11-е марта 2024 г. , второе

                Какое было небо...

Сегодня небо было такое яркое, что я на него смотрел с закрытыми глазами, и оно всё равно оставалось синим-синим...


               
                Тяжёлый мальчик

На одном воздушном шаре с подвешенной к нему корзинкой – можно было
кататься без пилота, потому что этот шар был живой. И он катал детей с утра до
вечера. Иногда также вечером, на зоре. И в самых исключительных случаях – ночью.
Шар и ребёнок в его корзинке взлетали прямо к звёздам.
Но однажды пришёл мальчик, залез корзинку и сказал:
– Полетели скорей, дорогой воздушный шар! В самое небо!
А тут шар и говорит:
– Не смогу тебя поднять. Ты слишком тяжёлый.
– Я? – удивился мальчик, потому что он был самый худенький в классе, и роста
небольшого...
– Не могу тебя поднять... Извини, мальчик, – сказал шар.
Мальчик скорей побежал домой, вытянул из дивана весы и взвесился. Оказалась
такая тяжесть, как будто он самый толстенький в классе, а роста – метра в два!
Испугался мальчик, побежал в поликлинику.
– Срочно, пожалуйста! Взвесьте меня, а то я ничего не понимаю! – воскликнул он,
и его взвесили на больших медицинских весах.
– Невероятно! – удивились люди в белых халатах. – Такой худенький, такой
невысокинький мальчик – сто двадцать килограмм да ещё и с граммами!.. А сколько
было раньше?
– Неделю назад – тридцать три кило и сто граммов, – проговорил бедняжка, втянув
голову в плечи, и пошёл из поликлиники.
Сел он на скамейку и ничего не поймёт: что ж такое происходит, а?
– А ты за последнюю неделю ничего плохого не сделал? Может, обидел кого?
Может, родителей не слушался? Или в бродячую собаку камешком бросил
развлечения ради?
Это спросил старик, который сидел на той скамейке, читая книгу.
– Ну? – спросил его мальчик. – Допустим, и что из этого выходит?
– Тяжесть. Всякий нераскаянный грех – тяжесть в душе. Конечно, шар тебя такого
не может поднять в синее небо.
– А какого может? – с надеждой спросил мальчик.
– Вот храм православный, – сказал старик. – Пойди, расскажи всё священнику. И у
Бога Самого – прощения попроси, только очень искренне. Господь всех людей
любит и прощает, особенно детей...
Вскочил скорей мальчик, побежал скорей мальчик – и в храм вошёл, где свечи и
лампады горят тихой радостью.
А священник спросил его:
– Что за печаль?
– Тяжесть, – признался мальчик. И всё-всё рассказал про свои грехи.
Выслушал священник, его своей пушистой бородой накрыл, а сверху епитрахилью
– и отпустил все-все грехи!
– Я уже не тяжёлый? – спросил мальчик.
– Уже нет, – улыбнулся священник, бороду поглаживая. – Бога поблагодари...
Мальчуган поблагодарил своими искренними горячими словами. И вышел. И
побежал скорей, и прибежал к тому воздушному шару с корзинкой.
Залез в корзинку и говорит:
– Ну? Полетим?
– Вот теперь можно, теперь подниму, – ответил шар – и они стали подниматься
выше, выше, да и в самое синее небо, где облака и радость велика.


               
                Как маленький большому помог

Был шторм в океяне-море, и одного человека крупного сложения – волны выбросили на
остров. Смотрит человек – а он на всём том острове – один-одинёшенек. И что ему теперь бедному делать, он не знает (потому что атеистом был).
Вдруг по волнам приплывает – маленький кораблик. Как игрушечный. И говорит кораблик человеческим голосом да на чистом русском языке:
– Садись на меня, повезу тебя к родному берегу.
– Такой игрушечный? Такого крупного?
– Садись давай.
Сел человек на маленький кораблик – и не тонет. Ни кораблик, ни человек! И поплыли.
Кораблик плывёт изо всех сил да Псалтирь наизусть читает. А потом устал и говорит:
– Давай за меня и за себя молись! Чтобы Господь мне много силы дал!
– А я не умею, – сказал крупный атеист.
– Захочешь жить – сумеешь!
И начал человек свою первую в жизни молитву, своими словами и слезами. Так что – начал он плавание безбожником, а прибыл в родную страну – православным человеком.
На прощанье обнял он маленький кораблик и поцеловал. И уплыл кораблик в сине-море-океян, своего имени не сказав. Он очень скромный оказался...



                В недрах горных...

Копали геологи в горе, искали полезные ископаемые. А нашли в недрах горных –
старенького отшельника. Он жил там в крохотной келейке без входа и выхода; а перед
Образом еле светился светильничек.
– Дедушка! – удивились геологи. – Как вы сюда попали? И как же вы живёте в такой
темноте?
– Как в темноте? – тоже искренне удивился отшельник, улыбаясь гостям.
Тогда геологи поняли: нет, не темно ему, этому человеку, а даже очень светло...



                Человек в воздухе

Жил да был человек, и он попросил у Ангела:
– Дай мне крылья, чтобы я взлетел в самое небо! Туда стремится моя душа!
И Ангел дал ему свои крылья. А человек взмахнул ими, чтобы взлететь высоко-высоко, но только пролетел метра два с половинкою, как у него подумалось в голове:
– А сникерсы? Как же – сникерсы? На небе их нет, а я же без них просто жить не могу!
И он уже хотел опуститься на землю, но тут вспомнил о своей давней мечте:
– Но как же небо? Я так хочу поселиться на небе и радоваться чистой радостью!
И он ринулся ввысь, но тут же подумал:
– А сникерсы? Мои вкусные сникерсы!
...Так этот бедный человек с крыльями за спиной дёргался-дёргался то ввысь, то вниз, а
потом изнемог да и повис в воздухе между небом и землёй.
Ангел же стоит скромненько в сторонке и хочет помочь бедняге (Ангелы ведь и без
крыльев могут летать), – да никак нельзя, пока человек сам не решит, чего он хочет...
(написано под впечатлением проповеди Патриарха Кирилла этой весной)
Ходил человек по комнате, по квартире, и по улице, где люди, собаки и воробьи. И по городу, где люди, собаки, воробьи и автомобили. И будто зуб у него болел, или сердце, и что-то он хотел сказать, но не мог выговорить, а ему надо было что-то сказать или сделать очень важное.
И наконец он как стукнул кулаком себя в грудь, как молотом о наковальню. И высеклась искорка.
А прохожие, когда он стукнул, аж испугались. А потом смотрели, как искорка летела в самое небо, и как там Господь её взял рукой. И как тот человек, который был в беде, тут
улыбнулся...


                Сиреневый запах

Сирень цвела, а Саня шёл. И он её понюхал от всей души, и всей душой. И придумал что-то очень хорошее и прекрасное.
Вдохнул он в себя сиреневый запах – и скорей побежал домой, с закрытым ртом, не дыша.
Прибежал и сразу к бабушке в комнату. И там весь-весь сиреневый запах Саня выдохнул.
– Ой, что это? – обрадовалась бабушка. – Как сиренью запахло! Радостно как!
А Саня тоже очень обрадовался и побежал опять в себя сирень вдохнуть для бабушки.
Потому что она давно уже ходить не может, а с куста на улице цветы ведь рвать нельзя, ведь они для всех людей растут и пахнут...



                Букашкин поцелуй

Я спал, а тут мне на щеку и капнуло с потолка.
– Может, соседи сверху забыли кран закрыть? – проснулся я.
И опять капнуло, и прямо мне на губы.
– Солёное, – совсем проснулся я. – Как слеза.
И слышу тут: тихо-тихо кто-то всхлипывает. И опять – кап мне на голову.
Включил я свет, привстал на кровати и вижу...
– Букашечка! И что ты плачешь, такая маленькая и беззащитная?
Ответила букашечка тихо-тихо:
– Стосковалась я. Соскучилась...
– По ком? По чём?
– По небу синеглазому, да с тёплым солнышком, – сказала букашечка, малявка
беззащитная.
И я сказал:
– И я соскучился! По небу синеглазому, с тёплым солнышком! Я же сюда в Германию – с Кубани приехал. А у нас на Кубани той радости – хоть купайся в ней, хоть пей огромными глотками! И не привыкну я к местной серой-серой погоде... Так что давай, я тебе лучше колыбельную спою. Ты и уснёшь до утра. А утром – вдруг весна настанет?
И я запел, которую мне моя мама пела совсем недавно, лет пятьдесят пять назад. И уснула букашечка. А потом и я лёг и уснул...
А утром – началась весна! С тёплым небом и ярким солнцем!
Я открыл окно:
– Лети, малявка, высоко! Да от меня – синеглазое поцелуй.
Она обняла меня за нос, поцеловала – и полетела высоко. Так высоко, что будто
растворилась в небе.
– Не забыла бы... – переживал я, вслушиваясь в высоту.
И тут из самого синего неба донесся до моего слуха – звук тихонького, маленького, но очень искреннего поцелуя от всего букашкиного сердечка...
               


Рецензии