Ливия Мисрата

Я в три дня окончил ковку
Я три плана залудил
И в загранкомандировку
Через это угодил
(В.Высоцкий)


  В Советском Союзе поездки за границу были для многих пределом мечтаний, это как выигрышный билет в лото. В один из вечеров муж, вернувшись с работы, сказал что ему предложили поехать в командировку с семьёй в одну из арабских стран. Не буду описывать оформление различных анкет, медкомиссий, и просто комиссий, которые решали достойны ли мы этой поездки. После этого началось ожидание, пройдут ли документы в Москве.
 
  Прошло восемь месяцев и муж объявил, что через три дня мы выезжаем в Москву. И опять хождения по министерствам и комиссиям. Наконец нам вручили загранпаспорта и билеты на самолёт.

  Ранним октябрьским утром мы приземлились а аэропорту Триполи, столице Ливийской Народной Джамахирии. Ливия встретила нас тёплым ветерком и яркими огнями аэропорта. Для нас, все что мы видели было чем то необычным и неизведанным: пальмы, люди одетые в белые длинные рубахи, военные с автоматами. Араб, постеливший коврик недалеко от здания аэропорта, молился, повернувшись на восток.
 
  Нас уже ждал представитель посольства и старший нашей группы. Заехали в посольство, где у нас забрали паспорта, открыли счёт и выдали деньги. И через час мы мчались в Мисрату, городок где мы должны были жить. И вот здесь казалось бы была уместна поговорка; «Какой русский не любит быстрой езды». Но вот на спидометре 140, чувствовали себя напряжённо, мелькали какие то строения, арабы, верблюды. На обочинах встречались разбитые или сожжённые легковые автомобили. Это не прибавляло уверенности что мы доедем до места.

  Спросили у старшего: «Они всегда так ездят ?» , «Да, у них всегда ответ, Аллах дал, Аллах взял. Так что здесь бесполезно что ни будь говорить». Наконец то два часа гонки закончились и мы свернули с трассы. Впереди был посёлок специалистов - с три десятка двухэтажных домов на четыре квартиры. Сама квартира была не по советски просторна - пять комнат, два сан узла, и большая кухня.

  Нас предупредили, что завтра утром нас отвезут в город, в супермаркет. Там надо было купить продукты, посуду и всякую мелочь. Я и не представляла себе такого огромного магазина где можно купить все что необходимо для жизни. На полках лежали товары расфасованные от одного до десяти килограммов: крупы, сахар, макароны. Оливковое масло в пяти-литровых металлических банках. В глубине магазина хозтовары, посуда, порошки. Удивительно но посуда продавалась советская.

  В следующий раз поехали в город самостоятельно. Вдоль супермаркета тянулись два ряда торговых лавок, представлявшие собой небольшие вагончики. Торговали там пожилые мужчины, которые сидели возле входа, пили крепкий чай и изредка обращая внимание на покупателей. Поражало обилие и разнообразие товаров. Ткани всевозможных расцветок от хлопка до парчи. В лавках с электроникой и бытовой техникой разбегались глаза.

  Для общения с торговцами решила выучить основные фразы из разговорника. «Атыни геер хада»- обращаюсь к продавцу. Он стоит, смотрит на меня и не двигается с места. Я повторяю, ни какой реакции. Подхожу к платью и показываю рукой, он засуетился, снял платье и стал его показывать. Я же получила урок общения на арабском. И с тех пор общалась с ними жестами и на русском. Тем более некоторые из них понимали русский язык. Тем не менее, некоторые, часто употребляемые слова при покупках пришлось выучить: хобза фи ? - хлеб есть ?, койс - хорошо, мафиш - нет, шукран - спасибо, и тому подобное. Обычно торгашей которые немного знали русский мы хвалили - «Койс, койс», и все были довольны друг другом.

  Как-то зашла в лавку а там висят шубы. Конечно изредка раз в год здесь выпадал снег, но тут же таял. И наличие в продаже шуб меня удивило. Мне захотелось купить шубу, тем более выбор был большой. Высказала своё желание нашим женщинам. Меня конечно раскритиковали, что шубы «стеклянные» и при наших морозах рассыплются. Откуда они это знают, если ни у кого из них не было такой шубы? На следующий день мы с мужем купили шубу. Я ни разу не пожалела о покупке, носила её много лет и до сих пор она висит в кладовке и прилично выглядит.

  Иногда встречались развалы, типа наших барахолок, по арабски «СУК». Только там торговали новыми товарами торговцы которые не обзавелись своей лавкой. На этих развалах было всё, от лёгких мужских и женских батников, детских товаров, до гвоздей и сложной техники. Местные женщины в лавках и на развалах не встречались, видимо покупками и продажей занимались только мужчины. Женщины ходили не только в чёрных хиджабах. С открытыми лицами были палестинки, некоторые одеты по европейски. И даже женщины военные в армейской форме из некоторых племён или Туниса, с более свободными нравами.

  Об арабских местных семьях мы узнали от ливийских военных, которые работали с мужем. Они учились в Союзе и прилично говорили на русском. На вопрос сколько у вас жён, говорили «Одна». Оказывается женитьба дело весьма дорогое: надо заплатить «калым», а это довольно большая сумма и в деньгах и в золоте. Когда ты женишься первый раз, государство даёт бесплатно дом и деньги «на хозяйство».Если хочешь завести вторую жену, помощи от государства не жди. При этом надо одарить золотом первую жену, что бы она дала согласие завести вторую. Так что об этом ни кто и не думает.

  В город за покупками всегда брали сына с собой. Он с удовольствием ехал с нами, так как знал что ему купят или жвачку или пепси-колу. Однажды поздней осенью поехав в город он одел пальто и шапку будёновку с красной звездой. Сразу видно было идут русские. К русским отношение было уважительное, когда женщины заходили в автобус, арабы качали головой, улыбались и даже уступали место. Мы в ответ благодарили и тоже улыбались.

  Иногда, когда не хотелось ждать автобус, а он ходил по расписанию, мы шли домой пешком. Частенько нас подвозили югославы, у них были свои машины. Заводили разговоры. И что удивительно, хорошо понимали друг друга. Слова были чем-то похожи, да и они знали немного русский.

  Купили себе что-нибудь новенькое, хочется показать свои наряды и на других посмотреть. По вечерам начинается «дефиле». Женщины надевают на себя новые наряды и прогуливаются по периметру посёлка. В этих прогулках участвуют и наши, и поляки, и югославы. Кто парами, кто группами. Особенно популярны были длинные летние платья.

  Среди всех выделялась пара поляков, смотрелись они забавно. Он маленький, щупленький обнимал её за талию. Она высокая на голову выше его, беременная женщина клала руку ему на плечо и шла с высоко поднятой головой. Мы и югославки выглядели скромно на фоне полячек. Они одевались без комплексов, короткие, открытые сарафаны на бретельках. Встречались даже в полу прозрачных платьях.

 Это вызывало некоторое недоумение у нас. В мусульманской стране ходить в таком виде странновато. В то же время мы были не лучше, на пляжах ходили полу голые в купальниках. В отличие от нас недалеко купались арабки с детьми, одеты были в длинные рубахи до пят, с длинными рукавами и платками. Наши мужчины на море занимались подводной охотой, но я ни разу не видела итогов этих ныряний. Муж рассказывал о акулах проплывающих мимо и о скатах на дне. Но это были только слова, а добыча.

Когда мы приезжали на море, сразу же в невдалеке располагались арабы и наблюдали за всем происходящим на берегу.Скорее всего их привлекали наши женщины в купальниках, отличавшиеся светлой кожей. Некоторые приходили с биноклями, но нас это не смущало, ведь дома это п порядке вещей когда на тебя смотрят мужчины.

В один из приездов мы обратили внимание на чёрные блестящие шары, которые лежали вдоль кромки воды. Рассмотрев поближе, мы увидели что эти шары, размером с теннисный мяч, оказались густой чёрной массой похожей на смолу. Сын не удержался и взял «мячик» в руки. На коже остался чёрный след и мы почувствовали запах похожий на запах бензина или солярки. Стало понятно - это нефть, скатанная в шары в вперемешку с песком и водорослями. Как она попала в море, можно только догадываться. Прогуливаясь по берегу мы сильно запачкали ноги. Очищаться пришлось только дома, вначале оливковым маслом а потом стиральным порошком.

Вечерами, открывался летний кинотеатр. На стену дома вешали экран и крутили советские фильмы. Их приходили смотреть все жители Харубы. Приходили с детьми, они играли где ни будь рядом. Дети очень быстро нашли общий язык между собой. Днём они играли и бегали по городку, а также любили разбирать выброшенную аппаратуру: магнитофоны, проигрыватели, телевизоры. Обожали лазить по брошенным машинам. Нас удивляло количество выброшенной техники. Здесь её ни кто не ремонтировал, да и ремонтных мастерских просто не было.

Иногда дети «воевали» между собой, кидаясь скатанными в шары мокрым песком. Сильно навредить они не могли, но глаза засыпали сильно. Сын прибегал домой и мы промывали ему глаза. От общения с детьми из других стран, у сына появился небольшой акцент. В разговоре промелькивали польские или словенские слова. Пришлось после возвращения в Россию заниматься с ним перед поступлением в школу.

По должности нашим бытом и досугом занимался старший по группе. Мы говорили ему о наших желаниях, а он договаривался с местными начальниками. Обычно это не вызывало отказов. Пару раз ездили в столицу Триполи, побродить по старому городу. Здания в основном двух-, трехэтажные сложенные из потемневших от времени кирпичей и каменных блоков. В общем узкие улочки и маленькие площади особого интереса у нас не вызывали. А вот поездка на руины древнего города Римской империи Лептис-Магна нам очень запомнилась.

На территорию города мы вошли по широкой улице, вымощенной камнем. Справа стояли высокие мраморные колонны, кое где попадались каменные скамьи. Посмотришь на них, вроде сделаны просто : два камня врыты в землю, а сверху положена плита. Но если подумать сколько труда вложено, ведь это надо чем то отпилить камень, отполировать, привезти установить его. Слева тянулись остатки акведука. Подошли к остаткам храма. Стены практически не сохранились, скульптуры сильно повреждены временем и ветром, но вот мозаичный пол остался целым.  Пошли дальше, и здесь сын позвал нас к большому бассейну. Вряд ли он был для купания, так как глубина у него была больше трёх метров. Скорее всего это было хранилищем воды для хозяйственных нужд. Увы все приходилось додумывать самостоятельно, так как гида у нас не было.

Наш ребёнок сбежал по ступенькам вниз и бегал по кафельному дну бассейна, размахивая руками как будто плавает. В это время подошла группа иностранных туристов и остановилась возле нас. Они о чем то оживлённо говорили глядя на бассейн. Это были пожилые женщины с седыми некрашеными волосами. Что меня удивило это цвет кожи лица и рук, бледный почти молочного цвета. Это контрастировало по сравнению с нами загорелыми и смуглыми лицами у арабов, которые стояли рядом. Говорили они на английском языке, о чем не понятно. Если это действительно были англичанки, то не удивительно что они такие бледные и тощие. На амфитеатр сил у нас уже не хватило, и мы собрались и поехали домой. По дороге я думала, как можно без подьемных кранов строить такие величественные сооружения.

Наступил ноябрь и старший группы предложил седьмого ноября провести праздничный концерт. Мы решили с детьми разучить патриотические песни и стихи. Я взяла на себя два номера : сценка с клоунами и танец кавалеристов. В одном из магазинов купили лошадок на палочке, сабли сделали из картона. Начался праздник. Старший произнёс речь посвящённую Октябрьской Революции, а потом начался концерт. Выходит наш сын и его товарищ по играм. Показывают сценку клоунов. Все в зале смеются. После этого ведущий объявляет танец кавалеристов. А мы ещё не успели переодеть детей. И вот дети-клоуны выходят в отцовских ботинках на танец и спотыкаясь начинают танцевать. В зале взрыв смеха. Выступление окончено и сын был очень обижен. И сказал что танцевать ни когда больше не будет. Так в дальнейшем и вышло. Когда он пошёл в школу, его записали в танцевальный кружок. Я заметила, что после занятий в кружке он приходил весь в снегу. Оказалось что вместо занятий он играл с ребятами на улице. На этом его танцы и закончились.

В заботах по дому не заметила как приблизился Новый год. Началась подготовка к празднику. По вечерам делали ёлочные игрушки из разных материалов: картона, пустых яиц, дерева. В городе приближение праздника ни как не чувствовалось.Ни каких украшений видно не было, все тихо и мирно. Но все таки, перед Новым годом, арабы пожертвовали нам сосенку из лесопосадки. Ёлка получилась очень нарядная, хоть игрушки и были все самодельные, так как в магазинах ни чего не было. Особенно всем понравились игрушки сделанные одной из наших женщин. Она раскрасила пустые яйца фломастерами и у ней получились замечательные игрушки - сова, заяц, мишка.

И вот праздник. Началось веселье и огромному удивлению не только детей, но и моему, и всех взрослых, пришёл настоящий Дед Мороз. Ведь надо было приготовить костюм и подарки в тайне от большинства. После хороводов и песен взрослые и дети высыпали на улицу фотографироваться с Дедом Морозом. В руках у фотографов были фотоаппараты «Поларойд». Тут же через минуту дети получали готовые фотографии, которые выходили из контейнера аппарата. Позже и му приобрели такой фотоаппарат.

Смотришь на фотографии и не поймёшь какое время года. Если зима, то где снег, вокруг пальмы и эвкалипты... Если лето, почему там Дед Мороз... И вообще как мне там показалось, что там одно время года - лето. Зима - плюс десять. Для нас это почти лето, оделся чуть потеплее и все. У нас интереснее что времена года контрастные. Много произведений посвятили художники, поэты, музыканты временам года. Здесь же как в песне : «Ах лето, ах лето, лето знойное будь со мной».

Друзья. У сына основной друг был Вова. Так вот с этим Вовой и сыном произошёл такой случай. Мне понадобилась какая то вещь в шкафу. Я поставила стул, залезла на него, нашла что мне было нужно и увидала что советских денег, которые нужны на обратную дорогу, нет. А это билеты, питание на несколько дней. Спрашиваю мужа, может он куда-нибудь переложил. «Нет, не брал», ответил он. Было довольно грустно, деньги пропали. Сумма была приличная. Можно конечно обменять динары на рубли, но это суета, и обмен только в столице Триполи. На второй или третий день, нас повезли на автобусе за прдуктами. Ездили обычно раз в неделю. Мы сели в автобус и я разговорилась с мамой Вовы. Я ей рассказала, что у нас пропали деньги. Она мне говорит: «Я знаю, сейчас выйдем и я скажу где ваши деньги». мы вышли и она говорит что наш сын дал Вове деньги. Я удивилась, сын не мог дотянутся до полки, а Вова был рослый мальчик. Да и вернуть деньги можно было сразу, а не ждать три дня. Разбираться не стали. Сказала сыну чтобы он Вову не приводил, когда ни кого нет.

С наступлением зимы, когда спала жара, началась подготовка детей дошкольников в школу. Готовили кто как мог. Вот мама Вовы даже ставила ему оценки. Когда его спрашивали как учёба, отвечал на четыре и пять. Мы тоже готовили сына хотя до школы ему был ещё год. Распределили между собой предметы. Муж взял арифметику и чтение, так как он технарь. А я как гуманитарий - английский, пение и рисование. Рисование нравилось сыну больше всего. Учить ни чего не надо, сиди и рисуй что хочешь.

За полтора года нарисовали много рисунков. Хорошие, по моему мнению, мы собирали в альбом, который после привезли домой. А вот с одним рисунком получилась история. Муж попросил детскую книжку у кого-то из своих товарищей по работе. Это была сказка «Аленушка и братец Иванушка». Иллюстрации яркие, красивые. Особенно понравилась картинка: Аленушка сидит возле стога сена, а козлёнок (братец Иванушка) бежит к ней. Вот мы решили её нарисовать. Получилась совместная работа. Рисунок положили на стол, что бы показать отцу. Муж пришёл с работы и возмутился : «Зачем вы вырвали рисунок из книжки.» «Какой рисунок ?» Он показывает на нашу работу. «Да ты что ! Это же мы нарисовали !» Он удивился, взял его в руки, посмотрел. Потом открыл книжку, убедился что это правда. «А я уже думал, как отдавать порванную книжку людям.» Мы рассмеялись.

Кроме рисования, мы делали игрушки из плотного поролона, различных зверушек. Склеивали их и разрисовывали. К Дню рождения мужа, мы решили сделать самолётик в подарок. Сделали его из картона, покрасили и сын его подарил. Сидим пьём чай, разговариваем. Сын бегает играет и поглядывает на самолётик. Спрашивает : «Можно я поиграю твоим самолётиком?». Поиграл день, два, а на третий взял его себе навсегда.

В первую неделю нашего приезда, мы купили японскую магнитолу и упаковку аудиокассет и вечерами записывали музыкальные группы : АББА, Бони-М и другие. Материала для записи было очень много. У каждого кто жил в нашем посёлке был магнитофон и обширная коллекция музыкальных записей. Обмен между собой был постоянно и через пол года, записав несколько коробок, найти что-нибудь новое было уже сложно.

Однажды мы решили сходить в ближайший посёлок, что позже мы поняли что это было ошибкой. Сына оставили играть у друзей. Возле посёлка вышли на поляну полную ромашек. Мы были удивлены, оказывается они и здесь растут. Проходили через оливковую рощу. Деревья большие с раскидистыми кронами, усыпанные зелёными оливками. Мы решили попробовать. Они оказались горькими и несъедобными. Чтобы получить съедобный продукт, над ними надо поработать.

По улице подошли к окраине посёлка. Дома были окружены высокими заборами, видны были только крыши. Улица была пуста, и тут неожиданно, мы даже не поняли откуда появилась ватага смуглых ребятишек. Они окружили нас и начали тыкать пальцами, дёргать за одежду, кричали что то друг другу. Мы начали отступать назад, они за нами бежали до конца улицы и даже кидали в нас камни. Затем они исчезли так же как и появились. На обратном пути встретились два негра, которые делали кирпичи. Они в бетономешалке месили раствор, а затем разливали его по формам. Через пару дней, они высыхали и их увозили на стройки. Работали они как мне показалось круглосуточно.

В выходной день мы втроём решили прогуляться по окраине нашего посёлка. Пошли по дороге на которой не было даже следов машин. Слева был пустырь, справа заросли каких то кустарников. И здесь я увидала голого ежа. Иголки у него были только на шее. Мы вначале подумали что он больной, но муж успокоил : «Это нормальный ёжик, просто он живёт в пустыне и вместо иголок у него волосики». Вблизи их даже можно было рассмотреть.

Дальше нам встретился след змеи, чётко видимый в пыли, пересекающий дорогу. След был шириной сантиметров пять. Змея была не маленькая. И здесь на меня нахлынула тревога. А вдруг змея рядом. «Пошли домой» - позвала я всех и мы быстро покинули это место. Подходя к нашему посёлку, встретили арабку. Это была настоящая красавица : лицо светлое, глаза большие тёмные. Взглянув на нас, она улыбнулась. Вот кого надо посылать на конкурс красоты. Но вряд ли это случится. Вряд ли она будет выходить на подиум в купальнике для обозрения мужчинам. Вот так красота остаётся неизвестной широкой публике.

Пришло время возвращаться домой. Сыну пора готовится в первый класс. Прилетели в Москву, пошли в МИД. Сидим и ждём когда нас примут. Оба одеты в толстые белые свитера, связанные мной из грубой овечьей шерсти. Когда мы вылетали, была зима и в триполи даже выпал снег. Люди в министерстве ходили в платьях и костюмах, потому мы привлекали внимание. Две женщины спросили нас откуда мы. Ответили что с Ливии. Они рассмеялись, «Мы думали с Северного полюса». Наверно да, со стороны глядя, мы не были похожи на возвращающихся с Африки, и выглядели странно.

После командировки трудно было привыкнуть к малогабаритной квартире с низкими потолками. К тому же ещё привезли из Ливии комаров. За окнами снег, а летают жужжат мешают спать. Сын пошёл в детсад, а я вышла на работу. Осенью сын пошёл в первый класс и вернулся муж (он оставался ещё на пол года). Привёз магнитофон и музыкальные записи, которыми мы пользуемся до сих пор для домашних праздников.

По приезду нашей группы из Ливии, две семьи развелись. Вместо улучшения своего материального положения, получили раздел имущества и оказались в худшем положении чем до командировки. Также хочется сравнить с современной Ливией. Было все хорошо материально, медицина современная, учились в любой стране. Кто-то учился в Европе, кто-то в Союзе. Как ни старался Кадафи поднять жизненный уровень населения, сделать страну процветающей, в благодарность за свои дела был убит. Где железная дорога ? Где гигантский водопровод ? Все разрушенное. Страна разделена на три части. Не ценят люди что имеют и остаются у «разбитого корыта».