Фаина Раневская и маршал Толбухин

Они встретились в 1947 году, когда обоим было за пятьдесят. Раневская всегда с теплотой вспоминала о Федоре Ивановиче. Ее немногочисленные рассказы о нем были наполнены удивлением, нежностью и совершенно лишены свойственной Фаине Георгиевне иронии. Она нашла в этом человеке черты, каких не встречала раньше: «Я никогда не влюблялась в военных, но Федор Иванович был офицер той, старой закалки…»

Отношения с «забытым маршалом» — не самая известная страница биографии Раневской. Дружба их связывала или любовь? Этого не знали даже самые близкие актрисе люди.

Ее отношения с мужчинами всегда были сложными. Раневская считала причиной любовных неудач свою внешность, которая была «ниже всякой критики»: «Нос испортил мою личную жизнь. Это позор моего лица!»

С самого детства Фанни в семье считали некрасивой. Другое дело — старшая сестра Бэлла, умница и всеобщая любимица. Считалось, что природа наградила ее куда щедрее, и тем обиднее было младшей, что она оказалась в этой лотерее проигравшей.

Когда 17-летняя Фанни засобиралась в артистки, ее отец сказал: «Посмотри на себя в зеркало — и увидишь, что ты за актриса!»

Фельдманы были богатой еврейской семьей с патриархальными устоями. Отец считал, что главное для женщины — это удачно выйти замуж. А потому Фанни, конечно, получила все необходимое приличной девушке образование, включая курсы шитья и домоводства, но его качество оставляло желать лучшего.

Всему, что ей могло понадобиться, Фаина училась потом сама будучи взрослой. Какое уж там домоводство! Раневская называла себя «бытовой дурой» и тратила большую часть своей зарплаты на домработниц, которые ее вдобавок постоянно обворовывали.

Фаина была очень влюбчивой, ей хотелось наряжаться и нравиться мужчинам. В любви ей не везло, что не означает отсутствия попыток найти личное счастье. В жизни молодой Раневской возникали короткие романы, был и шанс стать матерью, от которого та отказалась. Она всегда говорила об этом факте своей биографии нарочито спокойно, как будто это произошло с кем-то другим, а не с ней: «В нынешний театр я хожу так, как в молодости шла на аборт, а в старости рвать зубы.»

С возрастом Фаина успокоилась, смирилась со своим одиночеством. Творчество заняло главное место в ее жизни: «Семья заменяет все. Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: все или семья.»

Но влюбляться она все равно не перестала. У Раневской появился более прагматичный подход к мужчинам. Она с ними дружила! Причем, действительно умела это делать и уж теперь-то чувство точно было взаимным: «Союз умного мужчины и умной женщины порождает легкий флирт. Удивительно, когда мне было двадцать лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать.»

И вот когда все слезы были выплаканы, жизнь как-то сложилась и медленно потекла своим чередом, появился он — Федор Иванович Толбухин.

Из воспоминаний подруги Раневской Елизаветы Абдуловой: «Иногда я думаю, что после войны Федор Иванович — единственный мужчина, которым была увлечена Фаина, и это при том, что она о мужчинах вообще слышать не хотела.

Их встреча с Раневской произошла в Тбилиси, где Толбухин командовал Закавказским военным округом, а она приехала сюда на гастроли со своим театром.  Тогда только-только вышел на экраны фильм «Золушка», сделавший Фаину Георгиевну узнаваемой в любой точке Советского Союза. Конечно, маршал его видел и, как ни странно, искренне сочувствовал ее Мачехе, чем немало удивил актрису.

Есть одна красивая легенда об их первом знакомстве. Если она и не существовала на самом деле, то нечто подобное стоило бы выдумать.
История началась в ресторане, который Раневская решила покинуть в гордом одиночестве, потому что поругалась с официантом из-за недожаренной рыбы. На выходе перед ней кто-то придержал дверь. Фаина Георгиевна взглянула на этого человека, увидела лампасы и приняла его за швейцара: «Ах, благодарю! Здесь такие двери, что без помощи швейцара я всегда боюсь быть зажатой между створками.»

«Но я, извините, не швейцар», – прозвучал слегка обиженный голос.
Фаина Раневская подняла глаза и увидела перед собой очень большого и колоритного военного: «Боже мой! Товарищ генерал, простите великодушно!
«Я не генерал. – Военный улыбнулся уголками губ. – Я – маршал».
«Так это сам маршал открывал мне двери? В жизни не забуду!» – без всякого притворства воскликнула удивленная Раневская.

Должно быть, Толбухин был тронут искренностью актрисы, потому что немедленно предложил ее подвезти. Так завязалась их дружба.

Толбухина иногда называют «забытым маршалом». Его хорошо знают военные историки, но для обывателя он не столь знаменит. Федор Иванович как командир прежде всего берег людей, не делал карьеры на послевоенных лаврах победителя, не писал мемуаров, его образ крайне редко эксплуатировали в культуре. Правда, во многих крупных городах есть как минимум улица, названная в его честь. Имеется она и в родном для Раневской Таганроге, который Толбухин освобождал в годы Великой отечественной.

Она обожала слушать его военные истории, ведь Федор Иванович был потрясающим рассказчиком. Он говорил неторопливо, ярко. Речь его была богата удачными метафорами, русскими пословицами и поговорками, — тот случай, когда внешняя простота удачно сочеталась с чувством собственного достоинства.

Раневская и Толбухин были людьми одной эпохи — почти ровесники. Они сразу почувствовали взаимную симпатию, ну а потом у них нашлось много общих интересов, и приятельские отношения скоро переросли в крепкую дружбу, а может быть и не только…

Прогуливаясь вдвоем по городу, они делились воспоминаниями о дореволюционной жизни, Гражданской войне. Федор Иванович любил послушать ее крымские истории, а Фаина Георгиевна снова и снова влюблялась в него, когда он с особым волнением говорил о подавлении Кронштадтского мятежа и читал ей стихи Багрицкого:
«Нас водила молодость в сабельный поход,
Нас бросала молодость на кронштадтский лед…»

Фаина Георгиевна с детства не любила праздников, но 27 августа 1947 года (свой 51-й День рождения) она запомнила очень по-доброму. Пожалуй, он был самым лучшим за всю ее жизнь. Ничего подобного ни до, ни после уже не случилось.

Торжество состоялось в ресторане на горе Мтацминда, с которой открывается великолепный вид на Тбилиси. Конечно, там был и Федор Иванович. Потом Раневская уехала в Москву, но с Толбухиным они продолжали видеться.

Толбухин был из зажиточной крестьянской семьи, но после смерти отца воспитывался дядей-купцом. Совсем юношей он попал на фронт Первой мировой, дослужился до штабс-капитана царской армии, был контужен, демобилизовался, потом вступил в ряды РККА. В 1938 году он был вызван по этому поводу к Сталину: «Дайте ответ, товарищ Толбухин, на один вопрос. Вы — красный командир, воевали против белогвардейцев. В прошлом вы царский офицер. Жена у вас графиня. Сами награждены советским орденом… За кого же вы воевали?»
Вопрос был неожиданным. Федор Иванович опешил, однако с ответом нашелся: «Воевал за Россию, товарищ Сталин!»
На лице вождя проскользнуло нечто вроде улыбки…Чуть позже Толбухин получил повышение по службе.

Итак, он был женат вторым браком. В первом у Толбухина родилась дочь, а этот оказался бездетным. Единственный сын умер в младенчестве.
Со своей второй женой Тамарой Евгеньевной Бобылевой Федор познакомился в Новгороде, сразу после Гражданской войны. Она была на десять лет моложе — красивая, статная, сразу чувствовалась порода. Говорили, что она «из бывших», дворянка в четвертом поколении.

Об этом союзе вспоминал племянник Толбухина: «Федор Иванович и Тамара Евгеньевна прожили вместе 25 лет. Познакомились они в Новгороде в 1924 году, в тот же год и поженились. Они очень любили друг друга. Мои тётки (сёстры Федора Ивановича) рассказывали, что "у Феди лицо светилось, когда Тамара была рядом". Тамара Евгеньевна была рядом с мужем почти на всех фронтах Великой Отечественной. Как могла, скрашивала ему тяготы военного быта. Тамара Евгеньевна была очень красива, обаятельна; она увлекалась искусством, особенно театром. После войны в доме у Толбухиных бывали многие известные актеры. Наиболее близкой была дружба с Ливановыми и Ф.Г. Раневской.»

Несомненно, Толбухин любил свою супругу. Особой дружбы она ни с кем не водила, но была доброжелательна со всеми. А как трогательно он рассказывал о теплой атмосфере их дома: «По праздникам мы с женой делаем пироги с грибами. Вкусная, доложу вам, штука…»
Фаина Георгиевна была вхожа в их дом. Сохранилась фотография, где они с маршалом вместе ужинают.
Эти отношения, какими бы они ни были, продлились только два года, в 1949 году Толбухин внезапно скончался.

Дальше - тишина
Федор Иванович производил впечатление всегда спокойного и невозмутимого человека, но за внешней мягкостью скрывались стальная воля, непреклонность и мужество. Он буквально горел на работе, отдавался делу без остатка, лишая себя даже короткого отдыха.

Себя не берег: выкуривая одну папиросу, он тут же брался за другую. К своим 55 годам Толбухин приобрел диабет и целый букет других болячек. Даже лежа в больничной палате, за несколько минут до своей смерти, он уверял всех, что завтра выйдет на работу.
Похоронен маршал был у Кремлевской стены.

Уход близкого друга стал для Фаины Георгиевны страшным ударом. Еще долго после этого она находилась в глубокой печали. Этот невероятно добрый человек с проницательными голубыми глазами и простым русским лицом навсегда останется в ее сердце.

С тех пор пройдут десятилетия и Алексей Щеглов, внук лучшей подруги Раневской Павлы Вульф, напишет книгу воспоминаний, в которой вспомнит об одном трогательном подарке: «В эти дни Фуфа подарила мне машинку-сувенир от маршала Толбухина для ее „эрзац-внука“, наверное, выпросила у маршала этот обтекаемой формы темно-синий автомобильчик, размером с челнок зингеровской швейной машинки, с поперечным колесиком на брюшке…»

Пожалуй, это действительно был последний платонический роман Раневской.
На одном из творческих вечеров совсем юная девушка задала уже очень пожилой актрисе вопрос: «Фаина Георгиевна, а что такое любовь?»
Раевская ответила: «Забыла… Но помню, что это что-то очень приятное.»