Тетрадь убитого поэта

            Её принесла мне Нина Михайловна, фронтовая сестра медицинского госпиталя, в которую без памяти влюбился тяжело раненый старший лейтенант. Она хранила её всю послевоенную жизнь, читала, перечитывала и вот, спустя 60 лет, отдала мне, надеясь, что кто-то ещё узнает о прошлом её счастье.  Он передал ей эту тетрадь, после излечения в госпитале.
                ***
Ах, зачем ты меня полюбила,
Так доверчиво, так горячо?
Ты любовью меня иссушила –
Не могу полюбить так ещё…

Если б люди сгорали, как вещи,
От амура безжалостных стрел,
Потушить моё сердце мне нечем,
От любви я давно бы сгорел.

Если б слёзы глаза мои знали,
Моей жизни уж кончился б срок,
Я не снёс бы разлуки, печали
И слезами давно бы истёк.

А когда б одаряли талантом
Грусть, любовь, - я за несколько б лет
Композитором стал, музыкантом,
Или был величайший поэт.

Ты любовью меня иссушила.
Не смогу полюбить так ещё…
Ах, зачем ты меня полюбила
Так доверчиво, так горячо.

     Он был комсоргом стрелкового батальона и много раз глядел смерти в глаза, а она была комсоргом госпиталя. Он воевал за любимую девушку, за свою Родину и всё это выразил в этом стихотворении

           Родина и ты

Совсем немного мною прожито и пройдено,
Но пережил я много в жизнь свою.
Есть только двое: ты и Родина,
Которых безгранично я люблю.

На битву шел не ради орденов и славы,
Не ради летописи пышных слов.
Я шел на бой за честь и свободу державы,
За счастье твоё, за тебя и любовь.

Я дрался с врагом, не щадя свой жизни,
Как в бой посылая, велел народ, -
Я знал, за спиной у меня Отчизна.
И милая меня терпеливо ждёт.

Окончена битва. Ранен, контужен,
Я дожил до победного дня.
Я знаю, что я обоим Вам нужен,
Что с любовью Вы встретите меня

А как он пишет о своих стихах!

Стихи мои – плод беспокойных дней.
Разлуки, дней недосыпаний
Расскажут о любви моей
И сердца моего прекрасной тайне.

Во дни тоски слова сплотив
Из-под пера рождались строки
И в них – моя живая кровь
Расстравленной тобою раны.

     Жизнь солдата, офицера стрелкового взвода, роты, батальона измерялась боем, но они все мечтали выжить и победит, потому что их любят и ждут.

Я знаю, ты любишь всем сердцем,
Мы и спорим даже любя.
Потому и дерусь крепко с немцем –
За любовь, за тебя.

Я мечтаю о встрече с любимой,
Но закон на войне есть такой:
Чем быстрее дойду до Берлина,
Тем скорее я встречусь с тобой.

Чем мы дальше проходим на Запад,
Тем мне ближе идти до тебя:
Посуди-ка теперь, мне ли драпать?
Я воюю, себя не щадя.

Я знаю, ты любишь всем сердцем.
Мы и спорим даже любя.
Потому я дерусь крепко с немцем –
За любовь, за тебя.

И потом, когда он вылечился и ушел снова в свой полк, он пишет ей:

У нас с тобою не одни дороги.
Судьба нас разбросает по стране,
Но пусть написанные мною строки,
Тебе когда-нибудь напомнят обо мне.

И вот прощальное письмо:
Обидно, горько и смешно,
Что наша жизнь, судьба такая…
Пусть будет так, но всё равно
Тебя я другом называю.

Тебе не слал я нежных слов
(Лгать, притворяться, не искушен),
Но вспоминать в тени годов
Я буду с тёплым чувством.

Стихи ты просишь написать.
Я рад исполнить твою просьбу.
Так много хочется мне пожелать –
Поэму мне писать пришлось бы.

Вот пожелание – главное из всех:
Где б ни была, в Москве ль, на Юге –
Пусть ждёт тебя во всём успех,
Чтоб по душе нашла ты друга.

Родного, до преклонных лет,
Кто честно, искренне полюбит.
Я верю, что имеет свет.
Есть в нём хорошие, прямые люди…

Ведь помогла тебе война
Понять, что даже в нашем веке
Погоны, звёзды, ордена –
Не так уж важно в человеке…

Что главное, как раз душа,
В ней – счастье, радости и грусти.
Доверчива ты, хороша.
Но верю, что ошибки не допустишь.

Как меня захватила эта история, про любовь женщины к своему парню из далёкой военной поры, это через долгих шестьдесят лет!..
Какие он тогда ей писал стихи!..
Как он любил эту женщину, жизнь, Родину!
Его имя Дмитрий Будаев.

Ведь в сегодняшней жизни настоящее бьёт так сильно по нашему светлому, чистому прошлому. А тогда, во время войны он находил эти стихи наших поэтов на полосах фронтовых газет, записывал в эту тетрадь, а промеж тех писал свои.
Он шептал их перед сном, в землянке, на привалах, перед боем.