Лагерь

    Учебный год подходил к концу. По этому поводу  директор школы организовал торжественную линейку.
   Бодро поднявшись на школьное крыльцо, утерев пот и стряхнув с рукава новёхонькой вышиванки несуществующие пылинки,  Зил Фридрихович трубно высморкался в носовичок, схватил жестяной рупор и завопил традиционное приветствие:
   - Слава КПСС!
   - Героям слава!
   Нестройно ответили ученики.
   - Робяты!
   Продолжил директор.
   - Дорогие робяты! Сегодня, в этот торжественный, радостный день, я от лица Партии и от своего лица лично, хочу (Зил Фридрихович трубно высморкался) поздравить всех вас с успешным окончанием учебного года!
   Тех, кто окончил его неуспешно, я ни с чем поздравлять не хочу, просто стойте и слушайте, козлы.
    Зил Фридрихович чихнул, утёр нос, снял кепку, протёр платком блестящую от пота лысину.
   А таперча, робяты, самый радостный час настал. Я оглашу список лучших учеников школы, тех которые хорошенько учились в этом году и участвовали в общественной жизни коллектива.
   Эти робяты...
   Директор стащил с головы кепку, крепко сжал в руке и принялся трясти ею в такт своим словам, повышая голос.
   - Эти ученики награждаются поездкой в трудовой лагерь "Дружба"!
   Целый месяц наши лучшие ученики, совершенно безвозмездно (это значит бесплатно, кто не знает),  будут отдыхать и трудиться на благо нашего советского народа!
   Итак, вот они, наша гордость, наши оперившиеся птенцы коммунизма!
   Зил Фридрихович выудил из кармана очки, прокашлялся ,  всмотрелся в список.
   - Из старших классов награждены следующие робяты:
Марат Сулейманов,  Кирилл Казаков,  Лена Перебейнос и Революция Кузьмичёва!
   Раздались аплодисменты.
   - Из младших классов награждаются:
   Разин Иванов, Штирлиц Туганды и Маняша Романова!
   Снова прозвучали аплодисменты. В воздух полетели кепки и другие головные уборы.
   Директор вновь утёр лысину и продолжил.
   - В порядке, тасазать, шефской взаимопомощи и будущих заслуг наших трудолюбивых отличников, администрация лагеря выделила школе сухофрукты, бульбу и квашеную капусту. Так шо, милости прошу всех, кроме тех козлов, кто погано учился, на торжественный обед, посвящённый окончанию учебного года!
   Директор развернулся всем корпусом к стоящему позади него учителю труда и молвил радостно:
   - Карлыч, заводи патефон!
   Учитель принялся вращать рукоятку завода, но тут из строя школьников раздался робкий голос Маняши:
   - Зил Карлович! А как же Надя?
   Директор, снова, всем корпусом, развернулся к ученикам.
   - Какая Надя?
   - Не "какая",  а "какой". Надя Крупский. Он ведь тоже и учился хорошо, и участие принимал. Вон,  на спектакле чуть жизни не лишился, когда его как брата Ленина повесили на этом самом крыльце, на котором Вы стоите!
   - Ах, Крупский!
   Лицо школьного директора побагровело.
   - Он наказан.
   - За что?
   - За глаза!  За то, что, при таких замечательных родителях, растёт натуральным бандюганом! Людей, понимаешь, на право и на лево, зрения лишает! Хулиган твой Надя, нечего ему делать в лагере. По нему другой лагерь плачет!
   - Надя не мой. И это - не справедливо!
   - Ах ты гниль малолетняя! Справедливости учить меня вздумала?
   Зил Карлович топнул ногой. Гнилые доски крыльца подломились. Тучное тело директора по пояс провалилось в недра ветхого строения. Падая, он ухватил за ремень учителя труда, тот опрокинул казённый патефон.
   Охая, с большим трудом и помощью подоспевших учителей, мужчина выбрался из пролома.
   - Знаешь что, Маняша... А иди-ка ты нахрен отсюда, вместе с Надей!
И не забудь сказать маме своей ё...
   Директор осёкся. Прокашлялся. С досадой посмотрел на разошедшуюся по шву штанину галифе, разбитые очки, пролом в крыльце, патефон и пытающегося подняться трудовика. Сплюнул.
   - В общем, мать твою я жду в школе. И про лагерь забудь. Хрен тебе, Маняша, а не лагерь.
   Учитель труда завёл чудом сохранившееся чудо техники-патефон и над школьным двором, прямо в синь весеннего неба, в этот неимоверный простор и волю, вознеслась торжественная песня:
 
   Мы рождены, чтоб смазку сделать пылью,
   Преодолев пацанство и позор,
   Нам Ленин дал стальной рукою крылья,
   А вместо сердца каменный топор!

   Колонна счастливых учеников дружно устремилась к столовой, несчастные лузеры разбредались кто куда...
   На площадке перед сломанным крыльцом остались двое.
   - Маняша... Зачем ты так? Тебе же влетит от мамы. Крепко влетит!
   И лагерь... Как же лагерь?
   - Ничего, Надя, переживу. А лагерь... Сколько их ещё будет впереди, этих лагерей!
   Патефон отхрипел победный марш. Лицо девочки озарила счастливая улыбка.
   - Зато всё лето мы будем вместе, Надя!  Целое лето!
   


©  2017