Расскажи мне про звезды 26

3 октября, среда, 1984 год

ФЕДЯ

Часть 1. Слон.

Было около девяти вечера, когда я случайно уснул, слушая музыку. Когда я сплю под музыку, мне снится всякая ерунда. В этот раз сны были особо чудные, рождающие безобразные и уродливые образы. Мне приснился, среди прочих чудовищ, монстр с головой слона, похожей а ту, что слепил Горшков неделю назад из газет. Сквозь сон я услышал странные звуки, скрежет и постукивание. Когда я вдруг понял, что звук реальный, я мгновенно проснулся, испуганно вскочил и, онемев от ужаса, забился в угол. Это все так быстро случилось, мной овладел какой-то животный страх, неконтролируемый и внезапный. Вглядываясь в ночную темноту, я все еще не мог понять, реальны ли те образы, какие мне привились или нет. Снова раздался стук и скрежет. Не шевелясь, я бросил взгляд в окно. Отсвет фонарей и страшные, покачивающиеся тени от деревьев на потолке и стенах добавляли ужаса. Вдруг по стеклу что-то проскользнуло. В груди у меня все сжалось и затрепетало от страха. Снова стук и скрежет, и вот, теперь я вижу ,что это что-то толстое и подвижное елозит по стеклу со стороны улицы. Что-то морщинистое, похожее на щупальцу. Я пришел в еще больший ужас, вспомнив слоновьего монстра из своего сна. Еще немного побоявшись, я все-таки решил встать и подойти к окну, что б рассмотреть это чудище. К моему удивлению, за окном меня ждал самый настоящий слон! Он просунул свой хобот в форточку и стал по одному хватать бордовые яблоки с моего подоконника, и поедать их. Прошло уже около двух недель, как я принес их из больницы, но яблоки ничуть не испортились. Слон сожрал их все. Все происходящее показалось мне настолько чудно и абсурдно, что, я решил, будто это сон. «Неплохо было бы получить какую-то услугу от слона, за то, что он съел мои яблоки» подумал я и решил на нем прокатиться. Выискав в темноте свои шмотки, я оделся, тихо открыл окно и залез на спину слону. Мой ночной гость не возражал, он любезно согласился покатать меня немного по городу. Я не знал, как управлять слоном, да и просто удержаться на его здоровенной спине стоило труда: меня мотало из стороны в сторону, как будто я плыл на волнах. От высоты у меня кружилась голова, и я по возможности не смотрел вниз, а только по сторонам: мы побывали в центре города, прошлись по мосту и по скверу, красиво освещенному блестящими фонарями, и вдруг я заметил, что слон идет куда-то целенаправленно. Вскоре мы добрели до железной дороги, и дальше слон повез меня вдоль рельсов, прямо навстречу непроглядной мгле. Я уж было стал волноваться, но быстро успокоил себя, решив, что ничего страшного не случится. «Какой вред от этой прогулки может быть, если сейчас я на самом деле лежу в своей кровати, а все это мне снится». Равномерные покачивания слоновьей спины подействовали на меня усыпляюще, и я задремал. Проснулся я, когда почувствовал, что слон остановился. Я резко приподнялся с теплой кожаной спины и огляделся: под нами все еще находилась железная дорога, по обеим сторонам от нее, в небольшом отдалении, располагался черный высокий лес, непроглядный и дремучий. Впереди, чуть левее от нас, виднелся светлый железный вагончик с одним темным окном, заделанным погнутой решеткой. К моему удивлению, слон подал мне хобот, уцепившись за который, я спустился на землю.

— Так, стой здесь, а я осмотрюсь! — серьезно сказал я, пригрозив слону пальцем. Затем я отвернулся и осторожно сделал несколько шагов в сторону железного вагончика, должно быть приходившегося когда-то сторожевой будкой. Стены его были помяты и изувечены подтеками, краска облупилась, а в некоторых местах даже виднелись отверстия, как будто от пуль. Интересно, какую историю хранит эта ржавая консервная банка?

Вдруг за стеной раздался хруст веток и шорохи. Я ощутил чье-то присутствие и приготовился бежать, если вдруг на меня выскочит какой-нибудь лесной зверь. Но, уже через секунду, из-за ржавой стены вагончика, ко мне вышли несколько человек. Среди них было четыре парня и одна девушка. Девушка показалась мне довольно симпатичной, насколько я мог разглядеть ее в темноте. Она была невысокого роста и хрупкого телосложения. Распущенные черные волосы немного прикрывали волнами ее, казавшееся светлым, лицо. Она дико глянула на меня своими черными глазами и отвернулась. По этому взгляду стало ясно, что девчонка-огонь. Мне хватило секунды, что б беглым взглядом оценить все ее достоинства, которые прикрывало ее светлое пальто. Взгляд мой остановился на ее тонких щиколотках. Наконец, я поднял глаза, что б рассмотреть остальных присутствующих. Сразу же мне в глаза бросилась странная прическа одного из парней, и я мгновенно узнал Илью Коровкина.

— Вот те раз! — воскликнул я. — А ты тут откуда?

— От туда же, откуда и ты. — нахально заявил он.

— Из моей квартиры?

На это Коровкин ухмыльнулся, но ничего не ответил. Все остальные почему-то молчали, изредка бросая в мою сторону любопытные взгляды. Кто они, и что тут происходит?

— Не знаю, зачем меня сюда привезли. Я приехал на слоне. — сказал я, пытаясь разговорить компанию незнакомцев, понять, чего им от меня надо. Вместе с этим, я продолжал изучать их внешность и пытался разгадать их намерения. Один из ребят был толстый в очках, замотанный в темный шарф, прикрывающий подбородок. Другой выглядел худым и длинным, как Илья, только волосы его были светлыми и короткими, смешно торчали на квадратном затылке ежиком. Третий отличался ото всех каким-то умиротворенным настроением. Он мне напомнил полудохлого котенка. Ну, знаете, когда приходишь на птичий рынок, и видишь в коробке котят. Среди них всегда найдется один такой спокойный, тихий, как будто болеет чем-то. Вот этот парень был именно таким. Лицо его выделялось бледностью, а под большими темными глазами расплылись два круглых синяка, как будто от недосыпа. Мне так и хотелось спросить: «Эй, парень, с тобой все в порядке?»

Когда я рассмотрел каждого из ребят, то решил, что все они как будто не знакомы друг с другом, и опасности не представляют.

— Кто-нибудь понимает, что происходит? — снова спросил я.

Ответил мне Илья:

— Мы не должны разговаривать. И не должны знакомиться.

— Но мы-то с тобой уже знакомы. — засмеялся я.

— Мы так же, как и ты не знаем, зачем нас здесь собрали. — сказал вдруг парень с печальным лицом.

— Так, ладно. Я поехал домой. — говорю я, но оглянувшись назад, понимаю, что мой слон испарился, и мне придется остаться.


Часть 2. Знакомство с учителем.

Вдруг раздался хлопок скрипучей двери, и мы все разом повернулись к ржавому вагончику. Мы увидели, что на ступеньках возник старик. Он стоял неподвижно какое-то время и сверлил нас слепыми бельмами глаз. Из-под пыльной шляпы его торчали клоки седых волос. Страшный крючковатый нос, как у ведьмы, нависал над искривленным в призрении ртом. Старик был одет в черный кожаный плащ, очень старый, но довольно добротный. Руки незнакомца, почти до самых плеч, покрывали разнообразные браслеты, надетые прямо на рукава. Пальцы его также были усеяны различными перстнями и кольцами. На шее, в несколько рядов, висели железные цепи.

— Сколько вас? — прохрипел слепой старик, раскрыв, кажущуюся беззубой, черную прореху рта.

— Шестеро. — ответил Илья.

Ответ старику не особо понравился. Он вытянул шею, как старая черепаха и повертел головой, будто рассматривал нас.

— Приветствую вас! — торжественно произнес он хриплым голосом, и со свистом втянул легкими воздух. — Меня зовут Рат. Я ваш учитель и проводник в мире мертвых. Все вы особенные, не такие, как остальные люди. Вы имеете дар, который я помогу вам раскрыть. Я собрал вас здесь, потому что пришло время мне передать вам свои знания в области астрономии и магических искусств. Я расскажу вам о вашем предназначении в этом мире и о главной мечте, которую будет преследовать каждый из вас до скончания времен. Возможно лишь один из вас, самый способный ученик, сможет совершить то, что не удалось мне — исполнить эту мечту. Пусть же для каждого из вас это станет делом жизни, как это стало делом жизни для меня.

Я слушал слепого старика в недоумении. Конечно же, я сразу догадался, что это за старик. Это его я встретил в тот день, когда опоздал на урок математики. Тогда он рассказал мне, что вырезал мое сердце и забрал себе. Он не вернет мне его до тех пор, пока я не помогу ему завершить какое-то дело.

Мы молча слушали, пока старик рассказывал о том, что мы оказались в особенном месте, которого нет на картах. Он назвал его Лесом тридцати шести секунд. Находится он во временном кармане с петлей времени. Пространство здесь замкнуто само на себя, а временной промежуток составляет тридцать шесть секунд. Что это значит, я узнал потом. Рат предупредил нас, что из этого места мы не сможем выбраться без его помощи, и что сюда нельзя попасть случайно.

— Хочу предостеречь вас. В этом леу нельзя шуметь. В нем обитают призраки, которые охотятся на живых. Вы еще скажете мне спасибо, что я забрал ваши сердца, подальше от этих кровожадных существ. — Рат злобно усмехнулся. — Обитатели леса способны овладеть вашим сознанием, лишить вас разума. Избегайте встречи с ними. — словно в подтверждение сказанному страшный вой ветра и скрип деревьев-гигантов раздался из леса, будто то выли голодные волки.

— Запомните главное правило: не знакомьтесь друг с другом. Не говорите никому своего настоящего имени. Я дам вам новые имена, а свои спрячьте подальше, ведь их могут украсть… но об этом позже. — старик вздохнул и выпрямился. — Сейчас, каждый из вас должен выполнить задание. Что бы наша первая встреча в лесу состоялась, мне нужно несколько предметов. Я уже стар и не могу долго бродить по лесу, поэтому прошу вас отыскать и принести эти предметы мне.

Пока Рат рассказывал все это, я с ужасом оглядывался по сторонам и рассматривал черноту, выглядывающую на нас из лесных зарослей. Неужели туда мы все отправимся сейчас? Оказаться в лесу ночью — было для меня одним из самых жутких страхов, а здесь еще и какие-то призраки обитали. Старик подозвал нас ближе к себе и протянул нам колоду светящихся карт. Каждый из нас вытащил по одной и стал рассматривать, что ему попалось. Сперва, я был больше заинтересован удивительным свечением, исходящим от карты и пытался понять, в чем фокус, затем глянул на саму картинку. На моей карте был нарисован барбарис. Как-то сразу я понял, что это именно барбарис, а не что-то другое. Остальные ребята с интересом разглядывали свои карты и рефлекторно прятали их друг от друга. Девушка стояла рядом со мной, и я заглянул в ее карту. Ей попалась улитка. Заметив мой интерес, девчонка возмущенно подняла на меня свои черные глаза и убрала карту. Как должно быть ей жутко находиться в компании незнакомых ребят в лесу, вдали от города, да еще и ночью! Она либо смелая авантюристка, либо с придурью.

Кому что попалось, никто не знал. Все прятали свои карты от посторонних глаз.

— Каждый из вас принесет мне то, что ему выпало. — сказал Рат. — Я буду ждать вас здесь. Не пытайтесь выбраться отсюда — без моей помощи у вас ничего не выйдет. Ночь будет длиться столько, сколько потребуется. — после этих слов он хотел удалиться обратно в темноту, из которой к нам вышел, но звучный голос девушки его остановил.

— Но где я найду улитку? — возмущенно спросила она, и уголки ее рта опустились вниз, будто она была готова разреветься в любой момент. Услышав голос девчонки, слепой старик скривился и сказал лишь, что ей нужно поменьше болтать, так как противный голос ее похож на скрип колеса.

— А я вообще не пойму, что тут нарисовано. — нервно заявил длинный худой парень, и сунул карту старику, будто он мог что-то увидеть.

— Должно быть тебе попался голубиный помет. — догадался тот, тараща на парня свои слепые безучастные глаза.

— И чего? Мне его прямо руками брать, если найду?

— Как хочешь.

— Может, банку дадите?

Рат оставил просьбу без внимания и скрылся в черноте ночи за стеной железного вагончика. Оставшись одни, мы тупо таращились друг на друга, не зная, что делать и куда идти.

— Что будем делать? — спросил парень с печальным лицом.

— Очевидно, я буду искать голубиное говно. — ответил долговязый и растерянно засмеялся.

— У меня синий гриб. — вдруг подал голос толстый в шарфе. — Возможно, я смогу его отыскать. Может быть, он растет где-то здесь неподалеку, и мне не придется заходить глубоко в лес. Не совсем понятно, конечно, что именно это за гриб. Может быть, я найду похожий. Как думаете, подойдет любой синий гриб или именно тот, который изображен на карточке?

Никто не отвечал ему, каждый думал о себе. Я так же рассчитывал избежать похода в лес, вспоминал, где может расти барбарис, и вдруг понял, что неподалеку видел барбарисовые кусты, прямо около железной дороги.

— В любом случае, не думаю, что лес действительно опасен. Учитель все-таки несет за нас ответственность, поэтому, я скорее всего пойду туда, и найду синий гриб. А вы? Вы идете?

— Несет ответственность? — усмехнулся Илья.

— Ну да… — сказал толстяк. — Он же наш учитель.

— Какой он тебе учитель? — насмешливо сказал долговязый. — Я этого слепого хрыча вообще в первый раз в жизни вижу.

— Да, согласен. — сказал парень с грустным лицом. — Но выглядит он довольно убедительно.

— А по мне так нет. — ответил длинный.

— Да, я тоже не особо верю ему. — сказал я. — Лично я не впечатлен его рассказом. Посмотрим, что будет дальше.

— А я уже встречался с ним. — сказал толстый.

— Если честно, я вообще не помню, как попала сюда. — сказала девчонка.

— Может нам не стоит разделяться? — предложил толстый.

— Я не пойду в лес. — сказал долговязый. — Тут поищу, около рельсов.

— Вообще-то, Рат и не говорил нам искать в лесу. — сказала девчонка.

Долговязый еще раз взглянул на нас и медленно пошел вдоль железной дороги, временами нагибаясь к земле в поисках помета.

— Что ж, удачи вам всем. — робко сказал толстяк и направился в сторону леса, беспрестанно оглядываясь на нас. Наверное, он надеялся, что кто-то из нас все же решит составить ему компанию. Только парень с печальным лицом глядел ему вслед участливо и обеспокоенно. Я взглянул на Илью, стоящего прямо напротив меня.

— А у тебя что?

Коровкин смерил меня взглядом:

— Не думай, что я буду за тобой присматривать и помогать тебе. Здесь каждый сам за себя.

— Вот еще! Нужен ты мне! — фыркнул я.

Вот гад!

Илья откинул свои лохмы рукой и решительно направился к лесу.

— Как бы тебе самому моя помощь ни понадобилась! — кинул я ему вдогонку, и тут же почувствовал, как кто-то дотронулся до моего плеча. Я оглянулся.

— Думаю, что мне повезло больше всех. — сказал парень с грустным лицом и показал свою карту. Ему попалась паутина.

— Не особо. — ответил я. — Трудно найти паутину в полной темноте. А вот у меня действительно неплохо: барбарис. Я видел недалеко отсюда барбарисовые кусты, когда проезжал на слоне.

— Ты серьезно? На слоне? Ты пришел пешком, как и все мы.

— Нет, меня привез слон. — возмущенно сказал я, указывая в сторону рельсов. — Ты вообще не видел. Вы потом вышли.

Я уже готов был пуститься в спор, но мой собеседник, устремивший взгляд куда-то вдаль, сказал:

— А она куда собралась?

Оглянувшись, я увидел вдалеке девчонку, уходящую по рельсам.

— Эй, стой! Ты куда? — крикнул я ей, и со всех ног побежал ее догонять. Девушка не оглянулась. Только когда я поравнялся с ней, она остановилась и глянула на меня искоса:

— Тебе чего?

Она застенчиво выглядывала на меня из-за густых волос. Я молча смотрел на нее, пытаясь отдышаться. Все мысли исчезли из головы и я ничего не мог ответить, просто любовался ей. Глаза ее показались мне пронзительно-понимающими и умными, выдающими в ней человека вдумчивого и одновременно озорного. И голос ее мне казался таким теплым и знакомым.

— Ты чего улыбаешься? — спросила она и сама улыбнулась.

— Старик какую-то чушь сказал про твой голос. Наверное, уши не чистил давно. Или у него самого что-то в котелке скрипит. Шарики с роликами проржавели от старости…

Девчонка засмеялась и прикрыла рот тонкими пальцами. Это было так мило, что я не мог убрать с лица свою дурацкую улыбку. Мне кажется, я никогда столько не улыбался. У меня уже щеки заболели от напряжения.

— Так, куда же ты собралась? Нам отсюда не выбраться, пока этот мерзкий колдун нам не разрешит.

  Девчонка погрустнела и на секунду опустила глаза:

— Я не смогу найти улитку. Это все так глупо.

— Глупо сдаваться без боя. Парню в шарфе попался синий гриб, и ничего. Он убежден в том, что лес волшебный, и что мы все в безопасности. Пошел искать. — я не переставал улыбаться. — Ты веришь, что я приехал на слоне?

— Нет. — она снова улыбнулась и подняла на меня глаза. Ее улыбка меня поразила. Она как солнце, освещала девчонку изнутри, и мне тоже стало тепло и светло от этого. Я вдруг захотел сделать для своей новой знакомой все, лишь бы эта волшебная улыбка не исчезала с ее лица.

— Я найду улитку, а ты сорви барбарис, он растет здесь повсюду.

Не дожидаясь ответа, я побежал в лес.


Часть 3. Падение в болото.

Переполненный геройским настроем и решительностью, я так далеко и глубоко забежал в лес, что сам не заметил, как заблудился. Когда же я остановился и осмотрелся, то не мог даже предположить, в какой стороне осталась железная дорога. Вот тогда-то и началось самое страшное. Темно было хоть глаз выколи. Единственное что можно было рассмотреть — это клочок серого неба, нависающий высоко над моей головой. Мной овладел ужас, дикий ужас. Все вокруг было одинаково черно и тихо. Мне показалось, что я оглох и ослеп, и вообще перестал существовать. Я шел куда-то на ощупь, терял равновесие, падал в какую-то грязь, запутывался в ветках, утопал ногами в траве. То бежал, то шел, не пойми куда, и вдруг я оступился и провалился куда-то. Кажется, я попал в болото или топь. Возможно какой-то заросший пруд. Я провалился по шею в тягучую зловонную жижу, поросшую травой, камышами и какой-то слизью. Напрасно я барахтался, пытаясь выбраться, лишь силы потратил. Меня тянуло на дно, и я погрузился в болото с головой. Я испытал ни с чем несравнимый ужас беспомощности и отчаяния. Последний мой вдох затянул в мои легкие болотную жижу, я ощутил невероятную пронзительную, обжигающую  боль. Уже охваченный судорогами, я вдруг почувствовал легкость. Мне показалось, что душа моя отлетела от тела, но нет — меня кто-то вытянул из болота. И вот, я сижу на земле, у края трясины и харкаю грязью. Каким-то чудом мои легкие очистились. Меня рвало до тех пор, пока мой желудок и кишки совсем не опустели. Когда все закончилось, я утерся и оглянулся по сторонам. Напротив меня стоял Мирцам. Это он меня вытащил из болота или нет? Почему он чистый? Да, на нем не было ни пятнышка грязи. Его ярко-белый силуэт четко вырисовывался на фоне черноты леса. Я молча смотрел на него, вновь пораженный его совершенством.

— Это ты вытащил меня? — спросил я и, почувствовав, как песок скрипит на зубах.

— Конечно, я. — ответил он.

Услышав его голос, я вновь оказался в плену его власти. Весь мир обрушился вокруг меня. Куда исчезла та девчонка, ради которой я побежал в этот лес? Где ее милый голос и улыбка, сразившие меня? Все вдруг померкло. Снова я, безвольный, сижу у его ног и с восхищением разглядываю его совершенные черты. Испытываю смущение и ненавижу себя от того, что лишь он интересен мне.

— На тебе нет грязи. — говорю ему я.

— Грязь ко мне не пристает.

— Как ты оказался здесь? — с недоверием я смотрю на его светлый плащ и обувь, идеально чистую. Может быть, мне все кажется?

— Я спас тебя, чем ты недоволен? — строго сказал он. Спокойно и уверенно он прошелся  по невидимому краю болота. Когда он проходил мимо меня, он задел мое лицо краем плаща. Это говорило о небрежности по отношению ко мне, но для меня, почему-то, это было словно снисхождение и благодеяние. Он будто осчастливил меня тем, что дотронулся до меня. Осознав абсурдность моего восторга, я почувствовал злость, будто бенгальский огонь взорвался в моем мозгу. Мне захотелось схватиться грязными руками за его чистый подол. Что бы он сделал тогда? Разозлился бы? Но я был слишком робок для этого.

— От тебя много проблем. Все время приходится тебя спасать. — он посмотрел на меня недовольно. Его спокойствие ничто не могло разрушить.

— Так ты же меня для себя спасаешь. — напомнил ему я.

— Да, парадоксально. Спасаю тебя, что б было кому спасти меня.

— Значит, ты боишься смерти?

Мирцам молчал. Мне показалось, что я сказал какую-то глупость и решил поправить ситуацию:

— Или чего ты боишься? От чего тебя нужно спасать?

Мой собеседник задумчиво смотрел на меня своим пронзительный взглядом. Я не видел его глаз в темноте, как и лица в целом, но я чувствовал его взгляд, ядовитый и жгучий. Опустив глаза, я сказал:

— Я слышал такую теорию, что весь наш мир это всего лишь миг, после смерти. Как последняя мысль, воспоминание из жизни, или сон. Последний сон, за мгновение до смерти, который длятся бесконечно долго для умирающего. Может, даже вечность.

— Главное, что бы этот сон не оказался кошмаром, верно?

— Вечным кошмаром. — сказал я страшным голосом и задумчиво усмехнулся.

— Иди за мной. — позвал меня Мирцам и исчез в лесной чаще. Я моментально подскочил на ноги, и, справляясь с дезориентацией и головокружением, поспешил следом за моим спасителем. Догнать его у меня не получилось, однако вскоре я вышел из леса к железной дороге.


Часть 4. Возвращение к железному вагончику.

Когда я ближе подошел к рельсам, то посмотрел направо и налево. С обеих сторон от меня находились железные вагончики и несколько человек около них. Они были равно отдалены от меня, и какой из них мой, я не мог понять. Какое-то время я колебался, не в силах определиться, куда идти: к тому, который слева, или который справа. В итоге я пошел направо и вскоре смог различить в толпе людей знакомые лица.

Когда я добрался до старика, который назвался нашим учителем, то спросил у него, кто те люди, которых я видел в другой стороне.

 — Это были мы.

— Нет, я говорю, что в другой стороне стоит точно такой же вагончик, и несколько человек. — я эмоционально тыкал пальцем, желая убедить ребят и учителя, что не вру.

— Здесь никого нет кроме нас.

Я не верил.

— Идемте, я покажу!

— О чем это он говорит? — потребовал у старика ответа долговязый.
Девушка обеспокоенно глядела по сторонам. Остальные смотрели друг на друга с недоверием.

— Тебе же сказано, что тут никого кроме нас нет. — сказал мне Илья и подкатил глаза.

— Это были мы. Я же сказал, что пространство здесь замкнуто само на себя. — ответил мне Рат.

Я закатился безумным смехом и, не объясняя ничего, побежал обратно. Вскоре на горизонте показался другой вагончик, а рядом с ним шестеро человек. Когда я приблизился к ним, то с ужасом узнал в них тех, от кого только что убежал.

— Вот это да! — воскликнул я и снова засмеялся как безумец.

— Что это за фокусы? Как ты это сделал? — удивился долговязый. — Только что ты убежал туда, а теперь прибежал отсюда!

Все напугано загалдели.

— Как это может быть?

— Что это?

— Пространство замкнуто в круг. — сказал старик. — Я вам говорил. Все, тишина!

Учитель протянул мне руку ладонью вверх и потребовал отдать ему улитку. Я моментально пришел в себя и сказал, что улитку не нашел. Рат молча выдохнул.

— Ничего, у меня есть запасная. — сказал он вяло. — Следуйте за мной.
Опираясь на палку, Рат стал осторожно спускаться к лесу.

— Ты нашла барбарис? — спросил я у девушки, которая, случайно или специально, оказалась со мной рядом. Мы спускались по крутому пригорку, уходящему в лесные заросли. Она оступилась и схватилась за меня, что б не упасть.

— Ты весь мокрый и грязный. — сказала она одернув руку. — Что с тобой произошло?

— Я в болото упал. Жуть, еле выбрался.

— Ты можешь заболеть. — обеспокоенно заметила девушка и я, что б ее успокоить, хоть мне была и приятна ее забота и жалость ко мне, рассказал, как в детстве тоже свалился в холодную реку, но потом даже не заболел. Так мы разговорились с ней, и долго не смотрели по сторонам, увлекшись беседой. Слепой старик проворно вел нас по лесу, будто знал его весь вдоль и поперек.

— Почему нам нельзя брать с собой фонарь? — раздался вдруг голос толстяка. Он шел впереди нас.

— Ваши глаза привыкнут к темноте. — прохрипел старик. — Вы должны изучить этот лес, как дом, в котором родились и выросли. Только так вы найдете выход, если останетесь без глаз, как я.

— Почему это я должен остаться без глаз? — дрожащим голосом поинтересовался толстый.

— Всякое может быть, толстяк! — сказал долговязый, идущий следом за нами. — Напорешься на ветку, например.

— Эй, тише! Здесь нельзя шуметь, забыли? — строго прошипела девчонка.

— Кто бы говорил! Сама болтаешь без умолку! Или ты особенная?

— Ну все, хватит. — сказал я.

— А ты мне рот не затыкай, сопляк, а то я тебе заткну, мало не покажется!

— Да заткнитесь вы уже оба. — пренебрежительно приказал Илья, после чего все и заткнулись разом.

Вскоре, как и сказал Рат, будто по волшебству, мои глаза привыкли к темноте, и я смог различить силуэты впереди идущих людей, стволы деревьев, а главное тот самый кусок серого неба — последнее, что я видел, погружаясь в болото. Лес показался мне знакомым, будто я бывал здесь прежде. Я задумался об этом странном чувстве дежавю, как вдруг врезался в спину толстяка. Оказалось, что все мы остановились.  Рат вытянул руку, преградив нам путь. Вдруг мы услышали хруст веток, и из зарослей к нам вышел олень без головы. Это было совершенно чудовищное зрелище. Животное прошло мимо нас и скрылось в лесной чаще. Все в ужасе замерли, боясь выдать свое присутствие перед этим жутким созданием. Слышалось только дрожащее дыхание и неразборчивый шепот. Я проводил глазами оленя, и почувствовал, как девушка вцепилась мне в руку своими тонкими колючими пальцами, но тут же ослабила хвату и упала на землю. Я едва успел поддержать ее за руку. Слепой старик, не заметив этого, двинулся вперед, и все последовали за ним. Мимо меня прошел долговязый и презрительно глянул на девушку, которую я приподнял с земли и пытался привести в чувство. Что ж, мне пришлось ее нести, не мог же я оставить ее там. Она показалась мне легенькой. Мне было приятно нести ее. Конечно, я придавал значение каждому прикосновению, но не стал специально  ее щупать. «Вот дела! Я несу на руках девчонку!» вдруг осознал я, и меня бросило в жар. От девушки вкусно пахло. Она была такой свеженькой и хорошенькой, и ее губы были так близко. «Когда-нибудь, я поцелую ее, но не сейчас!» подумал я в тот момент. На секунду мне пришла в голову мысль, что она притворяется, но голова ее так натурально запрокинулась назад, приоткрыв рот, из черноты которого виднелся ряд не ровных, но блестящий, как жемчужины, зубов.

— Откуда здесь олень, учитель? — спросил толстяк.

— Это все духи леса.


Часть 5. Костер.

Наш путь длился долго, но скучать нам не приходилось: удивительные деревья и растения попадались нам на пути и поражали необычными видами. То мы пробирались сквозь сухие заросли, тесно переплетенных между собой деревьев, сливающихся в одно, то вдруг оказывались на ровной местности, окутанной белым туманом, который доходил нам до пояса. Тонкие высокие сосны сменялись широченными дубами-гигантами с извилистой корой. Невысокие кустарники вдруг заканчивались, и мы оказывались у подножия высоких деревьев-громадин, величиной с горы. Очень скоро я почувствовал, что девушка будто налилась свинцом. Руки у меня настолько устали, что я вовсе не чувствовал их. Спина ныла, мышцы на ногах забились, будто превратились в камень. К тому же скользкий ветер продувал меня насквозь, а я даже не мог поправить задравшуюся куртку.

Наш долгий путь, наконец, закончился, когда мы вышли на поляну, находившуюся в окружении высоких стройных сосен. Какое же я испытал блаженство, усадив девушку на землю! Я оставил ее около сосны, а сам, разминая затекшие конечности и спину, решил осмотреться.

В центре поляны виднелись остатки костра: угли и пепел.

— Смотрите! — сказал я, указывая на кострище. — Кажется, кто-то уже был здесь до нас?

— Наверное, это были мы же. — ответил мне парень с грустным лицом.

Рат приказал нам собирать ветки для костра. Сам он, хоть и далось ему это с трудом, поднял одну ветку с земли и бросил ее в костер. После этого он оперся на палку и превратился в надзирателя. Он вертел головой и сверкал бельмами глаз, как будто забыл, что не может видеть.

— Какие еще ветки? — удивился долговязый. — здесь одни камни и какие-то иголки!

Действительно, земля здесь состояла из крошечных черных камушков и коротеньких черных иголок, напоминающих шипы акации.

— Что произошло? — за моей спиной раздался голос девчонки. Я оглянулся. Она поднялась с земли и подошла ко мне.

— Нам нужно собрать костер из этих крошечных палочек. — ответил я, пнув ногой почну.

Все мы, даже толстяк, который беспрестанно боролся с отдышкой, собирали ветки для костра. В конечном счете, мы, под строгим руководством Рата, сложили высокую остроконечную гору, высотой более метра. После этого старик приказал нам встать вокруг будущего костра и взяться за руки. Сам же он куда-то ушел, так незаметно и ловко, что никто из нас не заметил. Почти сразу после этого поднялся сильный ветер, похожий на смерч. Со всех сторон слетались к центру ветки, листья, камни. Воздух сделался пыльным и дышать стало трудно. Я попытался высвободить руку, что бы закрыться, но с ужасом ощутил, что не могу этого сделать. Я опустил глаза и увидел, что мои руки срослись с руками ребят, как переплетаются корни деревьев.

Пугающий гул и плач доносился из леса со всех сторон, и вдруг среди этих звуков я смог разобрать голос Рата. Голос его звучал все четче и складывался в незнакомые причудливые слова. Сам не замечая как, я стал повторять эти слова, хоть и не понимал их значения. Мной будто кто-то управлял. Все мы, как пчелы, имеющие общий разум на шестерых, стали повторять за учителем непонятные нам слова. Когда наши голоса совпали, внезапно вспыхнул огонь. Ветер сразу утих, и поляна озарилась приятным теплым, трепещущим светом, словно забилось сердце леса. Мы увидели, что перед нами, напротив костра, возник старик.

В свете костра я мог разглядеть получше своих новых товарищей. Так долговязый превратился в ярко-рыжего, толстяк в парня с бардовым шарфом, парень с печальным лицом не изменился, а девушка… девушка напоминала мне озорную цыганку, с медовой кожей и жгучими черными глазами. Она стояла справа и с любопытством рассматривала меня.

— У тебя зеленые глаза? — удивилась она.

— Да, вроде. — смутился я, не зная, что и сказать. Как глупо ответить «да, вроде», будто я ни разу за свою жизнь не гляделся в зеркало! Она ответила, что впервые в жизни видит такую необычную внешность, когда глаза кажутся светлее оттенка кожи. Ну да, у меня, наверное, необычная внешность. Я смуглый, может от того, что много времени на солнце провожу летом, и загар уже не сходит, а глаза вроде бы зеленые, как будто тоже выцвели на солнце.

Старик прервал нашу милую беседу, подозвав всех ближе к огню.


Часть 6. Миры.

И тут я увидел нечто, поразившее меня до глубины омерзения. Рат достал из-за пазухи удивительную книгу. Благодаря моему острому зрению и неплохому обонянию я в полной мере прочувствовал все внешние данные книги. Ничего более мерзкого и зловонного мне встречать, еще не доводилось. Обложка книги состояла из сшитых между собой полусгнивших кусков, как мне показалось, человеческой кожи. На передней части обложки виднелся рот, точнее уродливая пасть с длинными, тонкими и обломанными зубами. А запах гнилой плоти, исходивший от этого шедевра, просто сражал наповал. Мучаемый рвотными позывами, я переглядывался со своими новоиспеченными товарищами, на лицах которых находил признаки таких же мук. Рат раскрыл чудо-книгу и стал ощупывать, черные, как космос, страницы. Старые узловатые пальцы его, усыпанные блестящими перстнями, ловко скользили по страницам. Слезящимися от зловония глазами, я видел, что из книги исходит красноватый отсвет. Когда учитель немного подался вперед, и книга наклонилась ко мне, я успел заметить, что на черных листах светящимися кроваво-красными буквами, написан текст. Прочесть его я бы не смог, и не потому, что он был написан на незнакомом мне языке непонятными каракулями. Все слова и буквы как будто все время шевелились, ускользали от взгляда, перетекали и сливались между собой, как будто я пытался прочесть какой-то текст во сне. Я ощущал одновременно страх, омерзение, интерес, и даже восхищение.

Рат поднял голову и, устремив свои незрячие глаза в огонь, стал произносить импульсивно и отрывисто какие-то слова. Затем он, не выходя из образа, достал из кармана ветку барбариса и бросил в огонь. И вдруг случилось чудо: пламя костра в тот же миг сделалось красным, как кровь. Все вокруг приобрело красный цвет. Даже воздух сделался красным и густым, липким, как смола. Высокие сосны за нашими спинами, стали стремительно обрастать пурпурно-рыжими листьями. Небо тоже покраснело, а земля под ногами зашевелилась, будто фарш, вылезающий из мясорубки. Вообще все сделалось странным на вид: гибким, блестящим, потеряло характерные черты, будто все мы попали в пластилиновый мультик. И тут я почувствовал, что теряю вес. Глянув вниз, я заметил, как земля отдаляется от меня, и я, вместе со всеми, воспаряю вверх, как пушинка. Толстый барахтался в воздухе и пищал, как напуганный ребенок. Илья, с растрепанными волосами, выглядел глупо и смешно. А девушка напоминала русалку: она плавно разводила руками, как будто находилась в воде. Облако черных волнистых волос окружило ее милое лицо. Она засмеялась звонко и заливисто, прикрывая рот пальцами.

— Вот здорово! — сказала она. — Как после такого можно жить обычной жизнью? Мы словно перышки! Здесь гравитация очень маленькая.

Голос ее звучал глухо, как из стеклянной банки. У меня заложило уши, и я почувствовал головокружение и тошноту. Я глянул вниз и увидел, как пространство вокруг костра стремительно заполнялось разрастающимися красными кустами барбариса. Все это время голос учителя не умолкал. Мы барахтались в воздухе под звуки загадочного бормотания Рата. Вдруг из леса стали выбегать разные животные, среди которых было много диких кабанов. Все они имели ярко-красный и бардовый окрас. Словно кровавая река, звери стремительным потоком сливались к костру и, прыгали в огонь. Я поднял выше ноги, боясь, что кто-то может зацепить меня, и уволочь с собой в огонь. Внезапно, перебив стенания толстяка, раздался резкий крик рыжего парня. Долговязый, корчась в муках, орал, как ненормальный и рвал на себе одежду. Его лицо на глазах покрывалось потом и распухало, будто его поджарили на костре. И вдруг, кожа его лопнула и скрутилась, как папирусная бумага. Наблюдая это зрелище, мы все орали в голос, пытаясь отплыть подальше от рыжего. Ноги и руки нашего несчастного товарища стали уменьшаться, голос сделался писклявым и резким. Сам он весь сжался в красный волосяной комок и превратился в кабана. Такого же красного кабана, какие бежали в костер под нашими ногами. Лишившись волшебной невесомости, он свалился вниз к своим собратьям, и потерялся среди них, как капля воды в реке.

Пока мы были охвачены паникой и негодованием, Рат достал из своего кармана некий предмет и бросил его в костер. Красный цвет огня сменился фиолетово-синим. Кусты барбариса растворились вместе с животными, а мы потеряли ощущение легкости и свалились на землю, которая теперь оказалась совершенно голой. Я ощутил такую тяжесть, как будто мой вес увеличился вдвое, а затем втрое и так по нарастающей. С трудом я удерживал голову, будто вместо нее на моей шее болталось пушечное ядро. Никто из ребят не мог подняться, а учитель стоял на своих двоих, как ни в чем не бывало, и держал в руках книгу. В фиолетовом свете все выглядело устрашающе-унылым. Только стволы голых деревьев красиво переливались перламутром. Мне стало трудно дышать, потому что воздух сделался тягучим и плотный, как желе, и я с усилием втягивал его легкими. И тут земля задрожала подо мной, как будто началось землетрясение. Когда я открыл глаза, придавленный к земле, то увидел, как мимо меня проползает какой-то страшный гад. Со всех сторон к костру сползались различные земляные животные и насекомые, среди которых я различил ежей, огромных гипертрофированных ящериц, кротов, а самое удивительное — гигантских дождевых червей. Все это время я слышал, как пищит от ужаса толстяк, но вдруг голос его сделался особо противным. Я кое-как повернул голову и увидел, что мой толстый товарищ весь скукожился. Одежда на нем вздыбилась, а из спины, разорвав куртку, вылезли тонкие иглы. Толстяк скукожился и скрылся в ворохе одежды. Через мгновение из-под тряпья вылез самый настоящий еж. Быстро семеня крошечными лапками, он бросился в огонь. Я не понимал, что происходит, все ли шло по плану, или это была какая-то игра, вроде естественного отбора.

Как только еж исчез в пламени костра, старик вновь достал новый предмет и бросил его в огонь. Думаю, что это была улитка, так как следующий мир, куда мы попали, был водным.

Огонь теперь стал ярко-зеленым, и все вокруг позеленело. Мы стали похожи на жаб с зелеными рожами. Когда земное притяжение снова стало обычным, мы все быстро поднялись на ноги. После супер-гравитации я чувствовал такую невероятную легкость, что подумал, будто снова взлетаю. Я просто перестал чувствовать свой вес, а потом увидел, что стою по щиколотку в воде, уровень которой рос с каждой секундой. Через минуту мы уже находились в воде по пояс. Башня костра к этому времени значительно уменьшилась, и продолжала гореть под водой. Земля под моими ногами переливалась яркими полосами и разводами. На стволах деревьев, покрывшихся зеленым мхом до самых верхушек, прыгали яркие разноцветные блики. Это место мне понравилось — здесь было спокойно, красиво и тепло.

Рат продолжал читать свой призывный текст, и я увидел, как к нам из водорослевых зарослей выплывают лягушки, рыбки, ужи и какие-то слизняки. Многие из этих существ имели прозрачные тела. Я принялся ловить рыб и лягушек, что б получше рассмотреть их внутренние органы, просвечивающиеся через прозрачную кожицу. Одну рыбку мне удалось схватить, но по неосторожности я случайно раздавил ее. Вскоре я стал замечать какой-то пугающий звук. Сначала он был маленьким и далеким, но быстро приближался. Я глянул в черное небо, где скрывались бесследно макушки деревьев, и заметил, как что-то шевелиться у меня над головой. Мое предчувствие меня не подвело: к нам вылетели из черноты стаи насекомых, которых я до жути боюсь.

Меня приводит в ужас любое насекомое, у которого есть маленькие лапки и усики, а еще ужаснее, если это насекомое крупное. Меня прямо начинает колбасить от страха. Поэтому, как только я увидел эти черные шевелящиеся точки, я без раздумий нырнул с головой в воду. Думаю, что остальные последовали моему примеру, потому что, когда у меня закончился воздух, и я решил всплыть, то увидел, как оставшиеся ребята тоже вынырнули из воды. Никаких насекомых уже не было, мы снова остались одни. «Кажется, кого-то не хватает» заметил я, глядя на Илью и парня с печальным лицом. Ясное дело, что учитель никуда не делся тоже, продолжая произносить свое заклинание из книги. Мимо меня проплыла одежда девчонки. «Либо она решила раздеться, либо тоже превратилась в животное и прыгнула в костер» решил я. Вероятнее всего было второе, и я, конечно, очень расстроился. Осталась ли она жива? В моей груди что-то больно сжалось, и я ощутил тоску. Если она погибла, я буду скучать по ее улыбке и громкому внезапному смеху.

Пока я грустил, учитель снова бросил в огонь какую-то штуковину, и пламя тут же заискрилось и сделалось ослепительно-белым. Мои глаза поразил яркий свет. Мы попали в мир настолько светлый, что я не мог открыть заслезившиеся глаза, которые болели так, будто кто-то их выдавливал пальцами.

Когда же я смог приоткрыть щелочки глаз, то увидел, что все вокруг сделалось пепельно-серым. Деревья и лица двух моих товарищей будто были присыпаны мелом. Стволы деревьев поседели и утонули в туманной дымке, а с неба падали хлопья белого пепла. Воздух тут отличался свежестью раннего утра. В небе раздался птичий крик. Я глянул вверх и увидел, что над нами, как бумажные самолеты,  кружат белые птицы. На зов учителя из леса стали приходить разные звери с белым окрасом. Сперва, они выходили спокойно, первым я увидел белоснежного оленя, потом выскочил конь, а следом медведь. Я ужасно испугался, когда увидел диких зверей, они могли напасть на нас и разорвать на куски. Когда олень побежал в мою сторону, я пригнулся и отскочил в сторону, но ему был нужен не я. Он, как и все прочие, кинулся в огонь и растворился в нем. Так делали и остальные звери, выбегающие из леса. Мы только и успевали уклоняться в стороны от них, что бы нас не раздавил медведь или не затоптал табун диких лошадей. И вдруг снова раздался пронзительный крик. На этот раз жребии выпал парню с печальным лицом. Сперва я подумал, что его сбил с ног какой-то зверь, но потом увидел, как парень корчится на земле и рвет на себе одежду. Превратившись в белого длинноногого пса, он резво вскочил с земли и прыгнул в огонь. Рат, стоявший все это время среди бегущих зверей, как камень, огибаемый потоком воды, ни на секунду не умолкал. Снова он достал из кармана какую-то маленькую вещицу и бросил ее в огонь. Кто же будет следующим, я или Коровкин? Долго мне гадать не пришлось. В тот же миг небо потемнело и растворилось в снежном урагане. Ветер выл со всех сторон, кружа в воздухе осколки льда и снежные хлопья. Я посильнее закутался в свою куртенку, и искал глазами хоть какой-то ориентир. Ни учителя, ни Коровкина, я не мог найти. Я шел куда-то, пробирался по высоким сугробам, а впереди меня была только тьма. И вдруг я увидел перед собой вдалеке крошечный голубоватый свет. Он горел для меня, как спасительный маяк во время шторма. Обрадовавшись, я ускорил шаг, но тут же почувствовал, что шагаю не двумя ногами, но иду на четырех, а из лица моего выпирает огромная морщинистая щупальца. «Я превратился в слона!» воскликнул было я, но вместо слов издал гудящий звук. С трудом добравшись до света, я безвольно шагнул в огонь, будто в этом состояло мое спасение.


Часть 7. Мир Синего слона.

Я открыл глаза и обнаружил, что лежу в сугробе. Надо мной нависало прекрасное голубое небо с белыми облаками. Быстро поднявшись, я обнаружил, что снова стал человеком. Меня окружал необычный зимний лес из снега и льда. Красота этого места меня поразила. Ветки деревьев покрывал тонкий слой льда и снега, отчего мне казалось, что я нахожусь в прозрачном резном шатре. Холода я не чувствовал, но изо рта у меня шел пар. Какое-то время я бродил по этому чудному лесу, искал хоть какое-то живое существо, и вскоре увидел на горизонте темные фигуры людей. Когда они приблизились ко мне, я понял, что это все мои товарищи. Я был рад, что все они оказались живыми и невредимыми. Девушка даже бросилась меня обнимать на радостях. Она глядела весело мне в лицо, смеялась и называла Меня Слоном. Лицо ее покрыл румянец, и она показалась мне еще более милой и хорошенькой.

— Я же говорила, что он слон. — сказала она рыжему.

Рыжий сказал, что его имя теперь Кабан. Девчонка оказалась Мухой, толстяк Ежом, грустный парень получил имя Малого пса, но мы все стали звать его просто «пес», а Илья теперь официально стал «Крысой». Когда до меня добрел учитель, он растолкал в стороны ребят, взял мою руку и нащупал на запястье символ.

— Слон! Созвездие голубого слона. — сказал он.

Действительно, на моем запястье появилось изображение маленького слона, оно было выпуклое, как шрам. Учитель повел нас к костру. По пути мы все разговорились и обсудили свои миры.


Часть 8. Возвращение.

Рат привел нас обратно на нашу лесную плешь, где нас ждал истлевший костер. Мы снова встали в круг, взялись за руки. Учитель произнес какую-то фразу, что-то бросил в огонь и мы снова оказались в том лесу, который послужил точкой отсчета.

— Теперь каждый из вас знает свое истинное имя. — сказал учитель, а затем рассказал нам, что означают наши имена.

— В далеком космосе, — начал он торжественным вкрадчивым голосом. — рождаются и умирают звезды. При жизни они составляют созвездия, которые видны нам с земли. Вот некоторые из них: созвездие черной крысы, созвездие малого пса, созвездие голубого слона, созвездие красного кабана, созвездие мухи и созвездие ежа. Все мы созданы из обломков звезд, все мы наследники великих душ вселенной. В каждом из нас, живущих в этом мире, есть кусочек этих светил. Все мы пепел и только. Но, не мы с вами! Мы помним кто мы, откуда мы, и видим в небе наш путь. Мы — великие астрономы. Наше предназначение — хранить знания о космосе, ведь мы способны видеть в черноте неба не просто светящиеся точки, а путь туда, откуда мы прибыли. Но, чтобы научиться читать этот путь, вы должны учиться. И однажды, если повезет, вы встретите затерявшуюся в нашем мире, живую душу звезды, которой укажите путь домой. Тогда у вас будет шанс вернуться в мир живых. Возможно, вы сможете договориться с ней, и она заберет вас с собой. Знайте, что я ваш учитель, я единственный, кто говорит вам правду, и единственный, кому вы можете доверять.

В этот момент я понял кто такой Мирцам. Я понял, про какую помощь он говорил. Ему нужно, что бы я увидел в небе путь. Но почему я? Чем я особенный? Может быть, я должен был рассказать всем о Мирцаме, но я не захотел делиться этим ни с кем. Возможно, Мирцам не знает, что существуют другие астрономы, и я не хочу его терять. Пусть он преследует только меня.

— Сегодняшняя ночь подошла к концу. — объявил учитель и потушил огонь.
 
Когда мы вернулись к железному вагончику, Рат раздал нам необычные наручные часы. С их помощью мы сможем попасть в это место, и так же выбраться из него. На циферблате часов было всего тридцать шесть делений, и одна секундная стрелка.

— Это вы сделали? — с восхищением спросил кто-то из ребят, разглядывая часы.

— Нет, я ослеп еще в молодости. — ответил учитель.

— Как это случилось? — тут же подхватил я, и только потом понял, что вопрос не совсем тактичный. Учитель скривил лицо, будто кто-то наступил ему на ногу, но ответил:

— Когда-то давно я повстречал душу звезды, но бороться с ним мне оказалось не по силам.

— Значит, вы уже встречали душу звезды?

— Да, но это было слишком давно. Я сделал попытку договориться с ним, но что-то пошло не так. Он оставил меня в живых, но ослепил меня. Это был самый яркий и красивый свет, какой я только видел в жизни. Я видел живой свет. С тех пор прошло много лет, и я уже не тот, что раньше. Теперь я обладаю знаниями и силой, каких не имел в том юном возрасте. Однако теперь я стар и немощен физически. Если бы я мог снова встретиться с ним, я бы отдал за это все.

Какое-то время мы молчали, задумчиво глядя в космическую черноту, де виднелись яркие звезды.

Учитель объяснил нам, как выбраться из леса. Мы все попрощались, и я первый быстрее побежал домой, опасаясь обнаружить, что отсутствовал слишком долго.


Часть 9. Трагедия.

Когда я вернулся домой, то понял, что провел в лесу всего около пятнадцати минут. Не смотря на то, что я смертельно устал, все равно был рад, что у меня осталось еще время поспать.

Утром я проснулся от маминых криков. Снова, от моих ночных приключений, пострадал злосчастный длинноворсый ковер. Мои грязнейшие кеды и одежда выглядели так, будто я плавал в сточной канаве. И пахли они так же. Все это я сбросил в темноте на ковер и завалился спать.

Мама резко включила свет и, увидев меня, схватилась за голову. Наверное, лицо мое оказалось таким же грязным. Еще бы! Ведь я свалился в болото. Хорошо, что меня вытащил Мирцам, иначе бы мой труп сейчас лежал на дне вонючего болота в несуществующем лесу.

Кое-как уладив конфликт, я узнал от мамы, что отца снова вызвали ночью в больницу, и он оттуда еще не возвращался.

— Кажется, там что-то случилось. Он что-то говорил про поезд и про большое количество пострадавших.

Ее слова про поезд я пропустил мимо ушей, и напрасно.

Приняв душ, я быстро оделся и побежал в школу, так как уже прилично опаздывал. В школе весь день я справлялся с непреодолимой сонливостью. Это был настоящим адом высидеть урок и не уснуть. На переменах я бессовестно спал в свое удовольствие, а после учебы мне нужно было еще идти в больницу.

— Ты весь день на уроках спишь. Что ты делал ночью? Рассказывай. — потребовал Игорь, когда мы шли после школы по длинной аллее, ведущей к главной улице города.

Конечно же я простодушно рассказал другу все. Как был в волшебном лесу и познакомился с другими ребятами-астрономами, такими же, как я. Рассказал, как мы побывали в разных мирах ,и про уродливую книгу тоже. Только не стал больше рассказывать про Мирцама. Каждый раз, как я вспоминал о нем, у меня кружилась голова, и я чувствовал смущение, начинал задыхаться, как гипертоник, и вообще забывал, где нахожусь, и о чем только что говорил. Чувствовал я себя сегодня не очень хорошо, и Игорь, мне показалось, глядел на меня, как на сумасшедшего: снисходительно и с недоверием. Меня это задело, и я сделал глупость: показал ему свою метку слона.

— Как ты это сделал?! — он вцепился мне в руку. — Отец видел? Ха! Он тебя убьет! — Игорь удивленно усмехнулся, блуждая по мне взглядом.

— Я же тебе сказал, что это мой знак. Он у меня появился сам собой. Я еще и в слона превращался. В настоящего, огромного!

— Нет, ну ты точно был под чем-то. Скажи, а то обижусь! — потребовал Горшков. Но я не предал значение его словам. Я и сам уже готов был обидеться на него, что он мне не верит.

— Ладно, а знаешь, я вспомнил, где слышал слово «Мирцам». — сказал вдруг Игорь. Я со вниманием оглянулся на него.

— Где?

— На астрономии. Мирцам — это звезда в созвездии Большого пса. Ты должен знать.
— Большого пса? Нет, не знаю. Ну, я так и думал. Только непонятно, при чем здесь созвездие Слона?

Игорь мне ничего не ответил и дальше молчал всю дорогу. Так мы дошли до перекрестка, где разошлись в разные стороны.

На улице уже похолодало, чувствовалось, что без куртки в этом году уже не погуляешь. Все становилось серым и унылым. Я такую погоду терпеть не могу, поэтому быстро перебирал ногами, что б скорее добраться до больничного городка.  Сегодня я решил хоть разок зайти по-нормальному, через центральный вход.
Как только я открыл входную дверь, на меня вывалился недовольный Безенко, дыхнув мне в лицо вонючим перегарищем. Я сразу почуял неладное. Вхожу в холл больницы и вижу толпу беспокойных людей. Все они громко разговаривали, скандалили с медработниками, что-то требовали. Другие орали и плакали. Тут, казалось, собралось полгорода. Старухи, дети, взрослые, которые должны находиться в это время на работе. Кое-как я пробрался через эту мясорубку, и направился в кабинет отца. В коридоре меня поймал Олег Андреевич. Он сказал, что ему срочно нужна моя помощь и послал меня на фармацевтический склад.

— А где отец? То есть… Владимир Семенович?

— Он занят. На операции.

Олег Андреевич открыл мне кабинет отца, где я оставил вещи и взял халат, после чего побежал на склад.

Весь вечер меня использовали все, кто только мог. Из разговоров людей я узнал, что ночью сошел с рельсов поезд. Как сошел? Типа, шел-шел, а потом решил прогуляться по обочине? Что за бред. Это случилось недалеко от нашей станции, то есть, примерно между нашей станцией, и тем местом, где находится лес тридцати шести секунд.

Решив устроить себе заслуженный перерыв, я выбежал на пожарную лестницу, и наткнулся там на Илью Коровкина.

— О, здорово! — сказал ему я, оторопев от неожиданности.

Илья сделал вид, что не сразу меня заметил. Какое-то время он задумчиво глядел вдаль, где на горизонте виднелись красивые закатные облака, и курил. Он медленно затягивался и манерно выпускал дым изо рта. Меня тошнит от его заносчивости. Что б не глядеть на него, я перегнулся через перила и повис на них, в нетерпении дожидаясь, когда этот хмырь свалит, и тогда бы я тоже смог курнуть. Когда Коровкин достал следующую сигарету подряд, я понял, что побыть в одиночестве мне не удастся.

— Как думаешь, мы как-то связаны с тем, что сегодня произошло? Выходит, это случилось недалеко от того места, где мы были. — спросил я.

Илья зловеще усмехнулся и презрительно глянул на меня:

— Выходит так.

— Что это значит?

— Трагическое совпадение.

Когда Илья отвечал мне, я думал уже немного о другом. И его словесная игра меня не увлекла. Мы молчал какое-то время.

— Зачем тебе это? — снова заговорил Коровкин. — Зачем тебе вся эта чушь про астрономию? Шанс встретить душу звезды один на миллион, если не меньше. Да и для чего тебе это нужно? Я про возвращение в мир живых. Тебе ведь и здесь хорошо. У тебя есть все: семья, поддержка близких. Выучишься, станешь хирургом, как отец. Конечно, это не точно. Не уверен, что твой мозг на это способен, но…

— Боишься конкуренции? Ха!

Кажется я попал в точку. Коровкин нервно усмехнулся, и размазал по перилам недокуренную сигарету. Снова молчание. Разговор не клеится, но Илья не уходит.

— Ты, наверное, мучаешься вопросом, что с твоим сердцем? — спросил он.

— Пф! Да, как-то и забыл об этом вовсе. — с неловкой усмешкой отвечаю я.

Мне, если честно, не было времени об этом думать. Слишком много всякой хрени случилось в последнее время.

— Ну, если тебе интересно, я скажу. — настаивал Илья. — Рат забрал наши сердца, и хранит их где-то у себя. Так он проникнет к нам в головы, сможет контролировать нас и внушать нам, что захочет. Самое интересное: вместо сердца он вставил нам крысу.

Что? Это было похоже на удар по голове кувалдой. Он просто размозжил мне голову этим сообщением. Может он врет? А зачем? Я проверил пульс — нормальный.

— Как ты узнал?

— Сделал снимок.

Илья с усмешкой смотрел на меня не моргая, довольный произведенным эффектом.

— У тебя то же самое? — недоверчиво спрашиваю я.

— Да. Я же сказал, у всех нас.

— Откуда знаешь, что у всех? Всем-то ты рентген не делал? — презрительно усмехнулся я. — У тебя крыса, потому, что ты Крыса. А у меня, должно быть, маленький слон.

Хоть я и пошутил, но брезгливость моя не давала мне покоя. Я думал о том, что вляпался в какую-то сомнительную историю, да так, что уже не выберусь. Проще было выбраться из того вонючего болота в лесу.

— Правда думаешь, что мы находимся в мире мертвых? — скривившись от отчаяния спросил я.

— А ты еще нет? — усмехнулся Коровкин. — Рат говорит, что мы живы, пока мы помним, кто мы есть.

— Ладно, я пойду. Зябко что-то. — сказал я, окинув взглядом потемневшее небо. Еще раз взглянув на Илью, я открыл дверь и ушел.

Опустив голову, я брел по коридору, переступая, как через шпалы, через чьи-то ноги, вытянувшиеся от одной стены до другой. Бетонный пол из разноцветных кусков складывался в непонятный рисунок, и вдруг я врезался в высоченную медсестру Анну Ивановну. Когда я поднял на нее глаза, она сообщила, что Владимир Семенович ждет меня в своем кабинете. По пути в кабинет отца, я перебирал варианты, для чего он меня позвал. Чтоб поздороваться? Нет, отец не так сентиментален. Мама рассказала, что я шлялся ночью? Нет, не стала бы. Хочет загрузить работой? Может быть. Но тогда бы он передал свою просьбу через Анну Ивановну, к примеру.

Подхожу к двери и останавливаю взгляд на табличке с именем моего отца. Открываю дверь. В желтом свете лампы, отвернутый к окну, стоит мой отец. Медленно поворачивается ко мне. На нем хирургический фартук и спущенная марлевая маска на шее. Я повернул голову налево и увидел, что возле шкафа, на вешалке висят Ромины вещи. Я бы мог подумать, что Рома помогал отцу оперировать, если бы не одно «но»: вещи были грязные. Но я не поверил своим глазам. Они же не могут быть грязными настолько. Отец молчал, и я стал говорить какую-то ерунду, спрашивать, здесь ли Рома. Рот мой немел от каждого ненужного слова, и я стал рассматривать отца. Лицо его было бардовым, напряженным, с крупинками пота на лбу. Он молча указал мне на стул. Мои руки похолодели, а ноги будто превратились в желе. Я сел на стул.

— Рома в реанимации. Кажется, он был в поезде. — сказал он. — Из-за сильного удара у него произошло кровоизлияние в лобную долю. Сейчас он в коме…

Он говорил что-то, а я провалился в омут, в черноту. Просто погрузился и не пытался даже всплыть. Как? В каком поезде? Что он несет?

— Что?.. — переспросил я, и почувствовал, что картина мира расплывается. — Я не понял. Что с Ромой?

Отец повторил мне все то же самое.

— Сам понимаешь. Прогнозы строить рано. — хладнокровно заявил отец, но уголки рта его были опущены.

— Я могу его увидеть?

— Да, иди.

Я выскочил из кабинета и побежал в реанимацию.

Не сразу я узнал брата. Мне показалось, что медсестра напутала и указала мне не ту койку. Я оглянулся по сторонам и снова взглянул на странное чужое туловище, лежащее на койке. Нерешительно я приблизился к железной спинке кровати и, вцепившись в нее руками, стал рассматривать изувеченного брата. Рома лежал с капельницей и трубкой во рту. Он казался таким безобразным, что я ни как не мог убедить себя, что это мой брат. Он был каким-то рыхлым, обмякшим. Рома всегда был подтянутым и крепким, а это что-то бесформенное и вялое. Оно все в синяках и шишках, с загипсованной рукой и перемотанной головой. Часть лица, не закрытая бинтом, была отекшей и бурой. Нет, я не смог поверить, что это мой брат, пока не нашел доказательств на его лице, в виде маленького шрама над бровью и родинки на правой щеке. Да, это был он.