Эвтаназий

      Роман называл себя негром. Совсем не потому, что был чернокожим. Более того, высокий красивый парень был почти ослепительно белокожим. А тёмно-каштановые волосы и  терново-карие глаза только подчёркивали это. Негром он считал себя по жизни.
 
      Он полагал, что жизнь очень плохо отнеслась к нему. Он ещё не родился, когда отец смылся, бросив мать на сносях. Впрочем, и она тоже не испытывала к сыну особой привязанности. Правда. выкормила его до девятого месяца. А когда в глазёнках малыша начала появляться осмысленность, завернула его в чистые пелёнки и подбросила на порог маленького  магазинчика, торгующего продуктовой снедью.

     Хозяин, обнаружив живую находку, недолго думая, отволок мальчишку в приют. В приюте он прожил почти два года прежде, чем сюда пришли  Кулебы. Андреа была сильно за 40, Жанне — сорок с хвостиком. К деторождению оба были по определению врача уже не способны. Достаток, которого они добивались много лет, чтобы после завести ребёнка, так и не наступил. Всё, что им удалось приобрести за долгие годы, оказался хилый деревянный коттедж, состоящий из одной спальни, маленькой гостиной, совсем крошечной кухни и душевой кабиной.

     Тем не менее, потребность увидеть рядом с собой маленькое живое существо, которое улыбалось бы им по утрам, только росла. Так они и отказались в приюте. Роман был первым, на кого упал взгляд. Красивый малыш с недетски умными глазами сразу же определил их выбор.

        Администрация немного поломалась, в надежде  выклянчить что-нибудь у немолодой четы. Интерес директора к условиям, в которых будет далее жить малыш, был значительно выше  возможностей, которые мог предоставить ему приют. Но только получив пять десяток в ладонь, пожимаемую Андреа, он согласился, чтобы семья забрала ребёнка к себе.

      Кареглазый карапуз плохо понимал, какое счастье ему привалило. Что ему выпало жить в какой-никакой семье, чего не удостоились многие из его сотоварищей по несчастью. Андреа и Жанна по природе своей были добрыми людьми. В отношении к ребёнку вкладывали всю свою душу. И те, немногие средства, которыми располагали.
Роману не было и тринадцати, когда приёмная мать неожиданно заболела и вскоре умерла. Отец и Роман,  проводишь мать в последний путь, разом почувствовали, как опустела без неё квартира. Андреа. обняв сына за плечи, тихо сказал:

      — Пока я жив, Роман, мы бы должны напрячь силы, чтобы ты получил нормальное образование! Ты не должен повторять нашу судьбу!

      В шестнадцать сын завершил среднее образование. И оба надеялись, что ему удастся поступить в приличный университет на государственную стипендию. Но мечтам этим не суждено было сбыться. Андреа скончался два месяца спустя от сердечного приступа.

      Роман, прежде работавший на дому — он изготавливал кукол по заказу, — после смерти приёмного отца работать просто не смог. Избушка, перешедшая  к нему по наследству, показалось для некоторых лакомым куском. Появились какие-то заимодавцы, к которым Андреа никогда не обращался, удивительные завещания, которые его приёмные родители никогда не делали. Паренёк отбивался, как мог.
 
     На помощь ему вызвался прийти сосед, юрист по образованию, вдобавок сразу же решивший не брать денег с парня, у которого их, собственно, и не было.
Вдвоём им удалось отбить все атаки любителей чужого пирога. Но время для поступления было безвозвратно потеряно, как и заработок даже тех немногих средств, которые  добывал  своими поделками Роман.

     Сосед, знавший всю историю Кулеб, единственным другом которых он был, помог Роману пристроиться  в маленькое кафе. Там паренек  с утра до вечера разнося выпивку и еду посетителям, а также моя за ними посуду, мог заработать себе на достаточно сносную жизнь. Но мечты об учёбе  отодвинулись на целых три года.

     Единственным, кто поздравил его с двадцатилетним юбилеем, оказался всё тот же сосед Матей. Но принёс он ему не только торт со свечами.  Главным подарком было его сообщение, об открытии на другом конце города новенького эвтаназия, с владельцем которого он переговорил, и тот готов взять Романа к себе на работу.

     — Эвтаназий?  — Удивился Роман. — Что это такое?

     — Ты ведь, наверное, слышал,  что правительство ввело новую законную форму убийства? Эвтаназию. У нас открылась первое предприятие такого профиля.

     — Много желающих?  — Осведомился юноша.

     — Много или немного, но они есть. Понимаешь ли, людям веками вбивали в голову что самоубийство — самый плохой способ попасть в ад.  Тогда их не отпоет священник, этот добропорядочнейший представитель святой веры. И они потеряют право быть захороненными на освящённый кладбищенской территории. И само собой рай, о котором мне, правда, ничего не известно. А весомые причины для прекращения своего бренного существования у многих есть. Эфтаназий открыт. Там у тебя будет много времени, чтобы вернуться к учёбе.  Особенно сейчас; когда эвтаназии ещё редкое явление. А эвтаназием это заведение я назвал по аналогии с санаторием. Он имеет титул номерной клиники.

     Как Роман сменил грязный фартук на белый халат. Он  практически сходу освоил управление "гробом", как он называл про себя эту машинку, в которую должны были добровольно укладываться люди, чтобы получить достаточную порцию веселящего газа в смеси со смертельным.

    — Если ты сумеешь обаять клиентов, чтобы они не дай Бог, внеся деньги в кассу, не вздумали расторгнуть договор, и интеллигентно будешь помогать  им  сделать последний шаг в иной мир, через месяц-другой из стажёров переведу тебя на работу на постоянной основе.

    Первым клиентом, точнее клиенткой оказалась молодая женщина, тридцати двух лет, красивая, чудесно сложённая.  Романа глядел на неё, и у него судорожно сжималось сердце.  Когда она пришла в первый раз, чтобы определиться со днем своей смерти, Роман не выдержал. Решил,  будь что будет, но куда приятнее мыть тарелки за алкоголиками, чем бездушно отправлять людей в небытие. И прямо спросил:

   — Вы такая красивая и такая молодая! Что побуждает вас сделать этот шаг, после которого вы не сможете вернуться в этот мир?

   — Я рада, — тихо сказала она в ответ, — что меня проводит лучший мир такой человек, как ты, не лишённый чувства сострадания. Ведь ты понимаешь, что если твой хозяин узнает  о нашем разговоре, тебя попросту уволят! Но ты спросил, и я отвечу тебе. Природа наградила меня слишком щедро. В том числе и такой замечательной болезнью, как рак. Причём в той его разновидности от которой нет спасения. Боли уже начались. Скоро они станут чаще и невыносимее. Так не лучше ли уйти немножко раньше, но без особых мучений? Если лишний месяц можно получить только за счёт сильных мук?

    В этот момент ей сделалось плохо. И она бы упала, если бы Роман не подхватил её вовремя и не отнёс бы в кресло.  Она отдышалась и ушла.  Вернулась через три дня, как и было оговорено.  И перед тем как устроиться в "гробу", попросила Романа:

    — Поцелуй меня на прощание! — Это было сказано так просто и естественно, что у Романа даже не возникло мысли о том, что он способен отказать ей.  Он нежно привлёк женщину к себе.  И их губы сомкнулись. Это не был сексуальный поцелуй, Роман вложил в него всю свою жалость и нежность к несчастному существу, которое вскоре должно покинуть жизнь.

     — Спасибо! — Улыбнувшись, сказала женщина. — Ещё одна просьба. Вот конверт. Я прошу тебя вскрыть его вместе со своим хозяином, когда всё закончится.
Роман кивнул и положил конверт на стол. Потом он помог ей устроиться в ящике, сказав напоследок:

    — Если его вдруг передумаете, подайте мне знак. Процесс моментально будет остановлен. Я буду внимательно следить!

    Задвинув крышку, он включил подачу газа и склонился над гробом, так чтобы видеть лицо  засыпающей. По первому же её знаку он прекратит экзекуцию. Но она лежала спокойно, жадно втягивая поступающую смесь в лёгкие. И улыбалась ему. Дыхание её замедлилось. А потом и вовсе прекратилось. И он позвал хозяина, который, помимо прочего, был врачом, обязанным установить факт смерти.

   Пока тот щупал пульс, по щекам Романа катились слезы.

    — Мертвее не бывают! — Резюмировал своё обследование Хоран, как врач. — С боевым крещением, малыш! Всё прошло удачно!

    — Должен признаться, док, я пытался отговорить её. Но она не захотела меня слушать. И вот ещё. Она оставила для вас конверт.

    Харан раскрыл конверт  и улыбнулся:

    —  Если ты так  с таким же успехом будешь  и впредь отговаривать пациентов,  я лично буду это приветствовать. С сегодняшнего дня  ты становишься штатным работником учреждения, зарплата твоя удваивается. На целый год. Это последняя воля почившей. Я кстати назначен душеприказчиком исполнения этой части наследства. И мне также установлен за это гонорар.

    Финансовые дела Романа  после этого значительно улучшились. Можно было бы всерьёз подумать и о подготовке для поступления в университет. Но тут, увы, дела обстояли совершенно плохо.
 
    Пациентов было всего один или два в неделю. Каждая смерть, хотя и принятая добровольно, выбивала его из нормальной колеи. Отходил он обычно несколько дней. А тут как назло приходил новый клиент. Это был порочный круг, из которого он не знал, как выбраться.

     Единственная   отдушина - ставший ритуальным скромный ужин в одном из достаточно дорогих ресторанов. Он понимал, что просаживает деньги напрасно, Ну это было единственное что как-то примиряло его с действительностью и позволяло немного снимать стресс. Роман приходил сюда в одно и тоже время, занимал один и тот же столик. Заказывал что-нибудь очень вкусное, и хотя бы ненадолго отвлекался от своих грустных раздумий.

     За столиком наискосок; с такой же регулярностью появлялся уже немолодой мужчина. Всегда в белом костюме, из выреза которого глядела кроваво-красная сорочка, стянутая у шеи серебристом в лёгкую полоску галстуком.
Иногда он довольно долго рассматривал Романа, Пытаясь скрыть свой интерес приложенной козырьком ко лбу рукой. В тот вечер он появился через несколько минут после того как уселся Роман, и, подойдя к его столику, попросил разрешения устроиться рядом.  Роман кивнул. И мужчина  занял свободный стул.

    — Простите! — Сказал он, когда им принесли еду. — У меня такое ощущение, что вы напряженно думаете о чем-то! Не хочу быть навязчивым, но не могу ли я чем-то помочь вам!?

    — Вы врач? — С грустью, в которой присутствовал лёгкие сарказм, поинтересовался Роман.

    — Нет, — сказал незнакомец, — Я профессор математики. Но преподаю и логику. И хорошо знаю, как иногда нормально выстроенные логические заключения помогают одолеть многие неприятности! Меня зовут Алоиз ...— И он назвал известную в научном мире фамилию.

   — Математик!? — Роман задохнулся от восторга, но тут же сник. — Я так мечтал поступить на математический факультет... когда-то…

    — Зачем же дело стало? — Удивился новый знакомый.  — Я здесь никогда не встречал бедных людей. Мне кажется, у вас должны быть для  подготовки средства! — В голосе его звучал интерес и сочувствие.

   Роман коротко рассказал ему свою историю, начиная со смерти родителей. И завершил её словами, что его угнетает работа палача, даже если приговор люди выносят себе сами.

   Из ресторана они вышли вместе. Сошлись на том, что после обильной еды следует хорошенько прогуляться пешком. И спустя полтора часа оказались перед двухэтажным домом довольно старой постройки. Тут профессор объявил, что здесь живёт. Что с сожалением вынужден откланяться, поскольку натёр ногу. Однако готов предложить выпить по стакану прекраснейшего чая, если Роман не против.

    Допивая первую чашку чая, оказавшегося выше всяческих похвал, Роман поинтересовался, чем он так заинтересовал профессора?
Не говоря ни слова, преподаватель вышел в соседнюю комнату и вернулся оттуда с фотографией. И поставил рамку перед Романом.

     Юноша посмотрел и обомлел.

     На какое это мгновение ему показалось, что это его фотография. И только вглядевшись пристальней, он заметил, что скулы у человека на фото гораздо шире, чем у него, а нос — с горбинкой в отличие от его носа. К тому же на верхней губе справа большая родинка.

    — Сын? — Спросил Роман.

    — Нет, — Ответил Алоиз, и плечи его печально поникли. — Мой сын вместе с женой два года назад погибли в автомобильной катастрофе. Он не был похож ни на меня, ни на неё, бывают же такие генетические комбинации! А на фотографии я. Только в далёкой молодости...

    Так началась их непонятная на первый взгляд дружба, которая быстро окрепла. И как это водится среди одиноких людей, неожиданно повстречавших родственную душу.

    — Я всё время ловлю себя на мысли, — примерно месяц спустя сказал Алоиз, — что очень хочу сделать доброе дело, может быть, последнее в своей жизни, Ведь никто не знает, где нас ждёт конец! У меня хватит денег и на тебя, и на меня. Я хочу, чтобы ты бросил свой чёртов эвтаназий, который так тебя угнетает, и начал бы подготовку для поступления в лучший университет. По математике я подготовлю тебя сам!

    Через несколько дней профессор объявил, что уже сделал в этом направлении многое, и, наверное, дня через два, максимум три можно будет забыть об этих самоубийцах и приступить к осуществлению намеченного плана.
Но осуществится мечтам и на этот раз было не суждено. Алоиз скончался вечером на руках у Романа от обширного инфаркта. Прибывшие врачи ничем не смогли ему помочь. Роман позаботился о том, чтобы проводить недолгого друга в последний путь достойно. Глаза его были сухи, когда он принимал соболезнования коллег усопшего, но душа рыдала навзрыд.

    «Ты проклят! — Сказал он самому себе, — Ты негр по жизни, и тебе не стать белым! И с этим пора кончать!"

    С утра по звонку он принял очередного кандидата в покойники.  Назначил ему на  девять утра следующего дня, поскольку клиент считал, что тянуть с решением такого дела не стоит. Он записал его фамилию и адрес журнал. В графе «причины желать смерти» аккуратно вывел: потеря трети состояния. Ухмыльнулся и подумал, как хорошо, что этого идиота в последний путь отправлять не ему.

   Затем он закрыл дверь, тщательно осмотрел "гроб", и улёгся в него, сжимаю в руках пульт дистанционного управления. Роман вздохнул полной грудью воздуха. На прощание. Нажал на пульте кнопку. И когда крышка медленно поехала вниз, отрезая его от остального мира, выбросил пульт на пол рядом с саркофагом. Услышав шипение газа, он подумал: господи, как всё просто! И потерял сознание.

    Очнулся он в каком-то странном месте. Вокруг стояли столы, на которых лежали человеческие тела. Точнее скорее очертания человеческих тел. Некоторые, а их было всего, кажется двое, напоминали почти прозрачные перистые облака. Ещё какая-то часть тел была грязно-серого цвета разной плотности. Но больше всего там было тёмно-серых почти чёрных.

     Навстречу ему вышли двое в белых халатах, почти таких же, как у него в земной жизни. И в хирургических масках. Один из них что-то шепнул другому, тот кивнул и направился вглубь зала. А  второй, сняв маску, подошёл к нему  и с улыбкой спросил:

      — Так вот, значит, что ты удумал, Роман?

      — Где я? — Решил выяснить юноша.

      — В предбаннике того света, куда ты так и стремился! Только  из твоей задумки ничего не получится. Твой час ещё не пробил!

      — Нет! — взревел Роман. — Я не хочу быть больше негром по жизни, которому, вдобавок, ещё и не везёт!

     — Другого мы от тебя не ждали! Но ты только подумай внимательно. Ты ведь просто везунчик, который родился не с серебряной, а с золотой ложкой во рту! Детство и отрочество ты провёл не в детском доме, а в семье, с хорошими людьми, пусть и небогатыми.  Получил хорошее среднее образование. Сейчас у тебя прекрасная работа, где за почти ничегонеделанье неплохо платят. Но ты молодец! Ты не купился на сытую жизнь! Я знаю, Алоиз тебе говорил, что все неприятности человечества имеют в основе своей одну-единственную  причину — несоответствие аппетитов и возможностей, удовлетворить их. Тут, знаешь ли, всегда так —одним нечего есть, другим всего вечно мало. Шампанского, вина, женщин! Счёт в банке у них не достаточно велик. И они, как мышка-норушка, все гребут к себе и гребут. Создают запасы, запасы, запасы. На какой-то чёрный день, который давно уже наступил, а они этого и заметили. А как они радуются каждой мелкой денежке, пополняющей их огромные счета, с которых они никогда не снимут денег. И сдохнут так и воспользовавшись ими. Но при этом даже небольшое кровопускание этого счета кем-то другим вызывает у них такое огорчение, что они дальше и жить не хотят. Как твой последний клиент! А вот что касается знаний, то от таких предложений их «аппетит» сразу исчезает! Они ведь от природы умны. Вот ведь как, понимаешь!
 
    — Откуда вам известны все эти подробности?

    — Не откуда, а почему? Потому что это напрямую касается нас. Ладно, расскажу тебе всё! Время настало, раз ты здесь. Ты недавно похоронил своего родного отца!

    — Я недавно похоронил Алоиза.

     Человек в халате кивнул. — Алоиз и есть твой родной отец!

     — Так это он бросил меня на произвол судьбы, чтобы мамаша, оставшись без денег, в свою очередь бросила меня? Как кукушонка?
Человек в халате отрицательно покачал головой.

     — Алоиз действительно твой отец, а его покойная жена твоя мать. Но они не бросали тебя. Мы обменяли тебя на того ребёнка, которого до конца своей жизни они считали своим сыном?

      — Зачем надо было это делать?

      — Пойдём, я покажу тебе, чем мы занимаемся, и ты сразу многое поймёшь! Ты видишь очертания человеческих тел. Это души. Вон те, почти чёрные, при жизни принадлежали людям чёрствым и мерзким Можно сказать, что у них фактически и не было души. Не было и знаний ни об устройстве мира, ни об устройстве человека, ни о цели и смысле человеческого существования. Задача и смысл их жизни был только в одном — нахапать побольше. Аппетит в этом у них был поистине безразмерный и неистощимый. Ради достижения своей цели они готовы были убивать, насиловать! Да что там других, они бы и мать родную не пожалели! Кровь бы шприцом вытянули из живого человека до последней капли, если это принесло бы им хоть ломаный грош.
      А вон несколько серых. Вторая слева душа Алоиза. Это были неплохие люди в целом. Могли бы добиться в жизни многого. И сделать жизнь лучше. Но об этом чуть позже. А вот эти облачные это светлые души, которые вечно бились со злом, отстаивая добро, и не жалели собственной жизни для того, чтобы восторжествовала правда. Когда-то изначально все были такими.
 
     Теперь ты собственными глазами можешь убедиться, что их осталось мало. И с каждым днём всё меньше. Белые души вернутся в мир в новых телах, поскольку старые изношены. И будут продолжать битву за ЧЕЛОВЕКА. А когда они не смогут удерживать плацдарм, где идёт битва добра и зла, жизнь на Земле прекратится. Для серых душ, после определенной переделки мы подыщем новые тела. И они получат еще один и последний шанс стать достойными жизни, которую мы им подарим. А черные будут распылены. И из атомарной структуры их душ будут созданы новые души.

     Теперь вернёмся к Адоизу. Он был один из нас. По рождению. Но, помимо этого, нужно ещё желание быть борцом и участвовать в битве. Настало время, и мы сказали ему, кто он. А он замахал руками и заявил, что ничего об этом слышать не хочет. У него есть жена, которую он любит. Деньги, которых ему вполне хватает. И он не собирается менять свою благополучную жизнь на борьбу. Ты понимаешь, что при таком раскладе и ты, его сын, почти гарантированно пошёл бы по тому же самому пути. Вот поэтому мы тебя и подменили. И рады, что ты предпочел смерть обеспеченной серой жизни.
 
      Алоиз сделал тебя своим наследником. Его друзья и приятели, с которыми ты познакомился на кремации, помогут тебе получить хорошее "серое" образование. Ну а мы будем тебя учить энергетическим наукам. И бой ещё не закончен, и мы ещё не проиграли! И я почему-то верю, что мы выиграем его!

     Ты можешь спросить, зачем биться добру против зла, если именно во взаимодействии друг с другом и возникает гармония мира? Если они абстракция? Я скажу тебе, что это ложь! Энтропия это величайшее зло. Человек давно уже внепрограммное явление, которое разрушает Космическую гармонию. Посмотри наверх. Разве звезды воюют друг с другом? Разве они грабят или убивают друг друга? Может, ты слыхал, что Земля давала под процент Юпитеру горы, полученные путем
ростовщичества у Луны? Почему это дьявол, на которого так любят ссылаться дураки и негодяи возникает только в человеческом обществе, где непременные атрибуты успеха ложь и зло? А глупцы — лучшие союзники негодяев? А почему мы не знаем случая, чтобы рогатый появился среди животных? Но это долгий разговор. И для него еще будет время.

     А теперь ступай назад! Буквально с минуты на минуту явится адвокат, чтобы объявить тебе последнюю волю усопшего профессора. Препятствий нет. Газ отключён и заменен на воздух, пригодный для дыхания. Крышка разблокирована!
Роман открыл глаза и увидел, как крышка медленно ползёт вверх. В этот момент в дверь кто-то постучал.

    — Одну минуточку, — крикнул Роман, натягивая одежду...