Блюз - разговор с самим собой

   

    Уютный полумрак комнаты, пушистый кошарик на коленях, тихая музыка.  На столике рядом на выбор – корзинка с клубками и книга.  Книжка интересная, но и повязать хочется. Пока выбирала, чему отдать предпочтение, мысли сделали  по одной им понятной причине скачок в сторону, и неизвестно откуда в голове возникла фраза «блюз опадающих листьев». И что это должно означать?

      Анастасия Петровна, для покойного мужа Анастасиюшка,  стала заинтересованно обдумывать, с чем связана эта фраза. Ах, да, конечно! Она недавно посмотрела сериал с таким названием. Правда,  она давно старается не смотреть современные сериалы и фильмы. При их просмотре  создается стойкое впечатление, что авторы книг,  режиссеры, сценаристы и кто еще там, ответственный за все эти вакханалии, уже не в первом поколении  живут  на Рублевке. Все! Они никогда не ездили в автобусах и на метро,  не ели прямо на улице горячие пончики. Они  не видели хрущевки и  не бывали в них. Не толкались на рынке в поисках чего подешевле. Но главное, они никогда не читали хороших книг.

        Большинство их произведений – гимн деньгам и безграничным возможностям каждого из нас иметь абсолютно все, надо только попасть в нужное время в нужное место и нужные руки. И  тогда  бездарные мажоры  и стервозные продажные жены олигархов становятся перспективными бизнесменами,  и активно продолжают или подхватывают и высоко поднимают империи, доставшиеся им. Путей, ведущих к этому моменту не много, но есть.

 

     Женщина встрепенулась: – Да, опасное это дело – смотреть сериалы. Начинаешь рассуждать, обсуждать, осуждать, волноваться, а кому интересны твои выводы?
 
       А этот, последний, ее заинтересовал названием. Три слова, но так захотелось чего-то хорошего, глубокого. Ведь для нее эти слова сложились в целую жизнь.
                *   *   *
     Они встретились в октябре. Над морем висело хмурое серое небо, разукрашенное  рваными клоками облаков, подгоняемых несильным, но холодным, упрямо пробирающимся под куртку ветром. Над свинцовой водой с  кучерявыми барашками пены по краям мелких волн, часто бьющихся о берег,  пикировали с противным криком чайки. Завидев человека, многие подлетали близко, начинали кружить над головой, выпрашивая кусочки хлеба, к которому их приучили за лето отдыхающие.

    Настя любила бывать здесь. В теплое время года часто, в дожди и холода редко, но выбирала денек, когда погода позволяла побыть на берегу моря хотя бы полчасика. Море и дюны  всегда по -своему красивы.

       Вот и в этот день она неспешно дошла до окраины городка и вышла по уложенным на песок плитам на пляж. Справа от нее, сколько видели глаза, лентой изгибалась песчаная полоса  дюн, переходящая в сосновый лес. А слева метрах в двухстах от нее пляж перегораживала металлическая сетка.  Она  начиналась где-то в дюнах, а заканчивалась в воде, отмеченная яркими буйками. За ней располагалась рыболовецкая артель.

      Настя, привычно не глядя по сторонам,  повернула направо и медленно пошла по берегу, слушая чаек и шуршание волн. Лес манил прорывающимися сквозь темные  шапки сосен солнечными вспышками облетающих берез и красными сполохами приспособившихся к жизни на окраине леса кленов.

      Неожиданно прорвавшийся сквозь привычные звуки хрипловатый мужской голос ударил по нервам так, что Настя, зажато пискнув, резко рванулась в сторону.

  - Простите, не подумал, что так напугаю, - быстро проговорил голос.  Перед девушкой стоял парень лет двадцати пяти, может и старше. Пепельные волосы откинуты назад. Темно серые с голубоватым отливом глаза пристально смотрели на нее. Прямой нос. Слегка впалые щеки, через которые от скул к подбородку идут глубокие складки. На губы Настя не смотрела – этот момент для нее всегда был проблемой – она стеснялась. Ей казалось, что уловленный мужчиной такой взгляд работает как сигнал к действию с его стороны. И очень боялась подать его даже тогда, когда от нестерпимого желания быть поцелованной становились ватными ноги, а в голове возникал вакуум. Но зато она могла позволить себе открыто посмотреть собеседнику в глаза, вот как сейчас…

     Но что-то пошло не так. Настя с ужасом понимала, что надо отвести взгляд, что-то сказать, но забыла, как это делается. Его глаза притягивали и затягивали,  они становились все огромнее, бездоннее. Казалось, он  ближе, ближе… Наконец она испуганно дернулась, отступила от незнакомца на несколько шагов и замерла в напряженной позе, готовая в любой миг сорваться с места и бежать. Над ними кричали чайки, за спиной  шептались волны, волосы трепал ветер и на всем пляже, ни справа, ни слева не было ни души.

   - Нет-нет, не пугайтесь! – повторил он, пытаясь протянуть к ней руку и одновременно одергивая себя. – Глупо было поступать именно так, но я специально шел за вами от самого центра, все хотел остановить, заговорить… Я хочу с вами познакомиться. И давно.

      Он замолчал и вопросительно ждал. А она,  несколько оттаяв от испуга, внимательнее посмотрела на неожиданного поклонника. И вдруг вспомнила: да, это же его она видела  последнюю неделю в автобусе, когда утром ездила  на работу! Конечно же,  это он ,вроде, нечаянно,  накрыл ее пальцы своей рукой, берясь за поручень. Она тогда смущенно потянула руку вниз, а он еще на несколько секунд задержал ее своей, извинился, стараясь заглянуть в  глаза. Но  не прошел дальше в салон, не отодвинулся, и Настя всю дорогу испытывала непонятное напряжение, исходящее от близко стоявшего человека.

      И другой раз он оказался рядом в переполненном автобусе, когда люди на время вынуждены забыть о личном пространстве и чувствовать ненужные тебе особенности чужих тел, рук, предметов, впечатывающихся в тебя. Когда на очередной остановке с трудом открывается дверь, и новая порция спешащих по своим делам людей пытается уплотнить, утрамбовать уже занявших свое «счастливое место», чтобы самому стать обладателем такого же.

       Настя не могла повернуться, чтобы посмотреть, кто стоит за спиной, но остро чувствовала мускулистое тело, а по руке, державшейся за поручень,  поняла,  что это молодой парень. На его руке были часы на ремешке из цветных полосочек. Ей подумалось, что она где-то такие уже видела, но очередной, всколыхнувший всех скачок автобуса  заставил  об этом забыть. К тому же беспокоило и приводило в смятение его дыхание, ощутимое так близко, словно он собирался коснуться губами ее шеи. Господи, когда же приедем? Не могу больше! Я сейчас потеряю сознание!

       Но вот автобус с готовностью выплюнул из себя кучку помятых,  полу придушенных, злых и уже обессиленных в борьбе за существование людей.  Настя выскочила и,  встряхнувшись, как куренок, попавший под капли воды, бросилась бежать, боясь оглянуться, увидеть того, кто вымотал всю ее нервную систему и поселил в душе смятение на ближайшие несколько часов.

    А еще… Однажды вечером, возвращаясь от подруги, она вбежала в подъезд, неспешно достала из сумки ключ, и только тогда поняла, что она здесь не одна. Быстро оглянувшись, Настя увидела сидящего на подоконнике  лестничной площадки парня. Он отвернулся, смотрел в окно, казалось, его не интересует, что происходит пролетом ниже.
    И еще...Да! Она же постоянно видела этого парня поблизости , просто не придавала этому значения: живущие в одном микрорайоне встречаются почти каждый день, в этом нет ничего удивительного.

   - Это вы… В автобусе, и тогда, в подъезде…
   - Я увидел вас на остановке. Мы ждали один автобус, потому что работаем на одном заводе. И уже не мог вас забыть, не мог оставить. Я всегда  был рядом.
                *    *     *
    Анастасия Петровна стряхнула воспоминания. Она до сих пор со смущением  вспоминала ту встречу. Как  приросла к месту и  забыла слова. Молчала и смотрела, как его серые глаза становятся почти черными, как начинает подергиваться венка у края брови. Чувствовала, как  его горячие руки медленно, но все сильнее сжимают ее плечи. А еще были горячие губы, и с ними уже нельзя было спорить.  Мир тогда для Насти перестал существовать. Жили только ощущения, сквозь которые к ней пробивался его осипший голос: «Анастасиюшка .., родная моя.., Анастасиюшка…»

     Та осень была потрясающе красива. Октябрь стоял сухой, больше половины дней солнечные. На улицах и в скверах полыхали кострами клены, золотом отливали березы и липы, устилая землю шуршащим цветастым пледом. Настя каждый вечер спешила на край сквера, где ее ждал Андрей. Не в состоянии дождаться, он бежал ей навстречу, подхватывал и кружил, крепко прижав к груди: «Анастасиюшка моя!»

     Через год была свадьба, а потом долгая разная жизнь.И непростые годы одиночества. Но осень занимала в ней для Насти особое место. Это был тот самый блюз опадающих листьев, к которому она возвращалась, который давал надежды и силы. Музыка, слышная ей одной. Сыгранная для нее одной.