На крыльях Грозы

                На крыльях Грозы

             Шёпот былого. - Мистика времени. - Путь хрононавта. -
              Лики эпох. - Встреча у моря. - Под секирами молний. -
                “Хочу к Богу!”. - Восторг Созерцания. - Началось. -
                Тропический ливень. - Стрелы из плазмы. -
                Апокалипсис на пике Афона. - Вот Оно, Счастье. -
            Острие войны. - Романтика ВИИЯ. - Неодолимая Защита. -
                Доверие Творцу. - Пир серенад. - Вернись в Сорренто. -
               Битва миров. - Лирический взрыв. - Прорыв к СВЕТУ!

                Разрубая стихирой Безмерность мерцающей Бездны,
                Прорываясь сквозь звёзды к Мирам неземных Идеалов,
                Обнимаю вселенские Глуби… Бои неизбежны…
                И надев галактический шлем, опускаю забрало…

                Я - космический странник в Безмерности злых Одиночеств.
                Я - стреноженный крейсер на рифах невидимой Брани.
                Но победа - блаженное чадо древнейших пророчеств -
                Зажигает рассвет на просторах рубиновой Рани…

                Одолев времена, сокрушив неподъёмные сроки,
                Загружаю прекрасные Миги в крутой Звездоплан.
                Расцветает надежда… Пирует заря на Востоке…
                ВСЕПРЕЧИСТАЯ ДЕВА сметает бытийный капкан…

          Знойный август 2003-го. Солнечная, притягательная Эллада. Душно-экзотические Афины с шумными проспектами, историческими достопримечательностями, старинными улочками, пыльно-раскалённым асфальтом…
          Утомительная поездка к Эгейскому морю. Хмурые трущобы Пирея. Поиски нужной кассы, покупка билетов, проверка документов…
           Колоссальная площадь знаменитого европейского порта с его судами, катерами, паромами, яхтами, многопалубными лайнерами, рыболовными траулерами, старыми буксирами, моторными лодками, причалами, пирсами, доками, подъёмными кранами, переполненными складами, суетливо кишащей толпой - вся сия технотронно-урбанистическая мозаика давно растаяла в жгучем мареве далеко позади.
          Предо мной - манящие просторы Средиземного моря. Плазменно-алый диск заходящего солнца на далёком, недосягаемом горизонте. Красочная, янтарно-розовая феерия тихо гаснущего дня чем-то неуловимо напоминает роскошный атлантический закат, созерцаемый с носа гигантского корабля в захватывающем художественном кинофильме “Титаник” (1997).       
            Уму не постижимо. Воистину пути Господни неисповедимы. Всего месяц назад, в жарком июле, я был в зоне боевых действий. Экстремально скользил по лезвию отточенной экзистенциальной бритвы, ибо партизанская война в горах жестока, коварна, непредсказуема. А теперь, после дивных странствий по Святой Горе Афон, на борту океанского лайнера, идущего по маршруту Пирей (Греция) - Бари (Италия), продолжаю увлекательное православное паломничество, дабы помолиться у мощей святителя Николая Чудотворца.
          Заводные, неугомонные юноши и девушки из разных стран, весёлые студенты, миловидные спортсменки, пытливые туристы со скромным доходом, небогатые искатели приключений, бытийные странники, маститые романтики, а, может, и видавшие виды неисправимые идеалисты, вроде автора этих строк, - все они разместились безо всяких кают, на верхней палубе: в салоне и под открытым небом. Здесь, привыкая к палящему солнцу, смиряясь с накатом задорных ветров, можно отлично отдохнуть, расстелив спальники на горячем металле.
         Неприхотливый, походный комфорт. Дёшево и надёжно. Стоимость билета - 100 евро в оба конца.
          Мне - 50… Самый расцвет телесных, душевых, духовных сил. Именно таким ощущаю, вижу себя в данный Момент, на пике творческого Подъёма…
          Конечно, если б я услышал нечто подобное лет 30 назад, на казарме, в гуще бравых юнкеров ВИИЯ (Военный Институт иностранных языков) или немного позже, уже будучи элитным офицером военной разведки в штабе ТуркВО (Туркестанский военный округ), то молча пожал бы плечами в полнейшем недоумении. Когда тебе 20, ты мыслишь совсем иными категориями. Полувековой интервал показался бы символом седой древности, чем-то огромным, почти нереальным.
          Впрочем, всё познаётся в сравнении. И сама жизнь расставляет все точки над i…
          Положив любимую парашютную сумку, успешно заменяющую рюкзак, на нижнюю полку, выхожу из полупустого салона. По длинному коридору, аккуратно застеленному ковровой дорожкой, задумчиво направляюсь на среднюю палубу, в роскошный бар. Тут уютно и, главное, прохладно: постоянно работают кондиционеры. По неписаным правилам, достаточно взять стакан ледяной газированной воды или чашечку кофе - и ты имеешь законное право находиться в баре, сколько твоей душе угодно.
         Вокруг - почти никого. Вся молодёжь наверху. Большинство пассажиров среднего возраста нежится в своих каютах. Лишь одна семейная пара о чём-то неслышно беседует в отдалении, подкрепляясь апельсиновым соком.
         Блаженное, целительное уединение.
         Заказываю бокал сухого красного вина отменного качества. Удобно устраиваюсь за тёмно-коричневым, идеально отполированным столом возле длинной полукруглой изящной стены из толстого стекла, разделённого  деревянными перегородками на большие прямоугольники. Устремляю цепкий взгляд на безбрежную морскую гладь, щедро залитую блистающим серебром с вкраплениями расплавленной меди, пурпурного злата.
         Перед зоркими очами души проплывают волнующие картины прошлого.
Разворачиваются вширь и вглубь. Интригующе открывают неведомые доселе грани, оттенки, смыслы…
     Незабвенный октябрь 1984-го…  Рядом с реликтовым можжевеловым
лесом, в живописном дельфинарии на берегу Чёрного моря, возле погранзаставы, недалеко от рыбачьего  поселка, принимаю как сугубый дар Свыше необыкновенную встречу. Через день после приезда, глубокой ночью, при свете керосиновой лампы, сижу один за письменным столом в нашем отделении вагончика. Заканчиваю очередной самиздатский сборник своих стихов. Снаружи протяжно свирепо завывает холодный ветер – обычный для этих мест октябрьский норд-ост. А внутри, в теплой симпатичной комнатушке, покой и тишина – идеальная творческая атмосфера. Моё уединение нарушает отчётливый стук в оконное стекло. Приглядываюсь – никого нет. Возвращаюсь к работе над текстом. Неизвестный проказник снова стучит и успевает спрятаться. Сие повторяется неоднократно…
    -  Кто же так по-детски наивно, настойчиво, упорно озорничает в столь поздний час вместо того, чтобы сладко спать после плотного, напряжённого дня? - задаю себе мысленный вопрос и тотчас нахожу ответ. - Наверно, одна из экспедиционных лаборанток: обе эти стройные, эффектные шалуньи проявляют ко мне повышенный интерес.
         Встаю из-за стола, чтобы обойти вагончик, разобраться в ситуации. И тут… Что за диво!.. За стеклом возникает чудесное детское личико, обрамленное пышной волной шикарных светло-русых волос. С удивлением открываю окно. Передо мной, взявшись за подоконник, стоит прекрасная фея лет шести-семи. Жемчужно улыбаясь, разглядывает меня во все свои чудные, нежно-бирюзовые глазки. Её обступает плотная стена густого кустарника с желто-багряной листвой – настоящая сельва.
           Сказать, что моему удивлению нет предела, - ничего не сказать…
   -  Ты кто?
  -  Милена, – лучится малышка.
          Весьма редкое имя. У нас почти не встречается. Кажется, оно пришло из Сербии…
  -   Откуда взялась? – выпытываю у крошки.
   -   Я здесь живу.
   -   Одна?
   -   Нет.
  -   А где родители?
  -   На своём месте. Они биологи. Много работают с дельфинами: утром, днем, вечером. Разрешают мне гулять, сколько захочу.
  -   Даже по ночам?!
   -   Да.
   -   И что - папа с мамой не волнуются?
   -  Зачем волноваться? - искренне недоумевает восхитительная крошка. - Я ведь уже большая.
   -   Сколько же ты сегодня собираешься гулять?
   -   Пока не захочется спать.
     Ясно одно:  ночная встреча явно промыслительна.  Всеведущий Господь
привёл этого Ангелочка прямо к моему окну. И не просто так, а для Спасительного Благовестия…
    -  Подожди минутку. Погашу свет, закрою дверь, погуляем вместе. Так будет веселее.
   -  Хорошо…
        Северная часть небосклона – безкрайняя бархатно-чёрная звёздная ширь с затейливыми россыпями мерцающих топазов. На юге – ни малейшего просвета. Оттуда надвигается мощная гроза. Тревожную темень облачной армады неустанно полосуют небесные мечи, шашки, палаши - яркие, бордово-неоновые молнии. Постепенно нарастают отдалённые громовые раскаты. Гулко ухают удары прибоя. Гневное море штормит.
        Разгневанная, бунтующая природа падшей планеты мрачнеет всё больше, а на душе – радостно, чисто, светло.

                Грозовой Апокалипсис кажется светлым Прологом,
                Избавляя мятежную душу от мысленных пут.
                Эта чудная девочка жаждет увидится с БОГОМ.
                Лишь такие в Небесное Царство победно войдут…

                Несказанная ночь озаряется плазменной вспышкой.
                Разъярённые волны штурмуют отвесный редут.
                Грянет Миг на Века – и меня с этой чудной малышкой
                Светозарные Ангелы в сладостный Рай унесут…

                Не считая парсеки, космический бриг хрононавта
                Рассекает безмерные глуби лазурных Высот.
                Изнутри подступает всё ближе нетленное “Завтра”
                С ослепительно ярким Триумфом нездешних Красот…

    -  Спускаюсь из вагончика по лесенке, беру девочку за ручку, направляюсь к берегу.
   -  Ты крещёная?
   -  Это как?..
    -  Сейчас объясню.
    -  Давай…
        Вот он, лучезарный момент Истины! Прекрасная возможность для  благой миссии. Именно поэтому сей ангелоподобный младенчик доверчиво  идёт сейчас рядом со мной...
   -  Знаешь, КТО сделал, создал, сотворил Небо, Землю, море, солнце, тебя и меня, всё вокруг – весь мир?
   -  Кто?
   -  Всемогущий БОГ…  ОН – добрый и сильный. Сильнее всех. Может всё… И, главное, очень нас любит.
    -  Где Он живёт?
    -  На Небе.
    -  Ты Его видел?
    -  И не раз… Но как бы незримо… Безвидно… Внутри… Глазами духа…
    -  Не понимаю.
    -  Скоро поймёшь.
    -  Почему я не вижу?
    -  Ещё увидишь. Но не сразу… Зато Его видят добрые Ангелы.  Они нас охраняют… Каждому крещёному младенцу даётся свой Ангел-хранитель.
    -  Бог нас видит?
    -  Конечно.
    -  И сейчас?
    -  Разумеется… Не только видит, но и заботится о нас. Всё делает для нашего блага.
    -  ОН слышит нас?
    -  Всегда и всюду.
    -  Значит, с НИМ можно говорить?
    -  Через молитву.
    - Что это такое? - недоумевает миниатюрная собеседница, борясь с ошалелым напором норд-оста.
    - Молитва - это прямой разговор, общение с Богом. Запомни две короткие молитвы: “Господи, помилуй” и “Пресвятая Богородице, спаси нас”. Время от времени повторяй их - и Господь, Божия Матерь будут тебя защищать, беречь, учить, вразумлять… Запомнишь, что я сказал?
    -  Постараюсь.
    -  Не забудешь?
    -  Забуду - напомнишь.
    -  Договорились.
    -  Хорошо бы увидеть Бога и Ангелов.
    -  Умница… Отличная мысль…  Хочешь с НИМИ дружить?
   -  А можно?
   - Нужно, мой маленький друг. Для этого тебе надо креститься.  Вернешься в Москву. Пойдёшь с кем-нибудь в церковь. И батюшка, православный священник, наденет на тебя нательный крестик и троекратным погружением в освящённую воду окрестит боголюбивую Милену.      
    -  Как тебя зовут?
    -  Алеша.
    - У тебя борода, усы, длинные волосы. У стариков они белые.  Твои - чёрные.
    -  Верно подмечено.
    -  По утрам бегаешь, тренируешься, делаешь разные упражнения.
    -  Тебе об этом рассказали?
    -  Сама видела… Значит, ты не старик…
    -  Это точно. Всё замечаешь. Настоящий разведчик.
    -  А ещё наш шофёр говорил: “Этот бородач станет попом!”
    -  Не исключено…
    -  Давай подойдём ближе к воде.
    -  Не боишься?
   -   С Алёшей – не страшно.
    - Смотри, какие грозные валы собираются с силами, растут, вздымаются, накатывают… Целые горы… Подбираются вплотную… Нависают… Вот-вот захлестнут…
   -  Они разобьются в пену – и мы от неё убежим.
   -   А если волна нас догонит?
   -  И пусть, - ясная, светло-жемчужная улыбка осеняет точёный, небесно-одухотворённый лик чудесной гостьи. - Всё равно с тобой не боюсь.
   -   Схватит, утащит под воду… Что тогда?..
   -   Ты меня вытащишь, спасёшь…  Тебя же послал мне САМ БОГ!..
         Нежный лепет прекрасной малютки трогает, потрясает до глубины души. На глаза непроизвольно наворачиваются тёплые слёзы умиления. Такое чувство, что она сказала это не от себя - по наитию Свыше. Озарённое сердце охватывает сладостный трепет. Оно чувствует, знает: здесь и сейчас, таинственно и незримо, рядом с нами, пребывает НЕКТО, безмерно МОГУЧИЙ, безконечно КРАСИВЫЙ, безпредельно ЛЮБЯЩИЙ…
    -  Ой, какая яркая молния! – задорно кричит смелая кроха. – Вон ещё одна.
Смотри, смотри…
    -  Это только начало.
    -  Здорово, что мы гуляем в такую погоду!
    -  Согласен.
    -  И совсем не боимся… Ты рад?
    -  Ещё как…
    -  Какой сильный гром! - живо реагирует малышка. - Прям, как из пушки…
    -  Такие же громы и молнии – даже в тысячу раз больше, сильнее, ярче – грянут внезапно, разрубят Вселенную, когда ГОСПОДЬ И БОГ НАШ,    СЛАДЧАЙШИЙ   ИИСУС,  ХРИСТОС  СПАСИТЕЛЬ,  во  второй  раз  придёт  на Землю, теперь уже в  великой  силе  и  славе!
    -  Мы ЕГО увидим?
    -  Не только мы.
    -  Все люди? - в чудных глазках Милены искрится неподдельный Восторг.
    -  Вся Земля, весь Космос, всё Мироздание!


                Сожжён дотла последний космодром.
                Объяты мглой Каир, Бейрут, Пальмира.
                Редуты зла разъял Армагеддон.
                Лишь миг - рванёт Фугас -Кончина мира…

     Накроет звёздный дождь поля, леса.
                Расколют землю плазменные вихри.
                Совьются разом в свиток небеса.
                И онемеет в ужасе Антихрист…

                Как морок, сгинет мир чумных фиест.
                Изменят вид знакомые места.
                Густую тьму порвёт ярчайший Крест.
                И в море Славы встретим мы ХРИСТА…

    -  А потом?..  Что будет потом? - жаждет узнать пытливая, необыкновенная девочка, не выпускающая меня из фокуса своего пристального, всепоглощающего внимания.
    -  Если мы ещё здесь, на Земле, подружимся с Господом, станем во всём Его слушать, постараемся не грешить, то после Второго и Славного Пришествия Господня будем вкупе с НИМ жить и блаженствовать в красивейшем Мире - Вечном Царстве Божественной Славы.
    -  И никогда не умрём?
    -  Никогда… Впереди у добрых, хороших, праведных людей - настоящих православных христиан - Вечная Жизнь.
          Полтора часа, несмотря на огромную разницу в возрасте, проводим в интереснейшем общении, полнейшем взаимопонимании. Взявшись за руки, увлеченно созерцаем бронебойный накат могучей стихии. Изрядно намокнув, умудряемся согреваться, бодро нарезая зигзаги в эпицентре ревущей грозы. Радостно бросаемся влево, вправо, назад, мастерски уклоняясь от тучи брызг. Без устали носимся по мокрой гальке, мелким ракушкам, вязкому песку. С победным кличем отступаем к брезентовым палаткам. Опять приближаемся к штормящему морю. Восторженно убегаем от белопенного прибоя. Непрерывно ведём глубочайшую, важнейшую, духовную беседу. И неисповедимое водительство Промысла Божия - всеблагого, всесовершенного - ощутимо, трогательно, лучезарно всюду сопутствует нам…
         Наконец, бережно провожаю счастливую малютку до её домика. Сердечно желаю спокойной ночи. На прощание с трепетным благоговением осеняю милое создание - шедевр творения - крестным знамением. Возвращаюсь через прибрежный кустарник к нашему уютному вагончику с тёплым чувством исполненного долга.
          На следующее утро родители Милены, увидев меня подле резинового бассейна с азовками (небольшие черноморские дельфины), бодро здороваются и сообщают:
     -  До рассвета из-за тебя не спали… Знаешь почему?
     -  Не представляю.
     - Всю ночь напролет Мила донимала нас восторженными рассказами о Боге и Ангелах, праведниках и грешниках. Пугала кончиной света, Вторым Пришествием, Страшным Судом. Категорически заявила: “Хочу немедленно креститься” … Ты научил?!
       -  Вложил душу в спасительное благовестие. Изумительный ребенок.  Впитывает каждое слово, как губка. Милу действительно надо крестить. Чем быстрее - тем лучше. После крещения она сможет причащаться Святых Христовых Тайн. Это крайне важно, жизненно необходимо для нашего Вечного Спасения.
        Через два месяца ей исполнилось семь лет. Родители, уступая неотступным просьбам дочери, привели её в старинный московский храм преподобного Пимена Великого, и там она стала   православной христианкой. Таинство Святого Крещения – лучший подарок ко дню рождения этой изумительной девочки…
         Постепенно, незаметно, плавно погружаюсь в неотрывное, глубинное созерцание. 
         Острейшие проблемы, бурные треволнения кипящих, бунтующих, циклопических мегаполисов исчезают, будто яркие миражи в зыбучих барханах предзакатной Сахары. Романтические грёзы, пылкие фантазии, медовые мечты ослабляют свой яростный натиск. Назойливые мысли о несостоявшихся встречах, упущенных возможностях, нереализованных проектах бегут прочь. Напряжённые думы о нескончаемых тайнах Жизни, великих загадках Мироздания незаметно уплывают на третий, четвёртый план. Благостно тают, бледнеют, испаряются. Аналитическая работа рассудка прекращается, словно её и не было. Напрочь забываются все крутые обломы,  разбитые вдребезги хрустальные замки, самые горькие разочарования прошлого. Нудная, давящая суета сует падшего, бренного, обречённого мира окончательно уходит в небытие…
           Неподкупное время останавливает свой монотонный, неутомимый, тысячелетний бег. Необъяснимо замирает во всех точках пространства. Как бы
застывает у врат необъятной, грандиозной, непостижимой Вечности…
        Умиротворённую душу нежно осеняет царственный, неколебимый Покой…
         За стеклом, снаружи остаются беззаботно играющие в зыбком аквамарине белоснежные чайки, необозримое море, бездонное небо… А внутри - тихая Иисусова молитва в благодарно-безмятежном сердце…

                “С БОГОЧЕЛОВЕКОМ ИИСУСОМ ХРИСТОМ
                ВСЁ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СТАНОВИТСЯ РАЕМ”
                (ПРЕПОДОБНЫЙ ИУСТИН (ПОПОВИЧ)

        Так ускользает в былое, исчезает в минувшем час, другой, третий. Может,
и больше. Вдруг…
          Медленно выхожу, как бы выныриваю из внутреннего, сердечного измерения. Неизреченность молитвенного Созерцания остаётся позади. Окружающее пространство наполняет негромкая светомузыка. За бортом царит непроглядная тьма, изредка пробиваемая сполохами зарниц…
          Народу в баре явно прибавилось. Там и сям журчат, льются оживлённые разговоры. Все обсуждают неумолимо наползающую Грозу…
          Выходя из бара, замечаю на многих пассажирах мокрую одежду. Неспешно одолевая знакомый коридор, направляюсь восвояси. Поднявшись наверх, попадаю под струи сильнейшего ливня.
           Обувь, не говоря о походных штанах, лёгкой штормовке, сразу же промокает насквозь. Вода, свободно гуляя по палубе, доходит до щиколоток. Она затопила даже салон. Чьи-то шлёпанцы, тапки, полотенца, головные уборы, платки, носки, игрушки, планшеты плавают между сиденьями. Моя парашютная сумка на нижней полке тоже промокла до основания.
          На море творится что-то невообразимое. Оно словно соединилось, слиплось с грозовым небом. Возник странный, дикий симбиоз - некий гигантский плавильный котёл. Видимость почти нулевая.
          Резкие порывы шквального ветра образуют водяные кочующие завихрения, как будто вокруг нашего лайнера везде подпрыгивают, приплясывают, кружатся, танцуют полупрозрачные зыбкие смерчи.
          Мы словно взяты в кольцо воющей стаей допотопных страшилищ. Прямо на нас хищно наползает необъятное тулово огнедышащего ящера, сотканного из клубящихся облачных масс, пугающих вспышек. Это гулко рыкающие чудище непрерывно подсвечивается изнутри мутными гроздьями электрических разрядов, рдяными космами зловещих блесков. И всё сие мокрое, мглисто-чернеющее месиво - под оглушительные раскаты яростного грома - лихо разрубают отточенные секиры медно-красных, жёлто-оранжевых, белёсо-опаловых молний. Кажется, чья-то незримо-таинственная рука ежесекундно метает в нас плазменные стрелы. Ещё   мгновенье - и они рассекут мелко дрожащее, жалобно вибрирующее судно на части. Разнесут вдребезги. Расщепят на лептоны, бозоны, кварки…
          12 июня 1999 года, в самый разгар кровавого кризиса на Балканах, в тот исторический день, когда наши героические десантники - “боснийцы” победоносно входили в Косово и Приштину, мы поднялись вдвоём на вершину Святой Горы. Через несколько часов, уже непроглядной ночью, на отметке 2033 метра над уровнем моря, у металлического креста, венчающего пик Афона, попали в эпицентр ошеломляющей, умопомрачительной грозы. Тогда - хвала Творцу! - удалось укрыться в крохотном Преображенском храме, на плоской крыше которого все железные штыри, довольно короткие вертикальные молниеотводы, были оплавлены прямыми попаданиями плазменных дротиков, копий, стрел. Всё вокруг бухало, ревело, ухало, рычало, будто кувалдой, колотило по ушам. Словно в шаге от нас упорные штурмовики раз за разом долбили по ближним целям из РПГ (ручной противотанковый гранатомёт) и термобарическими боеприпасами из РПО (реактивный пехотный огнемёт) или рядом били разящими залпами мощные САУ (самоходные артиллерийские установки) “Акация”, “Мста” калибром 152 мм. Вся гора подозрительно дрожала. Чудилось, ещё минута, другая - и она развалится на куски, распадётся до основания. Я лежал на полу, закутавшись с головой в одеяло, зажав ладонями ушные раковины, дабы избежать разрыва барабанных перепонок, сильнейшей контузии. А мой бравый, неустрашимый спутник, дьякон из Москвы, как ни в чём не бывало, стоял с зажжённой свечой возле иконостаса, спокойно молился. Так продолжалось до самого рассвета….
          Какие уж тут лирические ассоциации, романтические окрасы?!.
          Как говорится:
                “НЕ ДО ЖИРУ - БЫТЬ БЫ ЖИВУ!”

          Но для таких высот и вообще горной местности подобные явления вполне естественны. А ныне, в августе 2003-го, кромешная тьма ненасытно-яростных туч крадётся, стелется, растекается почти по поверхности моря. Объемлет со всех сторон. Подступает вплотную к лайнеру. Зависает над самой палубой. Вот-вот схватит её, разжуёт, проглотит. С таким сталкиваюсь впервые.
          Впрочем, и теперь, как четыре года назад, на трезубце дымно-огненного Афона, опоясанного гневными молниями, твёрдо знаю: ничего плохого со мной не случится, ибо БОЖИЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ, полученное от духоносного наставника, всероссийского старца, архимандрита Кирилла (Павлова, 1919-2017) имеет великую охранительную силу, в чём мы неоднократно убеждались на собственном опыте.
          Лютый разгул грозового фронта не оказывает никакого негативного влияния на внутреннее состояние. Наоборот!.. Разбушевавшаяся гроза как-то по-своему очищает, облагораживает, преображает пространственно-временной континуум. От прозревающей души, как ядовитая чешуя, наконец-то, отлипает, отходит, отваливается обременительное Нагромождение совершенно ненужных образов, навязчивых идей, ментальных конструкций, запутанных теорий, футурологических моделей, философских абстракций. Возвращается чистота сердца, прозрачная ясность ума. На лирических крыльях сей таинственной Грозы ты ощущаешь себя в сердцевине Цветущей, нетленной Весны. Явственно чувствуется глубинный Подъём. Происходит полное обновление телесных сил. Совершается удивительный катарсис духа. Настроение - хочется обнять весь мир, всё человечество.
           Горемычные насельники верхней палубы обретают надёжное убежище во чреве огромного лайнера, успешно одолевшего солидную дистанцию на пути в Италию, ведущего тяжёлый встречный бой с громокипящей Грозой и, по Милости Божией, уже подходящего к спокойным водам Адриатического моря.
          Обширный ресторан заполнен до отказа. Озябших, продрогших людей утешительно согревают задушевные беседы в тёплом помещении, узо (анисовая водка: крепость 28 градусов), виски. А кое-кого и особая “Метакса” - незаменимый греческий коньяк двенадцатилетней выдержки. На спинках стульев сушится мокрая одежда. Всюду - шутки, веселье, кутерьма, говор, гам.
          Воистину захватывающее Сочетание: за бортами неустрашимого лайнера, всего в нескольких метрах от нас злобствуют, ярятся, терзают когтями, рвут зубами, клыками друг друга монструозные мегалодоны, огнезрачные драконы, плотоядные тираннозавры, разящие велоцирапторы, пикирующие птеродактили лютой Грозы. А мы с чувством неодолимой, непробиваемой Защищённости, абсолютной Безопасности преспокойно отдыхаем в ресторанном оазисе благости, радушия, Умиротворения. Всецело окунаемся в какое-то обновляющее, целительное, нерушимо-пасхальное Торжество…
           Интуитивно приоткрываются удивительные смыслы. Зарождаются причудливые метафоры, ёмко объясняющие суть текущего Момента. Ночная гроза - крутая крепость, таинственная цитадель на пути к твоей главной, стратегической Цели. Ты должен взять сию твердыню штурмом. Пройти сквозь её прочные стены. Пробиться к тихому, безмятежному Рассвету, облачённому в чудную тогу пурпурной Зари, нежно осеняющей далёкие берега Италии. Тогда всё станет на свои места. Вернётся утраченная Первозданность. Обломки, щепки твоего севшего на рифы, разбившегося вдребезги корабля “ГРЁЗЫ КАДЕТА” чудесным образом воссоединятся. Обретут прежнюю Целостность. Снова станут надёжным судном. Обновлённая каравелла сделается ещё краше, чем раньше. Неустрашимо пойдёт прежним курсом под алыми парусами. Гнетуще-нелепая ущербность падшей планеты дивно трансформируется во вселенскую Гармонию. И с обжигающей Ясностью будет явлено твоё истинное Предназначение…

                Жизнь?.. И кто-то пожмёт плечами.
                Жизнь?!  Так вот она - посмотри…
                Жизнь как видимость пред очами.
                Жизнь как Истина - Там - внутри…

          Человек покажется крохотной пылинкой, исчезающе-малой величиной на фоне безкрайне-необъятного Космоса. Но в недрах нашей души, в таинственно-бездонных глубях нашего духа сокрыто такое гигантское внутреннее Пространство, такие запредельно-безмерные Бездны, что их никогда не заполнят ни философские системы, ни светская наука, ни мировая
культура, ни сверхмощная Ноосфера, ни ослепительные Красоты и Тайны всех тварных миров. Это может сделать лишь только ОДИН ВСЕМОГУЩИЙ БОГ - безначальный ИСТОЧНИК неисчерпаемой ЖИЗНИ, несказанный СВЕТ всеобъемлющего БЫТИЯ, вечный ТВОРЕЦ всего ЖИВОГО!..
           Резко торможу, восхищённо застываю на пороге гламурного зала.
           Куда же подевались белоснежные скатерти, столовые приборы, хрустальные бокалы, бумажные салфетки, сосуды со цветами и прочие атрибуты безупречной сервировки?
           Ничего подобного нет и в помине.
           Внутреннее убранство заведения чем-то напоминает солдатский привал у придорожного кафе или летний военный лагерь с поднятыми бортами брезентовых палаток, только что умытых проливным дождём…       
           Вот она, лирическая спецоперация “Стоп-кадр”. Сердечная память чётко фиксирует незабываемое Зрелище. И даже то, что остаётся за кадром. Тут крайне важны все тончайшие оттенки, нюансы, каждый штрих, любая деталь. Неуловимо-прекрасное Мгновенье, повиснув в лёгком, невесомо-ароматном облачке табачного дыма, смущённо остановившись, призывно улыбаясь, ювелирно вмещает размах седых тысячелетий…
         Неужели именно сегодня перестану играть в прятки со временем? Верну необратимое, безвозвратное прошлое? Найду, наконец, исчерпывающие ответы на серию “вечных вопросов” ?!.
          Через таинственный Портал легко попадаю в некую странную, нездешнюю Область, где целиком и полностью исправляются роковые ошибки бурной молодости со всеми вытекающими отсюда судьбоносно-спасительными последствиями. В этом блистающем Эоне существуют одновременно минувшее, настоящее, будущее. Но вместе с тем они обуздывают своё рвение. Прекращают неуёмное течение временных потоков. Обходятся безо всякого движения. “Перетекают” в статическое положение, открывая удобные Входы в доселе неприступные, инобытийные Измерения, совмещающие - как сие ни парадоксально! - и временное, и ВЕЧНОЕ…
         Плавно поднимаюсь над прошлым. Воспаряю над линейным временем. Параллельно принимаю криптограммы дремучих эпох. Пропускаю сквозь сердце зашифрованные, но до боли понятные послания великих путешественников, исследователей, учёных: Николая Пржевальского (1839-1888), Миклухо-Маклая (1846-1888), Дэвида Ливингстона (1813-1873), Афанасия Никитина (15-й век), Христофора Колумба (1451-1506), Васко да Гамы (1469-1525), Марко Поло (1254-1324). Будто в купе с ними отправляюсь в невероятные путешествия, неслыханно-рискованные плавания, заморские странствия. Как бы живу наяву захватывающими встречами, авантюрами, находками, коллизиями, успехами, восторгами этих Первооткрывателей…
         Именно таким мне видится, в таком ключе воспринимается уютно-манящий, беззаботно-безпечный, походно-ностальгический зал корабельного ресторана, погружённого в бодрящий, будоражащий Хмель самых светлых Надежд…
          Продолжаю дерзновенный Прорыв и Полёт за бурунами и рифами банального пространства-времени, оставшегося где-то далеко внизу. Стремительно погружаюсь в безмерные недра духовной Сферы. Блаженно парю к лазурным чертогам Горнего Иерусалима…
          Внутри заметны существенные изменения. Вольная душа оставляет, забывает ненужные “великосветские костыли” поведенческих трафаретов, штампов, клише. Обретается нерушимое душевное равновесие. Непринуждённо происходит некое глубинное Освобождение от оков и кандалов нудного, повседневного быта, давно набившего оскомину. В разы, на порядки обостряется восприятие всего происходящего. Ты уже совсем иными очами взираешь на мир…
           Полной грудью вдыхаю нездешний озон вешних прерий. Упиваюсь терпкими запахами прибрежных водорослей. Ловлю неуловимые флюиды тропических бризов, муссонов, пассатов. Наслаждаюсь пряным ароматом эвкалиптовых рощ, только что омытых заокеанскими грозами в сезон дождей. С особым благоговением погружаю в потаённые кладези поющего сердца каждую звонкую наносекунду. Царственно соединяю великолепнейшие Моменты прошлого, настоящего, будущего в одно гармоничное Целое. Продолжаю свободно парить в запредельно далёкую, пугающе близкую, душисто-сиреневую Высь, где времени уже нет...
           И вдруг… Каждой клеточкой естества, всем существом постигаю на всю Глубину, пропускаю через себя, проживаю вновь и вновь начальные строки ослепительного шедевра из раннего творчества дорогого мне Николая Гумилёва:
                “Я конквистадор в панцире железном,
                Я весело преследую звезду,
                Я прохожу по пропастям и безднам…”

           Спешу развить сию дивную мысль. Поднимаюсь всё выше на триумфальной квадриге надмирной Поэзии. Вмиг разрубаю Гордиев узел тяжёлых сомнений в благих перспективах поникшей Родины. Мощно вздымаю свой собственный Стих:


                Улыбка Урсулы в лучах Перламутра.
                На смуглом запястье жемчужный браслет.
                Рубиновый купол грядущего Утра.
                Янтарного солнца слепящий стилет…


                Лелею минуты чудесных Контрастов.
                Из каждой незримо встаёт Парадокс.
                Былое не давит тяжёлым Балластом.
                В крылатой Строке распускается Флокс…

                Струятся мажорных феерий Аккорды,
                Врезаясь сквозь полночь в крутую Грозу.
                Забыт мегаполис, лукавый и гордый.
                Лазурную радость с собой увезу…

                Душа созывает блаженное Вече,
                Решившись тенета былого разъять.
                Гитара поёт о спасительной Встрече.
                Разлуку врачует ТВОЯ БЛАГОДАТЬ…
          
           Возле барной стойки, за сдвинутыми столами, по-семейному восседает дружная компания молодых греков, сербов, итальянцев. Эти пышущие здоровьем, фонтанирующие отменное настроение, ликующие оптимисты на бортах Ностальгии десантируют меня в далёкое прошлое. Их загорелые лица чем-то отдалённо напоминают лихо-обветренные, густо-бронзовые лики наших курсантов, бывалых “англичан” с Западного факультета ВИИЯ, когда они только что вернулись с арабо-израильской войны, прилетев в Москву к ноябрю 1973-го.  Под крепчайшими сводами знаменитых Красных казарм, где до бесовской революции размещался 12-й гренадерский Астраханский полк, в длинном коридоре или спальном помещении, у двуярусных солдатских коек, поздними вечерами, перед отбоем, в непередаваемой атмосфере романтического энтузиазма, среди плотной ватаги восторженных почитателей с разных курсов, скромные герои в тёмно-зелёных полушерстяных гимнастёрках, с боевыми наградами на груди, двумя-тремя фразами легко  настраивали будущих офицеров ГРУ ГШ на освежающе-лирическую Волну. Поднимали тонус окружающих до самой высокой планки. Влекли за собой в загадочные Дали. Потрясающе пели под гитару свои простые, но столь трогающие душу, до конца понятные лишь нам песни о славных деяниях в воздухе, на земле, в Северной Африке, на Ближнем Востоке и, конечно, о любимых барышнях, которые ждали и ждут их в столице:


                “Над ночным аэродромом,
                Над бетонными полями -
                Снова шум винтов знакомых.
                И ветра гудят над нами…

                Мы уходим по тревоге.
                Ты опять мне будешь сниться.
                Снова дальние дороги.
                Через шесть часов граница…

                А в Каире снова душно.
                И от солнца нет спасенья.
                Если б знала ты, как мне нужно
                Хоть чуть-чуть московской тени…

                Я б пошёл на Маяковку,
                Где тебя всегда встречаю.
                Только шесть часов полёта
                Нас с тобою разделяют…

                Ты, конечно, вечерами
                Вспоминаешь о кадете.
                Мы, поверь, не знаем сами,
                Кто вернётся на рассвете…”

          Казарменные стены сразу пропадали - словно кто-то взмахнул волшебной палочкой. Оку души открывались недосягаемые Горизонты, омытые каскадами громокипящих Событий. Богатое воображение красочно рисовало прифронтовую полосу, героические свершения, былинные подвиги. Вслушиваясь в аккорды, ловя каждый звук, впитывая каждую строку, уже сам начинал создавать свой первый сонет:


                Ночную тишь объял гитарный Зов.
                Казарма стала вмиг дворцом эмира.
                Звучит напев о вещих снах Каира.
                Ловец восторгов - дивен твой Улов…

                Надмирный лик из “Алых парусов”
                Прожёг черноты вздыбленного мира.
                Струит лазурь пасхальная Стихира.
                Рванул фугас в утробе злых песков…

                Минуты счастья вечными казались.
                Все тайны ЖИЗНИ нежно открывались.
                Плыла средь звёзд эскадра пирамид…

                Развеян прах времён. Разъята бренность.
                В Иных Мирах царит Неизреченность.
                Поют “Достойно есть…” Прощай, Саид…

         Зачарованные слушатели как бы сами взлетали с военных аэродромов Союза. С опаской приземлялись уже на другом континенте, в воюющем Египте. Соблюдая все меры необходимой предосторожности, ускоренно размещались в затемнённой столице, замершей в ожидании внезапных авиаударов. По утрам неотрывно взирали на древние пирамиды. Напряжённые дни проводили в служебных хлопотах, параллельно решая боевые задачи. Тщательно отслеживали маршруты, повадки “железных стервятников”, дабы вовремя укрыться в бомбоубежище. Вечерами, после авианалётов, задумчиво изучали берега Нила. Поступали в особые отряды элитных коммандос. На одном дыхании форсировали Суэцкий канал. Уходили в победный Прорыв по вязким пескам Синая. Возвращались на позиции ПВО (противовоздушная оборона) в окрестностях Каира. Молниеносно бросались в глубокие норы, траншеи щели возле египетских ЗРК (зенитно-ракетные комплексы) при убийственных налётах израильских “Фантомов”, “Скайхоков”, “Миражей”. Моментально “телепортировались” с южного фронта на северный. Ошеломлённо проносились на бортах военно-транспортной авиации (Союз помогал арабам, США - израильтянам) над Голанскими высотами, где в огнях и дымах грохотало, вскипало грандиозное танковое побоище. Приходили в ужас, когда внизу, средь разящего хаоса, там и сям взлетали оторванные танковые башни подбитых бронированных исполинов после роковой детонации боекомплекта.  Судорожно вжимались в развороченные бетонные плиты взлётно-посадочной полосы (ВПП) под ракетными разрывами на роковом аэродроме вблизи Дамаска. Радовались захвату сирийским спецназом неприступной горы Ермон с важнейшей станцией радиоэлектронной разведки. Мысленно преследовали отступающих, бегущих израильтян. Вместе с храбрыми сослуживцами развеивали стойкий миф о непобедимости израильской Армии…

                Промелькнули битвы-птицы.
                День за днём ползёт уныло…
                Где же вешние Зарницы?
                Где же Образ, сердцу милый?!

                В тишине лагуны лунной
                О тебе, Любовь, мечтаю.
                На пироге златорунной
                К нашей Встрече улетаю…
               
                Шёпот грез в садах Дарваза.
                Стяг небес, лазурно-чистый.
                В тонком сне боец спецназа
                Ловит взор Очей лучистых…
               
                Марш-бросок сквозь Боль и Горе.
                Скорби века нас достали.
                Так рванём над Красным морем,
                В Горний Край, где нет печали…

                Только ТАМ, за гранью Срока,
                Тайну ЖИЗНИ расшифруем…
                А пока летим с Востока.
                В кружках - спирт. И мы ликуем…

          После благополучного возвращения храбрых парней с передовой, из-под Огня, юнкерские фантазии обретали волшебные крылья. В пылком, необузданном воображении казарменных романтиков, безшабашных мечтателей виртуальная реальность становилась подлинной Действительностью, где нет и не может быть ничего невозможного. Даже для таких нарушителей дисциплины и “отпетых разгильдяев”, к коим - увы! - по мнению курсового начальства, принадлежал московский суворовец, одиозный курсант Козырев - рисковый весельчак, легендарный качок, никогда не унывающий экстремал “Лёлик-Болик” (у каждого была своя очень меткая кличка), в личном деле которого была просто убийственная для политотдела и особистов запись:
                “НОСИТ НАТЕЛЬНЫЕ КРЕСТЫ!”

          С таким досье весёлого “Лёлика” - “не глядя” - катапультировали в категорию не выездных. Иными словами, политически неблагонадёжных. Поэтому о командировке заграницу не стоило и думать. При таком положении дел автоматически накрывалась “медным тазом” и военная карьера. Тем более, что “фанатичный Лёлик” вовсе не собирался бросать свои “поповские штучки”. Имея в роду по материнской линии богомудрых исповедников, славных подвижников Православного Благочестия, он ещё на первом курсе твёрдо, безповоротно, окончательно для себя решил:

                “ЛЕНИН - БЕС!
                НИКОГДА, НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ,
                КОММУНИСТОМ НЕ БУДУ! ”

          После окончания ВИИЯ, судя по всему, бравому “Лёлику”, однозначно и несомненно, “светила” служба в прокалённых солнцем Каракумах (в переводе с туркменского - “чёрные пески”), средь змей и пендинок, скорпионов и каракуртов, “на точке”, в крохотном подразделении ОСНАЗ (радиотехническая разведка), вблизи границы с Ираном, в изнуряющем пекле, где люди (случалось и такое!) “доходили до ручки”, сходили с ума…
           Но если бы арабо-израильская война затянулась - а в середине октября 1973-го, казалось, всё шло именно к этому! - в качестве борт-переводчиков ВТА в зону боевых действий отправили бы даже самых махровых проказников, самовольщиков, “богомолов”.
           Надо подчеркнуть: институтские заводилы, неугомонные “массовики-затейники”, умело развлекающие курсантскую братию, ветераны отсидок в Алёшинских казармах, рекордсмены “губы”, не раз побывавшие в затхлой утробе зловещей МГГ (Московская гарнизонная гауптвахта; говорят, в 1953, перед своим расстрелом, там какое-то время просидел сам Берия), - не выездные курсанты ВИИЯ, особенно, из кадет - в силу своей смелости, лихости, открытости, независимости, предприимчивости, находчивости - заслужили явное уважение однокашников. Пользовались пристальным, неослабевающим вниманием слабого пола. Всегда были в тонусе. Точно знали, когда и где играет “Машина времени” или поёт Градский.
          Наши лихие “залётчики” - стройные, подтянутые, спортивного сложения, с отменной выправкой, готовые постоять за себя, защитить своих избранниц при любом раскладе, - смело брали инициативу в свои руки. В кризисных ситуациях принимали нестандартные, дерзкие решения. Находили выход из, казалось бы, безвыходных положений. Неизменно лидировали на светских раутах, молодёжных балах, университетских вечерах, студенческих тусовках, домашних праздниках. Чувствовали себя легко и свободно, как рыба в воде, привычно сопровождаемые ореолом Успеха…

                Обходя под конвоем блок-пост у моста,
                Изнывая в тисках замурованных дней,
                Уповаю на Встречу… И вновь Красота
                Увлекает влюблённых на пир орхидей…

           Сражённые наповал душещипательными хитами отважных бардов, напитавшись их Доблестью и Мужеством, в Александровском саду и праздничных залах ЦДСА (Центральный дом советской Армии), вкупе с институтскими героями, мы с трепетным ликованием принимали трогательно-невинные поцелуи в щёчку от встречающих нас обворожительно миловидных, идеально стройных, утончённо изысканных “румяных гимназисток”. Брали, как в Сказке, благоухающие лилии из нежных ручек самых красивых девушек Первопрестольной. Ловили на себе обаятельные взоры несравненных креолок. Заводили восхитительные Знакомства. Обменивались номерами домашних телефонов. Робко назначали первые свидания. В увольнениях часами, без устали, гуляли, бродили под ручку с милыми избранницами по заснеженным паркам, скверам, бульварам, переулкам Старой Москвы. На Новом Арбате, в поисках сугубых приключений, будучи без военной формы, в модной гражданке, дерзновенно наведывались в скандально знаменитую “Метлу” (сверхпопулярное кафе “Метелица)”, где нередко случались брутальные драки. На последние деньги эффектно оседали с неотразимыми нимфами в самых престижных ресторанах: “Праге”, “Славянском базаре”, “Арагви”, рискуя нарваться на бдительных агентов-гэбэшников, привычно работавших под личиной услужливых официантов. Уже в форме (бывало, и без шинелей!) возвращаясь из самоволок, убегая от патрулей, минуя угрюмо-безлюдную промзону, перелезая через бетонную стену, усыпанную сверху битым стеклом, прыгая с неё в сугробы на территории Института, ни на Миг не прекращали лелеять в любящем сердце пленительные образы дивных москвичек, благородных провинциалок, цветущих казачек с Дона и Кубани, изящных киевлянок. Избежав городских опасностей, удачно обогнув границы обширного поста с бдительным часовым возле учебных корпусов “Конторы”, поборов лютый холод, осторожно пробирались на второй этаж тёплой, добротной, могучей, ещё дореволюционной казармы (старожилы дали ей меткое название - “авианосец”), продолжая грезить о сказочных девах, напоминающих юную Лолиту Торрес, Софи Лорен, Катрин Денёв, Лоллобриджиду. На вечерней поверке мысленно беседовали с любимыми, окунаясь в лёгкие волны душистых волос. После отбоя, нырнув под тёмно-синие шерстяные солдатские одеяла, оживлённо обменивались свежими впечатлениями об ослепительных Встречах. Ведомые самым возвышенным Романтизмом, неотступно думая о любимых, наслаждались бодрящим озоном вешних гор, напрочь отринув характерное амбре потных портянок. При первом же шансе вновь спешили увидеть своих ненаглядных. Безконечно радовались каждому контакту. Бок о бок, окрылённые взаимным Притяжением, провожали очаровательных девочек до рассадника невест, общежития МГПИИЯ (Московский государственный педагогический институт иностранных языков) имени Мориса Тореза. Полные самых светлых Упований, осторожно пробирались на полуночные пикники к близким знакомым, по верхним этажам добротных зданий, в лаборатории МГУ. Осенённые нарастающим Счастьем, величественно проплывали по самому центру, вдоль улицы Горького (ныне Тверская), мимо известнейшего в то время молодёжного кафе “Лира”. Иногда заглядывали туда понаблюдать за эпатажными выходками столичных мажоров. Державно шествовали дальше - к театру Ермоловой, историческому музею, Красной площади. Увлечённо декламировали свои стихи. Видели в собеседницах не просто отменных красоток, а каких-то нереально-возвышенных существ из Иного Мира. Созерцали в них лучезарных весталок, обитающих в недоступной нам параллельной Метагалактике. Самозабвенно тонули в изумрудно-бездонных очах мифических вестниц Грядущего. Сладостно обменивались первыми признаниями. Купались в живительных протуберанцах неудержимо растущей, взаимной Симпатии, плавно перетекающей в Дружбу навеки. Обретали желанных спутниц жизни с кинематографической внешностью. Посещали с ними картинные галереи. Совершали экскурсии по старинным особнякам. Устраивали незабываемые праздники на “конспиративных” квартирах в стиле ретро, с антикварной мебелью. Утопая в мягких креслах, со смаком покуривая Мальборо и Кэмел (в советскую эпоху - фантастический дефицит!), взахлёб слушали ранних Битлов (The Beatles), Deep Purple, Pink Floyd, Демиса Руссоса, Карлоса Сантану. Зажигательно танцевали под мажорно-парящий, окрыляющий хит в блестящем исполнении Тома Джонса “Just help yourself to my lips…” (музыка Карло Донида, слова Джека Фишмана). Без устали упивались неувядающей, безграничной Романтикой. Такое забыть невозможно.
         И, самое главное, всё нутро озаряла младенчески чистая, несомненная Вера, впервые осенившая душу ещё в трёхлетнем возрасте и с тех пор никогда не покидавшая меня, всегда напоминающая в тревожную Минуту:

       “Не паникуй, гони страх, не поддавайся хандре, МОЛИСЬ; где бы ты ни оказался, куда бы ни попал - тебя, бережёт, хранит, умудряет, спасает ПРЕСВЯТАЯ ТРОИЦА - ВСЕВЫШНИЙ; над тобой ощутимо распростёрт Благодатный Покров ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ, ЦАРИЦЫ НЕБЕСНОЙ, ЗАСТУПНИЦЫ УСЕРДНОЙ рода христианского!”

          Абсолютное доверие БОГУ, нерушимая уверенность в ЕГО ВСЕМОЩНОЙ ЗАЩИТЕ ни на йоту не умалялись, не слабели с течением времени. Более того - возрастали, крепли. Вопреки тому, что мятежный кадет, удалой юнкер - после отрыва в раннем детстве от набожной бабушки, православной христианки, - вот уже многие годы пребывал вне церковной ограды и крайний раз причащался Святых Христовых Тайн лет 15 назад. Воистину непостижима безпредельная МИЛОСТЬ БОЖИЯ. Необъятно, безмерно ДОЛГОТЕРПЕНИЕ ГОСПОДНЕ…
          Как же наши ребята по-хорошему завидовали двадцатилетним ветеранам “горячих точек” !.. Как искренне жаждали оказаться на их месте!..
          Кажется, всё это было буквально вчера…
        “Девятый вал” ярчайших воспоминаний властно уносит в сладкие глуби Минувшего. Всецело погружает в те милые годы. И ещё глубже - в блистательную повесть “Юнкера”, столь мастерски написанную Куприным…
           А потом из кладовых подсознания - как феерический отблеск офицерской жизни на скрижалях ушедших поколений - ласковым журчанием
гитарных переборов, бальзамом на сердце льётся овеянная легендами “Песня старого гусара” на стихи Дениса Давыдова (музыка Юлия Кима) из телеспектакля “Выстрел”, поставленного Петром Фоменко по мотивам одноимённой и, убеждён в этом, гениальной повести Александра Сергеевича Пушкина, которого, кстати, за филигранную работу со словом, высоко ценил его современник и на коротком этапе близкий знакомый (в ранней молодости - гвардейский офицер, начинающий поэт), всемирно известный в православных кругах церковный писатель, выдающийся интеллектуал, истинный гигант духа, святитель Игнатий (Брянчанинов)…
          Из 19-го века перемещаемся в 21-й, на плато грозового августа 2003-го, к апартаментам предрассветного лайнера. Ресторанные вокалисты аппетитно попивают Бордо, Мальбек, Кьянти. Перебирают струны испанских гитар. Ностальгически вспоминают былое.  Заразительно смеются, временами
поют. И как?!.
          Ненавязчивое мастерство, виртуозное искусство побеждает этапы и сроки. Караваны последних времён обращаются вспять. Лирический тенор солиста безоговорочно реанимирует моё счастливое детство, кадетскую Юность. За плечами опять лишь 17…
          Давние мечты любознательного школьника, запоем читавшего Майн Рида, Марка Твена, Джеймса Фенимора Купера, Жюля Верна, Вальтера Скотта, Луи Буссенара, Роберта Льюиса Стивенсона, Константина Станюковича, Александра Беляева, с трудом, но всё-таки одолевшего монументальный труд “Фрегат “Паллада” Ивана Гончарова, - все эти наивные мальчишеские устремления - здесь и сейчас - становятся явью. Однако совсем не так, как представлялось в далёком детстве. Объективная реальность являет себя на каком-то Ином Уровне. Как бы в Ином Измерении…
          Откуда-то сбоку и как бы сверху объёмно излучается чарующее, безподобно-мелодичное “О, соле мио”. Неувядаемый шедевр, блистательно исполняемый под аккомпанемент мандолин, губной гармошки, аккордеона, гитары, переносит в чудесную пору. Воскрешает кумулятивные моменты уникальных Знакомств. Вновь приносит каскады просветлённых чувств, непередаваемых впечатлений.
           Именно с этой песней теснейшим образом связаны неоценимые россыпи сказочных грёз, бригантины нетленных сокровищ: вечная молодость прозревающего духа; легендарные триумфы бытийных Удач; непредсказуемые взлёты поэтического Вдохновения; таинственная незнакомка из возвышенной лирики Блока; несравненная Ассоль из феерии Грина “Алые паруса”, неуловимая Фрези Грант из его же романа “Бегущая по волнам”; солнечные дали, шири, выси искромётной Романтики; сверкающие глубины неистребимого Идеализма; трепетное, неустанное ожидание той самой, единственной, судьбоносной, неповторимой Встречи; сладостное предощущение дивной Гармонии нежных, чистых Отношений и, конечно же, Вечной Любви…
           Непревзойдённые хиты минувших эпох - “Санта Лючия”, “Вернись в Сорренто”, “Палома”, - звучат, как нездешние гимны Надмирных Сфер. Настраивают поющее сердце на Небесные Частоты. Сулят исполнение заветных желаний, небывалые Открытия, нескончаемые странствия по Иным Мирам, непреходящее Блаженство…
           Замираю перед неизглаголанной ТАЙНОЙ, имя которой - ЖИЗНЬ. Несомненно смиряюсь с абсолютной Непостижимостью этой безконечно многогранной, призывно сверкающей, пронзительно великолепной ТАЙНЫ. И вместе с тем неколебимо верю: сия всеобъемлющая ТАЙНА рано или поздно будет мною раскрыта. Но, ясное дело, без рассудочного мышления, помимо причинно-следственных связей, вне земных Измерений. Лишь на лоне загробного Инобытия - в нерушимом СОЮЗЕ со ХРИСТОМ и в ВЕЧНОМ ЦАРСТВЕ БОЖЕСТВЕННОЙ СЛАВЫ - если, по великой Милости Божией, удастся Туда попасть…
           Прозрачный океан живоносных эмоций, явно перетекающих в нечто несравненно Большее, увлекает, затягивает в манящие заливы, фьорды, лабиринты. Берёт в необратимый Плен. Возносит над спящей планетой…
           Одномоментно и как бы вне времени вспыхивает, разгорается непримиримая, жесточайшая Сеча двух смежных миров, галактик, Вселенных: Душевность противостоит духовности. Душевное бьётся с духовным. Как бы сами собой раскрываются тайны православной антропологии - подлинной науки о человеке. Душа, несмотря на всю свою опытность, вновь готова верить сладким обманам, замыкаясь на саму себя, забывая важнейший, духовный Закон:
                “АНТРОПОЦЕНТРИЗМ НЕИЗБЕЖНО ВЕДЁТ
                К ДЬЯВОЛОЦЕНТРИЗМУ!”
                (ПРЕПОДОБНЫЙ ИУСТИН (ПОПОВИЧ)

            Дух - средоточие души - хочет подняться над ложью мирской гордыни,
рвануть, воспарить ТУДА, где вечно блистает СОЛНЦЕ ПРАВДЫ…
           Феерически грациозные Сирены падшего, лживого мира снова незримо простирают цепко-назойливые щупальца медово-гипнотических серенад. Обольстительные фантомы земного Совершенства, как встарь, сулят неизбывное дольнее Счастье. Коварные гаранты плотских утех жаждут во что бы то ни стало отбросить прочь, обратить в бегство, истребить саму мысль о Небесном, Сверхчувственном, Божественном...
           Грубая ошибка с твоей стороны - и демоны завлекут тебя в свои сети. Пленят сладко-приторной фальшью. Отсекут от всех духовных авторитетов. Оставят вариться в собственном соку. Незаметно оторвут от боголюбезного трезвения, молитвенного делания. Ввергнут в губительный штопор “мистического анархизма” (поэт Серебряного века Вячеслав Иванов), ментального сюрреализма, бытийной Смуты, ибо некоторые бесовские внушения обладают громадной силой…
           Парадигма на парадигму, теория на теорию, идея на идею, мысль на мысль…
           Невидимая брань кипит вплоть до исхода души из тела…

                Романтический бриг заржавел на Мели.
                Распадается смыслов живая Основа -
                Будто вместо полотен Крамского, Брюллова
                Наседает кошмар Сальвадора Дали,
                Разъедая собой континенты Земли…
                Вся палитра Заката кроваво-багрова.
                Исчезают в густеющей тьме корабли.
                Но с гвардейцами ГОСПОДА - СИЛА ХРИСТОВА…

                Продолжаю рубиться с фалангами лжи,
                Разбивая когорты подмен булавой.
                И, как стаи шакалов, бегут миражи.
                И бездонное Небо манит Синевой…

                Навевают покой прибалтийские дюны.
                Безмятежное сердце о чём-то поёт.
                Заступаю на пост сногсшибательно Юным,
                Устремляя в Бездонность свободный Полёт…

           Не описать эту лютую Рубку в казематах, траншеях, бункерах, схронах, подземельях, форпостах, бастионах внутреннего человека. Для полной Победы требуется неколебимая Решимость, непреклонная Стойкость, неизменное Постоянство, неусыпная Бдительность, умение держать Удар в любых обстоятельствах. Только лира Поэта даёт некий код доступа к сверкающим россыпям грозных тайн на необъятном поле незримых ристалищ.

                Земное - бред во сне, убитых душ Разруха.
                Факиры снов бредут в уныло-бренный край…
                Мой путь к Иным Мирам - сквозная рана духа.
                Но миг в Иных Мирах - неизреченный Рай…

                Восторги юных встреч - начало Восхожденья.
                Оскалы злых измен - разрывы Бытия…
                Идёт крутой Подъём на пик Освобожденья.
                К безсмертным Небесам моё стремится “я” …
                Вскипает ярость битв под сенью романтизма.
                Трещит броня души в аду бурлящих сеч…
                Лелеет нашу рать Царя царей Харизма.
                Армаду зла крушит Молитвы острый Меч…

                Из мглы сырых низин, от трупной яви тлена -
                На лоно вешних Гор, в Лазурь, где смерти НЕТ…
                Удачен наш Побег из лап земного плена.
                Редуты липкой тьмы разъял ФАВОРСКИЙ СВЕТ…            
         
            Любые слова отражают лишь крохотную толику того, что совершается внутри…
            Но если попытаться хотя бы как-то передать Непередаваемое, выразить Невыразимое, изречь Неизреченное и при этом обозначить неотмирную Перспективу, уходящую в Безконечность, то можно, пожалуй, сказать так. Таинственно прекращается утомительное, надоевшее, безсмысленное скольжение по искривлённым орбитам, усложнённым спиралям, замысловатым лентам Мёбиуса в узких пределах одного безнадёжно замкнутого круга и потерянно-сдавленного пространства.
           Мало-помалу в волшебном калейдоскопе романтических событий проступает судьбоносный вектор. Образуется целительная ясность. Близится постановка боевой задачи. Намечается, созревает грандиозный Прорыв от материального к Нематериальному, от преходящего к Непреходящему, от тленного к Нетленному…
           И грядущее, ставшее Настоящим, хочется видеть так: душа, дух, сама плоть неизъяснимо разбивают, раскалывают незримый, метафизический кокон. Дерзновенно вылетают на оперативный простор безграничного Космоса. Тотчас получают благословенную Свободу. Неудержимо, как стрела из арбалета, устремляются к заветной цели. Решительно возвращаются в Горнюю Отчизну. Победно сокрушают глубинное отчуждение, сиротство, одиночество. Триумфально погружаются в сокровенные недра светозарного Богообщения. С упоением созерцают внутри расцветающую, белоснежную, лазурную Весну. Стряхивают с себя жалкие остатки гнетущей бренности. Опытно переживают Светлое Христово Воскресение. Торжественно празднуют своё собственное Безсмертие. Целокупно ликуют на пиру Небожителей. Непостижимо - вне формальной логики, рассудочных понятий, отвлечённых категорий - постигают непреложную, извечно блистающую Истину, метко отражённую богомудрым мужем в своём “Пасхальном Слове”, ежегодно читаемом во всех православных храмах:

                “ЖИЗНЬ ЖИТЕЛЬСТВУЕТ!”
                (СВЯТИТЕЛЬ ИОАНН ЗЛАТОУСТ)

                Протыкая грозу, отшвырнув наседающий шквал,
                Поднимаясь сквозь ливень на гребни грядущих столетий,
                Феерический лайнер линейное время разъял.
                Излучается чудный дискант Робертино Лоретти…

                Одолев гравитацию, взмыв за предел стратосфер,
                Воспаряем над чёрными дырами антиматерий.
                Испарились угрюмые рыла гламурных галер.
                В несказанные Недра Вселенной распахнуты Двери…

                Апогей Жития… В эту ночь я уже не усну…
                Из младенческих лет пробивается запах мимозы.
                Ностальгия души распахнула святую Весну.
                С заалевшим тюльпаном беседуют белые розы…

                Да была ли глухих лихолетий свинцовая Хмарь?
                Неужели мы бились с клубками неистовых фурий?!.
                Улыбаются путнику кормчие звёзды, как встарь.
                Изнутри разливаются Волны прозрачной Лазури…

                Меланхолия века ушла, будто каверзный тать.
                Вырывается узник из пасти житейского морга.
                Неизбывная РАДОСТЬ души - не постичь, не объять.
                И ныряю в лазурные Глуби на крыльях Восторга…


Примечание: хрононавт - странствующий по времени;
                “Эон - неподвижное время” (преподобный Максим Исповедник).
                “Есть вневременная форма тварного существования, свойственная бытию сверхчувственному. Это - Эон” (Владимир Лосский, православный богослов);
                “англичанин” - курсант, изучающий английский язык;
                ВТА - военно-транспортная авиация;
                “Над ночным аэродромом…” - моя любимая песня тех незабвенных времён; образ её сочинителя, как живой, стоит перед глазами, но его имя, отчество, фамилия стёрлись из памяти; крайнее четверостишие песни дописано автором этой новеллы;
                Маяковка (московский жаргон) - площадь Маяковского в центре Старой Москвы;
                “Достойно есть…” - православно-церковное песнопение, прославляющее Божию Матерь;
                автор второй песни - Алексей Яковлев-Козырев;
                Дарваз - горная система Западного Памира на территории Южного Таджикистана и Северного Афганистана;
                гэбэшник - сотрудник или офицер КГБ;               
                особист: в советское время в каждой воинской части, соединении, военном ВУЗе были так называемые особые отделы КГБ (Комитет государственной безопасности); особистами называли офицеров этих отделов;
                пендинка - паразит вроде москита, укусы которого оставляют долго не заживающие, болезненные язвы;
                харизма - в переводе с греческого - “благодатный дар”. 

                База “Ч” - келья N

                Февраль-март 2024 года

                Алексей Яковлев-Козырев (Союз писателей России)