Августин Блаженный, или Укушенный

Собачек если не обожаю, то люблю уж точно. Могу подолгу смотреть, как они играются, гуляют и тащат на поводках своих бездельников-хозяев. Но однажды я пострадал именно от наших четвероногих друзей. Потерпел, правда, по своей вине. Как говорится, если нет мозгов, то уже, наверное, и не будет. Или как там по-другому: если нет своей головы, чужую не поставишь. Но и собачки должны более снисходительны к нам, двуногим и научиться терпеть маленькие людские шалости.

         
В одно погожее октябрьское утро 2007-го я из всех сил мчался возле Академии управления при Президенте Республики Беларусь. Спешил я в метро «Институт культуры», дабы затем пересесть на вторую линию и успеть в Институт парламентаризма и предпринимательства на Тимирязева, где я работал преподавателем.

 В тот день у меня были только две пары. Но какие! Методология и методы политических исследований! Препаршивейший предмет, скажу я вам. Но я хорошо подготовился, так что проблем не должно было быть. Однако жизнь внесла свои коррективы.

Недалеко от входа в туннель я заметил нескольких дворняжек, которые гонялись друг за другом, оглашая округу заливистым лаем. Иногда они резко, но осторожно хватали друг друга, валились на пожухлую траву и ласково покусывались. А одна из них, упруго вскочив на лапы, начинала вертеться вокруг своей оси. Мне вдруг вспомнились философия и учение Аврелия Августина (Блаженного).

Как он там говорил. История — стрела, летящая вперёд, а не собака, гоняющаяся за своим хвостом. Вроде бы так.

Ближе всех задом ко мне сидела рыженькая собачонка и отчаянно рыла лапами клубную землю. Её тонкий и длинный хвост без устали крутился туда-сюда как маятник. И до сих пор не понимаю: то ли Августин Блаженный меня дернул, или сам черт, а может, старушки, которые вереницей выстроились около самых ступенек метро со своими розами, гвоздикам, гладиолусами и еще хрен знает с чем.
 
Только я подошел к собачке и без всякого умысла наступил ей на хвостик. Та взвыла так, как будто я был настоящий слон. Рванув вперед, она оглянулась и возмущенно и в то же время с любопытством посмотрела на меня.

Я засмеялся и засеменил дальше.

И тут разразилась гроза. В мгновение ока свора окружила меня плотным кольцом и начала гавкать так, что, наверное, было слышно на весь Минск. Я сперва подумал, что это игра, но увидев пожелтевшие острые клыки, понял: дело дрянь. Одна дворняга дернулась было вперед, но я ловко зарядил туфлей прямо между глаз. Вторую я шандарахнул портфелем так, что она полетела кувырком. Но следующая оказалась хитрей и проворней: успела-таки цапнуть меня за левую щиколотку. Я почувствовал мгновенную, но ощутимую боль, а удовлетворённые собаки бросились в рассыпную. Да так, что только сверкали хвосты и лапы.

Я с ужасом приподнял штанину и чуть не упал в обморок: на коже явственно виднелись две небольшие ссадины. Помню, я в отчаянии осел на асфальт. Как быть?! Ни о каких лекциях в таком состоянии не могло быть и речи. Нервы мои сдали окончательно, и я сделал то, что нельзя было. Едва встав, я пошел в атаку на старушек.

— Что уставилась, карга старая? Чего вылупилась? Глаза сломаешь! — заорал я на одну из них. — Цветочки, небось, с кладбища притащила, а? Смотри у меня. — Я яростно помахал кулаком. — Сядешь!

Остальные цветочницы молчали как проклятые. Я показал им средний палец и был таков.

В институт я успел за пять минут до начала занятий. Пот лил с меня в три ручья, да и видок на у меня, наверное, был не очень.

— Александр Викторович, здравствуйте, что случилось? Кто за вами гнался? — окликнули меня в вестибюле.

Я никого не хотел видеть, но игнорировать девушек, в группе которых год назад я был куратором, было неловко.

— Спасибо, девочки, все в порядке, спешу на пары.

— Кофейку выпейте, Александр Викторович, водички в автомате, время еще есть, — сказала мне Ира, маленькая, но очень симпатичная и бойкая студентка.

— Спасибо, Ирина, я так и сделаю.

— Да не за что, Александр Викторович, обращайтесь, если что!

И только сейчас я заметил, что права рука Ирина по локоть была в гипсе.

— Ирина, что случилось?

— Да вот сломала.

— Как?

— Упала.

— Почему? — тупо спросил я.

— Почему!? — Ирина просто давилась от смеха. — Пьяная была!

Стоящие рядом студенты и студентки дружно заржали.

Я покачал головой и начал подниматься наверх.

Заведующей нашей кафедрой я рассказал все как на духу. А для пущей убедительности показал ей свою несчастную щиколотку.

— Конечно, конечно, ступайте к врачу! Нельзя с этим шутить. Меня летом на даче кусанул кот. На ваших лекциях я покажу тематический фильм. Потом наверстаете.
 
— Спасибо огромное, Наталья Николаевна!

Проклиная все на свете, собак, цветы, котов и Августина, я направился в поликлинику. Выглядел я, наверное, таким несчастным, что работница регистратуры с жалостью спросила:

— Что случилось?

Чуть не плача, я ответил, что меня укусила проклятая собака. Оперативно найдя мою карточку, дежурная, протянула мне ее в окошко и как старому знакомому сказала:
— К хирургу иди без талона и без очереди. Скажи, что ты укушенный. Понял?

— Ага, добра, дзякуй вялікі, — от нахлынувших напастей я уже начинал говорить по-белорусски.

Поднимаясь по лестнице, я надеялся, что к хирургу будет мало людей. Но не с моим счастьем. Человек пятнадцать, не меньше и почти все — у двери. Кто с рукой, кто с ногой, кто с головой. А один бедолага — и вовсе в инвалидном кресле.
 
Но отступать некуда, позади… А что позади? Наверное, впервые в жизни я придал своему лицу такое свирепое выражение:
— Меня укусила собака, и мне сказали, что я могу без очереди!!!

Я думал, что толпа поднимет меня на смех и пошлет к чертям, но пациенты шуганулись от меня как от короновирусного и молча расступились, освобождая проход.

В кабинете сидели средних лет врач и молоденькая медсестра. Она равнодушно что-записывала в тетрадь, но услышав, что я жертва собаки, начала буравить меня черными бля...кими глазами.

— Собаку сами тронули? — спросил меня врач, осматривая ссадину.

— Нет, что вы! — конечно, я не мог признать, что кандидат исторических наук, доцент сам наступил псине на хвост среди бела дня.

— Валентина Тимофеевна, — обратился к медсестре врач.

Валя открыла шуфлятку и достала журнал. И я понял, что попал в переплет. На обложке  трафаретными буквами было выведено


ЖУРНАЛ ФИКСАЦИИ УКУСОВ

Судя по дате, он велся аж с 2005 года. Записав мои паспортные данные, Валя велела снять рубаху и впарила мне сразу два укола: в плечо и в руку.

— Вот антибиотики, — которые нужно пропить, — врач протянул мне исписанную бумажку. — Мы назначим вам десять уколов. Сюда приезжать раз в два дня. Процедурный кабинет работает до десяти вечера.
Я кивнул.

— И вот еще, — остановил меня в дверях врач. — Во время приема препаратов и уколов никакого спиртного.

С глупой улыбкой на губах я устало вышел из поликлиники, силясь разобрать мудреные названия антибиотиков. И что мне делать целый месяц, не пить? Дрочить? Или жрать молоко?

Так думал я, а ноги уже сами несли меня в магазин…

Вот в принципе и вся история. Курс лечения я прошел. Поэтому жив-здоров и не превратился в оборотня.

Перед старушками-цветочницами дико извиняюсь.

Кстати, Августина Блаженного и его творение «О граде Божьем» мне все же пришлось проштудировать: через год я перешел в другой вуз и мне всучили курс «История политических и правовых учений».

То, что я легко отделался, я понял через два года, когда прочитал душераздирающую историю о бобруйской девушке. Ее атаковали бродячие собаки. Девичью руку искромсали так, что её пришлось ампутировать. Поэтому, когда вы видите бродячих собак, обходите их стороной, чтобы не лишиться руки или другого важного — особенно для мужчин — органа.

Берегите себя и будьте здоровы! Гав-гав!