Я хочу, чтобы он ушел". - "Я хочу, чтобы он ушел". - "Я хочу, чтобы он ушел".
"Я хочу, чтобы он ушел".

"Джонни Дейл? Нет, он не убежал. Ты найдешь его в переулке,
где я видел его, когда мы проходили мимо. Мне найти его для тебя?"

"Нет, спасибо. Несомненно, Леди Адела нетерпелив в вашем длительного пребывания"
она сказала, прогулки хладнокровно от него.

"Черт возьми! Я ожидаю, что она есть. Я совсем забыл о дочери ста графов
", - печально сказал он себе. "Я все забываю с
Леонора Запад. Она бы не отвечать на мой вопрос, но я бы дал
мир узнал, что она думает на самом деле. Если бы я не пообещал Де Вере
честное сражение, я бы попытался выяснить, что она думает, до захода солнца
. Какая она бесцеремонная! Ах!"

Последнее восклицание вырвалось у него, когда он увидел, как Леонора подняла руку
идя через поле.

Что-то яркое на мгновение мелькнуло в воздухе, а затем упало
в траву.

"Она выбросила мою золотую монету, как кучу мусора! Что она
имеет в виду?" спросил он себя.

Но на этот вопрос было нелегко ответить, поэтому он вернулся к своим размышлениям.
друзья, которые стрекотали, как сороки среди руин.

"Мы думали, ты вернулся домой, тебя так долго не было", - сказала леди.
Адела выглядела довольно сердитой.

"Теперь мне придется выдумать какую-нибудь небылицу, чтобы объяснить свое долгое
отсутствие", - подумал он, досадливо дергая себя за длинный ус. "Черт возьми, черт возьми!
женщины! Они тянут человека то туда, то сюда, пока у него не кончается терпение!
"

И пока он наскоро придумывал оправдание, Леонора уже шла
быстро по дорожкам и полям с маленьким Джонни, направляясь
обратно в Холл.

"Я рада, что вы вернулись так скоро", - сказала миссис Уэст. "Я слышала, что некоторые из
молодых людей отправились к руинам, и я боялась, что они
увидят вас".

"Они видели меня, но я ушел вскоре после того, как" девушка ответила:
небрежно.

"Они собираются устроить пикник в развалинах завтра, кажется,"
преследовал ее тетя. - Леди Ланкастер и все остальные уезжают. Так что
дом будет пуст, и я могу провести вас по нему завтра, если хотите.
хотите.

"Благодарю вас; я очень люблю его", - сказала Леонора, а
апатично.

"И ваша картина развалин--ты это взял, дорогой?" продолжала Миссис
Уэст, внезапно вспомнив о наброске.

"О, да, я закончил его".

"Ты не собираешься показать мне его?"

"Прости, тетя, но я продала его, как только закончила. Я вернусь
когда-нибудь и сделаю для тебя другое".

"Ты продала его! С кем, моя дорогая? - удивленно воскликнула добрая душа.

- С лордом Ланкастером, - равнодушно ответила Леонора.

Но миссис Уэст была в восторге. Она думала, что ее племянница, должно быть, очень
сделано, действительно, если бы она могла сделать фото, что Лорд Ланкастер
будут готовы купить.

"Он был очень любезен, особенно после того, как она вела себя с другими
ночь. Это было довольно глупо. Я не думаю, что Леонора будет так легко
испугался. Это удивительно, что Лорд Ланкастер не был оскорблен," она
мысли.




ГЛАВА XXVIII.


Рассвет следующего дня выдался таким ясным и прекрасным, какого только может пожелать любая компания для пикника
. Группа из Ланкастера отправилась в путь еще в двенадцать часов,
и оставила побережье свободным для осмотра Леонорой большого дома.

Миссис Уэст, со своей корзиной, полной ключи на руках, взялся
управление руководство. Мы не предлагаем, чтобы сопровождать их, вы и
Я, читатель. Описание номеров утомительны, так, чтобы читатель и
писатель. Большинство людей пропускают эти пространные описи мебели и
безделушек и спешат перейти к более интересным вещам. Мы тоже,
читатель.

Миссис Уэст "считала без своего хозяина", когда предположила, что
дом пуст и что леди Ланкастер-Парк, а также
остальные гости отправились к руинам аббатства, чтобы повеселиться
намерение. То, что она намеревалась это сделать, было совершенно правдой, но есть
забавная старая пословица о том, что "человек предполагает, а Бог располагает".

Это прозаическое заболевание, ревматизм, который не уважает людей,
и которому старость особенно подвержена, наложила свою мрачную руку на
знатную леди в то утро и напомнила ей о факте, о котором она была
иногда склонна забывать в высокомерии своего величия и
мирское процветание, а именно то, что, несмотря на свое богатство и власть, она
в конце концов, была всего лишь смертной, и что, хотя она могла распоряжаться другими
вещами, она не могла контролировать свое собственное хрупкое тело и душу.

Итак, стеная под рукой своего безжалостного врага, леди Ланкастер была
вынуждена отказаться от своего намерения присматривать за любовью своего племянника
и дочь графа к этому дню как минимум. Она договорилась
для партии продолжить работу без нее, и отдалась в
добрые услуги горничной на день.

И это был печальный день для мадемуазель. Элизе он тоже достался, потому что характер ее госпожи,
никогда не отличавшийся мягкостью, под давлением своего горя стал резким, как уксус.
Напрасно Элиза применяла горячие настои и хваленые мази,
напрасно затемняла комнату и самыми добрыми мерами пыталась добиться
тишина и покой на ложе страждущего. Леди Ланкастер
будучи всегда полна эгоизма и яда, выплеснула его с еще большей силой
окоченение на голове ее ни в чем не повинной служанки было сильнее обычного, и продолжающаяся
серия стонов, истерик и ругательств делала отвратительным мрак
ее занавешенной комнаты.

Так, стеная, сетуя и бранясь, леди Ланкастер провела
часы своего покаяния, и ближе к полудню преданная служанка имела
удовлетворение услышать, как она признала, что чувствует себя немного лучше,
и что если острые приступы боли в ее плече не вернутся.
возможно, она немного задремлет.

"Слава Богу", - благоговейно сказала Элиза самой себе, разгладила и
погладила кружева бахромой подушки, и сел, чтобы посмотреть ее хозяйки
сны, ощущения сильно полегчало, и молилась в себе, что
сварливый вдовствующей не может открыть ее снова зоркие черные глаза, по крайней
не менее чем за двадцать четыре часа.

"Ибо я не верю, что плечо может болеть хуже моей,
с трущихся я отдала ее", - сказала француженка, сожалением, к
сама себе; и она боялась дышать, дабы те морщинистые веки следует
снова открывается, и жалобным голосом требовать некоторые дополнительные услуги от
ей усталым и нетерпеливым служанка.

"И если оплаты не было так хорошо, я бы не оставаться у нее на службе еще
день", - сказала женщина сама себе. "Она растет все больше и vixenish
каждый день ее жизни. Стара как мир, она, она, кажется, не будет делать
никаких приготовлений к смерти. Я осмелюсь сказать, что она рассчитывает жить вечно.
Тьфу! какая она желтая, морщинистая и уродливая, без краски и
пудры, с седым кудрявым париком в коробке; Я бы хотел умереть
если бы я была такой же уродливой и похожей на ведьму, как она.

И горничная еще более развязно поправила свой кокетливый чепчик
по ее befrizzled волосы, и сделал гримасу, выражающую интенсивный
удовлетворение ее собственных молодые и красивые лица. К Элизе, в общем
со многими из ее пола, считали, что красота есть великая сила в
мире, и имел смутное мечтает сделать капитала из нее, как только
она скопила немного денег, хватит, чтобы запустить поток и
Игла и лента Shop для себя в Лондоне, где она ожидала
увлечь какой красивый и цветущий молодой бизнесмен с нее довольно
лицо и веселый наряд.

Но пока Элиза, глядя в высокое зеркало напротив, предавалась
эти видения Алнашар о будущем, черные глаза-бусинки ее госпожи
снова широко раскрылись, и она воскликнула с таким резким,
неожиданным акцентом, что служанка вздрогнула от ужаса:

"Элиза, кто это играет на пианино в гостиной?"

"О, миледи, я думала, вы спите!" - горестно воскликнула бедняжка Элиза.

"Поэтому я хотел бы, если бы какой-нибудь дурак не начал играть на
рояль в гостиной. Кто это, я сказать?" - спросила Леди
Ланкастер, irascibly.

"О, миледи, вы, должно быть, ошибаетесь!" Начала было Элиза, но потом остановилась.
остановился в замешательстве. Кто-то играл на пианино, и сильные,
полные, мелодичные ноты, взятые опытной рукой, мелодичным эхом разнеслись
по дому.

- Я не глухая, мадмуазель Элиза, - презрительно сказала ее хозяйка. - Кто-то
играет на пианино. Послушайте, это грандиозный марш из "Нормы"!
Я думал, все люди отправились на пикник.

- Так и есть, миледи, все до единой.

"Тогда кто это играет в гостиной? - скажите мне это!" - рявкнула
сварливая пожилая леди.

"Право, я не знаю, леди Ланкастер", - честно ответила горничная.

"Тогда сделайте своим делом выяснить это - пойдите и посмотрите", - было
безапелляционным приказом; и Элиза без дальнейших церемоний подчинилась ему.

"Я и не знала, что в доме есть женщина, которая может так разбудить
душу в пианино", - сказала себе леди Ланкастер, когда
девушка ушла. "Какой штрих! Какие величественные ноты! Кто это был?
Прятала свои таланты в салфетке? Не леди Адела! Она достаточно быстра, чтобы
продемонстрировать все свои достижения. Как и все остальные женщины,
если уж на то пошло. Скромность не входит в число их недостатков."

И она с нетерпением ждала Элис, чтобы вернуться. Она была как
любопытный и злой. Она была зла, потому что ее сон прервался
безвременный конец, и ей было любопытно узнать, кто это сделал.

Ей показалось, что горничная задержалась надолго. Марш из
"Норма" была закончена, и неизвестный музыкант заиграл другую
пьесу - меланхолическую фугу - прежде чем девушка отлетела назад с
поднятыми руками и расширенными глазами, восклицая:

"О, миледи, я никогда в жизни не была так поражена!"




ГЛАВА XXIX.


"Вы глупец!" - в ярости воскликнула леди Ланкастер. "Кого волнует, что вы
удивлен или нет? Почему бы тебе не рассказать мне, что я послал тебя выяснить?

"Что за злобный старый кот!" - С негодованием сказала себе Элиза; но она
ответила достаточно кротко:

"Итак, я собираюсь сказать вам, миледи, прямо. Это та девушка из
Америка - племянница экономки.

Леди Ланкастер подскочила на кровати и некоторое время смотрела на горничную.
Мгновение в неподдельном смятении. Она совершенно забыла о существовании
Племянницы миссис Уэст, и потребовалось несколько минут растерянных раздумий, чтобы
привести ее в чувство. Когда к ней полностью вернулась память, она выдохнула
слабо:

- Вы говорите, что эта девочка - племянница Уэста - внизу, в гостиной
играет на пианино?

"Да, миледи, именно это я и сказала", - подтвердила Элиза, которая была почти так же
поражена, как и ее хозяйка.

"Дерзкая маленькая обезьянка! Где она научилась так играть
это? Ты сказала ей уйти, Элиза? - сердито.

- Нет, миледи. Я только подошел и заглянул в дверь. Когда я увидела, кто это был
, я тихонько отошла.

- Помоги мне встать с постели, Элиза, - повелительно крикнула ее хозяйка.

"О, миледи, и это снова вернет всю боль в вашем плече!"
В ужасе воскликнула Элиза.

- Делай, как я тебе говорю, девочка, - резко приказал он.

Служанка взяла худенькую, костлявую фигурку в свои сильные молодые руки.
и поставила ее на пол.

- А теперь принеси мой халат, тапочки и парик. Надень их.
я... быстро, - приказала миледи.

Элиза знала, что возражать бесполезно. Она молча сделала, как
ей было сказано. Она мазалась желтое лицо, поправил парик и
молодой крышкой, поставить на бархатные тапочки и великолепные парчовые
халата, что сделала леди Ланкастер выглядеть как царица Савская в
всей своей красе.

- А теперь дай мне руку, - сказала она, поворачиваясь к двери.

"Но, миледи, куда вы идете?" - воскликнула Элиза.

"В гостиную", - коротко.

"Вы простудитесь насмерть", - захныкала горничная.

"А тебе-то что до этого?" - резко вспыхнула вдова. "Пойдем".

И, цепляясь за руку Элизы и постанывая на каждом шагу от
вновь пробудившейся боли в плече, леди Ланкастер продолжила свой путь к
гостиная, ее платье в цветочек величественно волочилось за ней,
она шла вперед, как идут завоевывать, ибо была сосредоточена на мгновении
и полное уничтожение, образно говоря, дерзкого плебея
ребенок, который так хладнокровно нарушил ее приказы.

Леонора никогда не заходила дальше картинной галереи и гостиной.
Огромное черное пианино из черного дерева очаровало ее. Она не могла оторваться
себя.

"Ох, тетя Запад, мои пальцы болят прикоснуться к клавишам!"

"Ты умеешь играть, дорогая?" - спросила ее тетя с одной из своих добрых, снисходительных
улыбок.

"Только позволь мне показать тебе", - сказала девочка. "Некому услышать, - это
там, тетя?"

"Нет, нет", - сказала миссис Уэст, задумчиво. "Все служанки
в другом крыле. Эта часть дома пуста. Осмелюсь сказать, что будет
тебе не повредит немного развлечься.

Она откинула великолепное вышитое покрывало и подняла крышку
сама. Глаза Леоноры засияли из-под длинных ресниц при виде
сверкающих перламутровых клавиш.

- О! - пробормотала она себе под нос и села. Она легко провела пальцами
по клавишам. Казалось, с них лился мелодический дождь.
Серебристо-сладкие ноты падали мягко и стремительно, как капли дождя с летящих пальцев.
Они были полны тонкой гармонии и восхитительного звучания. Она
играла все дальше и дальше, и когда изысканная ария подошла к концу, миссис Уэст
изумленно посмотрела на нее.

"О, моя дорогая, какая музыка!" - воскликнула она. "Я не верю, что кто-либо из
леди, которые приходят сюда, могут играть так же хорошо".

"Разве леди Адела не может?"

"Нет, я уверена, что она не может", - решительно ответила миссис Уэст. "Но, может быть,
мы пойдем сейчас?"

"Сейчас, тетя Уэст. Я могу остаться еще чуть-чуть, можно я не буду?"

"Если вы хотите остаться наедине. У меня просто мысль о том, что обязанностей у меня
чтобы проанализировать. Я вернусь и оставлю тебя здесь. Если я приду через полчаса
, ты будешь готова?

"О, да, спасибо, тетя", - ответила она и с любовью провела пальцами
над клавишами, не задумываясь о том, что сильные, насыщенные, радостные ноты были
пробуждением Немезиды от ее дремоты наверху.




ГЛАВА XXX.


Пока леди Ланкастер заканчивала свой туалет наверху, Леонора
закончила свою фугу в гостиной. Затем она немного сыграла
морсо_ из Баха. Затем она начала петь. Вдовствующая герцогиня, идущая по коридору
Крадущимися, кошачьими шагами, была поражена, услышав
страстные слова маленькой жемчужины из "Иоланты", спетые голосом
такой приятный, ясный и хорошо обученный, каким могли бы похвастаться многие профессионалы.

- Оперная песня! Честное слово! Что это за девушка, в конце концов?
- воскликнула вдова в изумлении; и, несмотря на свою спешку и
гнев, она не могла не остановиться, чтобы услышать слова нежной песни о любви
:

 "Никто не разлучит нас друг с другом,
 Мы - Все для каждого из нас.;
 Все во всем друг для друга.,
 Я для тебя, а ты для меня!
 Ты - дерево, а я - цветок.--
 Ты - идол, я - толпа.--
 Ты - день, а я - час.--
 Ты - певец, я - песня!
 Ты - ручей, а я - ива.--
 Ты - скульптор, я - глина.--
 Ты - океан, я - волна.--
 Ты - восход солнца, я - день!"

"Честное слово, что, должно быть, замечательный ребенок," Леди Ланкастер сказал
себя; и, как Элис, она заглянула в дверь к вам секрет
вид дерзкого преступника.

После того, как она выглядела, она, отступивши шаг назад в изумлении. Она была более
удивленный, чем она когда-либо были в ее жизни.

Ребенка она пришла, чтобы увидеть, нигде не было. Она спустилась по лестнице
с явным намерением "надрать уши маленькой соплячке за ее
безрассудство". Она в изумлении уставилась на то, что увидела.

И все же это было не прекрасное зрелище, но только очень приятные
один-если Миледи было трудно угодить-только изящный, девичий
рис насыщенного черного цвета, с линией белого цвета в тонкую глотку, где
узкое белье ошейник застегивается с аккуратным бар реактивного--только
ярмарка молодое лицо, с его профиле повернулся к двери, и два
маленькие белые руки неповинны кольца или другие украшения, сохранять собственные
ямочками красоты, плутая по клавишам с любовью, как будто все
ее душа была в ее песне.

Леди Ланкастер судорожно вздохнула , как будто кто - то швырнул ее
на нее полили холодной водой. Она повернулась к горничной и воскликнула пронзительным шепотом
:

"Элиза, это не американская племянница Уэста. Ты пытаешься обмануть
меня!"

- Нет, миледи, это не так. Это мисс Уэст. Разве она не хорошенькая девушка?

"Но я думал", - сказала моя дама, проигнорировав вопрос, "что Запад
племянница была ребенком. Я уверен, что она мне так сказал".

"Я не знаю, что она вам сказала; но это, конечно, Леонора Запад"
повторила служанка; а затем ее хозяйка шагнула за порог
в комнату, длинный шлейф ее жесткой парчи шорох позади нее
когда она шла с выражением увядающего величия на морщинистом лице.

Леонора, услышав зловещий звук, испуганно огляделась по сторонам.
ее руки отпустили клавиши, она вскочила на ноги и встала
ожидая приближения леди - не смиренно, не нервно, но с тем
спокойным достоинством и самообладанием, которые казались характерными для нее,
и которые, казалось, принадлежали исключительно ей, как аромат принадлежит цветку
.

Леди Ланкастер не умиротворил этот странный вид. В ее сердитых
глазах он отдавал вызовом.

Она шла по толстому, мягкому ворсу бархатного ковра, пока
она оказалась прямо перед ожидающей девушкой, и тогда Леонора подняла на нее глаза
с видом легкого любопытства и бросила ей изящный взгляд
учтивости.

"Дерзкая! Во всяком случае, мне очень хочется влепить ей пощечину!" - сердито сказала старая леди
самой себе; но она сдержала свой гнев с большим трудом.
усилием воли и сказал с ироничной вежливостью:

"Вы Леонора Запад, племянница экономки, я полагаю?"

"Да, мадам, это мое имя," Леонора ответила, с другой изящный
лук. "А вы-Миссис Ланкастер!

- Леди Ланкастер, с вашего позволения, - надменно вспыхнула вдова.

- А? - спокойно. - Леди Ланкастер, прошу прощения. Видите ли, у нас в Америке нет
титулов. Простая миссис - это почетный титул сам по себе, и когда
приезжаешь в Англию, то склонен забывать о требованиях ранга.

Изящное, простое объяснение; но Элиза, которая держалась рядом с
своей госпожой, заметила плутоватый блеск в серо-голубых глазах, затененных
опущенными черными ресницами.

"Она втайне смеется над миледи", - подумала проницательная служанка.;
но в душе она не возмутилась этой девичьей дерзостью. Леди
Ланкастер так часто пренебрегала своей служанкой , что Элизе это доставляло удовольствие
видеть, как ее, в свою очередь, оскорбили.

Леди Ланкастер смутно почувствовала что-то в учтивых, серебристо-сладких тонах.
это смутно разозлило ее.

"Вам очень простительно, мисс Уэст", - сказала она едко и оскорбительно.
"Американскому нахальству и невежеству приходится многое прощать".

Леонора посмотрела на нее во все глаза.

- Мне кажется, я с трудом понимаю вас, леди Ланкастер, - спокойно сказала она.

"Я не совсем ясно выразилась, не так ли?" - в ярости воскликнула вдова.
"Тогда скажи мне вот что. Как ты посмел войти в мою гостиную и играть
на пианино?"

"Ваша гостиная?" девушка подняла глаза вежливый, учтивый
дознание.

"Лорд Ланкастер, потом; и так же хорошо как у меня, так как он слишком бедный
жить дома. Но это не твоя забота. Я повторяю - как ты посмел
ты играешь на пианино?

Леонора выглядела очень невинной, удивленной и искренней.

"Уверяю вас, я ни капельки не повредила пианино", - сказала она. "Оно
очень красивое, но я понимаю, как им пользоваться, и мои прикосновения очень
мягкие".

"Кто заботится о твоих прикосновений? Я говорил не об этом. Никого не волнует
за это", - презрительно. "Я сослался на свою несдержанность в ближайшие
покидаешь свое место в комнатах экономки и входишь в эту
гостиную.

- О! - разумно.

"Хорошо, что вы подразумеваете под "о"?" - спросила разгневанная вдова.

"Я имею в виду, что мое появление здесь не причинило никакого вреда. Я никому не причинила вреда.
Я никому не причинила вреда. Мне было очень любопытно узнать, как выглядят дома великих людей
, поэтому я убедила свою тетю позволить мне приехать и посмотреть; но я
действительно не могу понять, какой ужасный проступок я совершила
против вашей светлости, - сказала Леонора со своим мягким, искренним видом.

"Ты беден и низкого происхождения, и твое место в покоях
слуги, и... и... я думала, ты ребенок, - пробормотала леди
Ланкастер, неспособная фехтовать отточенными инструментами своего прекрасного противника
и продолжающая бессвязно: "Что вы имели в виду, в любом случае,
под... под..."

- Тем, что была высокой взрослой девушкой, а не ребенком? вмешалась
Леонора, позволив мягкой улыбке промелькнуть на своих розовых губах.
"О, леди Ланкастер, прошу вас, будьте благоразумны! Неужели я могу что-то с этим поделать? Можно ли
повернуть время вспять? Если бы это было возможно, ты, конечно, _you_
давно бы воспользовался этим чудесным искусством;" и с
изящный бантик, Леонора сознательно вышел из комнаты,
выпустив эту парфянскую стрелу, нежной женственной, несмотря на
лагерь поразил врага.

Леди Ланкастер была фиолетовая от злости и разочарованию. Она совершила вылазку на
поле, готовая изгнать незваного гостя со своей территории, и она, леди
Ланкастер, великий богатая дама, была побеждена остренького
язык низкого происхождения девушки, такой невинный и откровенный воздуха, что
она не стала в этот момент совсем понимаю, что девушка и сама знала
чудовищность преступления она совершила.

Элиза, полный немого, сдержанный смех, ждали своей хозяйке
говорить.

Прошло еще несколько минут, прежде чем она поднялась до ее порыве ярости хватает
чтобы четко говорить. Когда она это сделала, - сказала она, резко:

"Посади меня в кресло, Элиза, и приведи ко мне миссис Уэст".

"Не лучше ли мне сначала отвести тебя обратно в твою комнату? Возможно, кто-нибудь сможет
зайти сюда. И вы сдвинули свой парик набок, и пудра вся осыпалась
с вашего лица, миледи, - скромно сказала Элиза, и ее хозяйка застонала:

- Тогда отведи меня обратно в мою комнату и скажи Весту, чтобы он немедленно пришел... немедленно,
ты слышишь?

И когда она вновь обрела уединение у себя в комнате она опустилась
исчерпал на своей кровати в ожидании прихода домработницы.

Леонора уже ушла в комнату миссис Уэст и связанные с ней приключения.

"И о! Тетя Уэст, она была такой гордой, презрительной и властной, что
Я разозлилась на нее; и, боюсь, я была просто немного дерзкой
по отношению к ней. Как вы думаете, что она сделает? Отошлет ли она меня из
Ланкастер-парка?

"Ей придется отослать и меня, если она это сделает!" - воскликнула миссис Уэст.

"О, тетя Уэст, ты бы действительно поехала? Ты бы бросила дом, в котором прожила
шестнадцать лет, ради меня?" - воскликнула девушка.

"Да, дорогая, я бы пошел. Вас никто, кроме меня, и я хочу сделать
лучшее, что я могу за твое счастье. Если леди Ланкастер является неразумным о
этот вопрос, я оставлю ее", - сказала миссис Уэст, решительно.

"Но, о, тетя, ты пожалеешь, что я пришла к тебе... Прости, что бедный
папа оставил меня на твоих руках", - взволнованно.

"Я ни о чем не сожалею, уважаемый, если я могу сделать только мой долг по отношению к тебе," был
обнадеживающий ответ, что принес облегчение в Леоноры
красивое лицо.

Затем пришла Элиза с сообщением от леди Ланкастер. Она с любопытством посмотрела на
спокойное, невозмутимое лицо Леоноры.

"О, мисс Уэст, вы серьезно оскорбили мою хозяйку!" - воскликнула она.

"Правда?" - скромно ответила Леонора; и Элиза поняла по блеску под
длинными ресницами девушки, что ей все равно. Она передала свое сообщение
и ушла.

"Я не знаю, что и думать об этой мисс Уэст, но она определенно слишком
горда и слишком хороша собой для своего положения", - сказала себе Элиза, когда она
медленно поднималась наверх к своей хозяйке. "Я боюсь, что из-за нее
Миссис Уэст потеряет место".

Миссис Уэст поднялась наверх к знатной даме, а Леонора ждала в гостиной.
маленькая гостиная к ее возвращению, которое произошло примерно через пятнадцать минут
. Экономка слегка покраснела, и ее губы
были сурово изогнуты.

"Ну что, тетя, ты обещала отослать меня?" - спросила молодая девушка.
скромно.

"Ей бы хотелось, чтобы я это сделала", - возмущенно сказала миссис Уэст.
"Она была очень высокомерной и самонадеянность. Она, похоже, весьма разгневался,
потому что бедного Дика дочь так хороша, и оплаченными, как молодой
дамы в более высокий ранг жизнь".

Леонора улыбнулась, и ее тетя продолжила:

"Я предупредил, что покину ее через месяц. Если бы не
Лорд Ланкастер, я бы уехал сегодня; но он всегда был так добр, что
Я останусь на несколько недель дольше ради него. Можно терпеть это
гораздо дольше, дитя мое?"

"О, да", - сказала Леонора, "я попытаюсь быть очень хорошим, что длинными. И,
Тетя Уэст, когда мы уедем отсюда, мы вернемся в Нью-Йорк. Тебе не нужно
так торжественно качать головой. Я своенравным ребенком, и я хотела
у меня свой путь".
***
ГЛАВА XXXI.