Солдаты

Солдаты

Три человека стояли в темной землянке, освещенной коптящей «катюшей» и настороженно смотрели друг на друга. Один держал наизготовку ППШ, второй наставил на него трофейный парабеллум, третий держал руку в кармане, и было неясно, что за сюрприз он приготовил.
– Еще раз повторяю – объясните, где майор Лузгин, – тоном не предвещавшим ничего хоро-шего сказал человек с ППШ.
Ему не ответили. В воздухе повисла нехорошая пауза. Три человека были напряжены, слов-но пружина, в любой момент у кого-то могли сдать нервы…
Вдруг человек с парабеллумом с решительным видом спрятал пистолет в карман и сел.
– Хватит, – спокойно и твердо сказал он. – Предлагаю остальным сделать то же самое и рас-сказать, как мы здесь очутились. Говорю честно – я не фриц и власовец.
Лицо у солдата с ППШ на секунду утратило суровую решимость, но тут же снова нахмури-лось.
– Еще рано, – ответил он.
– И я считаю, что рано, – ответил человек, держащий руку в кармане, и, поискав глазами, сел на ящик из-под снарядов. Руку, впрочем, из кармана он не убрал. – У меня там граната, – спокойно объяснил он. – Так что в случае чего все на тот свет отправимся.
– Глупо, – сказал человек с парабеллумом. – Послушайте, я – рядовой Ефимов, заряжающей минометной роты. Меня позвали к нашему особисту… для беседы… Спустился я в землянку, а вместо капитана вы. Вот и весь мой сказ.
Солдат с ППШ опустил дуло автомата.
– Та же история, – устало сказал он. – Вызвали к комбату, я бегом в землянку, а тут вы. И главное, я уже голос майора слышал и Гренкина, начальника штаба…
– Ну и я ничего нового вам не скажу, – лениво сказал человек с гранатой, вынимая руку из кармана шинели. – Федька, вестовой, прибежал – полковник зовет. Я ему автомат – почисти – и к полковнику в палатку. А там свет такой яркий… Я глаза зажмурил, открываю – ни света, ни палатки, ни полковника. Даже гранаты нет, это я ее от большой находчивости придумал. Заку-рить ни у кого нет? А, минометчик?
–  Было где-то, – солдат полез в карман, и в этот момент в землянку ударил сильный порыв свежего ветра, а вместе с ним в помещение ввалился стройный высокий парень в ватнике и ушанке.
Троица с любопытством уставилась на новенького. А на его лице появилось изумленное вы-ражение, потом настороженное и тут же снова стало изумленным.
– Серега! – восторженным шепотом сказал он. – Привет, Серега!
Глаза у солдат с ППШ стали задумчивыми и тут же прояснились.
– Генка, – радостно сказал он. – Генка, черт, ты лохматый!
Они принялись тискать друг друга в объятиях.
– А что ты тут делаешь? – наконец спросил Генка, оглядывая землянку и собравшихся в ней людей. – Я сменился с караула, спустился в землянку и… ничего не понимаю.
– Мы все здесь ничего не понимаем, – задумчиво сказал человек с несуществующей грана-той. Все мы вошли в привычное место, а оказались непонятно где, непонятно с кем.
– А выйти отсюда нельзя? – спросил Генка.
Люди переглянулись – эта простая мысль не приходила им в голову.
– А ну, – сказал Серега, решительно идя к выходу. Но уже второй шаг оказался короче пер-вого, солдат словно уперся в невидимую стену. Он согнул колени, напрягся… – Не пускает, – констатировал он, устало переводя дух.
– Значит, устраиваемся поудобнее, – спокойно сказал Ефимов. – Неизвестно, сколько нам здесь торчать.
Вскоре все четверо сидели на примитивных приспособлениях солдатского быта.
– Представимся, – предложил человек с мнимой гранатой. – Лейтенант Максим Круглов, пе-хота.
– Виктор, – тут же отозвался Ефимов. – Кто не слышал – минометчик. А вы, двое, откуда друг друга знаете?
– Выступали вместе, – охотно ответил Серега. – Чечетку били. Только я как чечеточник не очень способный оказался. Потом у меня голос неплохой обнаружили, начал я петь, ну и с Ген-кой уже не выступал.
– Постойте, постойте, – наморщил лоб Круглов. – Я же вас знаю. Вы – Сергей Гаврилов, верно? Я как-то аккомпанировал вам на концерте в Воронеже. Не помните, в тридцать девятом?..
С лица у Сереги сошло напряжение, он широко улыбнулся:
– В Воронеже? В тридцать девятом? Это ж один из первых моих концертов был, я тогда так волновался, что вообще мало что помню. Значит, это вы мне тогда на рояле? «Когда простым и теплым взором…»
– А вы чем до войны занимались? – спросил Ефимова Генка.
– Рисовал, – равнодушно ответил тот.
– Художник, – уважительно сказал Серега.
– Рисовать – не значит быть художником, – усмехнулся Ефимов. – Так, пробовал.
– Какое интеллигентное у нас общество, – широко улыбнулся Круглов и покачал головой. – Поэта только не хватает или писателя.
– Сейчас накличешь, – насмешливо сказал Генка. – Принесет кого-то.
Словно в подтверждение его слов, от входа снова резко дунуло, и секунду спустя перед ком-панией стоял высокий худощавый человек во френче.
Секунды хватило всем, чтобы понять – человек этот не из их мающейся в неведении компа-нии. Во-первых, одет не в советскую военную форму, а во-вторых, лицо его не было ни удив-ленным, ни растерянным.
– Прошу извинить, – с легким иностранным акцентом сказал человек, – небольшие затруд-нения технического плана не позволили мне явиться раньше, отчего вы не знали причины, по которой здесь оказались.
– Так просветите нас, – спокойно сказал Круглов. – И отпустите с миром, потому что все мы в самовольной отлучке, а у меня, лично, скоро бой, если немцы не передумают.
Человек склонил голову, соглашаясь.
– Вас собрали здесь, потому что все вы являетесь… – на секунду он запнулся, – гордостью человечества.
Собравшиеся опешили.
– Такой уж и гордостью, – усмехнулся Серега.
– Не смейтесь, – ответил незнакомец. – Вы, Сергей Гаврилов, можете стать вторым Карузо или Шаляпиным. У вас для этого все данные – сильный голос, актерские данные, характер. То же самое относится и к вам товарищи Круглов и Ефимов – вы принесете огромную пользу обще-ству как художник и музыкант.
– А Генка? – резко спросил Серега.
– О товарище Лунине разговор особый. Его сын, Игорь Лунин, станет выдающимся ученым-физиком.
Вы хотите сказать, что таких…
– Нет, – резко ответил человек во френче. – Талантливых людей немало, но именно вас мы имеем моральное право сохранить для человечества.
– Простите, вы это кто? – поинтересовался Круглов.
– Иная цивилизации, – не колеблясь, ответил человек. – Родственное человечеству. Но я не закончил: дело в том, что вы, должны через двадцать лет установить связь между нашими циви-лизациями.
– Я?! – широко улыбнулся Круглов и расхохотался.
– Именно вы. Понимаете, здесь сложная логическая цепочка. Игорь Лунин сумеет устано-вить сам факт существования нашей цивилизации. Но его мозг будет работать очень плодотвор-но, слушая вашу музыку. Друг отца Игоря, Сергей, окажет влияние на формирование характера мальчика. А ваши картины, товарищ Ефимов, натолкнут молодого Лунина на идею соприкасаю-щихся миров иных измерений.
– А почему нас нужно было собирать здесь? – удивился Ефимов. – Кончится война…
– Для вас не кончится, – резко сказал инопланетянин. – Вы все не доживете до конца войны. Итак, вы принимаете наше предложение выжить?
– Без всяких условий? – спросил Круглов.
– Без всяких. Скажите да, и выйдете наружу каждый в своем городе в сорок пятом году, вскоре после победы вашей страны.
– И где мы будем все это время? – нахмурился Генка.
– Официально вы будете числиться в тыловых частях, а фактически проспите все это время. Воспоминания о нашей встрече будут стерты из вашей памяти и заменены ложной о службе в своей части. Так что вас даже не будут мучить уколы совести. Итак, вы согласны? – Солдаты молчали. – Понимаю, вам нужно подумать. Могу дать пять минут.
Инопланетянин сказал и исчез – просто растворился в воздухе. Оставшиеся переглянулись.
– Как думаешь, все это правда? – спросил Генка Сергея.
– Почему нет, – пожал плечами тот. – Циолковский, полеты в космос…
– Думаю, он не врет, – угрюмо сказал Круглов. – Ни одна живая душа не знает, что я сочи-няю музыку.
– Значит, будем жить, – мечтательно сказал Генка. – Мать как рада будет – я один у нее остался. А Нинка моя… Она так сына хотела, а родилась дочь.
– Что вы все о себе, – Ефимов встал и прошелся по землянке, потирая руки. – Миры иных измерений соприкасаются! Я думал об этом, образы в голове вставали, но очень неясные… Я поверить не мог, что так может быть, что это не бред больного воображения, не понимал, как это воплотить! Но теперь-то я знаю, что это правда, и я сумею!..
– Главное, что мы войну выиграем, – сказал Круглов. – А то моя часть в ста километрах от Москвы, я, знаете ли, духом слегка пал.
– Выиграем, но без нас, – ответил Генка.
Эти слова охладили всеобщее возбуждение, все притихли.
Прошло не более минуты, и в землянке снова возник инопланетянин.
– Итак, товарищи?
Солдаты переглянулись.
– А как я погибну? – спросил Ефимов.
– Немецкая бомба, – ответил инопланетянин. – Погибнет весь ваш расчет, кроме рядового Касымова – он будет стоять за вами, и вы выполните роль щита.
– Вот черт, – поморщился Ефимов, – я еще этого чучмека Касымова спасу. Мы с ним как кошка с собакой живем.
– А я? – спросил Серега.
– Немецкий снайпер.
– Я? – поднял голову Круглов.
– Под гусеницами танка.
– А…
– А вас, товарищ Лунин, – повернулся человек во френче к Генке, – в упор прострелит немецкий автоматчик. Надеюсь, теперь я удовлетворил ваше любопытство? Простите за тон, но хотя мы несколько затормозили время, наши возможности не безграничны.
Четверо людей посмотрели друг на друга.
– Я – нет, – наконец покачал головой Ефимов. – Не хватало, чтобы я еще жил за счет Касы-мова. Я его все высмеивал, что он норовит за мою спину спрятаться, а теперь, выходит, я за его?
– Вы не понимаете, – развел руками человек во френче, – ваша жизнь и жизнь Касымова не-соизмеримы. Он вернется домой и будет обычным сапожником, а вы…
– И все-таки нет, – усмехнулся Ефимов. – Это непросто объяснить… Словом, не могу я.
– Хорошо, а остальные? – инопланетянин повернул голову.
– Нет, нет, – ответили Круглов и Гаврилов.
– Почему?
– У меня с немцами счеты, – усмехнулся Серега. – Два брата и отец – мне долги отдавать надо.
– А я не смогу спать, зная, что кто-то там вместо меня лямку тянет, – ответил Круглов. – Не смогу, даже не просите.
– Остаетесь вы, – инопланетянин повернулся к Лунину.
Генка сидел, задумавшись.
– Ген, ты – случай особый, – тихо сказал Серега. Круглов
Генка посмотрел на него, покачал головой.
– Нинку жалко, – наконец сказал он. – Сына очень хотела… Ладно, обнимемся, что ли, на прощанье.
– Буду откровенен, я не понимаю такого нерационального отношения, – недовольно сказал инопланетянин.
– И, правильно, не дай Бог тебе побывать в нашей шкуре, – ответил ему Круглов. – Понима-ешь, нам сейчас не до расчетов – Серега более ценен для человечества или Иван. Нам немца остановить нужно, понимаешь? Любой ценой.
– Но вы все равно победите, я же вам сказал.
– Победим, потому что мы четверо так решили. И еще миллионы по всей стране. Вот по-этому.
Инопланетянин развел руками.
– Времени на убеждения не осталось. Считаю до двух: раз, два…
Резко дунул ветер, землянка опустела. Четверо солдат полетели навстречу своей судьбе – суровой и славной.