13-3-24

   

                Золотая лошадь

    Жили-были конюх и лошадь. Оба были при деле: конюх при лошади, а лошадь при конюхе.
    И работали они ударно: лошадь возила, а конюх ею погонял.
    Только вот погонял он её кнутом, да так сильно, что у той на боках сквозь гнедую шерсть выступали полосы. Но она всё терпела, потому что была при конюхе. А он её всё хлестал, так как думал, что раз он при лошади, то ему и можно.
   И вдруг однажды было прекрасное весеннее утро. Небо синее, трава зелёная, мир прекрасный. И только хотел конюх хлестнуть лошадь, чтобы трогалась с места, как неожиданно ему стало плохо, он схватился за сердце и слова вымолвить не может.
    А лошадь на него то одним глазом посмотрит, то другим поглядит, и сначала ничего не поняла. А потом вдруг до неё дошло, и она пошла, а телега поехала, а в ней конюх поехал, куда не правил. И быстрей-быстрей по-бе-жала лошадь, а телега зашуршала мягкими шинами, а в ней конюх стонет да за сердце держится.
   И привезла она его прямо к больнице. И заржала лошадь громко-громко.
   Выбежали санитары, взяли конюха на носилки и унесли...
   Через две недели, когда конюх уже поправился, врач ему сказал:
   – Золотая у вас, папаша, лошадь. Если б не она – никакое лечение бы уже не помогло.
   Вышел конюх из больницы – а его лошадь с телегой всё у входа стоит, его ждёт. Её эти дни – разные хорошие люди хлебом кормили и водой поили.
   Обнял конюх её добрую морду и поцеловал. И больше никогда не бил. А говорил ей ласково:
   – Золотая моя лошадь...

               

                Что пел паровоз

   Жил-был паровоз, который не ревел диким голосом, как другие паровозы. А он нежным голосом пел прекрасные мелодии. Например, из Моцарта, Вивальди, Баха, Бетховена, Чайковского, Рахманинова – и ещё некоторых других великих композиторов.
    Люди и птицы слушали, затаив дыхание и улыбаясь от счастья...


               
                А я жив!

    Персик вырос на персиковом дереве. И Санечка его положил на подоконник в уголок, на потом. Да и забыл.
    А когда увидел, то персик уже сморщился и надгнил, и мальчик сказал:
    – Пропал мой персик прекрасный!
    А персик тихонечко ответил:
    – Нет, я жив.
    Выбросили его на помойную кучу, а персик говорит тихонечко:
    – А я жив.
     «Пусть от него будет польза», – подумал Санечка и посадил косточку на своей грядке.   Выкопал ямочку да и закопал косточку.
    А косточка говорит тихонечко из-под земли:
    – А я всё-равно жив.
    А потом время минуло, и вырос из косточки росточек, и говорит:
     – Жив я, жив!
     А теперь вот и целое деревце уже выросло, и скоро на нём прекрасные будут плоды!..


               
                Сад ценных вещей

На улице Костик встретил дядю Борю.
— Пойдём, племянник, я тебе мой сад покажу. Сад у меня — по новейшей технологии, семена за немалые деньги купил. У меня такие деревья! У меня такие кусты!
Сад у дяди Бори огорожен высоким каменным забором. Если дотронуться, то раздаётся сирена. Калитки нет.
— Смотри и удивляйся! — воскликнул дядя Боря. — Сезам, откройся!..
Тут высокий каменный забор раскрылся — и Костик с дядей вошли. И оказался Костик в странном саду... Что же там растёт!
Вот с дерева — маленькие телевизорчики свисают гроздьями.
Вот на другом дереве — магнитофончики растут, как ягодки.
А вот (ну дядя Боря даёт!) разноцветные автомобильчики созревают на ветках. На этом дереве «Тойоты», на том — «БМВ», а на следующем — «Роллс-ройсы».
— Пока они, вишь, игрушечные, но они подрастут, мои хорошие, будут настоящие автомобили. Услада, так сказать, моих немолодых годов, — улыбается довольный дядя Боря и гладит племянника по голове. — А как ты думаешь, телевизорчики лучше срывать теперь — или когда подрастут?
А Костик не знал, что сказать, удивлённый невиданным садом.
— Мне думается так, — продолжал дядя Боря. — Махонькие — они необычней и дороже стоят из-за своей малости. Можно в карман положить, например, и чёткость изображения лучше… Однако же, к примеру скажем, японский телевизор, когда он вырастет очень большим, величиной с дом, то его ещё дороже можно продать. Прям не знаю, как быть.
В саду росли кусты с электрическими чайниками и кофейниками, пылесосами и холодильниками. Они пока были маленькие, но набирали рост.
Костику дядин сад, конечно, очень понравился.
— Ты через две недельки заходи, — сказал дядя Боря. — У твоей мамы (у моей сестры) тогда будет день рождения, так я ей подарю — чайник. Он, правда, не какой-нибудь дорогой, но ведь вам и такой сгодится, верно я говорю? Мне чайниковые семена — к тем главным семенам впридачу бесплатно прислали. Во как повезло вам с мамой!
…Прошёл день, прошла ночь. А утром дядя Боря позвонил Костику и его маме по телефону и неожиданно серьёзно сказал:
— Скорей! Приходите!
— Что-то произошло, — испугалась мама за своего брата, и они поспешили к дяде Боре.
А он стоял среди своего сада — растерянный, грустный. Увидев их, он тихо сказал:
— Мне этой ночью приснилась — моя совесть. Будто копаюсь я под деревом с «Тойотами» последней модели, а она, совесть, молча подошла и так укоризненно на меня посмотрела большущими прекрасными глазами, что я горько заплакал, и даже когда проснулся, то всё ещё плакал. Дорогие мои! Вы живёте бедно, а вот — мой сад, берите из него, что хотите.
Костина мама стала отказываться, но тогда он сорвал горсть холодильников и решительно вручил ей:
— Работают от микробатарейки. Продай как сувениры, вам будут деньги. — Потом он с другого куста нарвал блестящих автомобильчиков и дал племяннику. — Играйся на здоровье! Я больше не жадина! Когда надо — приходите, срывайте, вот!
И дядя Боря стал утирать себе глаза большими кулаками.
Костик с мамой его крепко обняли.

               

                Драгоценное утро

    Едет золотой паровозик да по серебряной колее, а пар у него из трубы идёт жемчужный, а шум от паровозика тихонький – будто в шкатулочке  хрустальные колокольчики пересыпаются и звенят тихонько и таинственно.
    А небо вверху всё из сапфиров устроено, а солнышко – янтарь чистейший, а поля вокруг серебряной колеи с золотым паровозиком – все-все-все изумрудные.
    Вот каким драгоценным будет утро, когда я завтра проснусь...



               
                Как кошкины глаза созрели

    А у Коли кошка простая, серенькая, и у неё глаза – как виноградные ягоды, которые ещё не созрели, и они ещё зелёные и неяркие. Но Коля её и такую любил, потому что живая и озорная кошка.
    – Только вот глаза у тебя невыразительные. У других многих кошек яркие и очень выразительные, а у тебя они защитного цвета, с такими хорошо только в разведку ходить, – вздохнул Коля.
    А потом случилось такое:
каждую ночь ходила Колина кошка гулять в тех краях. А утром возвращалась домой. А тут пошла, а наутро не приходит. Коля её ещё подождал, а тут видит – его кошка ползёт, а за ней кровавая дорожка. Сколько ползла, столько кровь струилась. Тут она изнемогла и глаза свои неяркие закрыла.
    Отнёс её Коля в дом, стал лечить и выхаживать.
    – Кто же тебя так изранил? – спрашивает мальчик.
    А кошка бы рассказала из последних сил, что это какой-то пьяный шутник в неё шутки ради камнем бросил.
    ...Вот поболела кошка – да и выздоровела. Пошли они вдвоём погулять. И кошка вокруг Коли прыгает, вертится и мурлыкает громко. А потом как вскочила на большое дерево да по нему стала бегать, прыгать и кувыркаться.
    А тогда смотрит на неё Коля – что такое? Глаза у кошки – будто те зелёные виноградинки доспели и солнцем налились. И они теперь яркие, солнечные!
    И Коля подумал:
    «Наверное, это у неё от пережитого. Сначала пострадала, а теперь очень обрадовалась. Вот они у неё и созрели...»

               

                Как Ораз улыбнулся

    В комнате у Коленьки – в углу образ святого Николая Угодника. И святой Николай на этой иконе был очень строгий. Коленька, когда молился перед ним, его даже побаивался.
    Но однажды мальчик играл в своей комнате с котёнком, и они оба так весело кувыркались, и мальчик так солнечно смеялся наивным смехом, – что святой Николай на иконе вдруг... и улыбнулся.
    Когда родители вошли, то очень удивились и ничего не поняли.
    И соседи приходили, тоже удивились, потому что знали прежний образ, а теперь святитель Николай на всех смотрит и улыбается.
    С той поры, если кто только входит в Колину комнату, то сразу замечает, как  Николай Угодник входящему улыбается очень приветливо. И все, кто входит, тоже начинают улыбаться от удивления и счастья...

   
               
                Гусиное крыло

    На базаре нам предложили гуся, чтобы его потом с печёными яблоками. А гусь красивый, перья на нём разноцветные и будто атласные. Только одного крыла нет.
    – Таким уродился, – сказала торговка. – Покупайте!
    И моя бабушка купила. А мне стало жалко его, что он с яблоками будет уже не живой. Но бабушка сказала:
    – Сдаётся мне, что это не простой гусь. И жарить я его не буду...
    – Га-га-га! – обрадовался гусь в сумке, будто понял человеческие слова.
    А когда мы пришли домой, то бабушка открыла свой сундук, который ей от её бабушки остался в наследство, поискала в нём под вещами и достала – гусиное перо.
    – Гляди, такое же, всё разноцветное и атласное, – сказала она. – Оно в этом сундуке уже сто лет лежит, и пользы от него никому.
    – Га-га-га! – воскликнул однокрылый гусь и сам подставил себе бескрылый бок.
    А бабушка крыло к нему как приложила, так он и прирос.
    Замахал гусь обеими крылами, вышел на крыльцо – да и полетел, и стал кружиться в небесах.
    – Ну и что? – спросил я. – А нам какая от этого непростого гуся польза? Вот если бы нам какое-нибудь чудо сделал.
    А бабушка меня обняла и сказала:
    – А радость? Был бедный гусь, с одним крылом – а теперь он в самом небе летает. Разве ты за него не рад?
    Я стал смотреть на гуся в вышине и сказал:
    – Я рад, бабушка. Правда, рад. Я только не понимаю: гусь совсем молодой, а старинное крыло из твоего сундука как раз для него создано. Наверное, это крыло сто лет ожидало очень терпеливо, когда же появится на свет его бескрылый гусь, и тогда оно к нему прирастёт и вот так осчастливит...

               

         
                Зачем кукушечка кукует...

          – Кукушка-кукушка, зачем ты кукуешь? Мы не суеверные, и не верим, что ты можешь года накуковать...
          – Так ведь небо – синее, цветы – цветут, а кукушечка – поёт. Красота какая! – с улыбкой ответила кукушка.

         
               

                Вишнёвая история

    Прилетела весёлая ворона на вишнёвое дерево и стала вишенки клевать своим замечательным носом. Вот наклевалась, принялась чистить нос о ветку и видит: под вишней сидит дяденька, на неё глядит, хмурится. А сам он вишенки срывать не может, потому что он  от болезни сидит в инвалидском кресле, и руки тоже поднять не может.
    Тогда ворона, не дочистив носа своего, спрыгнула на нижнюю ветку, которая над тем дяденькой. А на ветке той – несколько вишенок алых, сочных.
    От вороны наклонилась ветка к самому человеческому лицу – и дяденька, поворачивая голову, сорвал ртом одну, две, три-четыре-пять прекрасных ягодок и съел с большим наслаждением и улыбкой.
    – Благодарю тебя, подруга ворона! – сказал человек, когда на ветке вишенок не осталось.
    – Ка-а-ар! – весело пропела ворона и полетела дальше. Она тоже была очень рада!