Гуси и ружьё

Фото из Интернета


          После февральской капели в конце месяца и тёплых солнечных дней, март показал, что зима ещё не ушла далеко и выглядывает из-за угла. Два дня шёл снег, и температура упала до минус семи ночью.

          Практически за три месяца мы с Егором сдружились и, несмотря на разницу в возрасте, стали настоящими напарниками, понимающими друг друга с полуслова.

- Итак, Варлаам Иосифович, я готов слушать очередную детективную историю, – улыбается молодость. – Я нам на смену прикупил конфет, рогаликов и… А вы любите халву?

- Я же сладкоежка, – смеюсь.

- С орешками, – парень показывает прямоугольник в ярко-жёлтой упаковке.

- Детектива я тебе не обещаю, но про свои случаи на вверенной территории поведаю.

          Здание опустело. Я открыл настежь двери в операционный зал, включил проточную вентиляцию.

- Сейчас иной раз проезжаю по местам своей службы и печально становится. Небольшие деревни в пятнадцать, двадцать дворов совсем опустели. Кое-где осталось несколько стариков. Дома от времени покосились, кое-где крыши с дырами, где-то штакетник повален или разобран. Участки заросшие.

          А раньше… Вот в одной такой деревеньке хозяин повадился на Севера работать, и со временем денежка завелась хорошая. Жильё их самое видное, выделяется отделкой и забором в металле. И к домашней птице, курам да уткам, гуси прибавились.

          Речь про конец девяностых годов. Молодёжь старалась в городах задержаться. Совхоз уже развалился, люди земельные паи получили на бывших полях. Кто пропил, кто продал, а эта семья свой обрабатывает. Мужик ранее на тракторе работал, вот его в аренду у предпринимателя, что ферму организовал, попросил.

          Понятное дело, соседей зависть поедает. Ох, много на них жалоб строчили, анонимки подбрасывали в почтовый ящик, а реагировать надо. Выезжал, разбирался, ответы давал. Что без обратных адресов и фамилий в отдельный ящик стола складывал.

          Обратил внимание, много обращений по поводу гусей, мол, не дают проходу, нападают. В очередной раз приехал побеседовать.

- День добрый, хозяюшка, – кричу через забор, заглядывая в щёлку. – Семён Петрович дома?

- Варлаам Иосифович, здравствуйте! Он в поле поехал, траву косит.

          Впустила меня во двор. Примечаю, пернатые все на участке гуляют.

- Что, опять жалуются?

- Вера Сергеевна, народ сигнализирует, беспокоится, что ваша птица злее собаки. А кстати, никогда не видел у вас пса и будки нет.

- Был. Года два назад, как помер наш Туман. Сегодня вон гусак охраняет, кто чужой, да без спросу он всё стадо гонит. Мы их на улицу не выпускаем. Семён за птичником озеро им организовал.

          За разговором подвела меня к тому месту, показала.

- А на меня почему не реагируют?

- Вы же со мной, – она искренне удивилась.

- Ну да…, – поддакиваю. – Порядок есть порядок, надо объяснение получить, схемку накидать… рапорт я уже у себя заполню. Давайте в беседке посидим.

          Вечер. Солнышко на закате. Ласточки летают, песни поют. Где-то коровы мычат, наверно, пастух стадо ближе подвёл к деревне. Собака брешет у кого-то на окраине. Мне было бы сподручнее с Семёном Петровичем пообщаться, но раз так сложилось, беру пояснения с его жены.

          И вот это спокойствие нарушает крик женский на дороге.

- Не ходи, говорю! Иди домой!

- Вон к ним участковый приехал, я с ним перетру за этих зажиточных…

          Калитка распахивается, и только Николай Игоревич шаг, гуси, как по команде на него, с шипением расставив крылья. Мужчина пытается отбиться, да никак. Колька хорошо выпивший, видно невооружённым взглядом.

          Вера Сергеевна вскочила, побежала птицу усмирять.

- А сейчас вам всем… я их… да…, – и убежал.

          Я закончил с бумагами, собрал папку.

- Спасибо вам, – говорю хозяйке. – Если что, звоните. Не держите на людей зла…

- Вы бы не спешили. Что-то мне тревожно на душе.

- Вы про этого? – поворачиваюсь на дорогу: «Мать перемать! Коля с ружьём гигантскими шагами возвращается».

          Вот я как был, так и застыл, прикрыв калитку. А этот нехороший человек остановился, поднял стволы.

- Отойди! Я с гусями посчитаюсь!

- Коля, не глупи, – завопила его супруга, держась за сердце и оседая на землю.

- Здравствуйте, Николай Игоревич! Как живы и здоровы? – стараюсь говорить спокойно, а внутри всё клокочет. Вертикалка своими глазницами в меня глядит.

- Дай я их… они меня…

          Мужик прямо от злости побелел, трясётся. А я не то что отойти не хочу, убежал бы уже, да ноги словно чугуном налились, пристыли. Кто знает, заряжено или нет, взведены крючки или так, в походном положении.

- Коленька, а помнишь, как мы с тобой в прошлый год на рыбалку ходили? Ты мне места потаённые показывал, про…

- Чего мозг мне пудришь? А ну…

- Дурак, на жену посмотри. Ей помощь медицинская нужна. Сейчас сознание потеряет.

          На долю секунды «охотник» глянул на женщину. Мне бы перехватить оружие или табельное выхватить, а что-то ёкнуло, не стал судьбу искушать.

- Николай, за деток подумай… Порешишь птицу, а тебя за порчу личного имущества и под статью подведут… Оно тебе надо?

          Народ собирается. Мужики кто с лопатой, кто с вилами. Так и до самоуправства недалеко. Я со «стрелком» разговариваю, чувствую, ноги отпустило, стал переминаться: «Только отвернётся, прыжок, стволы вверх, кулаком в морду, ногой по коленной чашечке…», – рассуждаю, значит.

          И так за разговором смотрю взгляд собеседника проясняется, он озирается, ружьё повисло ремнём на его руке, и он передаёт «ствол» мне, а сам плакать начинает.

- Варлаам Иосифович, прости. Попутал меня кто… Я не со зла. Водка проклятая.

          Забрал я его «пукалку» в салон УАЗа, самого сзади в отдельное перевозочное место закрыл.

- А почему не стреляли из пистолета? – Егор от волнения покраснел.

- Так человек. Как можно.

- А если бы он вас…

- Тьфу-тьфу-тьфу…

- Так что, отпустили?

- Нет! Я его на пикете в камеру на ночлег оформил. Утром поговорили. Оружие оставил у себя, взяв с него слово, что он принесет от нарколога справку по кодировке. Слышал про пилораму в соседнем селе? Так это его. Бизнесмен. Мне работу предлагал… правда, сторожем…