Морроу У. К. Метка человека, 7 глава - Окончание п

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Пациентка настолько поправилась, что ее можно было приподнимать в постели, где она привела в порядок неуклюжую работу своей неопытной парикмахерши
и сделала так, чтобы ее великолепные волосы стали подходящим украшением ее фигуры красота. Она была бледна, и ее щеки потеряли округлость и ее глаза
блеск их не будет. Но она снова обретает плоть, которую она
она потеряла, и яркость духа, которую померкли из-за ее недугов,;
а ее бледность только смягчила и облагородила красоту, которая, вероятно, была несколько чересчур пышущей здоровьем.
В чем-то даже лучше, чем то, что было достигнуто. Он не был
возможно, что ее сильный и мятежный дух был когда-либо прежде
принес в другой, чем на обычные подголовники обычного
жизнь. У нее хватило здравого смысла извлечь максимум пользы из своего нынешнего положения неудобная ситуация и воля переносить ее трудности. В глазах хозяина дома
превосходство ее характера давало ей право на восхищение,
которые он дарил ей просто и бессознательно, без всякого оглядки на нее.
сексуальность и красота. Ее проницательность подсказала ей это восхищение,
и ее дух был раздавлен его характером. Однажды она сказала,--

"Мне это кажется странным, доктор Malbone, что вы никогда не брали никаких
интерес к моей прошлой жизни".

Он посмотрел на нее быстро и с любопытством, и несколько неуклюже
ответил,--

- Я не хотел вторгаться, мисс Андрос.

- Это было бы вторжением? Я об этом не подумал.

- Вы должны знать, что я испытываю интерес ко всему, что касается вас.
Он сказал это легко, просто и естественно, и она спрашивает, если он был
искренне.

"Конечно," сказала она, "отсутствие все общение между нами
взаимное недоверие". Это был резкий выпад, и он застал его беззащитным.
Затем она увидела, что с самого начала зашла слишком далеко; и это впечатление
подтвердилось, когда после паузы он заметил,--

"Мы с тобой оказались в странном положении. Я знал, что условности
самых воспитанных людей много значат для тебя, и я просто уважал твое
естественное и должное отношение к ним. При сложившихся обстоятельствах это было не так
возможно для меня, чтобы сделать первое усилие, чтобы быть--дружелюбным, если вы
разрешение выражение".

Она улыбнулась, но мужественность упрек и всей юстиции
ее тайно обижаться. Она была полна решимости держать себя в руках.
ею двигала серьезная цель, и она не потерпит препятствий.

"Теперь все это в прошлом", - сказала она. "Я научился узнавать тебя
как человека с тончайшим чувством чести, гордого, сдержанного и
способного на самопожертвование. Ни для кого другого это было бы невозможно
мужчина относился к женщине так, как вы относились ко мне. Нет, не перебивайте
я. В том, что я говорю, нет ничего, кроме здравого смысла и простой справедливости
и если ты не позволишь мне сказать это, ты будешь груб и жестокосерден. После
всего, что ты для меня сделал, я имею право сказать тебе, что я чувствую
по этому поводу ".

Он выглядел таким смущенным и несчастным, что она искренне рассмеялась; и
музыка этой редкой ноты зазвучала в его сердце; потому что это был не
жестокий смех, а веселый и сердечный, как смеются над смешным
поставить в замешательство друга; и как таковой он выполнил свою цель.

Таким образом, лед, заполнявший хижину, был в какой-то мере разбит.
последнее, и это сразу рассеяло мрак и холод несчастных людей
жизни, заключенные в нем.

С этого начала поправляться легко долетают и изящно
отчет о ее миром богатства и удовольствия и моды. Она поняла
что сначала ей нужно рассказать о своей собственной жизни, прежде чем она сможет ожидать, что ее хозяин
даст ей представление о нем и о более близких и странных вещах
, которые обрушились на нее. Ее голос был ровным и музыкальным. Она останавливалась
особенно на легкой и модной стороне своей жизни, потому что
она верила, что такт и утонченность мужчины, который слушает
так хорошо, но в то же время так тихо, были рождены в такой жизни, и что он
сознательно отстранился от нее.

После того дня дела пошли более гладко. Но молодая женщина была
в конце концов вынуждена признать свое поражение - она открыла свою собственную простую,
пустую жизнь, но не смогла заглянуть в его. И она поняла,
далее, что все попытки к более дружескому пониманию были
сделаны ею, а не им; что его отношение к ней, со всеми
его неустанная бдительность, его бесконечная заботливость, его полное исчезновение
любая эгоистичная мысль, его непроницаемая сдержанность не изменили никого
ни на йоту. Затем ее наполнила горькая обида, и она возненавидела его.
и решила помучить его.

Он не был так осторожен, но она нашла уязвимое место в
его кольчуге. Это было то, что она считала глупой, сентиментальной стороной
его натуры. Она подтолкнула его к этому разоблачению длинной серией
ловких ходов, о цели которых он и не подозревал. Предполагая, что она
глубоко ценит более мягкие и нежные стороны жизни, она
заняла позицию человека, который ими дорожит, и таким образом
завела его в ловушку. Их разговор касался любви, и он открыл свою
сердце и продемонстрировало всю свою глупую слабость.

"Может ли быть что-нибудь более святое, - спросил он с теплотой, - чем любовь
мужчины и женщины? Есть ли что-нибудь, по сравнению с чем мелочность должна быть более
отвратительной? Мужчина, который любит одну женщину всем, что делает его
мужчиной, принял в свою душу то, что станет ее очищающей и
возвышающей силой до конца всего, что с ним связано; и, как бы благородно это ни было
то есть любовь женщины к мужчине, который любит ее, превосходит это за пределами
всякого понимания и является самым истинным проблеском небесного сияния в человеческих
жизнях ".

Он был избавлен от того, чтобы увидеть веселый и презрительный изгиб губ, который
выдавал измученное миром сердце; но он потерял бдительность, и его
наказание настигнет.

Удар был нанесен несколько дней спустя. Теперь выздоравливающая
сидела на стуле, куда ее поместила заботливая медсестра.
Теперь она была готова нанести удар. Она показывала ему зеркало
его самого - слабого, сентиментального, малодушного человека. К счастью, она могла
рассказать из опыта своей собственной жизни историю, смешным
героем которой, по ее мнению, был именно такой человек, как доктор Малбоун. Она была бы
нарушив ни одного правила гостеприимства. Ее хозяин разрешил ей
войти в унизительном положении, и ее желание наказать его нужно
не может быть отказано удовлетворения.

Она перевела разговор на ошибки, которые совершают мужчины и женщины,
отдавая свою привязанность, и небрежно заметила, что мужчины
, как говорится, глупы в оценке женской красоты. Почти
без исключения, заявила она, они предпочитали девушек за их красоту,
их мягкость, своих отрицательных качеств, своих подлинных или делали вид,
беспомощность; и она добавила, что женщина на прочность и истинную ценность
с презрением оттолкнет любовь настолько дешево, завоевать и удержать в столь непочтительное ее
кто.

"Но некоторые девушки," она добавила, "еще хуже, чем у мужчин. Как правило, вы можете
глупость ожидать от человека, но не всегда глупость от девушки. Достаточно
волнительный девушки по глупости когда-то пришел к мое внимание. Есть
девушка, которая была моей одноклассницей в школе. Это было там, что мы создали
друг для друга девичья любовь, которая все девушки должны иметь ПО, что
возраст. И все же разница между нами была велика уже тогда, и она усилилась
после того, как мы вышли в мир. Мы с ней жили в одной квартире.
круг. Ее родители были состоятельными людьми, и у нее были все возможности см.
и учиться жизни и сделать что-то полезное из него. Вместо этого она
становилась все более и более замкнутой и все менее приспособленной к жизни, к которой она
принадлежала. Она была самой непрактичной и романтичной девушкой, которая когда-либо
жила. Подружки бросали ее одну за другой. Я была последней, кто
остался, и я сделала все, что могла, чтобы вбить немного здравого смысла в ее мягкую
и глупую головку. Она только улыбалась, обнимала меня и
заявляла, что знает, что ведет себя глупо, но ничего не может с этим поделать.

"Она очень любила музыку и поэзию, и наконец-то я узнал, что она
брал уроки игры на скрипке от некоторых махинаций никто из тех, кто сделал свои
жизнь игра и обучение. Мне так и не довелось его увидеть, иначе я мог бы
сделать что-нибудь, чтобы остановить назревавшее зло. Ее родители
были слепы к ее безрассудству, но это обычная родительская слабость.

"Между Адой и мной никогда не было серьезного обмена конфиденциальными сведениями.
со школьных времен у нас не было серьезных отношений. Я мог бы многое рассказать ей о том, как ведут себя мужчины.
Видите ли, - поспешил добавить рассказчик, - я был очень
хороший наблюдатель, и узнал некоторые вещи, которые выгодно
каждой девушке нужно знать. Я имею в виду, ты понимаешь, о любви. Только
люди с глупым взглядом на этот предмет когда-либо попадают в беду.
Девушки с характером Ады лишены здравого смысла; они неизменно страдают из-за
недостатка восприятия и силы.

"Хотя я почти не видел ее, наконец стало очевидно, что
произошло что-то серьезное. Ее манеры стали мягче и обходительнее,
ее сочувствие стало острее, а в глазах появился огонек, который
наблюдательная женщина не может неправильно понять. Я была несколько старше ее,
и это дало мне преимущество в плане, что я решился просить; но
большим преимуществом была ее опора на меня. Это было необходимо, чтобы я
надо завоевать ее полное доверие, а я не хотел предпринимать каких-либо шагов в
темно, ни одного, что, возможно, оказались бесполезными. Вы поймете
что во всем, что я впоследствии делал и заставлял быть сделанным, я действовал исключительно из
заботы о ее благополучии. Я полагал, что она привязалась к
этому - этому скрипачу - бах! Все во мне восстает, когда я думаю об этом.
Вот девушка, которая была хорошенькой, милой, милосердной, душой доверия и
верность, готовая отдаться невыразимому скрипачу! И
этому не было никакого оправдания. Десятки мужчин обожали ее, - мужчины
ее положения в жизни, - богатые, культурные, сильные люди
с характером, родовитые, влиятельные в мире люди. Невероятно
каким бы это ни казалось невероятным, они обошли стороной других девушек, гораздо более способных во всех отношениях
и вздыхали по этой застенчивой вайолет.

"Я знал, что что-то было не так в ее отказе в принятии
внимание любой из них. Я знал, что она унаследовала вкус,
примеры вокруг нее и ее естественное уважение к желаниям своих
родителей и друзей должны были побудить ее отдать свою привязанность
мужчине, достойному ее. Я решил выяснить, что это за препятствие;
и я сделал это исключительно для ее же блага. Я знал, что если
она выйдет замуж за этого... за этого низкого музыканта, ее жизнь будет наполнена
горечью, разочарованием и сожалениями. Я знал, что вскоре она придет к тому, что будет
стыдиться нашего союза. Я знал...

- Откуда ты все это знаешь? - прозвучал такой странный, такой скованный голос,
так отстраненно, что она в изумлении повернулась к хозяину. Он сидел, глядя
в огонь, красноватый отблеск которого скрывал смертельную бледность,
которая за последние несколько минут еще больше усилилась на его лице.

"Откуда я это знаю?" - удивленно ответила она. "Это необычный вопрос.
вопрос от человека, который должен быть осведомлен об этом так же хорошо, как и я".

Он ничего не ответил, и она повернула голову к окну и стала наблюдать, как
снег неуклонно восстанавливает насыпь, которую ее хозяин совсем недавно расчистил
.

- Возможно, - заметила она с легкой усмешкой, - вы задали этот вопрос
чтобы поспорить со мной, поскольку я слышал, как ты выражаешь романтические
и сентиментальные взгляды на предмет любви. Но в одном я уверен
: я знаю, что вы были светским человеком и что вы
понимаете жизнь и человеческую природу; и я знаю, что, хотя мужчинам нравится
примите сентиментальное отношение к любви, это всего лишь поза. Я
не буду спорить с тобой по этому поводу. Ты не хуже меня знаешь, что такой
брак был бы роковой ошибкой."

Она сказала это жестко, выразительно, что указывало на ее желание закончить
дискуссию. Затем она продолжила свой рассказ.

"Я втерся к ней в доверие, выразив сочувствие к ней и приняв
ее точку зрения, - я имею в виду, предвосхитив ее, потому что она была слишком осторожна,
чтобы раскрыть ее. Бедный маленький идиот попался в ловушку. Она была
неся свою тайну в течение нескольких месяцев, и бремя на нем было надето ее
из. Вы знаете, характер такой, должно быть, сочувствие, должен иметь некоторые
одним слушать, должен быть доверенным лицом. Она не осмеливалась доверять своим родителям
она знала, что они положат конец ее безумию. Когда она
обнаружила, как она и думала, что я полностью сочувствую ей, она положила
ее бедное глупое сердце полностью открыто. И что вы думаете, она была
собираюсь сделать?"

Она повернулась к хозяину, как она задала вопрос, и нашли его
по-прежнему сидя на недвижимое и смотрел на огонь. Он, казалось, не
услышав ее, он ничего не ответил, и его каменное молчание и неподвижность
дал ей какое-то странное ощущение, что, возможно, весил больше с ней
если бы она не была, так глубоко заинтересован в своем рассказе, и так хорошо
довольны ее участие в его событиях. Она снова перевела взгляд
на окно и продолжила:

- Она решила сбежать с этим вульгарным скрипачом. Не хватало только
одного - он не просил ее об этом; но она верила, что он любит
ее всей душой и что он борется с собой, чтобы
решить, правильно ли было бы с его стороны навлекать на нее такой скандал
. И она, и он оба понимали, что это было бы хуже, чем бесполезно
с его стороны попросить за нее ее родителей. Она сказала мне: "Он боится, что я
буду несчастна в бедности, которая постигнет меня, если мы уедем
и поженимся. Он боится, что я потеряю роскошь, к которой привыкла.
привыкла. Он боится, что мои друзья подумают, что он женился на мне
ради моего состояния. У него так много страхов, и все они из-за меня. Еще Я
знаю, что он бы с радостью отдал свою жизнь ради меня. Не имеется
сам человек так бескорыстно, так великодушны, что готовы пожертвовать для
других.

"Я едва мог удержаться от смеха, пока бедное дитя рассказывало мне
всю эту чушь. Прежде чем применить суровые меры, чтобы пресечь ее глупые намерения.
Я прибегнул к более мягким мерам. Продолжая сочувствовать,
Тем не менее я сказал очень много вещей, которые заставили бы ее задуматься
если бы у нее была хоть капля здравого смысла. Я дал ей понять, как можно деликатнее
(поскольку я был осторожен, чтобы не вызвать в ней ни малейшего негодования или
упрямства), что ее любовник, несомненно, был никчемным человеком,
как и люди его класса; что у него был слабый характер и распущенные нравы; что он был просто хитрым авантюристом, ловко сыгравшим на ней.
мораль; что он был просто хитрым авантюристом, ловко сыгравшим на ней
невинность и уверенность, и желание оставить свою тяжелую жизнь ради
легкой жизни за ее счет. Я сравнил ее положение как его жены с этим положением
как жены человека в своей сфере.

"Проблема заключалась в том, что ее совершенно не заботило положение, которое она занимала.
занята. Она искренне верила, бедная идиотка! что может быть так же счастлива.
бедная, как и богатая. Но большим препятствием было ее увлечение для человека,
и ее вера в то, что он был тоньше и лучше, чем у мужчины ее собственного
вокзал. Она была мечтательной и романтичной, и именно поэтому идеализировала этого человека.
никто не играет на скрипке. Чем больше она рассказывала мне о его мягкости, его утонченности,
его бескорыстии, его поэтической натуре, тем больше я видел, что ему не хватает
безупречных качеств мужественности, тем больше я понимал, что он совершил
тщательно изучал ее слабости и играл на них всеми возможными способами .
беспринципное мастерство для его вида. Она умоляла меня встретиться с ним, узнать
его, изучить его. Конечно, об этом не могло быть и речи. Она была уверена,
она сказала, что я должен восхищаться им и уважать его так же, как она. Я
решительно отказался встречаться с ним. Я даже забыл его имя ".

Была пауза в повествовании. Молодой человек так тихо, что его
гость оглянулся на него, и нашли его взоры устремлены на нее. Она
вздрогнула, потому что увидела, что в нем было что-то скрытое, чего она не понимала
, и это на мгновение наполнило ее беспокойством. Он быстро
и, не говоря ни слова, снова посмотрела на огонь.




ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Выздоравливающая отбросила минутную депрессию, вызванную
странным выражением лица хозяина, и продолжила.

"Наконец я понял, что все мягкие меры будут бесполезны. Я знал, что
в любой момент может случиться что-то ужасное, и я был полон решимости
спасти свою бывшую школьную подругу от позора и горя, которые она навлекала на себя
. Не поощряя ее напрямую продолжать в том же духе, с чего она начала
, я дал ей понять, что она всегда может рассчитывать на мою
дружбу. Затем я приступил к серьезной работе, которую мне предстояло выполнить ".

Последовала еще одна долгая пауза.

- Ну? спросил хозяин немного резко и нетерпеливо; и эта перемена
вместо "нет" его обычная мягкость вызвала у нее мимолетное удивление. Затем она увидела
, что причиняет ему боль. Она ждала этого знака.

"Я знал, что это будет легкой задачей, чтобы соответствовать моим Вит с
сентиментальный, интриги скрипач и глупая девчонка. Мне нет необходимости перечислять все
детали плана, который я осуществил. Это был всего лишь вопрос
найти для него место работы где-нибудь в другом месте на время и
представить ей в его отсутствие какие-нибудь доказательства его неверности. Я
знал их обоих достаточно хорошо, чтобы предвидеть, что она никогда не давайте ему понять,
то, что она слышала, - что она бы просто отправить его на произвол судьбы, и ожидать
его, чтобы сделать объяснение, если он был невиновен, и что он будет слишком
смущенный, чтобы потребовать объяснений от нее или сделать сам. Не было
никакой опасности, что он откроет способ опровергнуть или даже опровергнуть доказательства
, которые я представил.

"Все это, как вы понимаете, я проделал с величайшей деликатностью. План
сработал идеально. Они больше никогда не виделись ".

Уайлдер повернулся и посмотрел ей прямо в лицо. Это был способ, которым
он сделал это, что привлекло ее внимание, потому что это был взгляд, в котором она
скорее почувствовала, чем увидела, приказ.

- Что с ними стало? - тихо спросил он, но она почувствовала, что вопрос
требует ответа.

"О", - ответила она, напускное безразличие скрывало ее решимость
сохранить контроль над ситуацией. "бродячего скрипача больше никто не видел
. Что касается Ады ... Но это было бесконечно лучше, чем прожить такую жалкую жизнь...
"Что касается Ады?" - спросил я.

"Что касается Ады?"

"Она умерла через месяц", - это было сказано жестко и вызывающе.

Молодой человек поднялся со стула, который он неуклюже опрокинул. В
странно неуверенным, спотыкающимся шагом он подошел к входной двери.
и, как слепой, нащупал щеколду. Потом передумал и
начали за задней дверью; но какой бы целью он был прерван
по его опрокидывая столик и отправки книг и других
статьи на нем стуком на пол. Очевидно, смутившись и
смущает шум и собственной неуклюжести, - хотя вряд ли более
чем молодой женщиной, которая смотрела на него в изумлении, - он исправил
таблица с трудом, и начал подбирать изделия, которые упали
из него. Однако вместо того, чтобы положить их обратно на стол, он положил их
на кровать. Его лицо было мертвенно-бледным, глаза запали пугающе глубоко
его череп, казалось, внезапно постарел и покрылся морщинами. Его
руки дрожали, и слабость настолько овладела им, что он присел на
край кровати.

Это состояние быстро прошло, и молодой человек посмотрел на свою гостью, которая
была вынуждена с трудом повернуться на стуле, чтобы наблюдать за ним; и
когда он увидел растерянное и огорченное выражение ее лица - увидев
ничего от того удовлетворения и триумфа , которые испытывало ее горе , частично
затемненный - он слабо улыбнулся и решительно поднялся на ноги. "Должно быть, это был
приступ головокружения", - слабым голосом объяснил он. Но он продолжал
смотреть на нее так пристально и таким проницательным взглядом, что ее
беспокойство усилилось. Не зашла ли она в своих мучениях над ним слишком далеко? О,
что ж, в конце концов, это пошло бы ему на пользу!

- А теперь, - сказал он голосом, который постепенно становился все сильнее и тверже,
- Я расскажу тебе одну историю. Он стоял прямо перед ней
и смотрел ей в лицо. "Однажды, сразу после того, как на меня обрушилось большое горе
, я прогуливался по набережной Сан-Франциско,
и сел на какие-то бревна в конце пирса. Я не заметил
рядом со мной сидели несколько грубоватых молодых людей, пока один из них не сказал
в ходе беседы, которую они вели: "Да, но я любил
ее! Именно то, как он это сказал, привлекло мое внимание. Я
по его внешности заключил, что он чернорабочий, возможно, грузчик;
но что-то было в его голосе, что принадлежит пострадавшего мужчины во всех
в сферах жизни. Один из его товарищей сказал: "Чепуха, Фрэнк; в море есть
такая же хорошая рыба, какую когда-либо вылавливали из него". Но Фрэнк
покачал головой и сказал: "Не для меня". Остальные промолчали, и
через некоторое время Фрэнк повторил: "Не для меня". Вы когда-нибудь слышали, чтобы мужчина
говорил это?

Голос Уайлдера, который неуклонно становился все громче, внезапно понизился
почти до шепота, когда он задал своему гостю этот вопрос. Морщины
на его лице стали глубже, а во взгляде появилась острота
проникновения, которую молодой женщине было трудно встретить, не поморщившись.

"Затем, - продолжил Уайлдер, - другой из его товарищей, стремясь показать ему
безумие его горя, сделал несколько замечаний об этой женщине, которые я не могу понять.
повторяю. Фрэнк ответил без гнева: "Не говори так, Джо: ты хочешь сказать
хорошо, но не говори этого. Она была женщиной, которую я любил. Теперь каждую ночь,
когда я гашу свет, чтобы лечь спать, я вижу ее в комнате; и когда я
иду по темным улицам, мне кажется, что она идет со мной. Я любил
ту женщину; и теперь я не знаю, что делать. Потому что она мертва, мальчики, она
мертва; и, клянусь Богом! они убили ее".

Уайлдер все еще смотрел в лицо своей гостье, когда он
закончил, а она смотрела в его лицо снизу вверх; но когда он произнес последнюю фразу
дрожащим голосом, ее взгляд упал на
этаж. После паузы он заговорил снова, и его голос был полным, округлым и
страстным.

"Они убили ее, мадам, как убили многих других. Как это случилось
они убили женщину, чья смерть наполнила жизнь этого грубого человека
горем и отчаянием, я не знаю. Но они убили ее. Какая-то
кровожадная человеческая рука разрушила план, который заложил сам Всемогущий
. Хотел бы я, чтобы вы слышали, как он сказал: "Она мертва, мальчики, она
мертва; и, клянусь Богом! они убили ее". Звук его агонии заставил бы
найти сердце, которое было предназначено для большего, чем поддерживать твою жизнь с
это избиение. Ты знаешь, что такое убийство? Знаете ли вы разницу
между грубым, глупым, зверским убийством, которое, удовлетворяя свою грубую
жажду крови, продевает свою толстую шею в недоуздок, и более утонченным,
утонченное, бесконечно более жестокое убийство, которое убивает с помощью пыток
жестокость и, таким образом, обхитряет виселицу? Кровопийца - жалкий дурак
с ограниченным разумом и искалеченной душой. Возможно, он получит сполна свое
наказание, когда закон вытянет его бесполезную шею. Но убийца, который
перехитрил закон в своем убийстве, который убивает невинных и
ничего не подозревающий и доверчивый, который превращает дружбу в чашу, из которой пьют яд
, который использует самую отвратительную ложь и предательство, который
спокойно наблюдает за усиливающимися муками своей жертвы, пока яд медленно действует.
- как ты думаешь, какое наказание может постигнуть такого убийцу?
подобное?"

Голос молодого человека стал громким, суровым и угрожающим. Жестокий
эмоции были помешивая его. Всем своим стройным телом, казалось,
расширен. Его лицо раскраснелось, глаза сверкали, пальцы
хватались за невидимые предметы, весь его вид был угрожающим. Его гость,
охваченная благоговением и ужасом, она подняла взгляд на его лицо.

- И кем же совершено такое убийство? - Воскликнул он. - Это совершено тем, кто,
приходя в мир со свежей и совершенной душой из рук Создателя
, намеренно отклоняется от пути природы и
бога природы, разрушает атрибуты, которые образуют нашу единственную связь с небесами
и наша единственная надежда на бессмертие душит все, что могло бы быть полезным в
привнесении света и силы в жизни других, и в бесстыдном
неповиновении явной воле Всемогущего создает ложных богов для поклонения,
жертвует самоуважением ради любви к себе, изгоняет суть жизни и
цепляется за отбросы и барахтается, как свинья, в трясине, которую сам же и создал.
Кровожадный убийца бесконечно лучше этого. У него, по крайней мере, есть
человеческое сердце во всем его диком величии.

"И ради чего совершается такое убийство? Это исходит от карликовой,
искаженной души, намеренно, осознанно, разумно созданной таковой ее
владельцем. Его цель - уничтожить то единственное прикосновение красоты, сладости
и чистоты, которое делает нас похожими на ангелов. Он видит изысканный
цветок; этот цветок должен быть сорван, иначе его красота расцвела бы и
его предназначение исполнилось. Он находит любовь в ее чистом, самый благородный, самый
бескорыстная форма между двумя, которых Бог создал друг за другом для
выполняя свой собственный непостижимый замысел, с помощью лжи и предательства
продолжает убивать одного и разрушать счастье другого. Какое
наказание, мадам, является адекватным для такого убийства? Руки закона
были бы запятнаны удушением такого низкого, такого трусливого убийцы, такого
бесконечно более низкого и подлого, чем самые низкие животные, такого совершенно недостойного
о чести виселицы. Может быть только одно адекватное наказание
и только Всемогущество могло изобрести ад, достаточный для этого.
И чем скорее это наказание наступит, тем скорее свершится месть
Да будет доволен Бог. Какая более высокая обязанность может лежать на смертном, стоящем в
благоговении перед законом своего Создателя, чем привести закон в действие?"

В смятении и ужасе, которые сейчас наполняли ее душу, женщина не могла
ошибиться ни в значении этой угрозы, ни в безумии, которое придало бы ей силу.
сила. Оцепенелый страх, ощущение, что она погружается в бездонную яму
, сковал все ее способности. В безнадежном оцепенении она сидела,
в безмолвном ужасе от удара, который, как она чувствовала, должен был обрушиться. К ее ошеломленному
вниманию, сам мститель стоял перед ней во всем ужасе
разъяренное правосудие, свободное от привязи и бросающееся вперед сломя голову
и непреодолимое желание удовлетворить свою месть. Ей и в голову не приходило, что
смертный может столкнуться с чем-то настолько ужасным, как этот человек, который,
спасший ее от смерти, с бесконечным терпением, нежностью и
бескорыстие возвращало ей здоровье и силу, а теперь
стояло как судья и палач над ее обнаженной, дрожащей, осужденной
душой. Ее глаза были напряжены, губы приоткрыты, она подняла глаза, безмолвная и
неподвижная, на его лицо; и для нее его горящие глаза и напряженное телосложение
наполнил весь мир местью, презрением и смертью.

"Женщина, - воскликнул он, - будь то убийство или юстиции, твоя смерть будет
снять позорное пятно с лица этой прекрасной планеты. Если сможешь,
помирись с Богом, ибо я собираюсь отправить твою проклятую черную душу
туда, где она больше не сможет причинить вреда. С безмерной ненавистью, с
бесконечное омерзение, что я собираюсь убить тебя".

Он схватил ее за плечо, и горячую железную хватку его пальцев разорвал ее
кожи. Он приблизил свое лицо к ее лицу, и она услышала скрежет
его зубов, которые на приоткрытых губах были похожи на клыки обезумевшего зверя.
зверь.

"Гадюка!" он воскликнул: "Ты не имеешь права на жизнь!"

Она увидела его свободной рукой, ища себе горло. Тогда ее усилия были
разблокирован. Она запрокинула голову и изо всех сил закричала,--

"Отец! отец! помоги мне! спаси меня!" Молодой человек отшатнулся, схватился за голову
обеими руками и дико и испуганно огляделся.

- Что это было? - задыхаясь, спросил он. - Ты слышал? Волки приближаются.
Это был вой волчицы!" - Воскликнул я. Волки приближаются. Это был вой волчицы! В полубессознательном образом он
нашел свой путь к задней двери, открыл ее, вышел и запер ее
у него за спиной.




ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


ЕЩЕ выдержки из "Дневника леди":

"Я никогда не могу начать запись в своем дневнике без того, чтобы эта ужасная сцена
не встала между мной и этими страницами. О, это было ужасно, - ужасно!
за пределами всякого понимания! Я не могу поверить, после того как думала об этом снова и снова
в течение этих недель, прошедших с тех пор, как это произошло, что это был
страх смерти, который так напугал меня и, я знаю, сделал из меня старуху
. Нет, этого не могло быть. Это был страх идти вместе с
этим ужасным осуждением на меня. Было ли это справедливо? Было ли это правдой?

"Кажется, он наконец оправился от тревожной депрессии, которая
последовала его вспышка, и это дает мне время подумать, время, чтобы
вспомнить многие обстоятельства, которые в своей слепоте, моей невероятной слепоте
и глупости я упустил из виду. Я принимаю во внимание страшное напряжение,
под которым он так долго страдал. Он деликатный, прекрасно организованный человек.
ему пришлось сделать и вынести больше, чем дюжине сильных мужчин.
он сделал бы и вынес так хорошо и терпеливо.

"Он беспокоился о моем выздоровлении. Затем были
бесконечные обязанности по уходу за мной, думать о тысячах маленьких
вещи, которые должны были рассматриваться и сделал, и что он никогда не забывал ни
пренебречь. Он сделал готовка, стирка, - все это было тяжело
и неприятно для человека. Затем было его постоянное беспокойство
из-за снега; и оно росло с каждым днем на протяжении всей зимы
с возрастающими опасностями и неудобствами; и, кроме того, его
тревога была тяжелым физическим трудом - слишком тяжелым для него, - который он
был вынужден выполнять, чтобы уберечь нашу хижину от погребения и
нас самих от удушения. И, наконец, существовала постоянная
ношение на нем близкого лишения свободы с меня, за кого я знаю, он сейчас
должно быть, очень сильную неприязнь.

"Я убежден, что он был испуг от меня скрыто. В том, что они
связаны с чем-то, от чего открывается задняя дверь, у меня нет никаких
сомнений. Есть несколько причин, по которым я так думаю. Я почти поправилась
теперь, когда я могла бы передвигаться и быть полезной ему, если бы он только сделал
мне костыль, о чем я часто просила его; но он всегда ставил
меня отстранили, сказав, что еще слишком рано для костыля, что мое желание
быть полезным означало бы нанести мне серьезный урон, заставив меня переутомиться,
и что главное, о чем мы оба должны были подумать, это как можно быстрее восстановить мои
силы, и наш побег на снегоступах, которые он
сделаю это, как только смогу ходить. Все это звучало очень
правдоподобно, но мне кажется, что здравый смысл подсказал бы мне, что я должен
немного потренироваться. Несмотря на мои обретя плоть моя, я
как слаб, как младенец. Зная, что он хороший врач, я сомневаюсь в его
искренность о костыль. Я считаю, что истинная правда заключается в том, что он боится
Я бы попытался проникнуть в его заветную тайну, если бы мог быть поблизости.

"Я знаю, что он хранит провизию в том месте, куда ведет задняя
дверь, и что этот факт, кажется, дает ему достаточное оправдание для того, чтобы
ходить туда так часто, - тем более что он там готовит; и что
это еще одно странное обстоятельство. В течение нескольких недель после того, как меня впервые привели в хижину
он готовил еду здесь на широком очаге; но через некоторое время
он делал это в задней комнате, объясняя, что запахи из
приготовление пищи не шло мне на пользу, и это было неудобно для него
готовить перед открытым камином. Я возразила, что не возражаю против
неприятных запахов, и он ответил, что я, по крайней мере, позабочусь о его комфорте.

- И еще одно: он уже очень, очень давно не ел со мной. Его
первоначальный план состоял в том, чтобы приготовить мне ужин, прислуживать мне, пока я не закончу,
а затем съесть свой за маленьким столиком в углу у камина. Я не заметил
в течение некоторого времени, что он перестал есть таким образом, и что
он принимал пищу в задней квартире. Он всегда говорит об этом как о
"квартире", а не как о комнате. Интересно, почему. Я уже несколько часов не сплю.
долгое время теперь, и не нуждаются в его помощи, после того как он принес
мне мою еду. Было бы гораздо приятнее, если он будет сидеть на маленькой
стол и поешь со мной. Неужели его неприязнь ко мне настолько глубока, что он не может есть
со мной? При всем моем здравомыслии я допустил такое положение вещей
! И мы оба страдаем от этого.

"Это не удивительно, с учетом всех этих вещей беспокоило его, что он имеет
так изменилась с тех пор я пришел. Он такой же безупречно опрятный, как всегда, и благодаря ему
эта бедная маленькая хижина сияет, но он заметно изменился с тех пор, как я
наступил. Это происходило так постепенно, что я не замечал этого, пока моя слепота
уже не могла помешать мне увидеть это. Он был стройным и
очевидно, не сильным, когда я пришел, но он превратился в тень, и его
впалые щеки и ввалившиеся глаза огорчают меня. Когда он возвращается сейчас
после борьбы со снегом, - потому что он не должен похоронить нас, и нам нужны
свет и воздух, а верх дымохода должен быть чистым, - его
слабость и истощение, хотя он так старается скрыть их,
ужасно видеть.

"И теперь меня охватил сильный страх. Он заключается в том, что в любой момент он может
выдержит и сдохнет. Жаль, что я не написал, что лучше бы я никогда не
думал об этом. О, если бы мой отец только пришел! Что может быть учета
его? Разве я не знаю, что он любит меня больше всего на свете
? Разве я не все, что у него есть, чтобы любить и за что цепляться? Я не могу, не могу,
понять этого. Доктор Малбоун говорит, что с моей стороны неразумно ожидать моего
отца, и что если бы он приложил усилия, чтобы связаться со мной сейчас, это было бы
подвергаться слишком большому риску для собственной жизни. Он пытается уверить меня, что мой
отец будет регулироваться исключительно советам людей, которые знают,
горы, и что они удержат его от любой подобной попытки.
Поскольку они не осмелились бы сделать это сами. Все это может быть
правдой, но мне трудно в это поверить. Если бы я только мог получить от него хоть слово
, это придало бы мне больше сил, чтобы вынести ужасы
моей ситуации. Но почему я должен жаловаться, когда доктор Малбоун переносит все это
так терпеливо, так мило, так жизнерадостно?

"И все же эта ужасная картина убийства постоянно стоит между мной и этими страницами
. Думаю, теперь я могу понять, почему мужчины иногда убивают женщин.
Почему мужчины и женщины должны быть такими разными? Почему для них должно быть невозможно
понять друг друга? Это было Убийство, которое я видел стоящим
передо мной - и ужасная картина убийства, как он ее нарисовал, с
мной в роли убийцы - мной в роли убийцы! - и Убийство во плоти, как он
стоял, готовый задушить меня. О, невероятная свирепость этого человека, его
ужасная, дикая дикость, ужасная темная и низменная сторона
его странно сложного характера! Все это время я принимал его за
малодушного молокососа, младенца, старую женщину, слабое ничтожество; и сразу
он сбросил свою внешнюю оболочку и предстал Мужчиной, ужасным, диким,
жестоким, подавляющим, великолепным, замечательным! Чего стоит мое суждение
после этого? И я был так горд своим пониманием мужчин!

"Почему он не убил меня? Это мой крик остановил его; но почему он должен был это сделать?
Это? Это мой призыв о помощи привел его в чувство? Я думаю
так. Это затронуло то внутри него, что было таким остро бдительным, таким
неослабно бдительным с тех пор, как я попала под его опеку. Но что
он имел в виду под воем волчицы? И что он имел в виду, говоря
что пришли волки? Несколько раз после той ужасной сцены
он будил меня по ночам стонами и вскриками во сне
"Волчица?" Я знаю, в этих вещах есть смысл. Почему
он ничего не объясняет? И почему я допустила отчуждение между нами
это лишает меня возможности добиваться его доверия? Уже слишком поздно
теперь?

"О, ужасные минуты, бесконечные часы, которые прошли после того, как он
покинул хижину через заднюю дверь! Сначала я каждую секунду ожидал, что
он вернется и убьет меня. Есть ли у него винтовка, револьвер, нож,
или дубинка, или же он придет с теми ужасными длинными пальцами зацепил
когти, чтобы закрепить на горле? И все же, каким-то образом, я чувствовала себя в безопасности; Я
чувствовала, что его прежняя настороженность и заботливость вернулись.

Как только я смогла преодолеть полубессознательное состояние, в которое повергла меня его вспышка гнева,
Я поплелась к задней двери, намереваясь забаррикадироваться
от него. Усилие было чрезвычайно болезненным и изматывающим, и
принесло мне большие страдания в течение недели после этого. Но мои страдания
ума и духа были настолько сильнее, что я мог вынести те
плоть. Когда я дополз до двери и пытался перетащить окно
против него, я услышал что-то остановило меня. Я не уверен, что это
было что-то настоящее. В моих ушах раздавалось громкое пение от ужасного
испуга, который я испытал, и то, что я услышал, возможно, было именно этим, сделанным
, казалось бы, связным моим перенапряженным воображением. То, что я услышала, звучало
как далекие, душили, ужасно штаммов К. Сен-Санса 'танец
Смерть играет на скрипке. Но как бы дико и ужасно это ни звучало, это
стало залогом моей безопасности. Убийство не может сопровождаться музыкой.

Я отодвинулся и с большим усилием взобрался на кровать, где
Я долго лежал в полном изнеможении. Время не имело для меня значения.
Тупая, массивная, неосязаемая тяжесть, казалось, давила на меня, и я
жаждал - о, как я жаждал! - человеческого сочувствия.

"Когда он вернулся, в хижине было темно. Мы очень экономили на свечах
Доктор Малбоун объяснил, что они на исходе; поэтому
по вечерам у нас обычно горел только камин. Представляется
обильный запас дров в задней части квартиры, а некоторые из них были
смолянистая сосна, от которой исходило прекрасное пламя. Когда он вернулся, огонь
уже догорел. Я не почувствовала страха, когда услышала, как он вошел. По
нетвердости его движений я понял, что он слаб и болен, но первый же
звук его голоса, когда он с тревогой позвал меня, был совершенно обнадеживающим.

"Я лежу на кровати", - ответил я.

"Он ощупью добрался до кровати, опустился на колени и спрятал лицо в ладонях.
руки на покрывале. И затем - я говорю это просто как должное, просто
как простую правду - он совершил самый мужественный поступок, который когда-либо совершал мужчина. Он
поднял голову и с достоинством и смирением сказал,--

"Я совершил самую трусливую, самую жестокую вещь, на которую способен мужчина
. Ты простишь меня? Ты можешь простить меня?

Я протянула руку, чтобы остановить его, потому что это было ужасно, что мужчина может быть
таким смиренным и сломленным; но он взял мою руку обеими руками и не отпускал ее.

"Ты сможешь? Ты сможешь? он умолял.

"Это был единственный раз, когда его прикосновения были другими, чем в холода и
поверхностное врача, и ... я чувствую себя не стыдно писать это ...
был первый раз в моей жизни, что прикосновение мужской руки были так
успокаивает. На мгновение показалось , что его руку просунули сквозь
стена, которая до сих пор так сильно разделяла нас.

"Ты не был тем, кто виноват", - сказал я. "Я один был виноват".

"Нет, нет!" - горячо запротестовал он. "Какая провокация под небом может
оправдать такое поведение, как мое?"

"Я прощу тебя, - сказал я, - при одном условии".

"И это..."

"Ты, в свою очередь, прощаешь меня".

"Очень медленно, как только я это сказала, давление, с которым он
держал мою руку, начало ослабевать. Что это значило, и почему он
хранил молчание, и почему боль прокралась в мое сердце? Не мог
он был таким же великодушным, как я? Неужели я все-таки переоценил его?

"Это было ужасно!" - прошептал он. - Согласно всем обязательствам, возложенным на
мужчину, я должен был быть добр к тебе. Ты был моим гостем, а также моим
пациентом. Ты был калекой, беспомощным и неспособным защитить себя.
Ты женщина, которая хочет каждый человек, по праву свой секс, для
комфорт и защиту. Я был человеком, благодаря вам, потому что вы были
женщина, все для комфорта и защиты, что каждый мужчина обязан каждый
женщина. Все эти обязательства, я ее вон на попрание людям'.

"Почему он так задел наше примирение? Если бы он этого не сделал
так невинно, так непреднамеренно, это не причинило бы такой боли. Я
очень медленно убрала свою руку из его; он даже не попытался удержать ее.
Он больше не просил меня простить его и не предлагал мне своего
прощения. Пролом в стене был закрыт, и шлагбаум стоял
цел и неприступен между нами.

"В настоящее время он встал и разжег костер и приготовил мне что-нибудь поесть;
но у меня не было аппетита. Потом он обнаружил, что у меня поднялась температура, и он был очень взволнован.
расстроен. Был только один утешительный штрих сочувствия, когда он сказал
мне,--

"Ты рыдала все время, пока я разводил огонь и готовил тебе
ужин. Я обещаю больше не пугать и не расстраивать тебя.

"Откуда он знал, что я была рыдать, когда я приняла столько боли
чтобы скрыть это и я мог бы догадаться, что его настороженность по
мое благосостояние настолько острым, так unrelaxing, что ничто не влияет на меня можно
скрыт от него.

"Я был прикован к постели неделю, и сильно пострадал и в разуме, и
тело. Я обидел свою искалеченную ногу, и что мой врач
встревоженный. За все это время мне, настолько пропитанной
эгоизм присущ мне по натуре, и в голову не приходило, что он перенес очень серьезное нервное потрясение
от вспышки безумной страсти, и это только ценой огромных усилий
держался ли он для того, чтобы снова поставить меня на путь выздоровления? Осознание истины
пришло, когда моя очередь страдать миновала. Едва он усадил меня поудобнее
на стул, как мертвенная бледность исказила его лицо.
он, пошатываясь, добрался до кровати и упал на нее в обмороке, все еще не придя в себя.
вдумчивость в словах, когда он пошатнулся,--

"Я ... немного... устал ... и хочу спать. Я... совершенно... здоров. Не испытываю
никакого ... беспокойства".

"За исключением его слабого, прерывистого дыхания, он часами лежал как мертвый;
и тогда я более полно, чем когда-либо, осознал тяжесть ужасного бремени,
которое легло на него моим присутствием. Я знаю, что убиваю его. О Боже!
неужели я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему, облегчить ему жизнь?
Что я такого сделала, что это ужасное проклятие должно было пасть на меня?

"Самая замечательная из всех странных вещей, которые я видел и
узнал в этом ужасном заключении, - это его доброта ко мне
не претерпел ни малейших изменений. Он по-прежнему воплощение
вдумчивости, бдительности, бескорыстия, и все же он осудил меня
мне в лицо как----

"Еще одна вещь, которую я обнаружил: все мои тренировки в области
сообразительности здесь ни к чему. Он всегда избегает начала любого разговора.
разговор на другие темы, кроме тех, которые находятся непосредственно рядом с нами.
Поэтому она требует огромных усилий с моей стороны-и я думаю, что я заслуживаю
некоторые похвала для него-чтобы втянуть его в обсуждение общих вопросов.
В этих дискуссиях он никогда не продвигает свое мнение, если он подозревает, что я
у него есть противоположный взгляд, и он никогда не выступает против меня и не противоречит мне; но я не могу
избавиться от ощущения, что его взгляды намного шире и глубже моих,
настолько мудрее, настолько милосерднее, настолько ближе к тому, что он называет
"великим сердцем человечества", что заставляет меня казаться мелкой и подлой. Я
действительно так? Я стараюсь не быть.

"С неописуемым тактом и деликатностью он держит меня на бесконечном расстоянии
, и я не смогла найти способ преодолеть огромную
пропасть.... В конце концов, зачем мне пытаться? Если он презирает меня, я ничего не могу с этим поделать
. Этому жалкому положению, в которое я попал, когда-нибудь придет конец.
время; и когда я снова буду свободна и окажусь в своем собственном мире, я покажу ему ту
благодарность, которую я чувствую. Позволит ли он мне?...

"Что во мне такого отталкивающего? Почему ко мне должны относиться как к гадюке
? И почему из всех людей, которых я знаю, - людей, которых я мог
ручка, как замазка-это безвестной глуши доктор полностью баррикадируется
от меня, по-прежнему совершенно неприступной, позорит и унижает меня
завуалированной жалости, и не чувствует малейшее прикосновение силы, что я
знаешь себя? Мое лицо уродливое? Мои манеры грубые? Мой голос
репеллент? Где мои запасы женского такта, которые я успешно использовала
в прошлом? Почему мне совершенно не удается произвести на него впечатление?
у него есть хоть одна замечательная черта, хоть одно изящество во внешности,
манеры или характер?

"Трудно все это выносить. Я стараюсь быть храброй, сильной и жизнерадостной,
как и он всегда; но такова природа человека - возмущаться его обращением, и это
жестоко с его стороны держать меня в таком положении. Это первый раз в
моей жизни, когда я оказался в невыгодном положении.

"Я полагаю, что он испытал какое-то большое горе. Действительно, он так сказал
в его вспышке гнева. Его недоверие ко мне, кажется, указывает на его характер. Он
вероятно, отдал какой-нибудь бессердечной женщине всю свою любовь, всю свою душу, а
она посмеялась над ним и бросила его. Что бы идти тяжело с человеком
своего рода. Не может быть никакого другого объяснения, и теперь я страдалец
для женщины грех: он думает, что все женщины, как она.

"Я напишу этот обет, так что я часто обращаются к нему, и укрепи мою
цели чтения:

"Я заставлю этого человека, как меня. Я разрушу стену, которую он воздвиг
между нами. Я использую все ресурсы, чтобы поставить его на ноги.
Я заставлю его ценить меня. Я заставлю его нуждаться во мне. Я заставлю его
хотеть меня.

"Это моя клятва".

На этом заканчиваются, опять же пока, эти выдержки из дневника леди.




ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Суровость зимы не ослабевала. Были промежутки, когда
не дул ветер и не падал снег; но не было ни теплых
ветров, ни солнечного света, чтобы растопить снег, глубина которого неуклонно росла
и усугубляла непроходимость дорог. День за днем, неделя за неделей
неделя за неделей, месяц за месяцем он укреплял решетки тюрьмы, удерживающие
две несчастные души.

С затянувшейся и усиливающейся суровостью зимы становилось все тяжелее и тяжелее
тюремные условия становились все суровее. Сила духа Уайлдера
начала ослабевать; и хотя его справедливую подопечную огорчало видеть, как
он страдает, ее сердце согревало осознание того, что день ее триумфа настал.
близился день, когда она будет служить ему так же нежно, так же бескорыстно,
так же верно, как он служил ей. Было бы сладко чувствовать его рядом с собой
беспомощным, чувствовать, что он опирается на нее, нуждается в ней, желает ее.

Ее поведение сильно изменилось после ужасной сцены в
что ее жизнь была под угрозой. Ее стойкость, ее самодостаточность, ее
агрессивность, ее снисходительность, все уже ушли, и она родила сама
к своему спасителю, как мать, и сестра, и подруга. Бесчисленными мелочами
она избавляла его от неприятностей, отказывая себе, и делала это так
тактично, что он никогда не заподозрил обмана. Под влиянием
этого он, наконец, сделал ей костыль, который, хотя и был грубым и
неудобным, она объявила чудом легкости. Она верила, что
отдавая его ей, он выразил больше доверия к ней, чем испытывал раньше
.

Ее внедрение в схему их жизни привело к изменениям, которые
удивили и порадовали его. Несмотря на его огорченные протесты, она
произвела капитальный ремонт в его скудном гардеробе и с искусным мастерством привела каждую
вещь в идеальный порядок. Ее мастерство и изобретательность нашли применение во многих других областях
, так что вскоре хижина приобрела вид, сильно отличающийся от
того, который она нашла, когда приехала сюда. Небольшие штрихи придают воздуху
благодать и ощущение уюта, что место не ложится раньше.

Она избавляла его от всех обязанностей по уходу за ней, за исключением
готовить; это была обязанность, которую он выполнял с непоколебимым упрямством.
И она не могла всеми своими уловками и уговорами заставить его
обедать с ней. Она придумала множество теорий, объясняющих его поведение
в этом конкретном случае. Наконец, она остановилась на этой: он предпочитал
выполнять роль слуги; как таковой, он должен был раздельно принимать пищу. Но
почему он сделал такой выбор? Было ли это потому, что он считал это более безопасным путем
для них обоих? Было ли это потому, что он хотел дисциплинировать ее, ставя
ее выше себя, когда по очевидному праву они были равны? Предположение было
бесполезно; она была вынуждена признать тот факт, что она и сделала со всеми
Грейс по ее приказу.

Он похудел до истощения. Его руки были как у скелета
накрыли плотно с кожей. Его щеки сильно ввалились, а натянутая
кожа на скулах была мелово-белой. Но глаза были самой
запоминающейся чертой его лица. Казалось, они постоянно искали что-то,
что не могло быть найдено, и демонстрировали смертельный страх перед катастрофой,
которая не подавала никаких признаков ее неминуемости. В их непроницаемых глубинах
она воображала, что видит все тайны, все страхи, все тревоги.

И все же, хотя он был очень слаб, он стойко и бодро выполнял свои обязанности.
Нужно было бороться со снегом. Нужно было поддерживать огонь, потому что
стоял сильный холод. Там было приготовить.

Неудобно как ее кровать была, она знала, что это был роскошный, в
сравнение с тонким слоем покрывали пол из камней и земли, на которой
он спал. В этот раз пришел, чтобы преследовать ее постоянно, и она обдумывала
каждый мыслимые план, чтобы сделать его более комфортным. Сначала это была она
твердое намерение заставить его лечь в постель, пока она спала на полу;
но она знала, что делать это предложение бесполезно; поэтому она
была вынуждена отказаться от идеи, какой бы дорогой она ни была для нее, и какой бы счастливой ни сделало ее ее принятие
. Вместо этого она сделала все, что могла, чтобы сделать
его тюфяк удобным. Ее изобретательность так сильно изменила ситуацию, что
его благодарность тронула ее.

Однажды она обнаружила, что он испытывает мучительную боль. Пытка была настолько сильной
, что сломила его железную стойкость и исказила его лицо. Она мгновенно оказалась
рядом с ним, ее рука лежала на его плече, а на лице было выражение
задумчивой тревоги.

- В чем дело, друг мой? - спросила она самым нежным голосом.

С жалким усилием овладев собой, он заявил, что это была всего лишь
пустяковая и преходящая боль, и что она быстро проходит. Она опустилась на колени
рядом с ним и с тревогой заглянула ему в лицо. Ее заботливость очевидно
увеличило его страдания, но она была полна решимости принять бой после
и есть.

"Скажи мне, что это, мой друг", - она умоляла.

Это был второй раз, когда она назвала его "мой друг".

- Это всего лишь ревматизм, - сказал он несколько нетерпеливо и сделал
мягкую попытку оттолкнуть ее. Но она настаивала.

"Это не пустяк, - сказала она, - потому что твои силы значительно уменьшились".
"Где боль?" - спросила она. "Где боль?"

"О, я не знаю; ты только все усложняешь для меня!" - раздраженно воскликнул он.
- я не знаю.

Великая радость наполнила ее сердце, ибо она знала, что он уступает,
и что ее забота ускоряет его падение.

"Нет, - сказала она, - я сделаю так, чтобы ты выздоровел. Где у тебя болит? На его лице отразилось
радостное колебание.

- Где у тебя болит? - повторила она. - Это мое право знать, а твой долг
сказать мне.

- В моей... - сказал он, задыхаясь, - в моей груди.

Она встала и подошла к кровати, которую приготовила для него. Когда он увидел
, каковы были ее намерения, он с большим усилием поднялся на ноги. Прежде чем
она смогла догадаться о его намерениях или остановить его, он подошел к задней двери,
поспешно открыл ее и, сказав: "Я вернусь через минуту", вышел
и закрыл ее за собой. Она стояла, пораженная аккуратностью, с которой
он поставил ее в тупик, и беспокоилась за его безопасность. Но он обещал
вернуться немедленно, и она знала, что он вернется, если сможет. К ее великому
облегчение вскоре он вернулся, неся какие-то галеты и несколько банок
провизия. Когда он вошел внутрь и запер дверь, он уронил жестянку,
и прежде чем она успела прийти ему на помощь, он упал, пытаясь
поднять ее. Она подняла его на ноги и была поражена, обнаружив,
насколько она сильнее его, и все же она считала себя очень
слабой. Она посадила его на край кровати и стал снимать его
обувь.

"Нет, нет!" - воскликнул он; "вы не должны этого делать".

Но она продолжала, и ей это удалось, и она положила его на кровать и укрыла его
одеялом.

"Теперь, - сказала она, - скажи мне, что тебе дать".

Он так и сделал, и он дал ей бесконечное удовлетворение его взять
лекарство из ее рук. Только его боль расслабились, и он заснул тяжелым
сон.

Пока она смотрела на него, как мать на своего спящего первенца, ее
душа согрелась и расширилась, и единственным ее робким сожалением было то, что его голова
не покоилась у нее на груди. Но ее ждали дела. Она собрала
лишнюю золу из очага. Она разожгла огонь дровами,
которые он накануне вечером сложил у камина. Она насыпала снега
в сосуд, чтобы нагреть воду. Она убрала его тюфяк. Она приготовилась
сделать чай, как только вода должна быть теплой. При выполнении этих
и другие мелкие задачи, она была очень счастлива, и впервые с
она вошла в хижину, она тихо пела. Работа была нелегкой, потому что у нее
было мало сил, так как она так долго не привыкала к физическим упражнениям, и ее хромота
и костыль сильно мешали.

Одно жало болело не переставая. Она подумала, что ее хозяин решил
лечь в постель по ее настоянию и что он принес
провизию из задней комнаты, чтобы она могла приготовить еду во время
его беспомощность; но это было потому, что он не доверил ей самой добыть
провизию, - сделала для нее ненужным входить в
запретную комнату. Так же, как могла она старалась быть щедрой; она
пытался думать, что человек так добр, так заботлив, так уважительно, должны
есть лучшие причины держать ее в эту комнату. Если так, то она
не имела права ожидать от него доверия. Но почему он не дал ей никаких
объяснений? Почему он не должен доверять ей до такой степени? Это был тот самый
укол, который причинил боль.

В каком - то смутном смысле она верила , что ему нужно что - то положить на грудь
из-за боли, которую он перенес там.

У нее было сильное желание сделать что-нибудь для него. Она подумала, что
салфетки, пропитанные мазью, пойдут ему на пользу. С большим
осторожно, чтобы не разбудить его, она открыла одежды, закрывающей его
грудь. Он по-прежнему спал крепко, ибо лекарство, которое он принял
нес элемент снотворным. Когда она обнажила его грудь и увидела
ужасающее истощение его тела, она быстро укрыла его, упала ниц.
Уткнувшись лицом в пол, она зарыдала.

День клонился к вечеру, но он все еще спал. Теперь ее единственной надеждой было , что он так и сделает
спи до поздней ночи, потому что для этого ей пришлось бы спать на тюфяке
перед очагом. У нее была еще одна драгоценная надежда, и она заключалась в том, что они
наконец-то поужинают вместе; но она предпочла бы, чтобы он поспал;
поэтому ближе к вечеру она приготовила простой ужин и съела свою порцию в одиночестве, и
держал его наготове до его пробуждения.

Она, удивляясь, что там было так много сделать за столь малое место, и что
день-самая сладкая, по ее мнению, из всех дней ее жизни ... было
так быстро пролетело. Через короткие промежутки времени она склонялась над ним и прислушивалась
к его короткому, прерывистому дыханию; или она нежно клала свою прохладную
ладонь на его горячий лоб или держала одну из его горящих рук в своих,
а затем прижимала ее к своей щеке. Казалось невероятно чудесным, что
сильный мужчина, сильный только духом, лежит сейчас такой беспомощный
как младенец, полностью зависящий от нее.

Временами он становился беспокойным и неразборчиво разговаривал во сне; она
немедленно оказывалась рядом, чтобы успокоить его, положив свою прохладную, мягкую руку на
его лицо; и когда она увидела, что это всегда успокаивало его, она вздохнула от
сладкая боль, наполнившая ее грудь. Однажды, когда он, казалось, был на грани
пробуждения, она подсунула руку ему под голову и дала еще немного
лекарства, которое он принял без сопротивления и снова заснул. Ночь
носила, она сделала себя несчастной, пытаясь выбрать между сидит
у его постели и смотрел, и страдания, трудности, которые он
нести так долго спишь на поддоне. Пока она терзалась в догадках
из-за этого спора возникло другое неотложное дело. У ее хозяина было
в обычае каждый вечер приносить запас дров. То, что у него было
принесенный накануне вечером, теперь был исчерпан, и требовалось еще. Как
она могла его достать. Она знала, что он запер заднюю дверь и положил
ключ в определенный карман. Она знала, что не сможет добыть дрова
без ключа. Запас топлива был одной из мер предосторожности, о которой он
забыл, когда приносил запас провизии.

Он погрузился в глубокий сон. Она могла бы достать ключ и таким образом обеспечить себя
дровами на ночь. Но правильно ли это будет? Если огонь
погаснет, холод будет сильным и может оказаться смертельным для него. Если
она должна входить в запретную комнату, что бы принимать несправедливое
преимущество своей беспомощности? Это была трудная проблема, но в итоге
ее чувство долга перевесило ее чувство деликатности. С наибольшей
осторожно она сунула руку в карман и закрепляется ключом. С
не меньшими предосторожностями она подошла к двери и отпер ее.

Тогда великий страх напал на нее. То, что находилось за дверью? Может это не
быть определенная опасность того, что только ее хозяин мог спокойно лица? Если да, то что мог
это возможно?... Это было разумно иметь при себе свечу; но обыске удалось обнаружить
один. Она достала из камина маленький факел и осторожно открыла
дверь.

К ее удивлению, не обнаружилось никакой комнаты, а просто обнесенный стеной проход с крышей.
В дальнем конце был проход, закрытый дверью. Внутри был сложен
запас дров; больше ничего не было. Это было очень неудобно для молодежи
женщина, носить с собой костыль, факел и дерево все в голове;
необходимо отказаться от факела. Она отнесла его обратно к камину,
и снова вышла в коридор, свободной рукой подбросила немного дров и
направилась обратно. Делая это, она увидела, что ее хозяин сел и пристально смотрит на нее.
в ужасе уставился на нее. Это так напугало ее, что она выронила полено,
закричала и в обмороке упала на пол.

Когда она пришла в сознание, то обнаружила, что лежит на кровати, а ее хозяин
наблюдает за ней рядом. На его лице было прежнее командное выражение,
старая завеса, которая висела между ней и его доверием; и таким образом, ее славный
день подошел к бесславному концу, и ее дух был почти сломлен.
Ее хозяин пришел в меру,--достаточно для него, чтобы продолжить
командованием своего дома. Без вопросов, без объяснений были
дано. Он с благодарностью поблагодарил ее за доброту к нему, и таким образом ее
недолгому счастью пришел конец. Старые круглые труда, ожидания,
надеясь, страдания, лишения свободы, был взят снова.




ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Несколько дней спустя они сидели перед камином в тишине.
У молодой женщины вошло в привычку изучать каждый взгляд
и движение своего хозяина; предвосхищать его при выполнении
домашних обязанностей; обеспечивать ему любой комфорт, который только возможен в доме.
скудные ресурсы хижины позволяли; и наблюдать со странным
получаю удовольствие от неуклонного крушения его воли и мужества. Она поняла
что его недавний приступ, хотя и так быстро преодоленный, был предупреждением о
его приближающемся полном крахе; и она верила, что только тогда, когда это
произойдет, она сможет надеяться с сочувствием и тщательным уходом спасти
его. Она приветствовала угрюмость, которая овладевала им, его растущую
неспособность изучить каждое ее желание и его случайные впадения в
раздражительное отношение к ней. Это льстило ее к нему постепенно
ослабить железную маску, которую он носил так долго. Наиболее значительные из всех
его симптомами были галлюцинации, которые начали посещать его. Временами он
вскакивал в сильной тревоге и шептал: "Ты слышал вой
волков?" На других он будет старт в сигнализации, чтобы противостоять мнимой
нападение на задней двери. Прикосновение ее за руку, нежным, твердое слово,
мгновенно успокоить его, и тогда он будет выглядеть глупо и стыдно.

В тот день, когда они сидели у камина, дело приняло новый и странный оборот
. Он внезапно сказал,--

"Послушай!"

Она была так поглощена наблюдением за ним и так ждала непредсказуемого
вести от него, что она совсем не думала о возможной опасности
от внешнего источника. Для тоскливых месяцев она ждала в этой небольшой
тюрьме, и больше не прислушивались к любой шум снаружи. Молодой человек
развалился в безнадежной лени, но теперь он сел прямо, каждый нерв,
мускул и способность к действию были в необычайном напряжении.

"Это приближается!" он закричал. - Я ждал этого каждый день.
Приезжайте ... скорее, ради Бога!

Сказав это, он схватил ее за руку и с яростным рвением и
неожиданной силой потащил к задней двери, не дав ей времени
схватить ее костыль. Он отпер дверь и распахнул ее, но прежде, чем
он успел открыть дверь в дальнем конце коридора, она услышала
тяжелый рев и почувствовала, как задрожала огромная гора. Совершенно не понимая
значения всего этого, но видя, что ее хозяином движет разумная
цель, и чувствуя глубокую уверенность и комфорт в защите
, которой он окружал ее, она полностью подчинила себя его воле.
руководство.

Задняя дверь открылась, и они вошли в темное, холодное помещение. С
каждым мгновением рев усиливался, и дрожь горы усиливалась.
дополненный. Затем раздался ужасающий, ошеломляющий грохот, и катаклизм
постепенно затих в тишине, оставив после себя непроницаемую, гнетущую
черноту.

Двое заключенных стояли в напряженном молчании, плотно держали в каждой
руки друга. Молодая женщина не задавал никаких вопросов; ее чувство безопасности
и уюта в руках этого мужчины наполнился хотите ее час.
Она смутно чувствовала, что на их долю выпало нечто более ужасное, чем все их прошлые несчастья
; но это чувство не принесло холода в ту
сильную теплую кровь, которая ритмично пульсировала в ее сердце. Она была в
смирилась со своей судьбой. Если это была смерть, то это была смерть для них обоих, это
была смерть для него.

Ее острое сочувствие делало ее чрезвычайно внимательной к каждому знаку, который он подавал
; и таким образом, она приняла, без удивления или смятения,
осознание того, что он не сплачивался, а, напротив, был
тонущие под безымянным ударом, который обрушился на них. Это было не
беспокойство за это, а за него, которое теперь придавало ей все сознательные качества
удвоенную бдительность. Его хватка на ее затягивают, и таким образом она
знал, что он ощущал потребность в ней и цепляются за нее. Он задрожал
в каждом члене, и покачнулась, когда он встал. Без особых усилий она опустила
его на землю, где, опустившись на колени рядом с ним и взяв его за руки, она
тихо проговорила,--

"Мой друг, мы вместе, и пока все время пребывания
других, мы должны иметь силы и мужество для всех вещей. А теперь скажи
что я могу для тебя сделать".Она знала, что под давлением его рука на ее
что ее слова нашли добрую почву. Она нежно прижала ее преимущество.
"Скажи мне, что я могу для тебя сделать. Ты слаб. Ты знаешь, какой я сильный и
здоровый и желающий; тогда представь, сколько удовольствия это доставило бы
я помогу тебе! Тебе нужен стимулятор. Есть ли он в каюте? Скажи мне,
где он, и я принесу его.

"Вы добры", - сказал он дрожащим голосом.

"Но ты знаешь, что произошло?" Задавая этот вопрос, он поднялся.
приняв сидячее положение, она помогла ему.

"Нет, - спокойно ответила она, - но что бы ни случилось, мы
вместе, и поэтому у нас есть силы и мужество для этого".

"Ах, - безнадежно сказал он, - но это конец! Лавина погребла под собой
нас, и хижина разрушена!"

Каким бы ужасным ни было это заявление, оно не оказало ослабляющего эффекта на его спутника
.

"Это все?" - весело спросила она. "Но лавины тают, и мы
есть друг у друга. И если дело дойдет до самого худшего, мы все равно будем вместе.
друг у друга. Помимо друг друга, у нас есть жизнь, а с жизнью всегда есть
надежда, всегда есть долг надеяться. Если мы оставляем надежду, забывается сама жизнь
".

Это работает как хорошее вино в его жилах; но она знала, что кстати в
что он еще цеплялся за нее, по-видимому опасаясь, что она бросит его
на мгновение, что страшный неизвестные вещи сидели на нем. Она терпеливо ждала,
когда он раскроет это. Она знала, что шок от
катастрофа полностью прояснила его разум, и старые страхи, которые
он скрывал от нее, подействовали на него с новой силой.
Он по-прежнему хранил молчание.

"Знаешь ли ты, - сказала она наконец, - что я рада, что лавина сошла
? Теперь я понимаю страх перед каким-то ужасным происшествием, который
преследовал тебя. Что ж, это случилось, и мы все еще живы; и это даже лучше.
более того, мы есть друг у друга. Подумайте, насколько это могло бы быть ужаснее
! Предположим, что это произошло, когда вы были снаружи, и унесло
вас прочь. Предположим, что это раздавило нас в хижине. Но мы здесь,
в целости и сохранности, и счастливы друг в присутствии друга.... А я
думаю о другом. Снег давно перестал падать. В последнее время у нас
дул теплый ветер и немного шел дождь. Это должно означать, мой друг, что
худшее позади. И не означает ли это, что дождь размягчил снег
и разрыхлил его, чтобы вызвать эту лавину?"

Внезапная сила, удивленный, радостный, были в давление, которое он
сейчас подала ей руку.

"Это правда, это правда!" - тихо воскликнул он.

"Затем, - продолжала она, - зима нанесла свой последний удар, и наш
освобождение близко; ибо дожди, вызвавшие сход лавины, растопят
снег, которым она нас засыпала, а также снег, который закрыл
дороги. Мне кажется, что произошло лучшее из всего возможного
.

- Я об этом не подумал! - воскликнул он с детским пылом, который
заставил ее сердце затрепетать.

"Кроме того, - продолжила она, - откуда вы знаете, что хижина разрушена?
Давайте пойдем и посмотрим".

Ее мягкая сила и мужество, кажущаяся здравость ее рассуждений,
и ее решимость не смотреть мрачно на их состояние, пробудили
его, не давая ему осознать свою слабость. Ее предположение о том, что
хижина, возможно, не была разрушена, подстегнуло его притупленное и
ошеломленное восприятие.

"Это правда, - весело сказал он. - Пойдем посмотрим".

Все еще тесно прижимаясь друг к другу, они нащупали в темноте
дверь.

"У вас совпадает, не так ли?" спросила она.

"Да", ответил он, в смущении, "но мы можем найти дверь без
света".

Что было не так просто. Впервые, теперь, когда ужасы
момент был упущен, молодая женщина кормила грудью счастье, что она
никто не знал об этом в течение всех тоскливых недель их заключения, за исключением
одного раза, во время его болезни, когда она длилась совсем недолго.

Чувствуя себя такой довольной, она вдруг подумала, что наконец-то попала в
запретную комнату, где, как она верила, хранилась какая-то страшная тайна
, скрытая от нее. Их голоса долгое время были приглушены в тесноте
хижины. Контраст, который она теперь обнаружила, был поразительным; и все же ее мысли
возможно, и не вернулись бы к тому факту, что она наконец-то оказалась в присутствии
тайны, если бы смущенный отказ Уайлдера зажечь свет
это вновь разожгло ее интерес. Первое, что она
заметила в том направлении, был необычный резонанс их голосов, как будто они находились
в месте, размер которого был чуть меньше мощности эха. Более того, здесь
было холодно, хотя и близко не так, как снаружи; и она услышала
музыкальный звон капающей и текущей воды.

Уайлдер, очевидно, потерял всякое представление о направлении. Цепляясь за
свою спутницу, когда он шел ощупью, он очень старался уберечь ее от
спотыкания и столкновений. Его свободная рука (другой рукой он обнимал ее
талия) была расширена. С большим трудом, увеличенным его рвением,
он, наконец, сориентировался и направился к двери. Медленно и
осторожно они продвигались по проходу, а затем, к своему великому
облегчению, вошли в саму хижину. Его они нашли неповрежденным, но закопченным и
совершенно темным - лавина завалила дымоход и закрыла
свет из окна. С помощью спичек они обнаружили, что окно
не было разбито и что внешняя стена дома не выдержала
давления снега. Однако, в свойственной ему манере, Уайлдер начал
предвидеть неприятности.

"Давление массы сверху, - сказал он, - спрессует снег
внизу и, таким образом, создаст на наше окно и, возможно, на внешнюю стену хижины
давление, которое они не смогут выдержать. Хижина погребена. Мы не можем
больше разводить огонь. Хуже всего то, что, не имея воздуха, мы должны со временем
задохнуться.

- Это все, что необходимо, мой друг? - спросил его спутник. - Мы можем, по крайней мере,
попытаться расчистить снег и таким образом устранить все эти трудности;
и есть шанс - и неплохой, вы не находите? - что снег
быстро растает. Помимо всего этого, мы еще не пытались выкапываться из-под
снега ".

"Правда, правда, каждое слово!" - восхищенно воскликнул он. "Какой у вас ясный,
сильный ум!"

Это был первый комплимент, который он когда-либо сделал ей, и его очевидность
искренность придавала ему особую ценность.

Теперь именно она возглавляла атаку на их снежную тюрьму. Какое
бесконечное удовлетворение и гордость доставило ей осознание того, что наконец-то она
стала руководящим духом хижины; с каким твердым, но мягким тактом она
преодолевала одно за другим его возражения против того, чтобы она беспокоилась или работала; как она
следила за каждым его движением, ловила каждое его слово, приносила ему облегчение, когда
Сколько можно подчеркнуть, что обременил его, и служил
его утешением на всех путях; с какого жизнерадостный песни в ее сердце и веселый
слова, на ее губы, она облегчила труд тех ужасных времен, нужно
быть лишь упомянута здесь. Но она-то, что Сид, что вдохновило, что
добиться, и он это знал. Это был благодатный свет, который сиял на ее
через все это.

В результате поисков был обнаружен рыхлый и легко убираемый снег на одном конце хижины
у скалы. Его работы лидировали, копать и
туннелирование, у нее в тылу, удаление снега и сохраняя мужество
его сердце вскоре вынесло их на свежий воздух. Тогда, в первый раз
, они увидели великолепное солнечное сияние и, как дети, закричали
от радости, увидев его. Обе стены каньона все еще были густо покрыты
снегом, но многочисленные небольшие оползни разрушили его, а дождь
размягчил и вспахал его. Очевидно, он быстро таял.

Другая сцена прошла, как они стояли, взявшись за руки, глядя вниз, в
канон. Огромная лавина, которая захлестнула их, была остановлена
на дне каньона и образовала большое озеро, перекрыв
реки. Быстро озера увеличилась в размерах и резервное копирование канона. Скоро на
в любой момент растущей массы воды должны прорваться через ее плотину, и
это будет прекрасное зрелище.

Они не могли дождаться этого. С невероятным трудом-он больше не
протестуя против ее полного участия в работе, и она не обращая внимания на ее
хромота и его серьезным препятствием для ее усилий-они вместе,
взявшись за руки, карабкались по снегу, пока они стояли над хатой,
и радостно начал копать это бесплатно,--задача, казалось бы, так далеко за пределы их
полномочия, которые что-то чудесное, должно быть, поддерживал их в одолевавших
IT. Таким образом, они впервые работали при послеполуденном солнце.
они были приятными компаньонами, счастливыми и беззаботными, как дети, когда
восклицание Уайлдера привлекло ее внимание к плотине. Она поддавалась
под напором воды. Она мгновенно осознала опасность, которую он
проглядел.

- Назад на утес! - крикнула она, схватив его за руку и потащив прочь.
- Или мы пойдем ко дну вместе со снегом.

Они добрались до своего туннеля и хижины вовремя; но вскоре после этого
плотину прорвало, и бурлящая, грохочущая масса воды снесла ее
канон. Это убрало опору из снега, скопившегося между
рекой и вершиной утеса, и он погрузился в
воду, оставив верхнюю часть хижины открытой, и решив проблему
снежная тюрьма.




ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ


Еще раз из дневника леди:

"Я не могу описать надежду, мир и товарищество,
которые превратили это место в маленькое гнездышко, где оно раньше было
такой ужасной тюрьмой. Снаружи по-прежнему светит солнце, и я
знаю, что это всего лишь вопрос нескольких дней, когда мой отец приедет. Кажется
мне непонятно, что что-либо в мире могло задержать его так
надолго; но доктор Мэлбоун уверяет меня, что дороги и горы все еще
совершенно непроходимы; что дороги, помимо того, что усеяны упавшими
деревья, местами смыты, и что наш единственный способ спастись будет
пешком, за наш собственный счет. Сейчас мы постоянно обсуждаем это,
и готовы начать при первом благоприятном моменте. Моя нога почти
что ж, сейчас проблема только в легкой боли после сильного напряжения и в высшей степени неловкой
слабости там. Но он заставляет меня пройти через это.
отличное лечение и обучение, чтобы преодолеть все это; и он
дал мне радостное обетование, что мы должны сделать начало в неделю от
в день.

А теперь я должен написать о некоторых других замечательных событиях, которые произошли.
Перемена, произошедшая в нашем взаимном отношении и понимании, настолько
невероятна, что я едва осмеливаюсь описать ее здесь, чтобы это не оказалось сном. Я
Некоторое время назад дала клятву в этом дневнике, что заставлю этого мужчину нуждаться во мне
и хотеть меня. Победа одержана. И я знаю, что, одержав победу над
ним, я одержала победу над собой. О Боже, как слепо, как глупо, подло
слепой, я была все эти годы! В глубинах моего жалкого
эгоизма, в темных пещерах моей низости я никогда и не мечтал о
настоящем человеческом сердце, пульсирующем, болящем и надеющемся на меня; оно
понадобился этот странный человек, чтобы вытащить меня на свет божий. И вовсе не
он сделал это добровольно или сознательно. В этом есть что-то обидное.
Временами я до сих пор ненавижу его, когда думаю обо всем этом. Это была тихая,
неосязаемая, ненаправленная сила, исходящая от него, которая привела к
изменению. Я не чувствую унижения, говоря это. Я говорю это и знаю это в
несмотря на огромное расстояние, разделяющее нас, - социальные барьеры, которые
так мало значат и так много делают. Она останется со мной навсегда, независимо от
бывает, знал человек, что был с ним в его прочности и
слабость, в его гордом бескорыстие и по-детски опоры; в его
простота и сложность; в его целеустремленность и разнообразие
атрибутов; в его нежность и свирепость, и, прежде всего, в его
удивительное чувство долга. Но я бы хотел, чтобы им двигало что-то помимо
долга.

"Есть еще одна вещь, которую я должен написать, и я пишу это с
сознание горящих щек. Временами я замечаю, что он - скорее, я чувствую
он - смотрит на меня с определенной нежностью, когда я не наблюдаю.
Что это значит? Неужели я так плохо изучила мужчин, что могу ошибиться в его значении
? Самая удобная женщина подойдет мужчине, который может предпочесть
другую, но недоступную. Пока мы не сблизились после того, как сошла
лавина и выглянуло солнце, я не была для него женщиной. Нет; Я
была Долгом. Но теперь в его голосе и взгляде появилось что-то новое
- останься! Помни, что слабость женщин - это их тщеславие.
Может ли случиться что-то настолько замечательное, как отношение этого мужчины ко мне?
такого отношения, которого женщина хочет от мужчины, которого она боготворит? Если да, то слишком ли он
горд, слишком сдержан, слишком осознает свою нынешнюю обязанность по исполнению долга
и защите, чтобы заявить об этом? Он все еще боится меня? Хранит ли он все еще
в своем сердце ужасный донос, который он бросил в мой адрес?
Он все еще ненавидит меня как убийцу? Является ли мое богатство препятствием? Ему не хватает
мужество, чтобы осмелиться что каждый человек должен решится в целях обеспечения
женщина, которую он любит?

"Любит? Почему я пишу это слово? Какой властью или правда? И еще,
из всех слов, которые солнечный свет души вложил в язык
это самое сладкое....

"С тех пор, как я написал вышеизложенное, произошли печальные события. Для
время стимуляции солнечного света и надежды, уверен, что перспектива _мы_
освобождение из этой тюрьмы, творил чудеса с его силой, как
тело и ум; но три дня назад он становился молчаливее и угрюмее, потом
беспокойно и тревожно; ночью он лежал с высокой температурой, причина
который я не понимаю. Когда я вижу его лишенную плоти грудь и руки,
Я задаюсь вопросом, есть ли у него какая-то болезнь, которая убивает его, и что у него есть
скрытый от меня. Его осунувшееся лицо с кожей, которая вот-вот лопнет.
его скулы и крайнее истощение похожи на чахотку; но
у него нет других симптомов, и он заявляет, что совершенно здоров.
- Это мое присутствие так огорчает, что в одиночку убить его? Если это так, то
убийство для меня, чтобы остаться подольше. Если бы я только знал!

"Почему он что-то скрывает от меня? Что он мог скрывать?
что мне не подобает знать? И все же я знаю, что акт
сокрытия не мог таким образом убить его, - это то, чем он является
в сокрытии этого есть ужас. Было бы бесконечно лучше для нас обоих
если бы он позволил мне разделить это, и, поскольку я намного сильнее его,
Я смогла бы перенести это намного лучше; разделение этого облегчило бы его
бремя, и мое сочувствие придало бы ему сил. Почему он не может всего этого увидеть
когда мне это так ясно? Я должен быть терпеливым, терпеливым, терпеливым!
Теперь это мой девиз.

"Как и в предыдущем случае, когда он заболел, так и сейчас он подготовился к
своей болезни, привезя небольшой, но на этот раз совершенно недостаточный,
запас провизии. Ни в одном случае, вплоть до этого последнего
атака, он согласился поесть со мной; он всегда уходил через
заднюю дверь и ел в одиночестве. Теперь мне становится трудно выносить
эту странную тиранию в отношении еды. Теперь он ест со мной, потому что
будучи беспомощным в постели, он не может этого избежать; но он ест так мало! Это
это невозможно для него, чтобы набраться сил на этот путь, и я огорчен
за выражение. Он просто заявляет, что он ничего не ест. Как ни странно
В последнее время он постоянно уговаривает меня есть поменьше, иначе я начну
составлять длинный список расстройств, которые помешают нашему побегу. За это
дело в том, что от магазина, который он привез с собой, осталось так мало.
я беспокоюсь, что запасы истощатся, а он останется.
упрямо следует своей цели - не доверять мне, что я возьму больше с места.
за задней дверью. Чем закончится эта ужасная ситуация?

"Кажется странной непоследовательностью в его натуре, что тема еды
занимает так много его блуждающих мыслей. В бреду он
рисует великолепные картины пиршеств. Он восхищается великолепием банкетов Нерона
и заявляет, что люди, у которых так много еды, должны иметь
был жирным и довольным! Я ненавижу опускать это, потому что это кажется предательством
предавать этот налет грубости в такой исключительно прекрасной натуре. Если он
думает, что так много ест, почему он должен быть уговаривая меня поесть экономно
грубые вещи, которые его кладовой может себе позволить, и которые стоили мне столько
усилие съесть добрую волю? Удивительно, как много неожиданного
мы узнаем о других людях в тесном общении!...

"Просматривая эти последние страницы, я вижу, как жалко, что мне не удалось
дать хотя бы малейшее представление о нашей жизни и отношениях. Как я вообще мог
хватило ли у вас духу увидеть, а тем более изложить в письменном виде, малейший изъян
в столь благородном характере? Казалось бы, симпатия, рожденная этим.
новые отношения между нами должны затронуть только лучшее в моей натуре.
Стыд, стыд, стыд мне! Я не вижу его взгляд бродит за мной
везде, и отдыхает на меня всегда с невыразимой благодарности?

"Он почти полностью зависит от меня сейчас. Я ухаживаю за ним, как я хотел
ребенок. Было бы совершенно неадекватно сказать, что это наполняет меня
счастьем как ответ на часть проявленной им доброты
я. Нет, есть что-то помимо этого. Благодарность в моем сердце
велика, - больше, чем я думал, что такое маленькое и подлое сердце может быть.
Я рад, что оно у меня есть. Но радость от всего этого заключается в том, чтобы делать для этого человека
независимо от благодарности. Делать для него; ухаживать за ним; подбадривать
чувствовать, что он нуждается во мне и желает меня, - это мой рай. И
хотя страх не дает мне покоя, что он умирает, - что в некотором роде
что я не могу понять, что я убил его, - что если он должен погибнуть мой
жизнь была бы пустой и темный, по-прежнему, он будет бесконечно мило
пусть он умрет у меня на руках, все еще нуждаясь во мне, все еще желая меня. Теперь, когда я
написала это, - как я могла это написать?-- Я напишу больше
со всем бесстыдством. Я хочу, чтобы он сказал, что я ему нужна и он хочет меня
меня, - что он нуждается во мне и хочет меня до конца своей жизни.

"Как я уже писал, что много, я напишу остальное, иначе мое сердце будет
взрыв. Я люблю этого человека. Я люблю его всем сердцем, всей душой. Я
люблю его за все, что он есть, а не за то, что он сделал.
Он единственный человек, которого великий Бог в Своей жестокой мудрости и беспощадности
провидение послало в мою жизнь для того, чтобы я любил. И моими слезами
, смачивающими эти страницы, и молитвами моей души о его выздоровлении и
о том, что он доставит меня ко мне, я клянусь и посвящаю себя ему до конца
моих дней, что бы ни случилось. Каждым своим добрым порывом я буду
стремиться быть достойным такого большого сердца, такой благородной любви. Я постараюсь
завоевать его любовь, заслужив ее....

"Неожиданная перемена к лучшему наступила. Наши поставки продовольствия были
так низко пали, что у меня было около решил взять дело в моей
собственные руки, входить в запретную камеру и сделать несколько положений, когда
другая идея пришла мне в голову. Было абсолютно необходимо, чтобы у нас было
больше еды. Важнее этого был очевидный факт, что он
умер бы из-за потребности в ней, если бы ее не было. Я опасался, что мое посещение запретной комнаты вызовет
беспокойство, и поэтому решил
сначала тщательно обыскать каюту. Зная его необъяснимую
особенность в отношении нашей еды, я подозревал, что в какой-то момент
в своих мысленных блужданиях он, возможно, спрятал немного в каюте. Итак, сегодня
утром, перед рассветом, пока он спал, его сон был невероятно
свет, - я осторожно обыскал хижину и, к счастью, нашел несколько
питательных продуктов на дне коробки, куда он их либо спрятал
, либо забыл. Это я приготовила для него самым соблазнительным образом
. Я расставила свои тарелки таким образом, чтобы он подумал, что я наелась сама
и сказала ему об этом, когда он проснулся и отказался есть,
убедив меня съесть то, что я приготовила для него.

"Когда я убедил его, что съел все, что мог, он взял
немного, осторожно, из моей руки. Я хорошо продумал свои планы. Пока я кормил его, я
говорил без умолку, рассказывая ему историю, которая, я знал, заинтересует его.
Прежде чем он осознал, что делает - его разум был не таким бдительным, как обычно
- он довольно щедро поел. Эффект был волшебным.
На его щеках появился румянец, а в глазах появился прежний спокойный блеск. Вскоре
К моему великому удивлению и радости, он встал, а затем вышел, чтобы
отметить перспективу нашего отъезда. Он вернулся с сияющим лицом и
жизнерадостными манерами и сказал,--

"Мой друг, мы отправляемся завтра на рассвете".

"Мое сердце подпрыгнуло. Это было простое дело - сделать наш
приготовления, поскольку было необходимо, чтобы мы путешествовали налегке, насколько это возможно.
Нам пора уходить, потому что остатки еды, которые он
привез с тыла, истощились....

"Наступило утро. И теперь мы собираемся повернуться спиной к
этому странному месту страданий и тайн, его перенесенным страданиям, его
неразгаданной тайне. И я без стыда говорю, что я бы предпочел уйти
таким образом и встретить опасности, которые ждут меня впереди, с этим человеком в качестве моего
проводника, моего защитника, моего друга, чем идти вперед со всем величием и
триумф, который могло позволить себе богатство.

"Прощай, дорогой, милый дом, мой приют, моя колыбель, моя надежда. Я
приходите, и----

"Он зовет меня у двери. Я должна поцеловать этим столом, эти стулья,
кровати, стены. Но именно с ним я иду". Таким образом закрыла
женский журнал.




ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Эти двое храбро отправились в путь при ярком утреннем солнце. Впереди были долгие
и трудные мили, и всего лишь короткий день, чтобы преодолеть
их и их трудности. В глубине души молодой человек верил, что
они не смогут выполнить задание в тот день, и он
ужасной ночи без крова, что бы обогнать их. Но он должен
сломать, рабочий день будет ожесточил компаньон для
один путь. Был шанс, что они найдут помощь
в пути, поскольку наверняка будут предприняты усилия по расчистке дорог.
Снег исчез со всех открытых мест.

Они спустились по каменистой, скользкой тропинке к дороге, и вот он здесь.
с удовлетворением увидел, что лавина смыла упавшее дерево.
и обломки фургона. Он повел нас вверх по каньону, потому что в том направлении
были ближайшие дома.

Дорога показалась ему еще хуже, чем он ожидал. Поскольку путь был узким,
прорубленный в крутом склоне каньона, объезжать его, огибая поваленные
деревья и бреши, оставленные бурей, было медленной и трудоемкой задачей, а
время было дорого по ряду причин. У каждого был свой груз, который нужно было нести: у него
какое-нибудь укрытие от ночи, у нее - свои вещи. Вскоре это
стало очень обременительным для обоих.

Они брели дальше. В то время как в его манерах появилась тяжеловесность, ее осанка
была веселой и воодушевленной. Печаль, которую он не пытался скрыть
и то, что она мужественно скрывала, угнетало их обоих. Видеть его грустным было
достаточно, чтобы ее грусть окрасилась счастьем. Они отдыхали через короткие промежутки времени
, потому что напряжение вскоре начало сказываться на них, но на
нем тем более. Они утолили жажду из реки. Женщине это показалось
весенней прогулкой по цветущим полям, смягченной
сладкой грустью мая. Для него это была задача, которая свела их, шаг за
шаг ближе к концу, где он должен ей грубейший удар ее
жизнь. В конце она ожидала, что новости о ее отце. Она услышит это,
и от того, кто был бы больше всех рад пощадить ее. Но она
пока не должна знать. Вся ее сила понадобилась для выполнения стоящей перед ней задачи
. Это время, чтобы разбивать сердца, когда их нарушение может быть уже не
отложить.

Он тащился вперед. Он, должно быть, подозревал, что у нее наблюдается
труд, с которым он шел, неуправляемая тенденция коленях
дай, кстати, лихорадит, что сейчас пошлет его к банку, а потом
по внешнему краю ранга, ибо в настоящее время он пригласил ее пройтись
вперед. Она подчинилась.

Их медленная и кропотливая работа в настоящее время сделала для них невозможным
Говорить. Дальше они шли молча. После того, как они простояли так несколько
часов, произошло событие, которое вселило смятение в ее душу. Ее спутник
внезапно стал разговорчивым. Сначала он был связным, хотя и говорил
о вещах, в которых она была совершенно незнакома. Это свидетельствовало о тревожном
неосознанном ее присутствии. Как он говорил, он становился все более и более
непоследовательные, а порой и бессмысленно смеялся. В настоящее время, с трепетом в его
голос, сказал он ,--

"Она была женщиной, которую я любил. Она мертва, ребята, она мертва; и, клянусь Богом!
они убили ее.

Ее дух упал. После всего, на что она надеялась и к чему стремилась, вот теперь
вернулся самый ужасный из призраков горького прошлого. После
всего, что казалось наведением мостов через пропасть, разделявшую их, она открылась
теперь она стала еще шире, глубже и темнее.

- Ты знаешь, что такое убийца? - воскликнул он громким голосом, когда
угрожающе взмахнул рукой. - Волчица, самая хитрая и самая
опасная из тварей. Она приходит, скуля и подлизываясь; она лижет тебе руку.;
она завоевывает твое доверие. А потом, когда ты согреешь ее и залатаешь
содрав кожу и срастив сломанные кости, она набрасывается на тебя и вырывает
твое сердце своими клыками."

Задыхающаяся, ослабевшая, едва способная стоять, молодая женщина посторонилась, и
он прошел мимо, не заметив ее.

- Да, - продолжал он в сильном волнении, - я должен быть мужчиной, всегда быть мужчиной.
 Что? убить женщину? Нет, нет, нет! Только не это. Это было бы ужасно,
жестоко, трусливо. Да, я должен быть мужчиной. Я нужен ей; я помогу ей.
Эта дверь заперта? Она никогда не должна узнать ... никогда не знаешь, пока она
жизни. Ах, это прекрасный, замечательный, пикантный, пир для богов и
ангелы! Да, я выполню свой долг. Я нужен ей. Она презирает меня. Очень
хорошо; Я выполню свой долг. Она презирает мою скудную пищу - втайне, но я знаю!
Она поправляется. Слава Богу за это! Она будет есть все, что сможет.
Я? Нет, нет. Я ничего не хочу. Нет, я ничего не хочу. У меня нет
аппетита!

Он разразился смехом, и его эхо отразилось от противоположной
стены каноника.

"О, любовь моя, любовь моя!" - воскликнул он, внезапно погрустнев. "Как ты могла
бросить меня, когда между нами все было так искренне и доверительно? Но я
знаю, что так было лучше. С моей стороны было неправильно стоять у тебя на пути.
Он помолчал, и его голос перешел в благоговейный шепот, когда он сказал: "Она мертва,
мальчики, она мертва, и, клянусь Богом! они убили ее.

Он быстро продвигался вперед, бормоча то, чего она не могла слышать, что она
не хотела слышать. От него не исходило ни единого доброго слова по отношению к ней.
в бреду ее сердце разрывалось.

"Когда все закончится, - сказал он вслух, - я пойду к своему старому другу, и
он вернет мне здоровье и силу, и я снова начну
сражаться. Я буду мужчиной - всегда буду мужчиной. Я выполню свой долг. А
волчица - нет, нет, нет! Она не вырвет мое сердце своими когтями и
клыками. Нет! Нет никакой волчицы! Я говорю, нет никакой волчицы. Нет! Она
добра ко мне. Я знаю это, я знаю это! Она нежная, вдумчивая и
бескорыстная. Она очень, очень красивая. Она ведь не бросит меня, правда?
Она не оставит меня в покое! Но она личного состава мне! Я не должен позволить ей
что делать! Я должен быть человеком и выполнять свой долг. Нет, вы не должны снимать
обувь. Я могу это сделать. У меня ничего не болит - абсолютно ничего. Да, я буду
спокоен. Твой голос нежен; это музыка; он наполняет меня покоем и
утешением; и твоя рука на моем лице - как это мягко и приятно! Я желаю
Я мог бы сказать тебе; но нет, я должен исполнять свой долг; я должен быть мужчиной! Я не буду
прислушайся к своему голосу. Я не позволю тебе прикоснуться ко мне. Это удержало бы меня
от выполнения моего долга.

Эти слова превратили ее из отчаяния в блаженство. И поэтому он боролся со своими
наклонностями, - он нуждался в ней, он хотел ее!

И все же он продолжал. Она напрягла каждый слух, чтобы уловить малейшее его
слово. За то, что он уже сказал, она могла смириться с тем, что он забыл о ней
присутствие. Они продолжали двигаться вперед, а он что-то бормотал и смеялся; но, несмотря на все свое
безумие, он был мудр и осторожен среди опасностей и тягот
дороги. Он больше не давал ей советов, не направлял ее, не помогал ей и не показывал
ее бесчисленные ненавязчивые знаки внимания, к которым она уже привыкла
.

Наконец он внезапно остановился на участке хорошей дороги и огляделся,
сбитый с толку.

"Где это?" он прошептал, потом так же вслух: "о, это след
волки! За ними придет волчица и ее клыки... - Он уронил
свой сверток и схватился за грудь. - Ее клыки! - выдохнул он. Он огляделся
по сторонам и подобрал палку, которой размахивал как дубинкой. "
Волчица здесь!" - закричал он.

Его взгляд упал на своего спутника, стоявшего с благоговением, жалостью и любовью
перед ним. Мгновенно страшная злоба ожесточила его лицо, и
его глаза вспыхнули убийством, которое наполняло их когда-то прежде. Он
сильнее сжал палку и уставился на нее со смесью
ужаса и свирепости. Но она стояла твердо и мягко сказала,--

"Мой друг!"

Его лицо мгновенно смягчилось. Она стояла, улыбаясь, ее взгляд был ласковым,
вся ее осанка выражала сочувствие и привязанность.

"Мой дорогой друг", - сказала она голосом, нежность которого глубоко проникла в него.
"Ты знаешь меня!"

Выражение радостного узнавания промелькнуло на его лице.

"Я так рад!" - задыхаясь, сказал он. "Я думал, ты оставила меня в покое!"

Сказав это, он опустился на землю, улыбаясь ей, когда падал.

Она опустилась на колени рядом с ним, успокаивающе положила руку ему на щеку и произнесла
слова утешения. На его лице отразилось глубокое удовлетворение, которое наполнило
его, и ее душа расправила крылья в солнечном свете, который наполнил день
своим великолепием.

Он лежал вялый и беспомощный, но она знала, что он должен идти вперед, если
он мог. Она ласкала его, она уговаривала его, она усадила его в сидячее положение
, она взяла его под руки и подняла на ноги; но его
дыхание было коротким и огорчен, его голова скатилась вяло, и его
ноги отказывались от своих кабинетах. Затем она поняла, что последние остатки
его силы, как физической, так и духовной, иссякли; и ее сердце упало до
самых глубин.

"Положите меня вниз", - сказал он, очень мягко, но четко, и с совершенным
отставка. "Положите меня вниз, мой друг, и идти в одиночку. Я очень устал,
и должен спать. Держись дороги. Я не думаю, что до ближайшего дома далеко.
 Ты обязательно кого-нибудь найдешь. Будь храброй и продолжай.

Она опустила его на землю и отвернулась. Жестокое удушье придушило ее
дар речи. Слезы так и лились у нее из глаз, что она пошла
почти слепая, она нашла место посуше на дороге,
собрала сосновых иголок, менее промокших, чем остальные, и устроила ему постель
туда и расстелил на нем одеяла, которые он нес с собой.
Когда она снова посмотрела ему в лицо, он чутко спал, и его
дыхание выдавало сильное физическое страдание. Нежно, как мать,
подняв своего спящего младенца, она взяла его на руки, отнесла к
кровати и с бесконечной заботой и нежностью уложила его на нее. Затем с
некоторые веточки и платочками она смастерил навес, который защищал его
голову от солнца. Она накрыла его свободной частью одеяла; но
опасаясь, что этого окажется недостаточно, она сняла верхнюю юбку
и накрыла его этим; этими покрывалами она укутала его, чтобы он
возможно, их будет нелегко сбить с толку.

Его не взволновало это внимание. Она опустилась рядом с ним на колени и
нежно поцеловала его руки, щеки, лоб, губы и вытерла
свои слезы, которые текли по его лицу. Он слегка пошевелился,
открыл глаза, посмотрел ей в лицо и улыбнулся. Очень слабо он взял
он поднес ее руку к губам, поцеловал, снова улыбнулся, закрыл глаза
и со вздохом усталости заснул. Она опустилась на колени и
некоторое время наблюдала за ним, видя, как он погружается все глубже и глубже
в сон. Затем она поднялась. А теперь, пусть великий Бог даст мужество и
силы для предстоящей великой задачи!

Не решаясь оглянуться на него, она собралась с духом
и двинулась в путь. Она шла, высоко подняв голову, с горящими глазами и пылающими щеками
. Удушающее, щемящее сердце одиночество преследовало ее, преследовало по пятам,
терзало ее дух. Не раз она колебалась, слабая и дрожащая,
из-за обратного напряжения струн ее сердца. Не раз она
громко кричала: "Я не могу оставить его! Я не могу оставить его! Я должна вернуться!" И
тогда она снова собирала все свои силы и кричала: "Это ради него
Я ухожу! Я оставляю его, чтобы спасти его!"

Так, раздираемая непрекращающимися муками, она шла все дальше и дальше. С невероятным
самоистязанием она представляла себе опасности, которым она его подвергла
. Что он имел в виду, говоря о волках? Действительно ли опасность исходила от
этого источника? Часто во сне в хижине и снова, когда его разум
когда он бродил, он говорил о волках и всегда был в ужасе; но
самым ужасным из всех существ для него была волчица. Пока во всем
время, что она был заключен в тюрьму вместе с ним в хижине не было
по крайней мере, знак волк, не самый отдаленный вой одного. Почему это произошло?
галлюцинация преследовала его так настойчиво, так пугала?

Мили казались бесконечными. Она напрягала зрение и слух, пытаясь уловить
признаки и звуки человеческой жизни. Время от времени она громко звала изо всех сил
и, услышав, как эхо ее голоса затихает в темноте,
каноник, затаив дыхание, ждал ответа, которого так и не последовало. С нетерпеливой
поспешностью она продолжила. Перелезая через поваленные деревья, направляясь в овраги, которые
она не могла перепрыгнуть, переходя вброд быстрые ручейки, которыми быстро таял
дорогу все еще покрывал снег, она наконец появилась в поле зрения
о нескольких мужчинах, которые расчищали дорогу топорами и чинили ее
лопатами, - грубых, сильных, молчаливых, способных людях гор. Она
отчаянно махала платком и звала на ходу. Они прекратили
свою работу и стояли, глядя на нее в изумленном молчании. Они увидели, что
она была не из их вида; но их тренированная чувствительность подсказывала им
что великие горы воздействовали своей ужасной волей на человека
беспомощность, и они были готовы приложить силу своих рук и
сердца вовлечены в человеческую борьбу.

Она была не совсем одета, ее фигура и осанка наводили на мысль о принцессе.
ее красота, усиленная радостью от того, что она нашла помощь, сияющая и ослепительная,
их удивление и застенчивость делали их флегматичными и внешне безразличными,
и они молча ждали, когда она заговорит. Она направилась прямо к ним,
и, глядя на них одного за другим, пока она говорила, она сказала,--

"Вы поможете мне, мужчины? Я оставила измученного человека на дороге в нескольких милях отсюда
вниз по каньону. Боюсь, он умирает. Ты пойдешь со мной и поможешь мне
привести его в чувство? Есть ли где-нибудь поблизости врач? Есть ли дом,
куда мы могли бы его отвести?"

Был момент молчания, - эти люди работают медленно, но все увереннее
для этого.

Один из них, бородатый, командуя человек среднего возраста, сообщил,--

"Да, мы пойдем и приведем его в порядок. Врач соответствует канону. Может быть,
он дома. Этот человек не может ходить?"

- Нет, он беспомощно лежит на дороге. Сильный мужчина, которого, как она
позже услышала, другие называли Самсоном, - одно из тех странных
совпадений имени и характера, - повернулся и выбрал двух мужчин.

- Вы двое, - сказал он так спокойно, как будто руководил дорожными работами.
вырежьте две жерди и сделайте из них носилки и одеяло.
Идите и приведите человека наверх. Ты, - обратился он к третьему, - помоги им сделать
носилки и помоги в дороге. Двум другим он приказал приготовить
повозку, которая стояла немного дальше по дороге. Еще одну он отправил наверх
дорога, по которой нужно вызвать доктора. Затем он обратил свое внимание на молодую женщину.
женщина. Не посоветовавшись с ней, он соорудил удобное гнездышко из шинелей
и одеял, и когда он так ловко и быстро закончил, он сказал
ей,--

"Иди сюда и отдохни".

"Нет!" - яростно запротестовала она. "Я возвращаюсь с мужчинами".

"Ты не вернешься с мужчинами. Если бы ты это сделал, их было бы двое
им пришлось бы привести сюда одного. Достаточно одного. Устраивайся поудобнее.
Здесь тебе будет удобно; ты в безопасности."

Легкий упрек в этом и спокойная решимость, с которой
мужчина рассказал, сообщил ей, что она должна поднять руку рассуждение на нее
мучительный страх и нетерпение. Она подчинилась ему с таким достоинством,
она могла найти.

И снова, не посоветовавшись с ней, он принес немного горячего кофе, налил его в
жестяную кружку и протянул ей.

- Выпей это, - сказал он.

Она выпила. Затем он достал немного хлеба, нарезал его и намазал маслом.

"Съешь это", - сказал он.

Она подчинилась. Делая это, она наблюдала, как мужчины выносят носилки, и
восхищалась мастерством, с которым они работали, и быстротой, с которой
задача была выполнена, казалось бы, без малейших усилий или
поторопись. Затем трое мужчин в молчании двинулись по дороге.

Человек по имени Самсон, хотя он и не появился, чтобы давать какие-либо
внимание к своей справедливой оценки, был перед ней в тот момент она была
готовый хлеб с маслом. Он нес какие-то вещи в руках и
бросил их к ее ногам.

"Сними туфли и чулки, - сказал он, - и надень эти носки";
они толстые и теплые. Сними все остальные мокрые вещи,
и завернись в эти одеяла. К тому времени, как принесут носилки,
твои вещи высохнут на солнце ".




ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Трое оставшихся мужчин вернулись к своей работе по расчистке дороги,
возглавляемые Самсоном. Он не задал ей ни одного вопроса; он даже не взглянул в ее сторону.
но вскоре он принес ее одежду, которую уже успел
разложить и высушить на солнце, и сказал ей, что к тому времени, когда она будет
одетый, подстилка была бы там. Она обнаружила, что это именно так.

Спускаясь по дороге на мощном коне, она увидела бородатого,
румянолицего, коренастого мужчину средних лет, чье дело она легко угадала
из седельных сумок сельского доктора, перекинутых через плечо его лошади. Доктор
Подъехал и поздоровался,--

"Привет, Самсон! Человек ранен?"

"Не знаю", - ответил бригадир.

Затем, ткнув большим пальцем в сторону своей гостьи, он добавил: "Она может сказать
вам".

Врач ее не осматривал. Он огляделся, мгновение смотрел на нее в
изумлении, а затем с изысканной вежливостью, разительно отличающейся от
сердечной грубости, с которой он приветствовал мужчину, он приподнял свою
шляпу.

Это отвлекло внимание этих двоих от тихого прибытия
мужчин с носилками. Когда молодая женщина увидела это, она забыла о
присутствии всех, кроме него, так тихо лежащего там, куда его положили мужчины.
на кровати, сделанной Самсоном из плащей. Она подбежала и опустилась рядом с ним на колени; она
целовала его в щеки; она растирала его руки; она умоляла его заговорить,
жить ради нее.

Сильная рука врача вздернули на подсознание человека
и мягко отстранил ее. Поражен на мгновение взгляд на бледных,
лицо принес этот взрыв с врач,--

"Адриан Уайлдер... умирает!" Он с тревогой повернулся к молодой женщине и
требовательно спросил: "Где вы его нашли? В чем здесь дело?"

"Вы ошибаетесь", - твердо сказала она. - Это доктор Малбоун.

"Доктор Малбоун!" - воскликнул он. "Да ведь я доктор Малбоун. Этот человек - мой
друг, Адриан Уайлдер!"

Его взгляд был наполовину свирепым, наполовину полным подозрения.

Слишком удивленная, чтобы сразу осознать весь смысл его заявления,
она стояла, молча уставившись на врача. Этот джентльмен, отвернувшись
от нее, опустился на колени и поспешно осмотрел мужчину, лежащего без сознания.
"Я этого не понимаю", - сказал он себе. Он быстро расстегнул рубашку Уайлдера. - "Я не понимаю этого". - Сказал он себе.
Он быстро расстегнул рубашку Уайлдера. Увидев там истощение, и
воскликнув от изумления и ужаса, он снова повернулся к молодой женщине
опустившись на колени, он потребовал,--

"Объясни мне это. Быть быстрым, ибо каждая минута дорога. Я не
хочу ошибиться, и я должен знать. У него пневмония, но есть
что-то позади него. Где и когда вы его нашли?

В нескольких словах она рассказала основные факты истории так, как она в них верила
- о том, как убежали лошади, как она сломала ногу, как ее
отец уехал за помощью, как она ухаживала за ней в каменной хижине.

"Когда с вами произошел этот несчастный случай?" - спросил доктор.

"Четыре месяца назад".

"И вы двое жили одни в его домике?"

"Да".

Он оглядел ее с ног до головы и выглядел еще более озадаченным, чем когда-либо.

"Ты выглядишь бодрой", - сказал он. "Как получилось, что мой друг в таком
состоянии?"

"Должно быть, это его забота обо мне и беспокойство за меня".

Это, по-видимому, наполовину удовлетворило доктора Мэлбоуна.

"Да, - сказал он, - не будучи врачом и будучи чрезвычайно восприимчивым к
давлению своего долга по отношению к вам, он, возможно, переутомился".

С этими словами он спешно выдал молодому человеку стимулятор, и сказал:,--

"Осень здесь, и мужчины, и помочь мне спасти его, иначе он будет мертв, прежде чем
мы знаем, что это. Натрите ему запястья и лодыжки. Поторопитесь, мужчины, но будьте нежны. Это
это хорошо. Помедленнее, Джон; твои загрубелые руки сильные и
шершавые. Самсон, принеси крепкого кофе так быстро, как только Бог позволит тебе.
Разотрите его под одеялом, ребята; не давайте ему остыть. Может быть, нам удастся
вытащить его из этого затруднительного положения. Самое замечательное сейчас - забрать его ко мне
домой.... Отличная работа, ребята! Его сердце немного просыпается.
Это хорошо. Это очень хорошо ".

Доктор Малбоун выпрямился и повернулся к молодой женщине, снова
устремив на нее странный, суровый, подозрительный, наполовину угрожающий
взгляд, которого она уже научилась бояться.

"Я боюсь, что здесь есть что-то необъяснимое, мадам, что-то скрытое.
Я не обвиняю вас. Мой друг - странный, прекрасный человек, и по уважительным причинам
он, возможно, что-то утаил от вас. Но он никогда бы ничего не скрыл
от меня. Он передавал вам письмо для кого-нибудь?

"Он этого не делал".

"Вы видели, как он писал?"

"Нет".

"Мартин, подай мне его пальто".

Доктор Малбоун обыскал карманы и нашел запечатанное письмо, адресованное
ему. Он разорвал его и прочел. По мере чтения его удивление росло. Когда он
закончил, то обратил странный, полный жалости взгляд на молодую женщину.

"Он поручил мне передать вам это, когда я прочту".

Он протянул ей письмо, которое она прочла. Оно гласило следующее:

"Мой дорогой Друг, - Это написано, чтобы сообщить мисс Андрос кое-какие неприятные сведения.
информацию, которую она должна получить как можно скорее, в безопасный и надлежащий момент.
и в качестве меры предосторожности, чтобы я не сломался до того, как этот момент
наступит. Рассказать ей об этом сразу могло помешать ее выздоровлению.
Подходящий момент для этого настанет, когда она будет в надежных руках
. Я верю, что они могут быть твоими, и я знаю, что вы будете показывать ее
все добрые дела, которые свой щедрой душой можете уступить.

- Дело вот в чем: ее отец погиб в результате несчастного случая на спуске,
на него упало дерево. Его тело покоится под землей в
дальнем конце пещеры, в которую открывается задняя дверь моей хижины.
Могила отмечена доской с его именем. в коробке, прибитой гвоздями, рядом с
дверью лежат его личные вещи.

"Передай это письмо моему несчастному другу. Это не передаст ни намека на
глубокое сочувствие, которое я испытываю, ни на то, что я страдаю, подняв таким образом свою
руку, чтобы нанести ей такой жестокий удар.

"Я могу только молить ее о прощении за то, что обманул ее и в том, и в другом отношении.
смерть отца и то, что я врач.

Страстная надежда, тревога, поглощенность всей своей сущностью этим
убитым горем мужчиной у ее ног улетучились перед сокрушительным вихрем горя
, который сейчас захлестнул ее. Потеря отца была потерей
якоря ее жизни, потерей единственной надежной вещи, на которой покоилась ее душа
, в которой она знала покой, безопасность, сочувствие и силу.
Она не произнесла ни слова, но пристально смотрела вдаль, на канон, являвший собой картину полного
запустения. Доктор Малбоун стоял рядом с ней, задумчиво глядя вниз на
лицо его друга. Мужчины, освобожденные от своей работы по возвращению
слабого отблеска мерцающей жизни на земле, отошли прочь
молча, с инстинктивной деликатностью своего вида, зная, что они
мы столкнулись с трагедией, которую они не понимали.

Письмо выпало из рук молодой женщины, которая все еще смотрела в безмолвии
в агонии на канона. Легкое покачивание ее фигуры предупредило доктора Малбоуна
что пришло время действовать.

"Благородная жизнь все еще оставлена нам", - тихо сказал он, не поднимая глаз,
и с некоторой неуверенностью в голосе. "и она призывает нас к
все, что мы можем дать в виде помощи, силы и сочувствия ".

Это было своевременное слово. Она мгновенно выкарабкалась из сокрушительной
суматохи, в которую была ввергнута.

"Да", - сказала она, сияя любовью и возвышаясь над обломками, которые
окружали ее, "самая благородная из всех жизней все еще остается нам, и это
у нас будет все, что мы можем отдать".

"Тогда, - сказал доктор Мэлбоун, - время очень дорого. Давайте немедленно отвезем его ко мне
домой".

Солнце зашло за западные горы, но оно все еще окутывало
заснеженную вершину горы Шаста багровым сиянием.

- Запрягите лошадей, - сказал доктор Малбоун человеку, который вел машину.

Они значительно ускорили шаг, доктор Малбоун в тишине размышлял о какой-то
проблеме, которая все еще сильно беспокоила его, о молодой женщине, сидящей на
полу фургона и держащей за руку мужчину без сознания.
Вскоре они прибыли в дом доктора Малбоуна, где его простая, по-домашнему уютная жена
, компетентная горянка, быстро уложила пациента поудобнее
в постель, в то время как ее муж тщательно приступил к лечению. Он был
подвижным духом, противоположностью нежной душе, которая сейчас, казалось бы, умирает
под его руками.

"Я не могу найти абсолютно ничего", - наконец воскликнул он в отчаянии,
"кроме простого истощения как вероятной причины и осложнения
этого нападения, и я знаю, что это абсурдно. Вы должны помочь мне, мадам. Рассказать
мне, как ты жила".

Многочисленные острые вопросы, требующие, прежде чем он, наконец, набрел на
след истины. Она не стала говорить, что Уайлдер не ел вместе с ней
и что под конец он был скуп на еду,
потому что боялась, что это прозвучит как упрек. В тот момент, когда она
упомянула об этом, доктор Мэлбоун преобразился. Он отскочил от
прикроватной тумбочке и столкнулся с ней лицом к лицу, угрожающий и грозный, как Уайлдер.
столкнулся с ней в тот ужасный день, когда она рассказала ему свою историю.
разрыв привязанности между музыкантом и ее другом, и
смерть девушки от разбитого сердца. Что она сделала или сказала такого, что
вызвало у нее эту вторую бурю мужской ярости?

- И вы, без сомнения, думаете, - воскликнул доктор Мэлбоун, - что узнали из
его письма истинную причину, по которой он не пускал вас в пещеру. Во всех
этот широкий мир там любое человеческое существо так опьянены эгоизм
чтобы не иметь возможности докопаться до истины сквозь это свинство? Подойди
и посмотри на это. Он подтащил ее к кровати и показал тело
своего пациента. "Есть ли под небесами, - продолжал он, - умственное или
духовное око, настолько ослепленное жестоким эгоизмом, настолько опьяненное
своекорыстием, чтобы не прочитать историю, которую поведал этот бедный иссохший остов
пишет крупно? Неужели ты не понимаешь, что в тех действиях, по поводу которых ты
без сомнения, хныкал и жаловался в своем пустом сердце - он свидетельствовал о
высшей жертве ради тебя? Посмотри на свою собственную обильную плоть. Ты никогда не
остался голодным в хижине. Ты никогда не спрашивал себя, есть ли у него еда.
хватит ли ее на двоих в течение долгой зимы. И теперь ты видишь, что он
отказывал себе ради твоего комфорта. Он умирает от голода, потому что в
своем великолепном бескорыстии он хотел, чтобы вам было удобно ".

Доктор Malbone помолчал, но его глаза все еще полыхали на нее, и его
тела трепетала от страсти, которые волновали его.

"Одно несчастье обрушилось на вас; пусть у вас будет сила и благодать, чтобы
перенести его; но я говорю вот что: если бы десять тысяч таких несчастий постигли вас
ты, страдания от них были бы неадекватны...

Внезапно он одернул себя и поспешно отдал жене распоряжения насчет
приготовления какой-нибудь еды. Пока она готовилась, он прибегнул
к таким решительным мерам, каких требовала срочность дела. Все это
быстро вернуло ему самообладание, и он работал уверенной рукой
умелого человека, сражающегося изо всех сил в отчаянной ситуации.
Молодая женщина опустилась в кресло, где и сидела, ошеломленная, слабая,
больная, на которую никто не обращал внимания, не осмеливаясь предложить помощь и безмолвно молясь о том, чтобы
разверзлась огромная пропасть, которая погребла бы ее.

Пациент пришел в себя под воздействием лечения врача. Медленно, но с
ощутимым эффектом доктор Малбоун немного оттащил его от грани
смерти. Доктор был без халата, но по его лицу струился пот.
Его жена - молчаливая, умная и бдительная - оказала ему всю помощь, в которой он
нуждался, и ни один из них не взглянул в сторону страдающей женщины, сидящей
раздавленной и несчастной в кресле. Так проходило время, пока
сильное беспокойство на лице врача не начало рассеиваться; и, наконец,
со вздохом он устало опустился в кресло, заметив своей жене,--

"В настоящее время нам больше нечего делать. Он собирается с силами. Дайте ему
время. Шансы против него сто к одному ".

Он откинул голову на спинку стула и закрыл глаза, в то время как
его жена отправилась выполнять свои обязанности в другую часть дома.
Вскоре он поднял голову и в своей прежней любезной манере сказал молодой женщине
,--

"Я сожалею о том, что только что говорил, и прошу вас
простите меня. Вы поймете мою вспышку гнева и будете более склонны
простите меня, если я расскажу вам кое-что из жизни моего бедного друга; ибо я
уверен, что он вам ничего не рассказывал. Не так ли?

"Нет", - ответила она слабо и смиренно.

"В прошлом он страдал от такого жестокого обращения, что, когда я вижу малейший
намек на его благородное бескорыстие, это сводит меня с ума. Я
не должен был винить тебя. Вы не заметили навязывания
его. Я считаю, что он умирает. Если это так, то вреда не будет в моей
рассказываю вам свою историю. Если он жив, я могу доверить тебе это.

"Я знал его в Сан-Франциско, но я пришел в эти горы давно
перед ним. Это было меньше чем два года назад, что он пришел ко мне, и вы
никогда не смогу осознать, какой шок вызвало у меня его состояние. Через некоторое время он
рассказал мне о своей проблеме так, как он ее понимал. Дело было вот в чем: давая
уроки игры на скрипке молодой леди с богатым и очень красивым
характером, он глубоко привязался к ней, и взамен она отдала
ему всю свою привязанность. Она была готова выйти за него замуж, даже несмотря на то, что знала, что ее родители и друзья отреклись бы от нее, если бы она это сделала.
...........
......... Он колебался, из чистого бескорыстия, чтобы принести на нее любой
бедствие, что их брак может вызвать. Бедный дурак не может
поймите, что она с радостью отказалась бы от всего в жизни ради
него. Его отозвали, чтобы получить выгодное задание, и в его отсутствие
ее сердце изменилось к нему. Вскоре после этого она умерла. Когда он
пришел ко мне, он был сломлен духом и телом, и это была моя привилегия
правильно наставить его на путь целомудренной и благородной жизни. Мы с ним построили хижину
, и там он должен был провести зиму в неустанных занятиях и
самообладании.

"Такова была история, как он мне ее рассказал и как он сам в нее верил. Но
Я видел, что за этим что-то стояло, что в его мягкости и щедрости
он никогда не подозревал. Я сам узнал правду. Проведя несколько расследований.
Отправив письмо другу в Сан-Франциско, я выяснил, что неприятности устроил
старый школьный друг девушки. Это был случай
злонамеренной мести. Девушка, которую любил мой друг, невинно и
бессознательно получила любовь мужчины, о котором ей было наплевать, поскольку
вся ее привязанность была к моему другу. Этот человек был очень богат, и по
этой и другим причинам считался ценным призом. Похоже, что до того, как
отдать свое сердце этой прекраснейшей из девушек, он был ей предан
старые школьные подруги, красивые и лихие красавицы, который, как ожидается, чтобы жениться
его. Когда она обнаружила, что она потеряла его, она планировала месть. Она была
совершенно без сердца или принцип. Поэтому она воспользовалась доверием к ней своей старой школьной подруги
и использовала эту дружбу, чтобы разлучить
влюбленных ложью и хитростью. Ей это удалось. Девушка умерла от разбитого сердца
, а жизнь моего друга была разрушена".

Выражение невыразимого ужаса отразилось на лице молодой женщины, и
она села прямо и неподвижно, беспомощно глядя на него.

"Я никогда не рассказывал ему о том, что узнал", - продолжил врач. "Это могло бы
я разбила ему сердце, и он достаточно настрадался. Я не хотела, чтобы он
знал, что злоба, месть и убийство сыграли свою роль в его истории".
история.

Молодая женщина лицо несут в себе особой выражение, что врач
удивился. Она была белой, и глубокие и непривычные линии омрачило ее
красота.

"Он знает всю правду", - сказала она, тихо и со странным
твердость. "Он знает, что я женщина, которая их
разделение. Он узнал это от меня давным-давно, в своей каюте. Что мог бы сделать доктор
Малбоун под влиянием ужаса и изумления.
то, что переполняло его, было остановлено сильным приступом кашля, которым был охвачен его пациент
. Его врачебная подготовка мгновенно отправила его к
кровати.

"Помогите мне!" - закричал он, поднимая пострадавшую.

Молодая женщина, пошатываясь, подошла к кровати. Доктор Малбоун бросил на нее злобный взгляд.
но она не обратила на это внимания. Он поднял руку, чтобы оттолкнуть ее
но она перехватила ее и тихо и твердо сказала,--

"Я собираюсь помочь тебе".

Он уступил и сказал ей, что делать, и она это сделала.

Кашель был купирован, и пострадавшего уложили обратно на подушку.
Его глаза были открыты, и он переводил взгляд с одного из наблюдателей на другого
они стояли по разные стороны кровати. Сначала он был озадачен, а
затем яркое выражение узнавания осветило его лицо. Он улыбнулся и
протянул каждому по слабой руке.

"Вы в безопасности", - еле слышно сказал он молодой женщине. "Я рад. Доктор
Мэлбоун будет добр к вам". Врачу он сказал, его голос
дрожал от нежности: "Мой дорогой старый друг, всегда верный, всегда
добрый".

Он хотел сказать больше, но д-р мал-Боун проверил его и дал ему
что-то укрепить его. Он взял его, качая головой и улыбаясь
печально. Вскоре, когда его глаза заблестели, доктор Малбоун сказал,--

"Теперь ты можешь говорить, Адриан, если хочешь".

Молодая женщина опустилась на колени и, взяв руку страдалицы обеими руками
склонив над ней голову, прижала ее к своим губам.

"Посмотри на меня", - сказал он ей.

Она подняла голову, и они долго и молча смотрели друг на друга. Он
Казался встревоженным.

"Мой бедный друг, - сказал он, - ты еще не научился. Доктор Малбоун...
письмо - в моем кармане".

"Я прочла письмо, друг мой", - поспешила сказать она. "Я знаю все
о моем отце, и я знаю, каким заботливым и добрым ты был, не сказав мне об этом
.

- Значит, ты прощаешь меня? он умолял.

- Прощаю тебя, мой друг? Да, тысячу раз; но как ты можешь
прощать...

Она зарылась лицом в его подушку; ее рука обвилась вокруг него, и она притянула
его к своей груди.

"Я сделал это давным-давно", - ответил он.

"Мой благородный, великодушный друг!" - сказала она. "Но можешь ли ты понять, кем ты
была для меня, что ты сделала для меня, кто ты для меня? Можешь ли ты
поверить, что ты сделала из меня настоящую женщину? Я все еще волчица,
друг мой?"

Высшая мука тронула ее в этом призыве. Он слабо попытался остановить
ее рукой, но она прижалась щекой к его щеке и
взмолилась,--

"Ты понимаешь, что ты сделал меня достойным всяческого связи
что такой благородный человек мог быть для женщины? Можешь ли ты поверить, друг
моей жизни, что ты сделал меня такой женщиной, которая была бы совершенством в твоих
глазах?"

Он ничего не ответил, и, все еще держа его на руках, она подняла
голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Он смотрел на нее со странной и
отстраненной тоской, и в его глазах сиял бледный, далекий свет, который
растянутый в бесконечном пространстве. Слабая улыбка заиграла на его губах,
слабое пожатие его руки сомкнулось на ее руке.

- Ты не бросишь меня, правда? - взмолилась она. "Ты вернешься к себе.
друг мой, ты будешь здоров. Ты будешь учить меня, ты будешь направлять меня. Мир будет
ярким и прекрасным, несмотря на все наши страдания. Мы принадлежим друг другу
друг мой, в дружбе, доверии и симпатии."

Он все еще улыбался, глядя ей в лицо; и когда он улыбнулся, и она
увидела странный, далекий свет, который сиял с такого непостижимого расстояния
в ужасной глубине его глаз ее нетерпеливое сердце нашло стеклянный мостик
, перекинутый через пропасть между ними. Затем он глубоко вздохнул, и его глаза
закатились. Она вскочила с кровати на ноги.

- Доктор Мэлбоун! - закричала она сдавленным голосом. - Скорее! он
потерял сознание!

Врач, стоявший немного поодаль, вышел вперед и
посмотрел вниз, в неподвижное лицо своего друга. Затем он поднял глаза на
молодую женщину, которая дрожала от нетерпения.

"Ничего не поделаешь", - печально ответил доктор Малбоун; затем он прошел мимо
круглые кровати, взял нежно за руку молодую женщину, и, в своего рода
голос сказал: "Идем со мной".

Она пошла с ним, интересно, и, глядя через плечо в сторону
кровать. Он повел ее в соседнюю комнату, закрыл дверь и поставил
для нее стул.

"Нет, доктор Malbone!" возмутилась она. "Как я могу, когда он нуждается в нас обоих так
много? Поспеши вернуться к нему; я останусь здесь, если хочешь".

"Нет, - ответил врач, - мое место здесь".

Выражение отчаянного нетерпения появилось на ее лице, и она напряженно прислушивалась
Прислушиваясь к звукам из соседней комнаты. Врач рассматривал
с жалостью к ней, когда она стояла, дрожа в агонии нетерпения и
дурных предчувствий. Не в силах больше сдерживаться, она схватила его за
руку и закричала,-"Доктор Малбоун, вам виднее, но я не могу оставить его! Знаете ли вы, я боюсь, что он умрет? Он для меня - весь мир, и я не могу этого вынести. Отпустить его. Ты понимаешь это? Я хочу, чтобы он жил. Я хочу показать ему, какими могут быть доверие и любовь хорошей женщины. Я хочу отдать всю свою жизнь его счастью. Я хочу искупить все зло и страдания,
которые я навлек на него. Я хочу, чтобы он знал, что обрел покой
и, наконец, убежище. Доктор Малбоун, идите и спасите его!
Доктор Малбоун взял ее руки в свои и сказал,--
"Вы попытаетесь понять то, что я собираюсь сказать?"
"Да, да!" - ответила она.-"Тогда соберите все силы своей души".
"Доктор Малбоун!" - выдохнула она, глядя ему в глаза, ее лицо побледнело.

С жалостью и нежностью врач сказал,--
"Наш друг мёртв; он умер у вас на руках".


КОНЕЦ.