Автор-хоррор

В 10 часов утра Афродита Михайловна шла по заснеженной тропинке пустынного двора. Она любила в этот час выйти на прогулку, когда соседи разошлись по работам и школам, малышню ещё не вывели на детские площадки, а собачники уже отгуляли. Ничто не отвлекало её от дум. Разве что птичка какая вспорхнёт и пролетит, да чирикнет или каркнет. Но это только добавляло лиризма в её романтическое настроение.

Вдруг впереди она приметила фигуру, стоящую у края тропинки. Точнее там просматривались две фигуры, но вторая, кажется, мужская, совсем неприметная, будто ровный длинный мазок скучно серого цвета, сделанный малярной кистью. Впрочем, этот «мазок» почти сразу испарилась.

Первая фигура оказалась женщиной, одетой в зимнее прямоугольной формы пальто цвета французской горчицы, при условии, что Вы её не любите. У пальто был воротник, который заканчивался на плечах. Рыжеватый его мех с коротким ворсом сразу возбуждал желание вступить в лигу защиты дворовых собак или организовать таковую, если она ещё не придумана. Большие скучные пластмассовые пуговицы тупо выполняли функцию застежек. Такие пальто женщины носили после какой-то войны. Голову женщины покрывал застиранный невнятного рисунка шерстяной платок, из-под которого высовывались пегие хилые пряди волос. Руки женщины были засунуты в карманы, причём на одном из локтей висела хозяйственная сумка, размером подходящая… для носки ноутбука — так почему-то подумала Афродита Михайловна.

Женщина явно её ждала. «Что ей нужно? — насторожилась Афродита Михайловна. — Наверное, про наши дома что-то хочет спросить или всучить какую-нибудь миссионерскую брошюрку».

Приближаясь, Афродита Михайловна внимательнее рассмотрела странную женщину. Лицо — бледное, старое, застывшее без выражения. Глаза, в тон пальто, неотрывно смотрели на Афродиту Михайловну, как тот знак на дороге — “STOP”.
Она и остановилась.

— Как пройти в библиотеку? — Задала неожиданный вопрос женщина. — Подскажите, пожалуйста.
Библиотек рядом не было. Вступать в разговор с женщиной, объясняя ей, какие библиотеки вообще существуют в Москве и как к ним добираться, Афродите Михайловне не хотелось. Она бы с бОльшим удовольствием указала ей неопределенную дорогу в баню, но воспитание не позволяло.
— Извините, не знаю, — сухо сказала она и хотела пойти дальше.

Но женщина вдруг крепко схватила её за рукав шубки. Афродита Михайловна покосилась  на вцепившуюся кисть руки. Ногти, давно не знавшие маникюра, были желтоватые, толстые и длинные, как когти. Вдруг порвёт любимую шубку? Хоть и не норка, а мутон, но всё равно, жалко.
Афродита Михайловна попробовала аккуратно высвободить свою руку, но женщина ещё крепче стиснула кисть, сжимая мех.
Афродите Михайловне вдруг вспомнилось, что, как раз вчера, в интернете она прочла отрывок из летописи, будто царевич Дмитрий, страдающий падучей, во время приступа кусал тех, кто пытался его держать, мог и откусить…

— Что Вам угодно? — спросила, как можно мягче, Афродита Михайловна. Ей нестерпимо захотелось домой, попробовать, наконец, зелёный салат. Если туда к сметане добавить горсть грецких орехов, то вкус получается необыкновенный…

Женщина медленно разжала пальцы на рукаве, взгляд её потеплел и она широко улыбнулась. Лучше бы она этого не делала! Во рту у неё оказались длинные жёлтые зубы, почти все — 31! Не хватало одного, но самого главного — переднего, верхнего. А сбоку угрожающе блеснул выступающий клык, как у Геллы.
«Нет, не буду смотреть новый фильм «Мастер и Маргарита»», — пронеслось в голове у Афродиты Михайловны…

— Напишите мне рецензию, — вдруг твёрдо сказала женщина и добавила, — пожалуйста.
— Какую рецензию? — опешила Афродита Михайловна.
— На мой рассказ, — женщина залезла в сумку и стала торопливо доставать листочки.
Их оказалось много, и она протянула всю пачку Афродите Михайловне.
— Да это не рассказ, а, скорее, повесть или даже целый роман! — Принимая машинально листочки, отметила Афродита Михайловна. — А Вы, собственно, кто? Не помню, чтобы мы были знакомы.
— Я писательница. Я Вас знаю, и Вы меня — тоже. Мой ник «Аглая Левашова».

Афродита Михайловна вспомнила автора под этим ником. На фото была представлена интересная загадочная женщина, утопающая в кресле.

— Я Вам написала рецензию, теперь хотела бы увидеть её от Вас, — разъяснила ситуацию автор.
— Но позвольте, Вы написали рецензию на крошечную миниатюрку, а не на такой объёмный материал, и я Вас тогда поблагодарила,.. — залепетала Афродита Михайловна, пытаясь вернуть рукопись автору, — в принципе, я могу прочитать Ваш рассказ и на сайте, зачем мне таскать с собой такую кипу бумаги?
— Так Вам будет удобнее работать, — настойчиво всучивала обратно в руки Афродите Михайловне свой рассказ-роман Аглая  Левашова, — можете с ним в постели расположиться.
— Да и не рецензия была у Вас, по сути, а небольшой отзыв, в три слова, — продолжала честно торговаться Афродита Михайловна.
— Но Вы же сами сказали, что Ваша миниатюра была крошечная, на которую я, заметьте, — и тут Аглая Левашова достала козырную карту, то есть убийственный аргумент, — написала положительную рецензию, которая стоит у меня 10 баллов! Против Ваших семи.
На это Афродите Михайловне возразить было нечего, да и устала она от неприятного разговора. Понуро согласившись, она взяла рукопись, попрощалась и заспешила домой.
— Буду ждать! — В догонку ей крикнула писательница.

Афродита Михайловна в ближайшие дни (не любила, когда над ней что-то висело) добросовестно проработала все главки рассказа-повести-романа, написав штук 20 рецензий (и не в три слова каждую!), похвалив то, что можно было похвалить, указав на недоставки, которые можно было бы исправить: тут вата, лишнее, здесь шероховатости, невнятно. Сама при этом осталась собой довольна.

Аглая Левашова отнеслась к конструктивной критике довольно флегматично, как те новые дубовые ворота — к рогам тощего старого барана. Приятным бонусом ей пришли 7x20=140 баллов и подъём в рейтинге.

Афродита Михайловна, отпахав на романе Аглаи Левашовой несколько дней и зацепившись там за одну ностальгическую темку, посмела предложить автору прочитать одну свою повестушку, довольно коротенькую (на большее по размеру произведение у Афродиты Михайловны, как всегда, настроения не хватало). Дала на неё ссылку.

Аглая Левашова отписала Афродите Михайловне в своей краткой манере:
— У меня больные глаза, я длинное не читаю.

«Ну, что со слепой старушки взять?» — Вздохнула Афродита Михайловна и пошла на прогулку, раздумывая над сюжетом очередного рассказа, мечтая о чём-то своём и надеясь больше никогда не пересечься с Аглаей Левашовой.
Двор был пуст. Только изредка вспорхнёт и чирикнет какая-нибудь птичка, да прокаркает ворона…

P.S. Изображение взято из открытых источников.