Они были... победителями!

Друзья!
Из Сети.

"...В июне 1942 года бойцы партизанского отряда специального назначения "Победители" Четвертого управления НКВД под командованием Дмитрия Медведева десантировалась на Житомирщине. Среди высадившихся был легендарный разведчик Николай Кузнецов.
Действуя с июня 1942 года по март 1944 года на территории центральной и западной Украины, отряд Д. Н. Медведева провел свыше 120 крупных операций, уничтожил ряд высокопоставленных лиц оккупационного режима (11 генералов и высших государственных чиновников), до 2000 немецких солдат и до 6000 полицейских и украинских националистов... Об этом и многом подробно и честно рассказал автор в своей книге "Это было под Ровно" (1948 год), которая в 1951 году была переиздана в расширенной редакции под новым названием "Сильные духи".
От читателя.
В советском детстве я эту книгу прочел раз пять. Тогда для меня эта история звучала как придуманное автором приключение. Это потом я, когда вырос, то узнал, что все рассказанное в книге было на самом деле. И автор почти ничего не придумал.
Несколько лет назад мне потребовалась эта книга. Искал ее долго. И нашел только изданный в СССР вариант. Почему-то в последние лет двадцать ее никто не издавал". https://www.labirint.ru/
..Други!
И ещё из Сети.
"...Памятник легендарному советскому разведчику Николаю Ивановичу Кузнецову был торжественно открыт в городе Талице Свердловской области 21 ноября 1992 года.
Это было второе открытие монумента Герою Советского Союза, уроженцу деревни Зырянка Камышловского уезда.
С началом Великой Отечественной войны Николай Кузнецов был зачислен в состав Особой группы НКВД. В августе 1942 года он был направлен в тыл врага в партизанский отряд «Победители» Д.Н. Медведева, действовавший на Украине.
Н.И. Кузнецов сумел быстро завести нужные знакомства. Пользуясь доверием фашистских офицеров, он узнавал места дислокации вражеских частей, направление их передвижения. Ему удалось раздобыть сведения о немецких ракетах «ФАУ-1» и «ФАУ-2», раскрыть местонахождение ставки Гитлера «Вервольф» под Винницей, предупредить советское командование о предстоящем наступлении гитлеровских войск в районе Курска (операция «Цитадель»), о готовящемся покушении на глав правительств СССР, США и Великобритании в Тегеране.
Выступал он и в роли народного мстителя. При активном участии Н.И. Кузнецова были уничтожены - главный судья Украины Функ, имперский советник рейхскомиссариата Украины Галль и его секретарь Винтер, вице-губернатор Галиции Бауэр, генералы Кнут и Даргель. Во главе группы партизан Кузнецов похитил командующего карательными войсками на Украине генерала Ильгена.
9 марта 1944 года Н.И. Кузнецов погиб, когда его захватили украинские националисты-бандеровцы в селе Боратин Бродовского района Львовской области. Видя полную безвыходность положения, он взорвал себя и окруживших его врагов гранатой (по другой версии - убит в ходе боя).
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года за исключительное мужество и храбрость при выполнении заданий командования Николай Иванович Кузнецов был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
Н.И. Кузнецов был похоронен в лесу близ места гибели. В 1959 году его останки были обнаружены и после идентификации путем экспертизы перезахоронены с воинскими почестями в городе Львове на Холме Славы на улице Пасечной, где был установлен барельеф.
11 июля 1954 года в Талице был открыт первый памятник Герою Советского Союза Н.И. Кузнецову в сквере его имени. На памятнике был установлен бюст московского скульптора П.И. Бондаренко, подаренный Талицкому музею Н.И. Кузнецова командиром партизанского отряда Д.Н. Медведевым в декабре 1953 года на спектакле «Сильные духом» в Свердловском драмтеатре.
Второй памятник был поставлен на том же месте 29 марта 1964 года. На нем установлен был бюст, изготовленный скульптором Клюкиным А.И. Прежний бронзовый бюст был передан музею.
Львовский памятник разведчику, располагавшийся на улице И. Франко с 1962 по 1992 годы считался памятником истории и культуры Львовской области (авторы: Власов В., Рукавишников Е., Подольский В., архитектор Дорошенко В.).
27 мая 1992 года Львовский горсовет народных депутатов принял решение «О демонтаже памятников истории тоталитаризма». Решение было принято после массового протеста участников украинского националистического подполья (УПА).
Соратнику Кузнецова, полковнику КГБ Николаю Струтинскому удалось договориться с главой администрации Свердловской области Эдуардом Росселем. Памятник легендарному разведчику, «использование элементов» которого уже было предусмотрено львовским горсоветом, был вывезен с Украины и установлен в Талице на пересечении улиц Ленина и Кузнецова - переулка Первомайского".https://weural.ru/
...Этот замечательный памятник укрофашистам никогда не снести!Руки коротки у мрази!
Вл.Назаров
**************
1.Человек из легенды

80 лет назад погиб советский разведчик Николай Кузнецов
Он был патриотом своей Родины. Этот бесстрашный и хладнокровный человек, блестяще говоривший по-немецки, заводил знакомства с врагами, входил в доверие, обводил их вокруг пальца. Они думали, что Пауль Зиберт - немец из Восточной Пруссии. Но это была «легенда». Белокурый оберлейтенант с Железным крестом на самом деле был русский, родом из Свердловской области.
@ооо
Для разведывательно-диверсионной работы в тылу немецкой армии была сформирована «Особая группа при наркоме внутренних дел СССР». Ее возглавил старший майор государственной безопасности Павел Судоплатов. В эту группу был зачислен опытный агент НКВД Кузнецов.
Летом 1942 года его направили в партизанский отряд специального назначения «Победители», который действовал на Западной Украине, недалеко от Ровно - столицы рейхскомиссариата Украины. Но сначала он на несколько месяцев был «заключен» в лагерь военнопленных под Красногорском. Там Кузнецов пополнил свой словарный запас, научился общаться с немцами. Да и просто входил в образ. Выходило удачно - враги ему доверяли, были уверены, что он свой™
Кузнецов, в совершенстве владевший многими видами оружия, делал свою работу решительно и хладнокровно. Пришедшие на его землю грабить и убивать заслуживали только одного - смерти. За 16 месяцев работы в тылу врага Кузнецов уничтожил при содействии партизан одиннадцать важных «объектов» - высокопоставленных нацистов. И это, не считая десятков солдат вермахта, СС, полицаев, бандеровцев, других предателей родины.
Нельзя не отметить героизм и мужество других бойцов отряда. Они уничтожили около двух тысяч солдат и офицеров вермахта и около четырех тысяч националистов. На их счету 120 боевых операций, во время которых были взорваны более 80 эшелонов с живой силой и техникой противника.
Кроме того, Кузнецов передал в Центр информацию о ставке Гитлера под Винницей «Волчье логово». Получил сведения о подготовке немецкого наступления на Курской дуге. И первым из советских разведчиков узнал о подготовке операции «Длинный рывок» - теракта против глав антигитлеровской коалиции во время Тегеранской конференции. Благодаря своевременному предупреждению планы нацистов удалось сорвать.
О деятельности Кузнецова написано немало книг . Одна из них
- биографический роман «Сильные духом», написанный командиром отряда «Победители» Дмитрием Медведевым. Он рассказал, что 17 января 1944 года разведчик уехал на машине со старыми документами на имя Пауля Зиберта. Ему «выписали» командировочное удостоверение во Львов и Краков «по служебным делам». С ним были еще двое партизан
- Иван Белов и Ян Каминский.
Кузнецов вполне мог остаться в отряде. Шло наступление Красной армии, и не за горами было освобождение Украины. К тому же он и без того проделал огромную работу! Но,видимо, месть разведчика лютым врагам оставалась неутоленной, он хотел еще пополнить свой боевой счет. Наверняка Кузнецов и его товарищи понимали, что отчаянно рискуют - их было всего трое, а врагов, с которыми предстоит встретиться, - без счета. Но не стали беречь себя™
«Так мы расстались с Кузнецовым и были уверены, что через неделю-другую встретимся у Львова, но все повернулось иначе,
- писал Медведев. - Дня через четыре мы узнали от связного из Луцка, что Николай Иванович с Каминским и Беловым пробыли в Луцке двое суток и потом выехали во Львов. Почему он так долго был в Луцке, неизвестно...»
Партизанский отряд благополучно миновал вражеские заслоны и оказался на земле, отвоеванной у немцев. Медведева, у которого обострились проблемы со здоровьем, направили в госпиталь. Но его мысли все время возвращались к Кузнецову. Где он теперь, жив ли?..
Разведчик дал знать о себе неожиданно. Медведев слушал по радио последние известия. И вдруг™ «Стокгольм. По сообщению газеты «Афтенбладет», на улице Львова среди бела дня неизвестным человеком, одетым в немецкую форму, были убиты вице-губернатор Галиции доктор Бауэр и высокопоставленный чиновник Шнайдер. Убийца не задержан».
Медведев сразу понял, что это Кузнецов. Другие сведения о разведчике появились лишь через несколько лет™
В документах львовского гестапо была обнаружена копия телеграммы-молнии, отравленной в Берлин. В ней говорилось: «2 марта 1944 года отрядом жандармов были захвачены в лесу три советских парашютиста. Арестованные имели фальшивые немецкие документы, карты, немецкие, украинские и польские газеты, среди них «Газета Львовска» с некрологом о докторах Бауэре и Шнайдере, а также отчет одного из задержанных о его работе. Этот агент (по немецким документам его имя Пауль Зиберт) опознан™»
В книге Медведев рассказал, что в июле 1943 года, уходя на очередное задание, Кузнецов оставил письмо. На конверте было написано: «Вскрыть после моей смерти». Увы, это время наступило.
«Я люблю жизнь, я еще молод, - писал Кузнецов. - Но если для Родины, которую я люблю, как свою родную мать, нужно пожертвовать жизнью, я сделаю это. Пусть знают фашисты, на что способен русский патриот и большевик. Пусть они знают, что невозможно покорить наш народ, как невозможно погасить солнце™»
В ноябре 1944 года Николаю Кузнецову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Тогда еще не были известны обстоятельства его гибели.
Писатель Теодор Гладков в книге «Кузнецов. Легенда советской разведки» пришел к выводу, что, вероятнее всего, он и его товарищи после долгих блужданий по лесам наткнулись на бандеровцев, переодетых в форму красноармейцев. И только в последний момент поняли роковую ошибку™
Было установлено место захоронения разведчика и экспертиза доказала, что останки действительно принадлежат Кузнецову. Эта версия стала официальной: в справочнике «Герои Советского Союза было сказано, что он «в ночь на 9.03.44 у села
Боратин (Бродовский р-он Львовской обл.) был окружен бандеровскими бандитами, подорвал себя и приблизившихся к нему врагов гранатой».
В июле 1960 года останки Кузнецова перезахоронили на воинском кладбище «Холм Славы» во Львове. Это было символично - в тех местах Кузнецов воевал, неподалеку принял последний бой. Его вклад в освобождение Украины от нацизма неоценим - за это святое дело он отдал свою жизнь.
Имя Николая Кузнецова было увековечено в названии города на Украине. Ему были посвящены памятники, мемориальные музеи в Ровно и Львове. Увы, все это исчезло - безумная власть на Украине, симпатизирующая бандеровцам и нацистам, пытается стереть память о герое, защищавшем от этих головорезов республику.
Исчезло с карты Украины и имя командира партизанского отряда «Победители» Дмитрия Медведева. Сначала снесли его памятники, затем лишили имени улицу в Виннице. Зато расположенную неподалеку другую улицу и два переулка назвали в честь бандеровца Емельяна Грабца, который вместе с немцами занимался «окончательным решением еврейского вопроса».
Власти Украины не только стремятся уничтожить память об истинных героях, но и распускают мифы, что масштабы партизанского движения в республике были гораздо меньше, чем движение националистов и других пособников оккупантов. Конечно, это не так: в рядах партизан сражались примерно 250 тысяч человек, а бандеровцев воевало раз в шесть меньше! Уместно напомнить, что на Украине наводили страх на врагов мощные рейды по немецким тылам отряда Сидора Ковпака.
Кстати, и он попал в число врагов нынешних оголтелых властителей Украины.
https://fondsk.ru/
******************

2.Сильные духом. Это было под Ровно

 Книга переведена на многие языки, издана во многих странах.
В нашей стране роман Дмитрия Медведева «Сильные духом» знаком всем. Люди пожилые читают эту книгу как часть своей собственной жизни. Молодые черпают в ней силы для будущего. Юные поколения входят с ней в жизнь. Я видел ее в пионерском лагере и в геологической экспедиции. Она - на столе в комнате общежития строителей БАМа и в кабинете ученого. Она - на полках всех общественных библиотек.
Сильные духом шагают по планете. Как-то мне довелось выступать перед студентами ВГИКа в Москве. Ко мне подошел смуглый юноша, улыбаясь, протянул руку. Он еще плохо говорил по-русски. Но я понял: этот студент режиссерского факультета приехал на учебу из лагеря палестинских беженцев в Ливане.
- О, Дмитрий Медведев! Вы его знали! Завидую! В нашем лагере был один экземпляр его книги. Ее читали тысячи людей, по очереди. В ней мы находили и надежду и силу!
У юноши не хватило слов. Он долго тряс мою руку, а по щекам его текли слезы. Все в зале встали и зааплодировали. Не мне, ему, который сумел понять нашу историю, наши страдания и наши победы. И воспринять как свои.
В чем же причина долголетия этой книги? Ее особой притягательности?
Конечно, мне, участнику описанных в ней событий, нелегко отвлечься от личных оценок, взглянуть на книгу со стороны. Но с тех пор минуло столько лет, я слышал столько отзывов, что, кажется, могу выразить мнение многих, не только свое.
Главное в книге - правда жизни. Правда во всем: в документальной достоверности, в отсутствии домыслов, в простоте и точности языка, без литературных «красивостей» и тех излишне подробных описаний, которые вызывают недоверие. Правда в искренности и заинтересованности самого автора, ибо Медведев руководил теми людьми, о которых пишет, отвечал за них своей жизнью и честью. Эта заинтересованность, ощущаемая в каждом слове, в каждой интонации, приобщает читателя к происходящему, создает внутреннюю его связь с автором.
Правда в изображении духовного мира советских людей, волей обстоятельств объединенных в маленький коллектив, в военных документах называемый разведывательным отрядом «Победители». Читатель узнает свои собственные помыслы и побуждения, свое мировоззрение, весь строй нашей жизни, который этот маленький коллектив с такой чистотой пронес через все испытания войны - в неимоверно тяжких условиях партизанской борьбы, подполья, разведки.
И еще одно. В романе описаны события подчас удивительные, даже как будто исключительные. Сам автор в эпилоге восклицает: «Неужели все это происходило с нами?» И в то же время читатель ни на миг не утрачивает доверия к рассказу. Потому что в соответствии с жизненной правдой в этом рассказе исключительны не люди, а обстоятельства. Ну что ж, на войне исключительность в порядке вещей! Парадокс этот кажущийся. Литература - наша письменная память - собрала за сорок послевоенных лет огромное количество фактов об Отечественной войне. И каждый факт неповторим, каждый исключителен. Но факт этот тогда имеет право на место в истории, когда за ним человек. Переворачивая последнюю страницу книги, читатель уже ясно понимает, что ее название «Сильные духом» относится не только к героям романа, но и к каждому советскому человеку, а за маленьким отрядом «Победители» стоит вся страна, весь народ.
Жизнеутверждающий пафос этой книги в ее страстной партийности. И в этом тоже правда жизни. Не побоюсь сказать, что мы шли в бой не только за жизнь свою и своих близких, не только за свой дом, свою землю. Мы шли в бой за коммунизм.
Мы это ясно понимали. И потому именно там, в кольце врагов, в тяжелейшие минуты борьбы вступали в партию. Об этом со сдержанной гордостью пишет Медведев. Ибо он был коммунистом в самом высоком значении этого слова.
Да, наш отряд был отрядом единомышленников. И в этом была его сила. Вот короткая предыстория отряда.
В первых числах июля 1941 года в течение нескольких дней все коридоры Центрального Комитета комсомола были буквально забиты молодежью. Сюда пришли комсомольцы с одним требованием - отправить поскорее на фронт, на самый ответственный участок фронта. Здесь были студенты, рабочие, спортсмены, даже несколько школьников старших классов московских школ.
Формировалась Отдельная мотострелковая бригада особого назначения. Кто мог тогда предвидеть будущую иву и бессмертие этих мальчишек и девчонок?
А в это время западная пресса, ссылаясь на гитлеровские источники, писала, что в Москве большевики организовал бригаду головорезов для выполнения секретных заданий.

Дмитрий Николаевич Медведев стал чекистом в 1920 году в Брянске в возрасте двадцати двух лет. Он родился в Бежице под Брянском в семье рабочего-сталевара. Старший брат Александр до революции был членом подпольного окружного комитета РСДРП, после революции возглавил брянскую ЧК. Обстановка в те годы в Брянске была весьма сложной: в городе действовали контрреволюционные группы, еще достаточно сильны были меньшевики, эсеры, анархисты. Большевики во главе со стойким ленинцем Игнатом Фокиным вели напряженную борьбу за упрочение Советской власти на Брянщнне. Здесь Дмитрий Медведев под руководством брата прошел первую чекистскую школу, здесь вступил в Коммунистическую партию.
Вскоре по призыву Дзержинского Медведев едет добровольцем в Донбасс, где в течение нескольких лет ведет борьбу с бандами, белогвардейской агентурой, помогая восстановлению важнейшего промышленного района страны.
Почти двадцать лет работает на Украине чекист Дмитрий Медведев. Старобельск, Бахмут, Херсон, Одесса, Кировоград, Новоград-Волынский, Киев... (В те годы чекистов непрестанно переводили с места на место в связи с делами, которые они вели). В этих городах помнят Дмитрия Медведева и как чекиста и как пламенного агитатора, комсомольского вожака, организатора спортивной работы. Стоило ему проработать в городе месяц-другой, и он уже поднимал общественность на строительство стадиона, проводил массовые соревнования, в которых непременно участвовал сам.
Война застала Дмитрия Николаевича под Москвой. По болезни он перешел на гражданскую работу, но в первые же дни войны Медведев обратился к командованию с просьбой снова призвать его и направить с партизанским отрядом в тыл врага.
В конце августа Медведев осуществляет остроумную операцию по переброске своего отряда через линию фронта среди бела дня, под носом у противника, без единого выстрела. Фронт проходил уже недалеко от Брянска. Начинается пятимесячный рейд отряда, заложивший основы будущего брянского партизанского края. Десятки успешных боевых операций, дерзкие партизанские налеты на гарнизоны, железнодорожные станции, аэродромы, взрывы мостов, нападения на военные транспорты... Где бы ни действовал отряд Медведева, он везде становился центром сопротивления оккупантам. Медведевцы связывали местные партизанские группы и отряды при помощи своей рации с Москвой, распространяли листовки, проводили в селах митинги. И это в самые тяжкие дни гитлеровского наступления на Москву, когда немцы то и дело объявляли о захвате столицы.
В январе 1942 года, выполнив задание, выросший вдесятеро отряд возвратился в Москву. «Правда» в передовой писала о славных делах медведевцев. Командир отряда Дмитрий Медведев и комиссар Георгий Кулаков за этот рейд были награждены орденами Ленина.
Накопив первый опыт партизанской и разведывательной работы, Дмитрий Николаевич разрабатывает план организации разведывательных действий в глубоком тылу врага. План принят, осуществление его в районе города Ровно поручается Дмитрию Николаевичу Медведеву.
В конце апреля я впервые встретился со своим будущим командиром. И первое впечатление об этом красивом, полном сдержанной энергии человеке, удивительной пластичности, лучистости его взгляда, о мужественности и благородстве его облика сохранилось у меня навсегда.
С будущим нашим комиссаром Сергеем Трофимовичем Стеховым я познакомился несколько ранее. Сергей Трофимович Стехов родился в сентябре того же 1898 года, что и Медведев. И так же прямо прошел свой жизненный путь. Он рано осиротел и с двух лет воспитывался у чужих людей. Приемным отцом его был кузнец, приемной матерью - прачка. Своих детей у них не было, они воспитали восьмерых приемышей.
Детство тяжелое - работал в кузнице, на кирпичных заводах. Учиться приходилось урывками, самостоятельно. И все же он окончил училище с отличием, поступил учеником телеграфиста. А в 1915 году сдал экзамен и стал работать в сфере связи
города Георгиевска. Там его и застала революция.
Уже с февраля 1917 года Стехов - член большевистского ревкома работников связи. В1918 году Стехов участвует в обороне города от белоказачьих банд полковника Агоева, тяжело ранен. В1919 году, когда Северный Кавказ был захвачен деникинцами, Стехов, заболевший сыпным тифом, схвачен деникинской охранкой и закован в кандалы. Вызволила eго из  тюрьмы Красная Армия.

...Назвали его Никандром. Он рос, как все сельские ребята. Но одна черта отличала его с ранних лет: острое чувство справедливости. Может быть, поэтому среди сверстников он всегда казался старшим. И, может быть, потому через много лет он стал чекистом...
Но истинное призвание этого человека я понял лишь после войны, когда побывал на Урале, встретился с товарищами его детства, его юности. Больше всего на свете он любил лес! Любил нежно и глубоко, мудро и заботливо. Учась в лесном техникуме в Талице, он собрал гербарий. И потом всюду возил с собой. Как частицу родного леса. Как мечту. Недавно гербарий был обнаружен в Кудымкаре, где Кузнецов после окончания техникума работал таксатором леса. Оказывается, он подарил свой гербарий краеведческому музею, когда счел себя мобилизованным, стал чекистом и ушел воевать на невидимый фронт
В Москве на улице Карла Маркса отмечен мемориальной доской дом № 20. С1940 года здесь жил Николай Кузнецов (имя Никандр казалось ему громоздким, и, достигнув совершеннолетия, он изменил его на Николай). Жильцы дома не догадывались, что этот подтянутый, аккуратный и педантичный инженер - гроза гитлеровской шпионской агентуры, усиленно засылаемой в те годы в нашу страну.
Я коротко рассказал о трех биографиях, о трех жизненных дорогах, которые так закономерно привели трех человек в отряд «Победители». А нас в отряде было сто. Сто дорог, которые с такой железной закономерностью сошлись в одной точке. У всех у нас разница была лишь в возрасте, в длине пути, в опыте жизни...
В бригаде отмечали Первое мая. В большом клубном зале весь наличный состав (многие на задании - в тылу врага). Начальство из Москвы задерживается, командир бригады нервничает, поглядывает на часы. А у нас свободное время, можно поговорить. Мы, будущие партизаны-медведевцы, сидим в зале тесной группой. Вполголоса беседуем между собой -знакомимся. Несколько месяцев не был я в бригаде (находился в другой части). Оглядываю ребят. Как изменились, повзрослели! Ведь за спиной уже десять месяцев войны. И сколько потерь! Бригада участвовала в битве под Москвой. Мы минировали шоссейные дороги, по которым гитлеровцы рвались к столице. Шли с гранатами на вражеские танки. В ближних тылах у наступающих гитлеровцев рвали линии связи, пускали под откос поезда, били из засад по колоннам автомашин. И хоронили товарищей в заснеженных полях Подмосковья. Вся страна уже знала имена наших однополчан -героев-лыжников, погибших в неравном бою с фашистами под деревушкой Хлуднево. Там, над братской могилой, еще не было обелиска, но о них уже пели песни и художники писали картины. И одному из них уже было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза-
Но вот за окнами прошумели машины. В зал вошел генерал. За ним Медведев. Он сразу нашел нас глазами, радостно улыбнулся. Шепнул что-то подошедшему Стехову. Оказывается, задержал звонок из Главного штаба. Новые планы, новые задания.
Да, уже зреют планы будущих победоносных кампаний. И для этого уже работают наши товарищи в немыслимо тяжких условиях подполья в Одессе, Киеве, Харькове, Минске... Имен их еще не знает народ. И лишь после победы, из протоколов допроса, станут известны гордые слова Молодцова, схваченного одесскими гестаповцами. На предложение подать просьбу о помиловании он ответил: «Я на своей земле и пощады у врагов не прошу!» А когда Лягину, работавшему в Николаеве, перед расстрелом гестаповцы зачитывали смертный приговор и перечисляли ущерб, нанесенный им рейху, он воскликнул: «Жалко, что мало, надо было сделать еще больше!»
То были наши товарищи. Такие же простые ребята, как и те, что сидят сейчас рядом с нами в зале, шагают в одном строю, стоят в очереди за котелком каши, по вечерам пишут домой письма... И когда приходит час испытаний, находят в себе силы оставаться людьми!
Готовились и мы.
Но вот торжественное заседание началось. Доклад был посвящен войне. Потом пели «Интернационал». Пели тесятках языков. А затем, начиная концерт, вышел на эстраду наш однополчанин Семен Гудзенко. И прочитал только1 чисанное им стихотворение. Я помню последние строки. Мне они представляются лучшим предисловием к этой книге:
Был путь как Млечный - раскален и долог. Упрямо выл над соснами металл.

Есть в жизни у каждого из нас минуты наивысшего подъема всех сил, незабываемые минуты вдохновения. В моей жизни, жизни рядового коммуниста, минуты эти неизменно связаны с получением заданий партии. Каждый раз, получая очередное задание - а из этих «очередных заданий» и состоит вся биография людей моего поколения, - я испытывал это непередаваемое состояние внутренней мобилизованности. Мысль работает в одном направлении; планы, развиваясь, вырастают в мечты; мечты, в свою очередь, обретают зримую реальность планов, с поразительной ясностью видишь свой завтрашний день, трудный и радостный, и хочется приступать немедленно к делу, каждая минута промедления кажется невыносимой.
Именно такое состояние испытывал я апрельским вечером сорок второго года, идя по молчаливым, рано обезлюдевшим, затемненным улицам Москвы.
Незадолго перед тем я вернулся из Брянских лесов, где в течение полугода командовал партизанским отрядом. И вот теперь мне поручено сформировать новый отряд - группу людей, которая выбросится на парашютах в глубоком тылу противника, в лесах Западной Украины, осядет там, сплотит вокруг себя местное население и поведет активную борьбу против немецких оккупантов.
...Сурова и необычно тиха вечерняя, затемненная Москва, но такая она еще дороже. На улице Горького, У Центрального телеграфа, меня останавливают красноармейцы с автоматами - комендантский патруль.
Мимо проносятся грузовики с бойцами. «Идет война народная, священная война...» - долетает до слуха их песня.
Дорога кажется нескончаемо долгой.
Впереди ночь, томительная, бесконечная... Теперь уже не уляжется беспокойство, не перестанет томить бездействие, пока не окунешься с головой в новую, как всегда захватывающую, волнующую своим высоким назначением работу, порученную партией.
Утром следующего дня в номере гостиницы «Москва», где я тогда жил, появляется Саша Творогов. С ним мы знакомы по Брянским лесам. Саша еще очень молод, ему немногим больше двадцати, а выглядит он и того моложе. Он в новом летнем обмундировании, которое ему не по росту и топорщится. Стриженный под машинку, с пухлым юным лицом, успевшим уже загореть, Саша похож на школьника или, вернее, на юношу - воспитанника воинской части. Кто бы сказал, что у этого юноши за плечами опыт бывалого партизана!
В начале войны воинская часть, в которой сражался Творогов, попала в окружение. Молодой боец не растерялся. Вместе с товарищами он направился из лесов Белоруссии к линии фронта, уничтожая по дороге вражеские автомашины. Осенью 1941 года группа оказалась в Брянских лесах, где и присоединилась к моему отряду. Так произошло наше знакомство.
В первой же операции Саша зарекомендовал себя отважным воином: оказавшись в сложной обстановке, он проявил выдержку, находчивость и незаурядные способности разведчика. Скоро он окончательно расположил всех нас к себе своей скромностью и старанием. Саша стал начальником разведки отряда. На этом посту он работал очень успешна
Желание казаться старше выработало у Саши привычку морщить лоб и какую-то особую сдержанность. Явиь > ко мне, он деловито справляется, когда и куда нам предстоит лететь. Что его участие в отряде - вопрос решенный, это для Саши вне сомнений.
- А ребят возьмете? - спрашивает он, имея в виду наших брянских партизан, и тут же советует: - Хорошо бы Дарбека Абдраимова, и еще найдется человек двадцать. Списочек я вам составлю...
... В Ровно находится co своим рейхскомиссариатом наместник Гитлера, имперский комиссар Эрих Кох, здесь сходятся все-нити
управления гитлеровцев на украинских землях.
- Почему именно здесь? - спрашивает Творогов. - Почему не в Киеве?
- Они, видимо, полагают, что в Ровно, за полторы тысячи километров от фронта, им будет спокойнее. Ведь Западная Украина - это, если можно так выразиться, младшая сестра в нашей большой советской семье. Не год, не два, а много лет она находилась на чужбине. Здесь долгое время хозяйничали австрийцы, а после первой мировой войны - польские паны. Сохранилось кулачество, бывшие помещики с их прихвостнями; сохранились осколки петлюровцев, буржуазных националистов и другие матерые враги нашей Родины. Эти люди, верные своей подлой натуре, служат теперь гитлеровцам. Поэтому-то гаулейтер Кох предпочитает сидеть в Ровно, а не в Киеве. Но и здесь ему не должно быть покоя!..
Все согласились, что следует включить в отряд несколько уроженцев Западной Украины, хорошо знающих ее. Найти и подобрать этих товарищей было поручено Творогову.
...Наш отряд - пока еще московский - рос не по дням, а по часам. Люди шли и шли - мы со Стеховым не успевали принимать всех желающих. Каждый из новичков просил к тому же, чтобы приняли в отряд одного-двух его знакомых. Иногда эти знакомые звонили и являлись сами.
Так, позвонил мне однажды молодой человек, назвавшийся доктором Цессарским. Он явился сразу же после телефонного звонка и заявил, что просит зачислить его в отряд.
- Вы очень молоды для врача, - сказал я, выслушав его просьбу.
-Я окончил медицинский институт. Будучи студентом, практиковался в институте имени Склифосовского.
- Вы хирург?
-Да. Знаю полевую хирургию.
-Этохорошо, что вы хирург, но нам нужен врач по всем болезням, да такой, чтобы в него бойцы верили...
- Понимаю... Хвалить себя трудно. Спросите обо мне товарищей из отряда, они меня знают.
- Кто именно?
- Шмуйловский, Селескериди, Базанов - многие!.. От них я и узнал, что вы формируете отряд.
Я внимательно рассматривал своего собеседника. Высокий, стройный юноша с темными вьющимися волосами, правильные черты лица... Держался он просто, с достоинством, и только глаза выдавали глубокое внутреннее волнение, с каким он ждал моего ответа. Юноша мне нравился. Я чувствовал, как искренне стремится он на опасный участок борьбы с врагами.
Я готов был уже согласиться, но меня остановило то, что молодой врач стоял передо мной в военной форме - в шинели с петлицами и пилотке.
- Вы служите в армии?
-Да. В первые дни войны я подал заявление в Московский комитет комсомола. Проси - направить на фронт, а меня взяли да и заперли во внутренние войска.
- Но теперь вас оттуда не отпустят!
- По вашему ходатайству... - Юноша замялся. - Я не хочу сидеть в тылу. Очень прошу вас добиться...
Через полчаса я был в кабинете командующего внутренними войсками, генерал-полковника.
- Врач Цессарский из вашей дивизии просится в отряд полковника Медведева, - сказал кому-то по телефону г;"ерал, пробегая глазами рапорт Цессарского. - Как вы на это смотрите?
Выслушав ответ, он решил:
- Здесь можно сделать исключение.
И написал на рапорте: «Откомандировать Цессарского в распоряжение тов. Медведева».

Цессарский появлялся в лагере только по вечерам. Целыми днями он носился по городу, запасаясь в больших количествах перевязочным материалом, медикаментами - всем, что могло понадобиться с первого же дня пребывания во вражеском тылу...
литрес =
Впоследствии я узнал еще об одном занятии, которому наш доктор посвящал это время. Он совершенствовался в хирургии, читал медицинские книги, консультировался у профессора своего мединститута. Шутка ли - ему предстояло быть врачом по всем болезням.
Как командир отряда, я пользовался каждым случаем, чтобы поговорить с людьми о предстоящей нам жизни. Полугодовой опыт командования партизанским отрядом в Брянских лесах позволял предвидеть условия, в которых придется работать, трудности, которые нас ожидают. Я рассказывал о них товарищам, ничего не утаивая, предупреждая о лишениях, о постоянном риске, с которым связана жизнь партизана. И видел по глазам молча слушавших людей, что опасности и лишения ни в ком не вызывают страха.
Перелететь сразу в намеченное место, в Сарненские леса Ровенской области, оказалось делом весьма трудным. Сарненские леса были слишком далеко. Лететь над оккупированной территорией можно только ночью, а весной ночи короткие: самолет не успеет затемно сделать рейс и вернуться обратно. К тому же появление советских самолетов могло привлечь внимание гитлеровцев к Сарненским лесам, и это сразу же подвергало отряд большой опасности. Мы решили поэтому лететь ближе - не в Сарненские, а в Мозырские леса, оттуда к месту назначения добираться пешком. Наметили для приземления район села Мухоеды, расположенного на границе Ровенской области.
В конце мая вылетела первая группа из четырнадцати человек. Во главе группы полетел Саша Творогов. В списках бойцов отряда он стоял первым.
- Чтобы ни случилось, мы встречаемся у села Мухоеды, - предупредил я его перед вылетом.
Через два дня пришла радиограмма, в которой Творогов сообщал, что вместо Мозырских лесов группа оказалась южнее Житомира. Это почти за триста километров! Мало того, местность оказалась безлесной, укрыться негде.
Еще через день Саша сообщил о своем решении, невзирая ни на какие трудности, пробираться в Мозырские леса, к назначенному месту сбора. Во время передачи этого сообщения связь неожиданно прервалась.
Мы ждали день, два, три - связи все нет и нет. Что могло случиться?
Решили отправить вторую группу. Виктору Васильевичу Кочеткову, возглавившему ее, было поручено во что бы то ни стало разыскать Творогова и обеспечить прием всего отряда. Но и на этот раз нас подстерегала неудача: Кочетков и его товарищи оказались тоже не у села Мухоеды, а севернее на двести километров.
Спустя некоторое время, однако, Кочетков радировал со станции Толстый Лес. Это на железной дороге Чернигов - Овруч, в тридцати километрах от Мухоед. Кочетков сообщал, что там он остановился и организует сигналы для приема новой группы парашютистов.
Настроение поднялось. Третья группа во главе с начальником штаба отряда Пашуном вылетела к Толстому Лесу. В составе этой группы не было радиста - их у нас не хватало, - но зато в звене были два партизана, хорошо знавшие и Мозырские леса, и даже самую станцию Толстый Лес.
Мы сообщили Кочеткову, чтобы он встречал самолет кострами.
«Костры зажег», - ответил Кочетков.
Всю ночь я ходил по комнате из угла в угол, не в силах ни спать, ни даже присесть, поминутно смотрел на часы • вероятно, именно поэтому время тянулось особенно медленно. С наступлением рассвета ожидание стало еще более г льным. Чем светлее становилось утро, тем тревожнее делалось на душе. Когда наконец с аэродрома сообщили желанное
«прилетели», я почувствовал, насколько выбился из сил за одну эту ночь.
- Все в порядке, - доложил пилот. - Парашютисты сброшены на сигналы у станции Толстый Лес.
С очередным звеном - четвертым - полетел Сергей Трофимович Стехов. Как ни печально, но и его группу тоже выбросили не на сигналы Кочеткова.
«Не было никакого самолета», - сообщил Кочетков. «Третий день, - радировал Стехов, - не могу определить место, где нахожусь. Посылаю людей в разведку - не возвращаются».
Волнение достигло предела. Я категорически потребовал, чтобы мне разрешили отправиться самому. Наконец последовало согласие.
Со мной должны были лететь Александр Александрович Лукин, намеченный после исчезновения Творогова начальником разведки отряда, радистка Лида Шерстнева и несколько бойцов-испанцев.
Они были из числа тех испанских товарищей, которые в свое время сражались за свободу своей Родины и потом бежали от фашистского террора Франко. Когда началась Великая Отечественная война, испанские антифашисты, обретшие у нас свою вторую родину, стали просить Советское правительство об отправке их на фронт. Они заявили, что, участвуя в войне Советского Союза против гитлеровской Германии, они тем самым ускоряют освобождение своей родной Испании. Пятнадцать испанцев были зачислены в наш отряд.
Вечером двадцатого июня я со своей группой был на аэродроме. Провожали нас товарищи по первому отряду.
Прощание было недолгим. Провожающие знали, что мы летим на запад, что писем от нас скоро не будет, но ни о чем не расспрашивали, лишь желали счастливого пути, счастливой звезды, говорили те привычные, скупые, но полные значения напутственные слова, что надолго западают в сердце. В назначенное время самолет был готов. До свидания, Москва!
Как всегда, в первые минуты пути мы еще всеми мыслями там, в городе, который только что покинули, с теми, кто еще четверть часа назад пожимал нам на прощание руки. Но вот эти мысли постепенно отходят, появляются новые, и они устремлены уже не назад, не в прошлое, а в ту новую, неизвестную и волнующую жизнь, которую мы начнем с наступлением утра. В самолете возникает оживленный разговор, кто-то начинает песню: русская сменяется испанской, испанская - украинской, и так всю дорогу.
Пролетая над линией фронта - а она проходила не так далеко, несколько западнее Тулы, - самолет оказался в слепящих полосах прожекторных лучей. Вокруг нас рвутся снаряды немецких зениток. Но самолет счастливо минует опасную зону. Прошел еще час, и последовала команда - приготовиться к прыжку.
Я глянул в окно и отчетливо увидел внизу огни костров. Самолет, делая круг, пошел на снижение. Мы выстраиваемся в затылок у открытой бортовой двери. Там, за дверью, ночь, пустота. Трудно справится с волнением.
- Пошел!
Прыгаю первым.
Нас сбросили высоко - метрах в девятистах от земли. Небо ясное, над головой ярко светит луна, внизу, на земле, видны костры, но они удаляются - ветер относит нас в сторону. Кругом парашютисты - вверху, справа, слева. Вот один пролетел мимо меня, обгоняя. Успеваю подумать: парашют раскрылся не полностью, может разбиться человек.
Внизу лес. По правилам приготовился: взялся крест-накрест за лямки. Но в тот же миг рвануло воздушной волной, отнесло в сторону и наконец стукнуло о землю. От опушки леса меня отнесло метров на сорок.
Заранее было условлено, что я зажгу костер и на огонь соберутся приземлившиеся парашютисты. Но я так ушибся при падении, что не могу встать на ноги и набрать хворосту для костра. Тогда я подтягиваю к себе парашют, зажигаю его и, держа наготове автомат, отползаю в кусты. Как знать, кто сейчас придет на этот костер!
Слышу чьи-то осторожные шаги. Спрашиваю:
- Пароль?
- Москва!
- Медведь, - отвечаю и громче: - Брось свой парашют на огонь, иди ко мне.
- Есть!
Подходит Лукин, за ним Лида Шерстнева, потом один за другим появляются остальные.
(отрывок)
https://www.litres.ru/

************
Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
11 марта 2024 года