Большая сумка

       – Болела голова, я попытался открыть глаза, но резкий солнечный свет заставил меня закрыть их ещё сильнее. Положив ладони на глаза, я пропустил немного солнечного света сквозь пальцы и открыл их, было больно, но через пару минут глаза привыкли, и я убрал руки. Вокруг происходило что-то странное, я лежал в какой-то тканевой сумке, вверху голубое небо, не одного облачка, яркое до боли солнце, справа какая-та тётка, вижу только её плечо и голову. Судя по всему, я лежу в сумке, которую она несёт. Потыкав пальцам в правый край сумки я почувствовал довольно-таки мясистое тело.
       – Сиди тихо сопляк, – грозно прозвучал женский голос. – Вон там есть орешки, пожуй пока что, мы уже почти на месте.
       Голос этой тётки меня испугал, и я решил послушаться её. Порыскав вокруг себя, я нашёл пару пачек солёного арахиса, открыл одну пачку и начал жевать. Обстановка была слишком странная, я не мог понять как оказался здесь, кто эта тётка, и как я вообще поместился в эту сумку, либо я уменьшился, либо это была какая-то великанша. Начал шарить руками по сумке, лежал я на каком-то полотенце, в ногах было несколько банок колы, чему я очень обрадовался, нашёл коробок спичек, фантики от конфет, какой-то крем с непонятными надписями, и всякое бесполезное тряпьё.
       – Хватит там крутиться сопляк, мы уже пришли.
       Сумка грубо опустилась, голова тётки пропала, вместо неё появилась голова какого-то бородатого араба в белом тюрбане, он смотрел на меня, сверкая своими золотыми зубами.
       – Какой славный мальчик, он нам подходит.
       В сумку заглянула голова тётки, у неё была короткая стрижка и вполне милое лицо.
       – Так сопляк, вот это тебе в дорогу, – она кинула мне два свёртка пергаментной бумаги.
       Араб засмеялся, подхватил сумку и закинул себе на плечо. Теперь слева торчала его голова. Появились какие-то здания, шумел народ, жаль мой обзор был ограничен. Я попытался выбраться из сумки, но ничего не получилось, как будто прилип. Араб остановился, и кинул меня в кузов какого-то пикапа, я это понял, потому что сумка наклонилась на бок, и я увидел задний борт, половинку неба и какой-то восточный город. Хлопнула дверь, пикап зашумел и поехал. Мимо проносились дома, шумели машины, вскоре мы выехали на какую-то дорогу и город исчез. От скуки я развернул свёртки и обнаружил в них два сэндвича с курицей. Довольно их слопал и запил колой, после чего мне захотелось спать, и я уснул.
       Проснулся от частых толчков, уже стемнело, виднелось множество высоких камней, видимо мы ехали по какой-то горной дороге. Пикап остановился, раздалось множество голосов, сумка перевернулась, свет фонариков, стояло пару человек с автоматами, среди них мой араб. На меня накинули какое-то одеяло, стало темно, сумку подняли, опустили, что-то важное происходило, но я ничего не видел. Полностью укрылся одеялом и уснул.
       В этот раз меня разбудил шум ветра и сирены, открыв глаза я увидел дядьку в самолётном шлеме, он что-то кричал на не понятном мне языке, кинул мне кольцо, сделал странное движение пальцем, что-то подхватило сумку, и она полетела. Дёрнул за кольцо и над сумкой раскрылся парашют. Медленно опускался вниз, светало. Романтика, конечно, лететь в сумке непонятно куда, вот это я понимаю жизнь. Сумка плюхнулась об землю и упала, я увидел Эйфелеву башню. Вот это приключение конечно, приземлится с парашютом у Эйфелевой башни, чудеса...
       – Куда едешь сопляк? – спросил дядька. Я помотал головой.
       – Ну и правильно, я тоже не знаю куда еду, все мы тут катимся не понятно куда, чертовщина какая-та.
       Не помню, как оказался в поезде, помню только башню и красивый восход солнца, очнулся уже здесь, видно часть окна и верхнюю полку. Ещё и дядька этот, пухленький, в белой майке, болтает без остановки. Припасы у меня кончились, доел последнюю пачку орешков.
       – Ну что сопляк, пора танцевать, – дядька схватил сумку двумя руками и прижал к груди.
       Прошли наверно пару вагонов, и я услышал музыку, играл джас, труба, дядька начал танцевать. Было хорошо, музыка расслабляла, голова кружилась. Дядька положил сумку.
       – Стар я стал для танцев, а ты ещё молодой, поэтому танцуй пока силы есть, – я услышал глоток и звон стекла, наверное, он смачно выпил бокал вина. – Жизнь, сопляк, такая штука интересная, ты вот в сумке в этой дурацкой сейчас, но при этом ты счастлив, хотя даже не можешь двигаться, но тебя ведёт случай по какому-то загадочному пути, как и меня. А почему так, и зачем, не понятно. Вот кончится скоро это всё, мой поезд приедет, а тебя выкинут из сумки в сугроб, и что будет дальше? Я не знаю, да и ты тоже, ох уж эта жизнь, – он сделал ещё один глоток. – Не переживай сопляк, всё хорошо у тебя будет, я знаю это, давай там, покажи им всем потом, а сейчас мне пора идти.
       Дядька исчез, я почему-то плакал, джаз смешался с его словами и растопил мне сердце. Сумка поднялась, и я увидел знакомый силуэт тётки. Мы вышли из поезда, стало прохладно.
       – Ну что сопляк, вот и закончилось твоё путешествие, приятно было познакомиться.
       Тётка перевернула сумку, и я полетел из неё упав лицом в сугроб. Поднялся, тётки уже не было, я стою на вокзале я пляжных шортах и в рубашке, на улице зима. В голове всё ещё играет джаз...