48. Заложник

Во  двор въехала  машина,  осветив  фарами  окна  квартиры.  Женя  сразу  проснулась.
Открыв  глаза,  она  продолжала  лежать,  спеленатая  страхом. 

В  соседней  комнате  храпел,  как  заправский  мужик,  её  младший  сын.
 Мальчишка  был  великоват  в  свои  семнадцать,  а  попросту  безмерно  толст.
Беда  в  том, что  и  толстокож  к  тому  же, - пропал  брат,  а  он  спит  сном праведника.
Отказался  даже в  милицию  пойти,  что  бы  заявить.  Бог  ему судья, решила  Женя.

Неслышимые  ранее  настенные  часы,  стали  походить  своим  тиканьем  на  бой  курантов.
Громко, по-человечески,  вздохнул  лежащий  в  коридоре  пёс.

В полудреме она вспомнила молодые годы.
Когда    забеременела, то  почему-то  не  испугалась,  как  пугаются  молодые и  незамужние девушки.

Она была  уверена, что теперь  он  женится обязательно.
Ей так хотелось  иметь семью, детей.
Родительский дом  был  далеко  в  маленьком  брянском  городишке. 
Отец  давно  умер,  а  мама  работала практически  днём  и  ночью,  но  денег  едва  хватало  на  скудное  существование.

Прогрохотал  поздний  трамвай.
Вот  так  же  в  далёком  детстве  она  просыпалась  ночью от  перестука  колёс поездов  и  представляла, что  куда-то  едет  сама  вместе  с  их  стареньким  домом.

Закончив  одиннадцать  классов,  Женя  действительно  уехала  с  соседской  девочкой  поступать  в медучилище  на  акушерку.
 Получив  диплом  с  отличием,    она  осталась  работать  в  городском  роддоме. 
Тяжёлая  кровавая  работа  за  небольшое  вознаграждение  и  скрипучая  койка  в  общежитии  -  стали  итогом   её двадцатилетия.

Соседки  по  комнате  каждую  субботу   носились  по  танцам  в  поисках  женихов. 
Вот  и сегодня  они  уговорили  пойти  вместе с  ними.  Танцевать её  никто  не  приглашал,  и  она  пошла домой.

Был  тёплый,  летний  вечер. Женя  медленно  брела  в  общежитие, хотелось  спать  после  ночной  смены.

Навстречу  ей  нетвёрдой  походкой  шел  белокурый  парнишка.
Когда  они  поравнялись,  он  неожиданно  воскликнул:  « Девушка, а я вас здесь давно  жду!».
Женя  почувствовала  неприятный  запах  спиртного  и  попыталась его  обойти,  но молодой  человек  как  фокусник достал из кармана помятый  цветок, протянул  его  Жене и улыбнулся доброй, очаровавшей её улыбкой. 

Сопротивление,  и  без  того  не активное,  было  сломлено.  Потом  они  долго  гуляли  по  ночному  городу,  Слава  оказался  интересным  собеседником.  Под  утро  он  предложил  попить  кофе  у него  дома.
 Жене так  не  хотелось  возвращаться  в  общежитие, что она сразу  согласилась.
Родителей  Славы дома не было - это  делало  ситуацию пикантной,  но не для  Жени,  лишившейся рано  всяческих  предрассудков.

Невзрачный снаружи  трёхэтажный  дом,  в  тени  раскидистых  старых  лип     таил  в  себе  царственные  покои  сталинского  ампира: помпезную  дубовую  дверь,   высокие  потолки  с  лепниной,  блестящий  буковый  паркет,  толстые  монгольские  ковры  и  много  всякой  дорогой  всячины  по  углам  и  шкафам.
Всё  это  великолепие  заворожило  Женю. Я буду здесь жить, решила она про себя и слегка смутилась собственной наглой мысли.
Но тут же прогнала её вопросом: «А почему нет?»


Желание  сына  жениться  на « девочке  с  улицы»,  так  называла    за  глаза  её  свекровь,  встретило,  мягко говоря, непонимание.
Но,  узнав,  что  подружка сына     беременна,  свёкр - коммунист  поставил  в  этом  деле жирную точку,  несмотря  на  поджатые  губки  своей  супруги.
Так Женя оказалась на правах вице хозяйки.


К  дому опять  подъехала  машина, хлопнула мягко дверца.  Женя  встрепенулась  и  прислушалась,  внутри  её    что-то  задрожало, но  она  не  пошевелилась. Осветив фарами стену соседнего дома, машина уехала.

Знакомое  с  юности  чувство  одиночества,  ноющая  безысходность  выдавили  из  её  глаз густые  горькие  слёзы,  которые  она  и  не  пыталась  стереть с лица.

Совсем недавно ей казалось,  что  миновала  череда  горестей.  Похоронила  родителей  мужа, старики тяжело и долго болели.    Умер  и  сам  Слава,  ставший  безнадёжным  алкоголиком.
Она  одна  подняла  детишек.  Стала полноправной хозяйкой    в    квартире,  а  не  «девочкой  с  улицы».
Получила небольшое  мамино  наследство,  сделала    ремонт    ещё и  деньги остались.


Но недавно старший  сын сказал,  что  хочет  жениться. Для  себя  Женя уже  давно решила,  что  непременно  будет  любить  свою  будущую  невестку.
Сабина,  так  замысловато  звали  избранницу  сына,  была  родом из  маленького  поселка  со  смешным  названием  Гусино. 
Впрочем,  и  сама она   походила  на  маленького  жёлтенького  гусёночка. 
При  знакомстве  она  не  смотрела  на  Женю,  а  постоянно  озиралась  по  сторонам.
Поймав её взгляд,  Женя  вдруг  поняла,  что   квартира  ей  нравится  гораздо  больше,  её  смешного  тюленистого  сына  и   похолодела слегка.

Сразу  после  регистрации  брака, сын  завёл  разговор  о  прописке  Сабины.
Квартира  была  не  приватизирована  и  Женя  чётко  обозначила  ситуацию: жить – живите,  а  прописки  не  будет.
 Обиженная невестка вскоре ушла сама и  увела  сына  на съемную  квартиру. 
Воцарилось  многомесячное  молчание.  Сын  даже  не  звонил.

Но   однажды,  поздно  вечером, он  появился.  Не  раздеваясь,  прошёл  на  кухню,  сел  за  стол,  где  как  всегда  горкой  лежали  ее  пироги  с  яблоками.
 Отодвинул  тарелку  и  уставился  невидящим   взглядом  в  пустоту. 
Женя  боялась  что-либо  спросить  и  поэтому просто тихо  сказала:  «  Съешь,  сынок,  пирожок».
 Сказала  и  поняла всю  неуместность  предложения,  прозвучавшего по-дурацки рифмованно.

Влад  остался  жить  дома.


От  знакомых  Женя  узнала,  что  невестка  уехала  в  Воронеж,   в  университет, на сессию.
Ну и ладненько, успокаивала она себя. Все образуется.

Однажды, убираясь в комнате у своих мальчиков, нашла в ящике письменного стола листок бумаги.
Прочитав  написанное, медленно опустилась на диван, держа в одной руке письмо, а в другой  мокрую тряпку с которой струйкой на пол, ей на ноги, лилась вода.
 Потом вскочила и заметалась по квартире все с той же тряпкой в руке.
 Наконец избавившись от нее, Женя стала быстро одеваться. Сунув босые ноги в резиновые сапоги, и, накинув куртку младшего сына, выскочила на осеннюю улицу, к телефону.

Судорожно набрав номер, долго ждала звонка.
Телефон не отвечал. Она бросилась к сыну на работу. Распахнув настежь дверь магазина, где он работал, Женя увидела его, спокойно разговаривавшего с покупателем.

Она не могла сделать больше ни шагу.
Листок, написанный рукой сына в котором он прощался с ней и просил никого не винить в его смерти, выскользнул из ее ладони на пол.
Только потом выяснилось, что записка была написана год назад, и он  забыл о ней.

Прошел год. Вернулась в город  Сабина, и сын снова захандрил. Иногда он не ночевал дома, порой выпивал.

- Сынок, ну хочешь, я её пропишу?
-Нет, мама, теперь уж не надо, я не хочу! Такая решительность была ей в новинку.

- Возьми тогда бабушкины деньги, комнату купите. И на это предложение он промолчал.
-Мне отдай, подал голос из своей комнаты младший, чего ты его упрашиваешь?  Женя нахмурилась и молча, посмотрела на младшего.
Тот сразу нашелся: « Шучу я, шучу…»


Утром Женя вскочила как пружина. Долго и безуспешно звонила невестке. Не дождавшись ответа, пошла в милицию одна.

Вчера, когда была у неё, та сидела в кресле, поджав свои маленькие ножки, и была такой жалкой и беспомощной, что у Жени даже защемило сердце.

Глухая дверь отделения милиции, куда пришла Женя, не открывалась, и это привело ее в состояние шока.
Она надеялась, что здесь-то ей обязательно помогут.
 Шли минуты, а она все стояла и стояла, как вкопанная, перед дверью в районное отделение милиции,
-А ты на кнопочку нажми, посоветовала какая-то старушка, пробегавшая почти рысью за своей рыжей таксой на длинном поводке. Женя нажала на звонок и не услышала его.

-Капитан Сергеев слушает, неожиданно громко  раздалось из-за двери. Женя продолжала молчать.

-По какому вопросу?
Женя оглянулась. Ей показалось диким, стоя на улице, говорить о пропаже сына  с железной дверью,  даже в звании капитана и она тихонько заплакала.

Видеокамера взирала на неё красным оком.
-Что случилось, женщина? Снова вопрошала дверь.
Она продолжала плакать.
Вдруг что-то щелкнуло, и голос приказал:  «Войдите!»

Женя вошла и за ней с грохотом захлопнулась дверь. Подойдя к зарешеченному окну, за мутным оргстеклом, она увидела милиционера, который возился с сотовым телефоном, раскачиваясь вперед и назад в большом черном кожаном кресле.

Не поднимая на нее глаз, он спросил: « Ну, так что случилось?»
Женя протянула заявление.
Капитан, наконец, прервал свое занятие, прочитал заявление и внимательно посмотрел на нее.
-А где фотография и документы?
-У меня, их нет.
-А где они?
-У невестки.
- А невестка где? - дотошно и бесстрастно допрашивал капитан.
-Дома, наверное, но она мне не отвечает по телефону.
Милиционер протянул в окошечко трубку своего стационарного телефона и приказал: «Звоните вашей невестке!»

В трубке сразу прозвучало: «Алло…»
-Сабина, я в милиции, принеси, пожалуйста, документы Влада.
Воцарилась длинная пауза.
Потом писклявый голосок произнес:
-Евгения Михайловна, зачем вы это делаете? Кто вас об этом просит?

Женя растерялась, и эта растерянность отразилась у нее на лице.
Милиционер взял у нее из рук трубку.
-Дежурный капитан Сергеев. Принесите документы пропавшего гражданина.
-Хорошо, я сейчас,- покорно согласился голосок.

По пути домой, Женя зашла в церковь и поставила свечу за здравие раба божия Владислава.

На следующий день, поутру, зазвонил домашний телефон.
В этом звонке, было что-то такое, что заставило  Женю задохнуться.
Она взяла трубку и сдавленным голосом произнесла: « Да…»
-Хочу вам сказать, что Влад дома, - сухо известила невестка.
-Сабина, дай ему трубку, молящим голосом попросила Женя.
-Он спит, отрезал голосок и в трубке послышались гудки.

Женя громко зарыдала. На пороге комнаты появилась собака и, с неподдельным сочувствием, уставилась на хозяйку своими шоколадными глазами.
Женя опустилась перед ней на колени, обняла ее за шею и расцеловала.

После короткого разговора со свекровью, Сабина швырнула телефон на диван и яростно прошипела: « Дура! Старая дура!».
Немного успокоившись, снова взяла телефон, набрала номер, и отстраненно оглядывая  комнату, стала говорить почти шепотом:
-  Это ты? Знаешь, она заявила в милицию.
Я ей сказала, что он уже дома и спит. Привези его немедленно, а то прибежит еще.
-Так ты у нее деньги взяла за освобождение сына-заложника?
-Нет, заорала в трубку Сабина.
-Впрочем, это твои проблемы. Нам главное наши денежки отдай, как договорились.

Вскоре к дому подъехали старенькие «Жигули».
 Из салона двое мужчин вытащили, как могло показаться, больного или пьяного человека, и повели его под руки к подъезду.
Позвонив в дверь, они усадили его на пол и быстро сбежали по ступенькам вниз.

Вскоре машина рванулась с места и исчезла.
 Распахнув дверь, Сабина с показной досадой и на всякий случай, выдохнула: « Наконец-то явился. Мы тут всех на уши поставили».

Размякшее тело мужа уже не сидело, а медленно сползало по стене, заваливаясь на бок.
 Тихо чертыхаясь по-английски, как в фильмах, она стала тащить его за ворот куртки.
Все ее существо протестовало, и даже слегка подташнивало, но она упорно затаскивала его в квартиру подальше от посторонних взглядов малознакомых соседей.

Она бросила его тащить, как только тело пересекло порог. Притворив  осторожно за собой дверь, вдруг обнаружилось, что на нем нет одного ботинка, пришлось снова возвращаться.
Войдя в квартиру с башмаком, она брезгливо кинула его в угол.
Проходя мимо, Сабина с досадой пнула мужа своей маленькой ножкой. Реакции не последовало. Он не подавал никаких признаков жизни. Она испугалась.

Перешагнув тело, Сабина на цыпочках вошла в комнату и взяла телефон.
Звонки были долгие, но, наконец, там ответили.
Слегка поскуливая и всхлипывая, спросила абонента: «Ты что его «замочил»?

В трубке хохотнули.  А, может это ты его …?
Сабина была на грани обморока.
- Эй, где ты, чо молчишь?

Сабина задыхалась и прерывисто дышала в трубку.
-Не дрейфь, подруга, оптимистично прозвучал голос, мы в него литр водки влили. К обеду очухается.
А ты, оплати за услугу, и чтобы завтра была там, где мы условились.

-За какую услугу, оживилась Сабина. За медвежью?
На другом конце грязно выругались и пригрозили.
Наступила пауза.
Сабина  продолжала держать в руках трубку, которая издавала уже короткие гудки. Теперь она дала волю слезам. Рыдая, приговаривала: « Что я тут делаю? Кто этот человек? Зачем он вообще живет?».


Спать легла не раздеваясь. Теперь она жалела о том, что тогда в Воронеже не приняла кардинальное решение.
- А что я могла решить?

Тот, другой, тянул с разводом, и вдруг получил новое назначение в Читу. Звал с собой.
В каком качестве я бы поехала с ним к чёрту на кулички?

Сейчас бы поехала в любом качестве.
Поехала бы, да на какие «шиши»? На учительскую зарплату в три тысячи?
Чита не ближний свет, это тебе не в Воронеж махнуть. Родители денег бы не дали, да и как было просить?
Дайте мне, пожалуйста, на поездку к любовнику?

Ведь реальные деньги светили. Свекровь бабкин дом получила в наследство. Так нет, этот же, идиот, отказался их у матери взять, когда та давала.

Конечно, со стороны все это выглядит некрасиво, ехать к любовнику на деньги мужа, вернее, за деньги свекрови.

«Если бы выгорело дело, то я б со временем все вернула, а развестись и заочно можно, если нет детей»,- фантазировала и одновременно оправдывалась Сабина.

Пьяный  заворочался,  крякнул как утка, и захрапел.
Она мельком взглянула в его сторону и брезгливо отвернулась, продолжая разговаривать сама с собой.

А  эта, его маменька, смешала все карты. Уничтожила даже надежду на встречу с далеким любимым.
Сразу в милицию побежала.
Она за сына и рубля бы не дала от жадности. Ой, что ты, пропал сынок. Урод, а не сынок. Зачем я только к нему вернулась?

Вечер прошел в неприятных размышлениях. Усталость обволокла ее и Сабина откинулась на кровать, потянув на себя покрывало, она задремала.
«Хорошо, что завтра не нужно идти в школу, методический день»,- подумала она засыпая.
Утром проснулась только тогда, когда услыхала,  как чихает кран.
Вода подавалась в новый дом еще с перебоями.
 Начихавшись вдоволь, кран исторг из своего горла желтоватую  жидкость, и струя громко забарабанила по дну ванны.
Накинув розовый шелковый халатик, она пошла в туалет.

В зеркале увидела лицо мужа, впрочем, лицом это можно было назвать с большой натяжкой: сине-лиловое пятно с запекшейся на виске кровью со щелочками вместо глаз.

Полуобернувшись, он произнес, а вернее прошептал: «Сабиночка, я дома».
-Я рада, пойду, поставлю чайник.

Её трясло, но она не понимала почему.
Сабина заварила чай, но пить его не стала.
Быстро оделась, махнула кисточкой по веснушчатому  носику, подкрасила губки и выпорхнула из квартиры, крикнув на бегу: «Я в школу, опаздываю, у меня уроки».
Семеня ножками по мокрой мостовой, Сабина пришла к печальному выводу, что звезды не на ее стороне и тему с выкупом надо закрыть.

И с женскими делами что-то не в порядке.
Может я…
Нет!

Она ускорила шаг. Дверь в кафе была приоткрыта.
Пройдя турникет, оказалась в просторном помещении.

За стойкой бара, примостившись на высоких стульях, как петухи на жердочках, сидели ее вчерашние телефонные виз а ви.
Подойдя, к ним, Сабина положила конверт с деньгами и быстро пошла к выходу.
-Эй, если еще чего надо будет, то звони, крикнули ей в след и хохотнули.

Спустя девять месяцев, родилась дочь Маргарита.
И Сабина «навсегда» забыла об этом случае. Главное – семья!