Посмертные приключения Наполеона Бонапарта

- Стоп, стоп, стоп! – ангел развёл в стороны нежные дымчатые рукоподобья. -Куда вы, магистр? Перед встречей с Богом следует исповедаться!
Наполеон:
- Я не могу исповедаться, даже если б искренне хотел этого.
Бонапарт принялся скусывать с верхней губы корочку ссохшейся кожи. Так он делал всякий раз перед сражением, в исходе которого не был уверен.   
- Ну-ну, Буонапарте*, – улыбнулся ангел, - вы же смельчак. Пробуйте!
Хм. Легко сказать «пробуйте». Побудить к откровению без пяти минут владыку мира - дело не из лёгких. Победоносная спесь въедлива в сознание всякого виртуального «вседержителя», как ржавчина. Куда уж там до исповеди!
С другой стороны, если подняться в небо всего на десять неполных километров и взглянуть на мшистый микромир огромного голубого валуна -планеты Земля - крикливая самость исчезает сама собой. И тогда в сознании, освободившемся от иерархии житейских ценностей, наступает момент истины, неведомый и неразличимый с расстояния всей прежде прожитой жизни.
Из заносчивых время делает нетерпимых, из добрых – покладистых. Чтобы склонить Императора к исповеди требуется опыт. Калигула, Нерон, Коммод – каких только мерзавцев ни встречал небесный исповедник на долгом веку человеческой жизни. И каждого перед аудиенцией с Всевышним следовало отмыть от зла до состояния правдивости, ведь зло и неправда недопустимы в райской обители. Ангел хорошо запомнил, почему Адам был изгнан из рая. Вовсе не потому, что познал от древа добра и зла и стал всеведущ. Нет, познав зло, он стал его соучастником… Пришлось архистратигу Михаилу отправить божьего первенца в дарвиновские кущи, где зло почитается как сила, а добро - как недостаток зла.
- Наполеон, не валяйте дурака, исповедуйтесь, - Ангел шевельнул пальчиком, будто ссыпал с ладошки поверх голов, толпящихся к Престолу, горсть самоцветов, - такая очередь! Между прочим, там, за двухсотыми Кутузов стоит. Надеюсь, фамилия знакома?
- На мне слишком много человеческой крови, - Наполеон прервал ангела, - подобное непростительно. Мне не о чем говорить с богом.
- Ошибаетесь, магистр, – ангел расправил крылья, – вы, противны Богу, это да. Но в то же время, такие, как вы, интересны Ему «с познавательной», так сказать, точки зрения. Прерывая жизни, созданные Всевышним для счастья и процветания голубой ойкумены, вы доказываете, что Бог – не истина. Но Бог – истина! Возникает встречный вопрос: кто вы, существующие вопреки Божественному распорядку вещей? Как отрицательные числа в математике, вы аннигилируете реально существующие события и празднуете образовавшуюся пустоту как личную победу над диалектикой. Глупцы! Вы же аннигилируете собственное счастье, заменяя его бравадой ума и похотью чувств. Впрочем…
Ангел отстранил Императора и взглянул поверх голов.
- Следующий!
«Да, - подумал Бонапарт, выискивая Кутузова в толпе восходящих к Престолу, - даже на святой Елене я имел больше прав».
Через неопределённый промежуток времени ангел исповедал партию вновь прибывших (кстати, ни один из них в рай не попал) и снова повернулся к Наполеону:
— Вот что. Отправляйтесь-ка вы в преисподнюю. Есть там одно тихое местечко, лоно Авраамово называется. Обживайтесь, привыкайте к одиночеству и ждите приказа.
- Приказа? – ухмыльнулся Наполеон. – До чужих приказов я великий ослушник!
— Вот мы и удостоверимся, так ли это, – беззвучно ответил ангел, - ступайте!
Повеление ангела «ступайте» исполнилось немедленно. Никто из двухсотых, восходящих к Престолу, даже не обратил внимание на исчезновение Наполеона. Так тихо и бесславно закончились мытарства грозного Бонапарта, легендарного Императора Франции, погубившего многие сотни тысяч человеческих жизней во имя честолюбивой идеи абсолютного господства над миром.
Что ж, смерть очистила авгиеву конюшню. Это хорошо. Будем жить дальше, обращаясь друг к другу со словами, спорхнувшими с неба, как горсть самоцветов с ладошки ангела:
 «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга».

*Буонапарте  - так на корсиканский манер Наполеон называл себя до 1796 года