Кудис. книга 1. глава 11

Глава 11
В кольце охраны, как будто мы какие-то важные шишки или особо опасные преступники – честно говоря, разницы на самом деле нет, почитайте новости, и сами всё поймете – мы прошли из большого круглого холла в первую же дверь, такую же широкую. Но сначала пара гигантов взяла наши куртки, едва одежда перешла к ним в руки, они тут же исчезли в толпе высоких коллег. Хозяйка – а то, что она здесь правит безраздельно, было ясно без сомнений – шла первой, за ней двое громил-близнецов, похожих на ангелов с картин, потом мы в компании остальных гигантов. Дверь была почти напротив входной, прекрасной хозяйке Клуба нужно было сделать шаг в сторону - дверь была прямо у нее за спиной. Мне было немного неуютно в плотном кольце могучих телохранителей, но они совершенно не смотрели ни на кого из нас, просто окружили и повели за хозяйкой, как свора собак самое маленькое стадо в мире. Я и чувствовал себя барашком, беспомощным и глупым, но эти чувства утонули под волной, нет, цунами любопытства.  Пока они не окружили нас – я не маленького роста, 183 см, но они возвышались надо мной, как баскетболисты из какой-нибудь супер-сборной – я успел увидеть еще 2 двери справа от меня и уходящий куда-то коридор почти напротив входа. Везде было чисто, ремонт под старину, на полу – настоящий паркет, не ламинат, не жалкая имитация дерева. Солидно, успел подумать я, видно, они тут любят повыпендриваться. А потом наша проводница дошла до широкой резной двери, тоже из цельного дерева, взялась за массивные ручки и распахнула ее.
Оттуда полился такой же мягкий, теплый, приглушенный свет, за спинами громил я ничего не мог увидеть, но ясно слышал негромкие голоса, которые замолкли, едва открылась дверь. И еще я уловил божественный аромат каких-то благовоний, чем-то похожим пахнет в лавках, которые торгуют амулетами, травами и ароматическими палочками, только здесь запах был более тонкий и более чистый. Мне сразу вспомнились грядки с белыми лилиями, что росли у моей бабушки во дворе и перед домом, они расцветали в середине июня и пахли на всю улицу. На душе вдруг сразу стало как-то спокойно и легко, как в детстве, когда я приезжал к бабушке в село, этот запах всегда означал одно – учеба закончилась, меня ждет целое лето радости и беззаботности. Выходит, не только музыка – лучшая машина времени, но и запахи.
Я втянул в себя воздух, стараясь вобрать как можно больше этого блаженного аромата, пахло не только лилиями, но доминирующая нота была именно такой, как мне показалось. Рядом со мной Женя тоже задышал как бегун после марафона, на лице затеплилась совершенно искренняя улыбка, его напряжение тоже уходило. Магия какая-то подумал я, не имея в виду настоящее колдовство. Мне уже хотелось удобно расположиться в комнате, которую я всё еще не мог разглядеть, может быть, выпить чашечку чая или чего покрепче и просто вдыхать этот аромат, растворяясь в приятных ощущениях.
Когда хозяйка переступила порог, телохранители стали расходиться в разные стороны, один вправо, другой влево, открывая наконец обзор. Это была большая гостиная с высоченными потолками и камином с правой стороны, окна были завешаны тяжелыми темными шторами, почти на всю комнату раскинулся ковер с замысловатым орнаментом, с потолка свисали 2 хрустальные люстры, сейчас они не горели, свет давал лишь огонь в камине и несколько настенных бра, мебели почти не было, только стол возле окон, диван перед камином и - что меня поразило – целые ряды кресел, мягких и изысканных, как и остальная мебель, с резными изогнутыми ножками и бархатом на сидениях. Они стояли вдоль всех свободных стен, иногда в два ряда, все одного цвета – темно-зеленые, под цвет штор. Большего я рассмотреть не успел, потому что мое внимание привлекли люди, конечно, это было самым важным – рассмотреть остальных гостей Клуба, тем более, что все они повернули головы и с не меньшим любопытством смотрели на нас.
Их было около 10, все разных возрастов, один мужчина в костюме держался как-то странно, как будто ждал, что все должны обратить внимание на него, а он – выступить или что-то в этом роде. Его лицо показалось мне знакомым, но я не стал задерживать на нем взгляд и пытаться вспомнить, мог ли я его видеть или знать, или он просто похож на какую-то известную личность. Я скользил глазами по остальным, чувствуя, как губы растягиваются в дежурной вежливой улыбке: «всем привет, а вот и я, я славный парень». Пожилая дама с высокой прической и крупной брошью на строгом платье; типичный городской хипстер с бородой и выбритыми висками; молодая девушка с тонкими светлыми волосами и невыразительным лицом; мужчина со знакомым лицом, который вроде как ждал внимания; пожилой мужичок в джинсах и майке Deep Purple, лицо у него было как у героя вестерна; пузатый нацмен в ослепительно белых кроссовках; молодой мужчина, явно пропадающий в спортзалах, майка на нем почти лопалась, не выдерживая натиска мышц под ней. Они сидели полукругом пред камином в креслах, диван почему-то пустовал. Я сразу подумал, что на диване придется сидеть нам с Женей, но потом заметил еще 3 свободных кресла и обрадовался – я большой ценитель личного пространства.
Телохранители хозяйки встали возле стен, кроме близнецов, они шли по обе стороны от нее, держась чуть сзади, как приклеенные. Она подошла к дивану, стук каблучков по паркету сменился приглушенным топотом, когда ее туфельки ступили на ковер, развернулась лицом к камину и гостям, боком к нам с Женей, мы застыли на пороге, как оробевшие дети. Близнецы развернулись вместе с ней и стояли теперь за спиной, как два ангела-хранителя.
- Прошу, господа, садитесь, - и она рукой указала нам на свободные кресла. Всего их было по 5 с каждой стороны камина, в ближнем к нам ряду пустовали два соседних кресла рядом с диваном и одно почти у самого огня.
Мы послушно шагнули вперед и прошил к креслам, они оказались невероятно тяжелыми, я с трудом отодвигал свое, хотя на отсутствие физической силы пожаловаться не могу, всё это время на нас смотрели остальные гости, и меня это одновременно нервировало и успокаивало – я не любитель быть в центре внимания незнакомых людей, но, с другой стороны, присутствие гостей успокаивало, притупляло опасения и подозрения. Такие уж мы, социальные животные, видя, что в незнакомом месте есть наши сородичи, мы устремляемся туда уже не с такой опаской.
Наши кресла были ближайшими к дивану, но она указала именно на кресла, весьма недвусмысленно, так что мне не пришлось переживать о нежелательном соседстве. Женя после недолгой возни занял левое, рядом с диваном, я сел между ним и накачанным парнем. Теперь, влившись в ряды гостей, я чувствовал себя почти спокойно.
- А теперь, когда все готовы слушать, – подала голос хозяйка, обводя каждого взглядом своих загадочных глаз, в которых невозможно было ничего прочитать, - я представлюсь и изложу вам Правила нашего Клуба, прежде чем мы перейдем к тому, ради чего собрались - к историям.
Все смотрели на нее, пожирали ее глазами полными восхищения, преклонения или просто спокойного смирения – дама в платье с брошкой сидела с неестественно прямой спиной, и по ее лицу я понял, что она привыкла смотреть на людей свысока, но не в этот раз, сейчас она напоминала послушную школьницу. Телохранители, выстроившиеся вдоль стен, смотрели на нас с тем же спокойным равнодушием. Однако я чувствовал их готовность, их внимательность, их силу. Один кивок, и они вышвырнут отсюда любого, кто посмеет не угодить госпоже. Что будет дальше с этим беднягой? Я не хотел об этом думать.
- Называйте меня Мадам, - она слегка наклонила голову и улыбнулась легкой, вежливой улыбкой гейши, - я буду встречать вас каждый раз и буду хозяйкой каждого вечера.
Свет от камина и мягких светильников делал ее то совсем юной, я мог поклясться, что ей не больше 25-ти, то женщиной в расцвете сексуальности – 33-38-ми лет. Но в любом виде она была прекрасна, шикарна, недостижима.
- В решении любых вопросов вам следует обращаться ко мне.
Мы молча слушали, как завороженные глядя на нее. Я ждал, что сейчас она представит своих охранников, хотя бы близнецов (которые так и стояли у нее за спиной, как два ангела, такие же прекрасные и могучие), может, объяснит, кто они и какую функцию выполняют, но она перешла к следующему пункту повестки.
- А теперь о самом главном – о Правилах нашего Клуба.
Она сделала паузу и остановилась взглядом на каждом госте, скажу честно, под ее взглядом мне стало неуютно, в душе снова забилась тревога, как пойманная в сети птичка. Этот взгляд был твердым и холодным, как оружейная сталь.
- Хочу подчеркнуть: эти Правила незыблемы, они не будут обсуждаться и не будут игнорироваться. Ни одного раза.
В ее голосе, всё таком же красивом и отнюдь не громком, было столько силы и повеления, что меня пробрал ужас при мысли, что кто-то может хотя бы задуматься о том, чтобы ослушаться ее.
- Если гость позволит себе нарушить хоть одно из правил – он более не будет допущен в Клуб. Это понятно?
Все кивнули, едва она успела договорить.
- Общение в нашем Клубе построено на уважении и вежливости. Это неписаное Правило, которое так же надлежит строго соблюдать.
Ее взгляд смягчился, всего на секунду, чтобы снова стать жестким. Эта смена эмоций завораживала.
- А теперь перейдём к писаным.
Она всё так же стояла за диваном, отгороженная от нас темно-зеленой бархатной громадиной, ее лицо было волевым, но бесстрастным, а вот близнецы у нее за спиной слегка улыбнулись – совершенно синхронно и одинаково.
- Правило первое, - она возвысила голос, слегка, но он заполнил всю комнату, каждый ее уголок, - НЕ ОПАЗДЫВАТЬ.
Она выразительно посмотрела на нас с Женей, и я почувствовал, как краска заливает лицо, щеки как будто раскалились, я тут же отвел взгляд, краешком глаза заметив, что Женя тоже опустил голову.
- Двери нашего Клуба открыты ровно до без пяти 7 и ни секундой позже со следующего раза. Уважайте рассказчика и историю, прерывать – невежливо, наверняка вы это знаете.
- Правило второе: НЕ ОБСУЖДАТЬ КЛУБ С ПОСТОРОННИМИ. Всё, что говорится и делается в этих стенах – не выходит за их пределы.
- То есть, наши визиты сюда – тайна? – спросил пузатый нацмен, поднимая брови и выпучивая глаза, видимо, такая уж у него была манера разговора. – Я должен врать, где провел вечер?
- При необходимости – да. – И она в упор уставилась на него. – И отсюда как раз вытекает следующее правило: НИКАКИХ ВОПРОСОВ. Ни об истории, ни о Клубе, ни об участниках. Здесь мы только слушаем и делимся историями. Рассказчик вправе рассказать всё, что сочтет нужным, но не более. Расспросы недопустимы.
Ловко она заткнула нам рот, подумал я, испытывая смешанные чувства: раздражение и любопытство в равных долях. И тут вдруг мой внутренний бунтарь неожиданно прорвался наружу. Я услышал свой голос и понял, что это говорю я сам, уже на половине фразы, когда давать задний ход было поздно.
- Простите, но пока мы еще не дали свое согласие остаться здесь, я могу всё же поинтересоваться? – это был риторический вопрос. – А какой тогда во всем этом смысл? В чем суть, если мы даже не сможем обсудить то, что услышим и расскажем?
Глаза Медузы Горгоны сместились на меня, мне было так неловко и вместе с тем жутковато, что я с радостью проглотил бы эти проклятые слова, но они были уже сказаны. И я всерьез опасался, что превращусь в каменный столп или сгорю заживо под этим взглядом. Нет, злости в нем не было, была лишь сила, сокрушающая энергия, которая сейчас вся текла на меня. А вот лица близнецов так же синхронно посуровели, что тоже совсем не радовало.
- Смысл в том, господин Семен, - она знает мое имя?! Взорвался в голове вопрос, но ответ тут же нашелся: конечно, знает, она ведь прислала мне приглашение, - чтобы поделиться тем, что вы носите в душе, что мучает вас, не дает покоя по ночам и в минуты одиночества. Смысл в том, чтобы приобщиться к тайнам и обогатить свой опыт. Вам этого мало?
В тот момент я бы согласился со всем, чем угодно, готов был признать себя даже гуманоидом-шпионом, только бы она отвернулась, только бы забыла про мой идиотский выпад. Плохое начало, подумал я и расстроился еще больше.
- Наверное, нет, - промямлил я, чувствуя себя деревенским идиотом на рыночной площади, все глаза смотрят и потешаются.
- Нет, - согласилась она, - как и нет больше места для выходок. Или вы принимает эти Правила, или покидаете нас.
Я замолчал, как отруганный и наказанный ребенок. А она продолжила.
 - И хочу пояснить, что вы можете высказывать свои предположения и умозаключения, в стенах Клуба, разумеется. НО! Не вопросы. Вопросы здесь запрещены. Это – ПРАВИЛО.
Она окинула всех взглядом учителя, объясняющего урок нерадивым ученикам.
- С этого момента я прошу полной тишины. Когда я оглашу весь список правил, каждый из вас сможет решить: будет ли он или она нашим гостем или гостьей, или покинет нас.
- Итак, мы прошли ровно половину списка. Следующие правила касаются уже непосредственно рассказываемых историй. – Она снова выдержала необходимую паузу, лицо вновь стало выражать эдакую вежливую твердость. Я видел людей с такими лицами, обычно они управляли большими корпорациями и занимали высокие строчки в рейтингах Форбс. – Правило номер 4: ИСТОРИЯ, КТОРУЮ ВЫ РАССКАЗЫВАЕТЕ, ДОЛЖНА БЫТЬ О ВАС. Тут необходимы пояснения.
Она обвела взглядом каждого из гостей. Мне тоже достался очередной энергетический удар этих глаз. А я ведь еще не совсем оправился от предыдущего.
- То, что вы собираетесь рассказать, должно было произойти с вами. Или вы лично стали свидетелем чего-то необычного, чего-то удивительного. Истории, рассказанные вам кем-то, здесь не уместны и приняты не будут.
Как она собирается это проверить, поинтересовался мой внутренний бунтарь. На этот раз про себя, слава Богу.
- Следующее Правило: НИКАКИХ НАСТОЯЩИХ ИМЕН, если на то есть причины и ваше желание, НО МЕСТА – ВСЕГДА НАСТОЯЩИЕ. Не важно, с кем вы разделили опыт, о котором собираетесь рассказать, но важно – где именно.
Быстренько окинув взглядом моих сотоварищей, я понял, что сбит с толку и растерян не только я. На лицах отражались самые разные эмоции, от возмущения на лице пухлого нацмена, до легкой презрительной улыбочки бородатого хипстера. Пока она полностью игнорировала эту радугу эмоций.
- И последнее Правило, - объявила она и понизила голос, заставляя нас податься вперед и прислушаться. – НИКОГДА НЕ ВРАТЬ.
Ледяная улыбка расцвела на ее красивом лице. Она была прекрасна во всех проявлениях. Даже с этой ядовитой улыбкой. Возможно, потому, что за этим предупреждающим фасадом действительно скрывалось нечто опасное и могущественное. Не знаю, почему я был в этом уверен, но интуиция, все ощущения говорили именно так. Перед тобой опасное существо, кричали мои инстинкты, ее яд смертелен, она беспощадна и могущественна, как сам Дьявол.
- Поверьте, я узнаю, если это правило, как и все вышеизложенные, будет нарушено.
А вот и ответ на мой невысказанный вопрос, подумал я, но по-прежнему не мог понять, как она может утверждать такие вещи. Снова всплыли мысли о розыгрыше, вся эта напряженно-торжественная обстановка, загадочные приглашения и заброшенное здание в почти необитаемом районе, эти красавцы-телохранители, эта жесткая и прекрасная Мадам, которая сама нас пригласила, а теперь еще ставит условия, на которых нам будет позволено остаться… Может, это какое-то новое реалити-шоу? Новая, извращенная версия теледерьма, потому что обычные говно-передачки народ уже не хавает?
А потом перед глазами всплыла картина: парень, лежащий на проезжей части в оранжевом пуховике, свет фонарей, отражающийся от мокрого асфальта, потемневшая от мокрой грязи штанина («это не кровь, только бы не кровь!», - думал я), острый нос, торчащий из-под зеленой шапки… Всё это действительно было со мной. И это точно не было фальшивкой. И я сдался. Я понял, что останусь, что приму все правила, только бы разобраться в этой истории, не для кого-то, для себя самого, чтобы наконец сбросить этот тяжелый ком сомнений и раздумий, когда логика и здравый смысл тянут в одну сторону, а факты – в противоположную. Я хотел рассказать ее. Как любила повторять Рина: то, что снаружи – уже не внутри. Эта история как кислота разъедала мне душу, и мне просто необходимо было сделать надрез и выпустить этот яд из себя.
- Итак, господа, - она развела руки в стороны, ладонями вверх, - теперь ваше слово. Артем?
Она повернулась к хипстеру, сидящему в первом от дивана кресле напротив меня. Она всех знает по именам, снова изумился я, обычно я не мог запомнить людей, если только не контактировал с ними каждый день, как и большинство из нас, а она точно знала каждого по имени, видя нас впервые. Еще одна загадка с налетом волшебства.
- Я остаюсь. – Быстрый взгляд и снова опущенные глаза, вся бравада этого парня осталась за дверями этого зала.
- Леди Роза?
- Остается. – Твердо, но без вызова ответила дама в строгом платье. Она сидела рядом с хипстером.
Так, по одному, Мадам спросила каждого из гостей, пока все отвечали согласием. Блондинку с невыразительным лицом звали Диана, пожилого ковбоя в майке Dееp Purple – кажется, Николай, он тоже принял решение остаться. Опрос переместился на наш ряд кресел, следующим был пузатый нацмен, и тут снова случился сюрприз. Не дожидаясь, пока к нему обратятся, он вскочил и, опять выпучив глаза, громко заявил:
- Я не остаюсь! Что я должен – врать жене? Всем врать? Ради чего? Что за цирк вы тут устроили? ЦРУ, что ли? Превратили обычный развлекательный балаган в тайное общество! Может, еще кровью расписаться?!
Лицо Мадам никак не изменилось. А вот от стены отделились трое громил. Одни чернокожий красавец, индус и тот, кого я про себя прозвал Султаном.
- Что?! Убьете меня теперь?! Я сказал дома, где буду…
- Держите себя в руках, господин Артак. – Похоже, вся эта сцена ее забавляла. – В развлекательных балаганах людей не убивают. И хорошо, что вы озвучили свое решение до того, как расписались кровью, в противном случае вам бы не позволили уйти, это ведь тайное общество. Или всё же балаган?
Пузан стоял, таращил глаза и дышал, как загнанная лошадь. Было видно, что он не знает, что делать дальше… и боится.
- Я… ухожу!
И он нерешительно направился к двери, под любопытными взглядами гостей и холодными – телохранителей.
- Азалиах, - не оборачиваясь произнесла Мадам, и тот, кого я звал Султаном, выступил вперед и кивнул своим коллегам – чернокожему гиганту с каменным лицом и индусу с горящими глазами. – Проводите гостя.
Все трое кивнули и в миг взяли мужчину в кольцо – Султан стал перед ним, двое других – чуть сзади.
- Прошу. – Азалиах с легкой улыбкой, от которой у меня лично прошел мороз по коже, открыл перед нацменом дверь и жестом пригласил выйти. От пузана так несло страхом, что это почувствовал даже я, совершенно обычный городской человек. – Не спешите, там темно. Мы проведем вас к воротам.
В тот момент я порадовался, что остался, что мне не придется выходить в темноту с этими жутковатыми громилами, такими безупречно вежливыми и такими опасными.
- Я… я сам…, - пытался отделаться от пугающей компании нацмен, голос его дрожал и срывался, и никто бы его за этом не винил. – Оставьте меня…
- Вас пока никто не трогает, - услышал я шелестящий голос Султана, это был голос тигра, играющего с барашком перед тем, как его съесть. – Осторожно, ступенька…
Что было дальше, мы не услышали, от стены отделился еще один гигант и мягко закрыл дверь, как бы подчеркивая, что всё, что находится за ней, нас не касается. Но меня касалось. Я был здесь, в этом месте, с этими людьми, я мог быть на месте этого неприятного мужчины… что могло ждать меня за этими дверями в темноте? Что еще может поджидать?
- Господа, - могу поклясться, что улыбочка на ее лице сияла злорадством, хотя налет вежливости был таким большим, что почти скрыл это неприглядное чувство.
Все повернулись к ней, ставя точку в этой сцене.
- Продолжим. Господин Денис? – как ни в чем не бывало спросила она качка рядом со мной
- Я остаюсь. – Здоровенный парень смотрел в пол и пытался стать как будто меньше и незаметней.
Я следующий, успел подумать я, и тут она назвала мое имя. По телу как будто пробежал ток, в горле пересохло, а сердце завибрировало и стало огромным, на всю грудь. Момент истины, сказал беспристрастный голос в сознании, от твоего ответа зависит, какой будет твоя жизнь…
- Я…, – голос подвел меня, горло превратилось в наждачную бумагу. И хотя я чувствовал себя совершенно обескураженным, и колокольчик тревоги звенел в моей голове, я ни секунды не колебался с ответом.
Я кашлянул и твердо и громко ответил:
- Я остаюсь.
А через секунду Женя повторил мои слова. Назад дороги не было, мы стали членами Клуба.