Как в гости. 32

Бабушка Таиса верила, что ее внук вырастет и станет как отец, и резкости его останутся в детстве. Она радовалась его проявлениям интереса к рассказам о прошлом; о ее взгляде на то или иное событие, а еще больше тому, когда сам просил поведать о чем-либо. Началось с открывшихся подробностей истории ареста Мираба, и вместе с бабушкой разбирался в деталях его прошлого. Но мог и расстроить неуместными, или несерьезными уточнениями. В очередной раз Расим разочаровал тем, что посередине разговора молча встал и ушел.
– Ты куда? – бросила она ему вдогонку, не поняв, на какую фразу он резко отреагировал.
Ответ не последовал, но причиной поведения Расима явилось то, что он услышал шум подъехавшей машины отца, а она – нет. Пожилая женщина не догадывалась о планах сына относительно новой семьи и продолжала надеяться на лучшее.
Вернувшийся домой Абдурахман по недопитой кружке сына с компотом и по початой головке подсолнечника на столе понял, что тот только что покинул гостиную комнату. «Чего же тебе не хватает?» – прошептал он и сел за стол. Про себя он надеялся, что накануне учебного года сын предстанет перед ним в костюме и вспомнил, что последний день августа в прошлом году тоже выдался непростым, а что именно – нет.
Дочь вытерла поверхность стола и подала ему чай. По равнодушному поведению отца, хмурости матери и беспокойству бабушки Зарема догадывалась, что в доме творится нечто нехорошее. При всей вольности общения и она не находила, о чем с ним поговорить.
Время шло, а мальчик все не показывался. Не пришло оживление в зал и с появлением матери. Таиса присела напротив него и спросила:
– Ты на похоронах был? Людей было не так много, но я не видела тебя.
– Я прямиком на кладбище приехал – уже необязательно от дома сопровождать в последний путь, – ответил Абдурахман. – Неужели настолько стара была эта бабушка? И мало кто скорбел.
– Двоих детей пережила, а еще двое давно на пенсии. Поговаривали, что ей было больше ста лет.
– Я видел даты на памятнике, а о существовании самой не знал. Да и откуда, если годами не покидала свой двор. Придется наводить справки, чтобы знать о долгожителях наперед.
– Ты с головой в хлопотах, все реже вижу тебя, – сказала мать, окутав его заботливым взором.
– Дел полно, на неделе и наш двор приведем в порядок. Уголок один выделим для детей, только о Мирабе ничего не спрашивай – не до него сейчас.
– Я не собиралась. Поесть бы приходил, наготовят, а аппетита ни у кого нет.
– Говорю же, некогда мне, и наедаться летом нежелательно. Надо почаще делать легкую еду, но мне сейчас менять ничего не хочется.
Жена, выдававшая свое присутствие из глубины квартиры, тоже зашла в зал и села недалеко от двери, возле шкафа. Была в одном из старых платьев малинового цвета, которого покупала вместе с ним, и запомнила его слова, что оно лучше ей идет. Сидячее положение, конечно же, очки не прибавляло, но самой этого было не понять.
– Пап, их еду, ну, нашу, и я не могу есть постоянно, – заметила Зарема и осталась с ними. – Нам в школе говорили о пользе малокалорийной пищи, только я плохо разбираюсь в этом. Скажи, что приготовить, и я принесу тебе. Во сколько бываешь на месте? Я сегодня заходила.
– Зачем приходить, не зная моего местонахождения? Трудно позвонить?
– Я звонила, трубку снимает круглый невежа. Терпеть не могу, когда взрослые выставляют себя невесть кем.
– Сперва называйся, или научись корректно давать по невежливым губам. Погоди, ты по какому телефону? – спросил он.
Зарема поняла, что машинально набирала прежнюю комбинацию цифр и допустила, что разочарованная происходящими в семье еще набрала с ошибкой.
– Точно, перепутала! – ответила она улыбчиво. – Мне простительно, не правда ли? Зато я много чего лучше вас запоминаю.
– Грубить тебе не могли, я знаю, у кого старый номер. Ты и сама бываешь резка, услышала не то, что ожидала, и...
– Забудь. Что нового с праздником? Завтра дети начнут спрашивать. Учителям тоже будет любопытно. Программу еще обещал, я вчера ждала.
Он глазами показал на папку, и ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы держать листок в руках. Она, довольная вся, принялась рассматривать и сказала:
– Класс! Дай я его в школу возьму, девчонкам покажу. Не волнуйся, порвать не дам.
– Делай с ним что хочешь, он напечатан для тебя. Можешь приходить и самой попробовать перемножить.
– Чего пробовать? Я дважды сидела за машинкой, у вас же, и все получается. Загляну на днях.
– Спроси у Расима, не поедет ли со мной в огород.
– Поедет, никуда не денется. – Зарема не отрывалась от программы. – И я поеду, давно не была.
В коридоре послышалось шуршание. Манара поняла намерения сына покинуть квартиру, резко встала и остановила его. Она силой дотащила его до двери зала, потом он сам вошел и сел на то место, где сидела мать. Мать дергала его за плечо, чтобы открылся, но он никого не удивил.
Ввиду бессмысленности отец нечасто бывал с ним строг. Зимой пригрозил отвезти его к психиатру – тот остался неумолимым и в ответ пробурчал что-то нелестное; а в начале лета отвесил пощечину и сам пожалел: мальчик сразу покраснел от злости, хотя от матери регулярно получал.
– Поедешь со мной? – спросил он. – Работы там всего на часок.
– Нет! – Как и ожидалось, тот был короток:
– С собакой не хочешь поиграть?
– Нет!
– А овощи мне собрать?
– Что, значит, нет? – возмутилась стоявшая рядом мать, держа руки на поясе, потом вспомнила, такая поза не нравится мужу, и опустила их вниз. – Кто поможет папе? Поесть-то мы все хотим?!
Она тоже ничего не добилась.
Перед его уходом Таиса сказала:
– Вы так и не научились обращаться к нему. Что тебе приготовить на ужин?
– Спаржу тушеную хочу, – немедля ответил Абиев.
Бабушка с внучкой перекинулись взглядами, и он понял, в чем дело.
– Так я привезу!..
Дочь дернулась, но отец посоветовал ей оставаться дома, что с удовольствием соберет спаржу, а сам держал сына под боковым зрением.
Того вновь ничего не затронуло, и Зарема сказала:
– Пап, ты не утруждайся. Я внизу в магазине возьму, чтобы к твоему приезду еда стояла на столе.