Жертва

Я не смогла победить ее рак. Я не смогла победить ее мать. Не смогла победить ее смерть. Но почему-то я очень верила, что смогу, имею право, должна. Я спорила с Богом. С Дьяволом тоже спорила. И до сих пор я не понимаю,  кто из них кто в этих процессах.
На ней ничего не закончилось. Я продолжила свою идиотскую битву. Спецоперацию по спасению Жертвы. Новый обьект вошел в мое поле легко, я сама села к нему в автомобиль. Я тут же узнала знакомое дрожание голоса, замерила необходимую глубину черной дыры под футболкой, вдохнула родной запах сигаретного дыма с нижней нотой адреналина и кортизола и конечно решила, что теперь это Он. Теперь вот его мы будем жалеть и спасать. Мне плевать на его материальные статусы, мне все равно, что у него есть любящая партнерша, я не замечаю пропасти между нашими представлениями о мире. Меня не коробит его безграмотность. Меня умиляют его инфантильность, его обидчивость, его реснички. И это при полном отсутствии секса, прямой коммуникации, физики. Процесс запущен. Все уже происходит в моей голове.
И конечно жертву отбрасывает очень быстро и далеко. Потому,  что я уже работаю с мертвыми и делаю ритуалы на духовный рост и ясность. Другого города в моем случае не вполне достаточно, моя ментальная работа не прекращается и переходит на вахтовый метод.
Жертву тоже не устраивает спокойная жизнь. Жертва всегда встраивается в контекст насилия. И конечно он попадает в первую волну мобилизации. Я буду готовиться к теоретическому экзамену по вождению и мне напишет его уже жена. Пашку мобилизуют, но я его дождусь, я верю, что он вернется. У меня снова расслоится время. Я опять почувствую, как рушится привычный какой-то мир, где Он есть и есть и мне достаточно, пусть просто будет. Я почувствую, что вот-вот сейчас снова этот кто-то умрет, а я останусь одна. Меня не смутит, что я и была все это время одна. Но я уже готова спасать. Я должна. И теперь-то я точно смогу. Я же ведьма. Это же не рак. Мне надо просто  сказать, чтобы он не шел туда, где его убьют. Так просто. Но он , конечно, прямо туда и идет и я шлю нахуй обоих.
Еще я кричу, невероятно злюсь и прошу мертвых его защитить. Я не делаю никаких специальных ритуалов, я вообще не уверена, что такие есть и они работают. Я просто очень прошу и очень страдаю.
Я ныряю в его карту, вижу предполагаемую дату его смерти,  как-то постепенно с этим смиряюсь. Он обслуживает мое привычное состояние драмы и потери. Он удивительно весь вписан в меня. И еще я знаю все его звездное тело, вся его данность мне понятна, она очень резонирует с моей. Такие астрологические совпадения большая редкость. Я всего его уже описала себе. Каждый его поступок, выбор и не выбор мне знаком и понятен.
Через пару месяцев от него приходит сообщение, ничего не значащее, нейтральное. Для меня же это масштаб чудесного Воскресения. Уже гораздо позже  я узнаю, что его  просто не взяли, как будто не увидели, вернули военный билет и записали в запас. Таких было сотни, таких брали с еще большим количеством жен и больных детей. Сквозь него поглядели и отправили домой. Он скажет мне за это спасибо через год, когда разведется и все-таки решит приехать . Когда я уже сама озвучу, что хочу его и как я хочу его. Он будет ехать ко мне еще три месяца. Гаснуть и снова мерцать своей тусклой тревожной кнопочкой. И каждый раз я буду долго и болезненно выходить из состояния, похожего на алкогольное опьянение, переживать абстинентный синдром. Чувствовать себя ненужной и покинутой.
Когда в очередной раз он напишет мне, как не хочет  жить и недавно собирался уйти по контракту, я почти все пойму. Вот она моя плата за спасение без запроса. Вот она моя эзотерическая обратка- фрустрация, отвращение, страх и гнев. Богом себя возомнила-наслаждайся. Кушай , Света, с булочкой.
Он наконец приедет в Новосибирск как будто на запах крови. Мой зависимый от алкоголя и своей матери отец попадет в реанимацию, бабушка резко начнет угасать, я потеряю все свои ориентиры и ужасно устану. Он подойдет совсем близко, но войти так и не сможет. У него окажутся на это свои весомые , вполне понятные причины и он имеет на них право. А я снова распадусь на две совсем неравные части. Моя слабая женская чуть не погибнет, а острая, злая, такая сильная мужская будет ухмыляться и чесать свою черную красивую бороду: «Девочка моя любимая, ну что ты плачешь. Я же с тобой. Какая же ты у меня дурочка. Как ты могла хотеть его, как. Ты его даже не знаешь. У вас ничего не было. Ему на тебя скорее всего плевать. Да он просто хотел на разок, тоску развеять, самооценку поднять, он ведь знает, как ты на него ведешься. Я же лучше него. Какая же ты у меня красивая, когда плачешь, губки припухшие, ребрышки все видно, лопатки. Как же я тебя хочу. Никому не позволю тебя обидеть. Ты только моя.»
И я снова соберусь , но уже гораздо быстрее. Я помню, кто был и продолжает быть во мне. Я хочу соединить этих двоих. Я хочу понимать, где заканчиваются они и начинаюсь Я и наоборот.
Я консультирую мощных эзотериков и в каждом звенит и пульсирует своя травма, зияет слепым пятном с красными и зелеными краями, как в детстве, когда специально сильно-сильно давишь на глаза.
Я вижу,  как сильный практик служит и служит вечной  Женщине, пытаясь таким образом дополучить материнскую любовь и как она сама боится и отказывается стать  матерью по этой же причине.
Я вижу как одарованный проводник, видящий и слышащий мертвых бежит от собственных чувств, он боится потери контроля прежде всего над своим сердцем и поэтому он не там, где по-настоящему тепло, а вдруг он снова замерзнет.
Меня бросают к жертвам , чтобы я перестала сама ей быть.  Чтобы наконец выбрала себя и сказала свое слово. Чтобы впредь  я узнавала с первого взгляда эту милую темную вмятинку и не притрагивалась к этому яблоку, даже если очень голодная, даже если за несколько километров ни яблони. А если вдруг и откусила- прожевала, проглотила, сказала спасибо и дальше пошла. Налегке. Чтобы я позволила смерти случиться. Чтобы я позволила случиться жизни.
 Я перестала спасать и говорю Ему и Наде спасибо за урок. Нет, не так. Я очень постараюсь больше никого не спасать. Я попытаюсь. Ну или хотя бы пока меня об этом не попросят. Ну хорошо, даже если меня об этом попросят, я могу помочь, по мере своих сил, но спасать это больше не ко мне. Потому что,  что? Правильно, я больше не спасатель, а значит и не жертва больше.