Экстраверсия смерти. Глава 4

Иллюстрация:

***

Трагедия — это слабость, являющаяся частью любви слишком сильной и неспособная в конечном итоге существовать самостоятельно. Слабость всегда стоит в одном ряду с зависимостью. Я никогда не признавала свои слабости © Марианна

***

— Ты что там, застряла?

С мечущимся сердцем я резко открыла глаза, параллельно морщась и чувствуя прилипшую от пота футболку. Неделя только началась, а я уже имела огромные успехи: усталость, раздражение из-за недосыпа, потому что меня одолела прокрастинация во время бессмысленного изучения профилей Шарлотты и Тео, и удалось уснуть только в четыре часа ночи; а еще страх — после уроков я намеревалась пойти в первый раз на волейбол и разговориться с Райаном. Это знание стало компасом, на который я ориентировалась: нам всем нужен такой, ибо без него нас разрушит пустота, являющаяся порождением нехватки.

— Я поднимаюсь.

Нет, только не это. Господи, не сейчас. Отчим тарабанил в люк, пока я в спешке переодевалась, и это выводило из себя еще больше. Он успокоился только когда мы встретились внизу, на кухне.

— Ты проспала.

Да, и это спасло меня от ваших стонов.

— И?

— Ничего. Тебе не помешает ускориться.

Андре действовал мне на нервы, пока я лихорадочно наливала в бутылку воды и резала овощи, чтобы взять с собой. Когда он так говорил — мне хотелось делать все в точности до наоборот, чтобы вывести его из равновесия. Слишком медленно, чтобы он потерял контроль. А самое неприятное, что он был прав, и мне надо топать к коллежу.

— Я ускорюсь только в том случае, если ты заткнешься.

Жестко, да. Но меня нервировало все вокруг. Конечно, после такой выходки посыпались многочисленные оскорбления, на которые я огрызалась в ответ. Неожиданно возникла мама, из-за которой мы оба застыли на месте. Она молча положила тортилью с курицей в коробочку для завтрака и передала мне.

— Ты перегибаешь.

Конечно, он перегибает! Да что с ним не так?!

— Перестань так себя вести.

Воу, это все относилось ко мне. Я забрала завтрак и пошла к входной двери.

— Перестану, если он исчезнет отсюда.

Хлопнула дверью, так что конец диалога услышать не удалось. Мама решила встать на его сторону. Ага… Конечно, он не спал этой ночью четыре часа и не просыпался в ознобе. Он не сжимал зубы от леденящей душу обиды. Он не выглядел, как чучело, в отличие от меня.

— Неважно выглядишь, — Джейд констатировала факт, а я упала на место, пытаясь включиться в тему урока.

Ага, даже Райан оценил и проводил меня взглядом, как только я вошла в класс — он был, мягко говоря, удивлен тому, что та, которая всю неделю до этого приходила за десятки минут до начала урока, теперь опоздала и выглядела еще хуже, чем Тео обычно, ну, как… потаскуха. Одежда помята, волосы растрепаны, и это впервые, когда в коллеже все увидели, как я их распустила.

— А теперь проведем эксперимент, — мадам обратилась к классу, — в этом мне поможет ученик, набравший в прошлый раз наивысшее количество баллов, — я перевела взгляд на Роберта, и он засиял ярче новогодней елки, — Тео, иди сюда.

Новенький молча подошел к женщине и начал смешивать растворы в колбах, одновременно подогревая на газу. Роберт замер и побелел, не веря в происходящее. Все, кроме него, оставшегося сидеть на месте, столпились у стола, чтобы записывать нюансы реакции. А Тео это не нужно было. Мне показалось, что он знает этот предмет чуть ли не как учитель, если не лучше.

Все у него получалось само собой, он точно знал, что делал. Райан не отводил с него взгляд — и дело было точно не в химической реакции. Когда Тео закончил, то улыбнулся, смотря только на Тайпса.

— Практика, только практика.

Райан просто засыпал его вопросами, когда тот освободился и сел рядом. У новенького был настоящий талант — но он отсутствовал во всех других предметах, кроме английского. Так что, они стали друг другу незаменимы.

— Давно надо было это сделать, — они шли по коридору вместе, никого не подпуская близко, даже Блонди, — но товар у нас, так что дело за малым.

Я не понимала, о чем идет речь, а любые догадки выкидывала из головы — они показывали страшные вещи. Впрочем, этот новенький очень быстро стал звездой коллежа и лицея, и с ним здоровались чуть ли не все.

***

— А потом он сказал, что может угостить бесплатно их всех, — Джейд была очень сильно потрясена и пересказывала мне разговор обоих парней, который она подслушала, сидя во дворике, пока я стояла с подносом в очереди кафетерия.

— Чем именно?

— Удивительно то, что они не говорят название, но все прекрасно понимают, о чем речь.

Я поделилась с ней мидиями, которые отвоевала несколько минут назад, и она добавила:

— Как звери, столпившиеся оскалились и ожидали халявы, — она понизила голос, словно рассказывала городскую легенду, — один из них весь трясся, а другой был совсем какой-то измученный и истощенный. Еще три девушки стояли, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. Можно подумать, парни дадут им лекарство от всех болезней — настолько они вцепились за эту новость.

К нам подсели одноклассницы, поэтому мы с Джейд затихли. Они начали разговор, который я совсем не слушала — только уткнулась в тарелку и вспоминала сказанные подругой слова. Конечно, в глубине души мне все было очевидно, но я очень надеялась, что ошибаюсь.

А еще я гарантированно ошибалась в своей уверенности насчет встречи с Райаном на волейболе. Конечно, он не пришел. Мои два часа после уроков были потрачены впустую — и эта игра точно не то, ради чего я хотела убиваться. Нет, правда, я была просто избита мячами и теперь ненавидела спорт всем сердцем! Как он мог не прийти? В смысле, он ведь так хотел? Может, он слишком занят съемками и… И я начала искать тысячу оправданий, только чтоб объяснить его прогул.

— Как вы знаете, нам нужно подготовиться к предстоящему зимнему матчу между коллежами, — тренер обратился ко всем после игры, — пока результаты не впечатляют. И где Райан?

Понятно, он негодовал из-за отсутствия самого сильного игрока, принесшего ему большинство побед.

— Мне что-то передать ему? — пока все молчали, я решила взять инициативу на себя — все-таки, мы учились в одном классе. Тренер задумался, но покачал головой.

— Не стоит, я сам увижу его завтра.

А я все равно передам.

***

— Где ты таскалась?

— Ну, Андре, это уже слишком.

Вот именно, скажи, чтоб он захлопнулся. Я только вошла домой после утомительной игры и сразу же получила пулю в лоб — допрос, во время которого мне все равно не верили. Отчим, конечно, помнил все, что произошло утром, поэтому устроил сцену. Я же кинула ему под нос сумку с мятыми спортивными вещами, только чтобы он успокоился. Мама вела себя безучастно и никак не реагировала — у нее хватало забот помимо наших с отчимом ссор: поиск новой работы вместо кондитерской, продажа доли бизнеса и прочая бюрократия.

— Я проверю, если позвоню тренеру, — господи, когда он уже уймется?!

То есть, поверить мне на слово — непосильная задача. Он сделает это в последнюю очередь — если все остальные подтвердят мою правоту. Обстановка с каждым днем накалялась… Я все больше начинала скучать по отцу. С ним, конечно же, все было иначе.

Я все думала: может, увлечение мамы им ненадолго, и они снова сойдутся с отцом? Я ненавидела Андре — настолько, что мне хотелось как можно реже быть дома. Если он проявлял заботу — то я отталкивала ее, потому что считала фальшивой. То, как он кивал головой, слушая проблемы матери и раскуривая сигарету прямо в кухне, стряхивая пепел в тарелку — заставляло терять самообладание. Мне хотелось засунуть ему ее в ноздрю, чтобы он задохнулся!

Да, Райан курил ту же самую марку, но у Андре они пахли омерзительно — так что я не приближалась к нему ближе метра, и он всегда держал ее между двумя пальцами, большим и указательным, словно трубочку от сока. Меня раздражал этот жест. Он был не таким, как у Райана.

Его бы я обняла за шею, села бы на колени лицом к нему и обхватила бёдра ногами, пока он ее поджигает. Подносит ко рту, держа сигарету между указательным и средним пальцем. Это сексуально. Я видела. Тогда, на перерыве. Он выдыхает дым и смотрит на меня. Я хочу ещё.

***

— У меня в руках результаты летнего конкурса рисунков, — мадам Бертлен держала в руках золотистый с серебряными полосами конверт, пока я смотрела на парня, сидящего передо мной и мечтала, — и я готова назвать счастливчика, выигравшего тысячу евро.

Мои глаза округлились — ничего себе в этом коллеже призовой фонд! Я уже начала фантазировать, на что их можно потратить, ведь, если бы я приняла участие — точно бы поборолась за первое место. Рисование всегда было моей отдушиной.

— Для тех, кто у нас впервые, — женщина посмотрела на нас с Тео, а после быстро оглядела остальных, — поясняю, что двадцать шестое июня признано международным днём борьбы с наркоманией, — я тяжело сглотнула, вспоминая событие в переулке недельной давности, — и итоги меня не порадовали.

Я заметила, как Шарлотта стремительно писала сообщения Райану, на что тот хихикал и переглядывался с ней, пока меня пронзал холодный пот. Я буквально раскалывалась на части, осознавая серьёзность происходящего, вспоминая слова старика и видя надменность и забаву этой парочки.

— Общее замечание: потеря масштабов проблемы.

Я не вникала в её слова, пока не увидела рисунки… Они отражали то, о чем она говорила. Третье место занял типичный такой агитационный плакат Стефана, не способный никого заинтересовать, кроме ясельной группы в детском саду. Обычный шприц, перечеркнутый крестом и рядом череп человека. Такое все уже видели, причём тысячи раз. Второе — Роберт, который, видимо, стремился стать первым во всем, но это каждый раз обламывалось — он покраснел, а на лбу выскочили венки. Его комикс изображал мораль о том, что наркоман — это, прежде всего, отброс общества и с такими людьми связываться нельзя. Но почему они такими становятся, как им помочь и чем их жизнь отличается от остальных, я не увидела. Этот вопрос повис в воздухе, и никто не мог дать на него ответа.

— Первое — Кристофер, — я даже развернулась к парню с огромным черным блокнотом, чтобы увидеть его реакцию, но он был подозрительно спокоен, — поздравляю.

Я увидела, как на листке во всю длину изображена героиня с огромными крыльями, метра два в ширину, в белом одеянии, с переливающимися неоновыми цветами, которые становились ярче к подолу. За ней, словно тень, красовался парень-демон с черными крыльями и в темных, серых одеждах. В углу я разглядела скрюченную фигуру, подобную той, что встретила неделю назад утром, и пытающегося помочь медика. Мой одноклассник будто предсказал то происшествие… Также, в других углах, два черных силуэта бежали от полицейских, лежали на шприцах, держась за руки, и последним фрагментом, окончательно меня добившим, была тюрьма и последовавшая за ней смерть. Все это дополняли броские фразы: «Выбери жизнь. Выбери свободу. Выбери себя*»

— Я уверена, что ты помог задуматься многим людям, — она подошла к его парте и оставила подарочный сертификат.

Очень странно, но ничего не вызывало у него эмоционального отклика — он даже не тронул конверт и молча продолжил рисовать на страницах. Да что у него там вообще творилось в голове?! Мне не терпелось узнать, к.а.к ему пришли такие образы в голову, эти супергерои, такие фразы?

— Роберт, Стефан и все остальные, — обратилась она к тем, кто участвовал в конкурсе, но не занял мест, — я крайне советую вам обучаться в студии, если вы хотите добиться успехов.

Студия? Я не ослышалась?

— Как видите, Кристофер занимается там, и вы сами видите результат. — Мадам посмотрела на него, но парень никак не реагировал. То, что на него смотрело двадцать пар глаз его абсолютно не волновало — он снова уткнулся в свой черный блокнот, игнорируя начавшийся урок. Ему, конечно, очень далеко до Райана, но я всё равно была поражена этой отрешенностью.

— Где она находится? — Я придвинулась к Джейд, вопрошая про студию, пока она была увлечена бессмысленным листанием ленты. — Я хочу там заниматься.

***

Да, наверное было опрометчиво с моей стороны надеяться, что я все успею: и ходить в секцию три раза в неделю, и утопать в искусстве, обучаясь в студии, да еще и выполнять обязанности старосты, если меня, конечно, выберут. Мы с Джейд опоздали на физподготовку из-за того, что она показывала расположение мастерских, и тренер обещал уведомить ее родителей об этом. Меня же никакие санкции не тронули — он по-особенному относился к тем, кто ходил к нему в секцию. Даже Райану, который с ним стоял несколько минут, он что-то тактично объяснял, в отличие от всех остальных — с теми он надрывал глотку.

— Ты так и не пришел вчера.

Я надеялась вызвать у парня чувство вины, когда выдалась идеальная возможность и мы стояли рядом.

— Так получилось, — он отрабатывал нижнюю подачу и закинул мяч через сетку, — а что, я так тебе там нужен?

На секунду я потеряла дар речи, но в таких случаях меня всегда спасал сарказм, чтобы сбить оппонента с толку — правда это или нет!

— Конечно, я уже устала слушать от тренера, как он выделяет тебя одного перед зимним матчем, не замечая остальных.

— Неужели? Не похоже на него, — мы синхронно посмотрели на мужчину, пока тот бесконечно кого-то освистывал, — обычно он только критикует мою игру. Сегодня достал подробностями насчет сборов и тренировок.

— Самое главное, чтобы он не нашел тебе замену.

Я медленно отошла, оставив его наедине со своими мыслями и надеялась, что манипуляция сработала. Вплоть до следующего урока он ходил какой-то загруженный и даже опечаленный. Пока присутствие Тео, конечно, не развлекло его. Рядом с ним Райан менялся — его вообще переставало что-либо заботить.

…и она сработала. На следующий день моя мечта исполнилась: парень заявился на игру.

— Воу, какие люди, — я помахала парню, встретившись в коридоре у спортивного зала.

— Меня никто не сможет заменить, пока я не позволю, — он самодовольно откинул назад светлую челку, — и лишить преимуществ.

— Судя по наградам у тренера, их действительно много, — я подмигнула и зашла в раздевалку.

Даже такой небольшой диалог вызывал небывалый трепет внутри; ладони вспотели, голова кружилась, а пальцы тряслись, нащупывая одежду в сумке. Я не могла поверить: на него подействовали мои слова.

Тренер, кажется, тоже был вне себя от счастья — увидев своего любимого игрока на поле, травил шутки, попутно разрабатывая новые тактики победы. Я же оказалась наивной дурочкой — о чем я думала, желая играть с ним в одной команде? На задушевный диалог? Чаще всего передо мной оказывалась его спина или, если повезет, божественный профиль. Но даже так, я натыкалась на него, врезалась, случайно касалась и замечала, как он вел себя — слишком странно и необычно: играл будто за всех шестерых в нашей команде, бегал, выкрикивал слова, все бледнея. Ничего не осталось от безмятежного на вид парня во время уроков.

…если бы только спустя два часа он, неожиданно для всех, не упал в обморок.

— Что с ним? — я подала голос, когда мы всей командой столпились вокруг тренера, склонившегося над парнем и щупающего шею.

— Пульс сто десять. Игра отменяется. Все свободны.

Все на радостях побежали в раздевалку, кроме меня — я наблюдала, как мужчина брал Райана на руки и тащил к себе в кабинет, положил спиной на диван, а ноги поднял на подушки так, чтобы те оказались выше уровня сердца. Снял с него футболку, а меня попросил открыть все окна и подать бутылку воды со стола.

— Марианна, позови врача, — он прикладывал «компресс» на лоб и наблюдал за состоянием, — мой дорогой мальчик, что же ты с собой сделал…

Вот, что бывает, когда тренер решал отыграться на нас за все пропуски его любимца и гонял вдвое положенного — а я, не особо жалующая волейбол, должна была вместо него присутствовать на первом занятии в студии, в которую записалась прошедшим днем после уроков. И, хоть я могла ходить вместе со старшими классами, все равно после трех пропусков исключали из группы. Два дня из трех совпадали с волейболом — мне уже приходилось выбирать между собой и Райаном. И я всегда делала неправильный выбор.

— Давление двести, — теперь уже врач комментировал состояние лучшего-в-мире-волейбольного-игрока, — можно подумать, ваши ученики сидят на допинге.

Это была шутка, но тренер не любил, когда шутит не он, а над ним; впрочем, больше ничего узнать не удалось — оба попросили меня смыться, не желая раскрывать врачебную тайну.

***

— Что с тобой вчера было? — я подошла к Райану в среду, во время этюда, желая докопаться до правды.

— Да так, ничего особенного, — видно было, как его раздражала вся эта тема.

— Давление двести — ничего особенного?! — никого вокруг больше не существовало; и неважно, что я выглядела, как истеричка.

— Откуда ты знаешь? А впрочем… Я давно не играл. Эйфория, выплеск гормонов, — он пожал плечами и уткнулся в планшет.

Тупик. Он определенно что-то не договаривал. Но мы не настолько эмоционально близки, чтобы парень желал откровенничать. Тем более, при всех. Д-да… Это был совершенно другой человек, в отличие от того, на игровом поле.

— Ты придешь в субботу?

Он даже не поднял на меня глаза, а лишь усмехнулся.

— Что, хочешь снова увидеть приступ?

А он умеет хоронить чужую гордость заживо.

— Не рой мне могилу раньше времени, — я снова села на свое место, — ты понял, что я имею в виду.

Но он только проигнорировал. В тоже время любой наш с ним даже небольшой диалог оборачивался у Лотти бурной реакцией ревности — на английском она не упускала возможности высмеять мой акцент или поправить там, где можно было промолчать — так мне снижали оценку. Я не отвечала агрессией — знала, что иначе одноклассники не проголосуют за меня на выборе старосты. Шарлотта постепенно теряла своего друга детства, и это неумолимо дестабилизировало ее, заставляя идти на поспешные поступки.

Как только наступила суббота — я, не помня себя от сладостного предвкушения встречи с Райаном (все-таки я ОЧЕНЬ надеялась, что он придет), быстро оказалась в женской раздевальной. С каждой минутой количество девушек увеличивалось, и вскоре комнату наполнила болтовня, смех и возмущение опоздавших насчёт отсутствия места; там на самом деле было узко. Складывая вещи в кучу, я почувствовала, что от всего этого шума у меня подступала головная боль.

— Как тебе товар Луи? По-моему, колёса быстро надоедают, но он всегда достаёт отменные.

Мне нужен воздух. Сейчас же.

— Это все в прошлом, Ламбер может достать кое-что покруче.

Я резко замерла, а сердце пропустило удар.

— Новенький? Не слышала о нем раньше.

— Познакомились несколько дней назад, очень опытный, с легкостью определяет, что и кому надо, — они обе засмеялись, а вот мне стало не до шуток.

— Ну, и как впечатления?

— Просто бомба. Я планирую взять ещё на выходные, — я пыталась разглядеть их лица, но их постоянно заслоняли чужие спины.

— Кристаллы? — одна из девушек явно не стеснялась контекста темы и вообще не беспокоилась, что вылетает из ее рта.

— Давай потом, — вторая осмотрелась вокруг и было видно, что ее напрягает такая неосмотрительность.

Дальше они заговорили на посторонние темы, а я двинулась к выходу. Проход к двери загораживали будто не девушки, а триста сумоистов, которые толкались, оскорбляли и давили ноги. По привычке, открыла профиль Райана и нажала на только что выложенную историю. Лицо тут же начало гореть, руки трястись, а язык неметь. Я буквально потеряла дар речи.

Там, на видео, он обнимался с Лотти, улыбался ей почти в губы… Накручивал прядь крашеных светлых волос на палец и держал за талию, говоря при этом, как любит субботние прогулки. И, естественно, на игру он не пришел.

— Все собрались? Делимся на команды.

Слинять я не успела, так что следующие полтора часа мне пришлось отдуваться в зале вместе с остальными, а не на прогулке. В конце концов, мне было интересно узнать, чем закончится тот диалог. Они точно говорили о Тео, потому что вряд ли в коллеже найдётся второй новенький с такой фамилией, да ещё который бы в одно мгновение стал популярным во всем коллеже. Мне вспомнились слова Джейд о том, что Райану он зачем-то нужен. Мне нужно было остаться, чтобы узнать, зачем конкретно.

Впервые за две недели я была настолько близка к правде, что это кружило голову — мне нужно, чтобы это сказали вслух, другие, посторонние люди. Не догадки в моей голове и подозрения. Мне приходилось очень сильно напрягаться, чтобы услышать разговор тех двоих, уже в раздевалке — наша команда победила, и теперь орала во весь голос, отпуская шутки в сторону проигравших. Только этих двоих волновало совсем другое, и они вели себя отстранённо. В коллеже сто процентов была тайная организация, которая учила вести себя высокомерно. И я подозревала, почему. Более того, я хотела в неё попасть.

— Не только, ещё и пудру, — они продолжили прежний разговор, и я начинала терять смысл беседы.

— Ну, ты же не собираешься ставиться? — я видела только встревоженное лицо ее собеседницы и мне тоже стало не по себе, хотя я не понимала, о чем идёт речь.

— Гонишь? Конечно, нет! Надо вкинуться, чтобы догнать программу, — она разозлилась на такой наезд, — в этом году выпускные, и их нельзя завалить, — эти девочки едва ли были старше меня…

— Боишься, что не вывезешь без этого дерьма?

Провокация. Не знаю, что творилось в голове у этой девчонки, но она явно вызывала у второй бешенство. Задела крайнюю точку. Та перестала складывать вещи в сумку и застыла на месте, раздумывая, ответить на вопрос или втащить в челюсть, потому что она сжимала кулак до вздутия вен.

— Воу-воу, я тоже боюсь, поэтому и спрашиваю.

Она подняла руки вверх, показывая, что сдаётся. Еще секунда и началась бы драка. Вторая медленно поднялась и посмотрела ей в лицо, несколько раз моргая и как бы осознавая, кто перед ней стоял.

— Я ничего не боюсь, — снова это высокомерие и надменность, — навалилось слишком много всего, — она закинула в сумку оставшиеся вещи не складывая, — мама давит с оценками так сильно, что я уже не справляюсь.

Ну, она хотя бы принимала участие в ее жизни. Оставив собеседницу в раздумьях, девушка молча вышла из раздевальной, не желая продолжать диалог. Я, схватив вещи, выпрямилась и переглянулась с той, что осталась, и тоже вышла.

Масла в мой бесконечный костер мыслей подливал звонок Джейд, рассказавшей в воскресенье о том, что на английском она подсмотрела истории с приватного профиля Райана, пока тот показывал их Тео — на них он отрывался среди огней в закрытом клубе с самокруткой в руке. Вот это да… И вряд ли там был обычный табак.

Вся эта тусовка избранных. Весь этот сленг и тайный шифр. Может, я заблуждалась?.. Нарк, захлебывающийся в собственной блевоте, явно отличался от девочек почти одного со мной возраста, которые учились в коллеже, да ещё и успевали тренироваться в секции. У них явно имелся допинг, позволяющий везде успевать.

Из головы никак не выходил тот торчок, бившийся в судорогах. Наверное, есть иерархия в наркотиках, раз девочки так спокойно об этом говорили. Одни вещества слабее других, и, быть может, только конченный дойдёт до состояния того типа. Моя картина мира расширялась настолько, что я ощущала себя ничего не понимающим младенцем.

Райан, Тео и эти девочки были для меня звёздами, на которых я смотрела, разинув рот. Откуда мне было знать, что совсем скоро сама стану одной из них, и с восхищением будут пялиться уже на меня?..
Примечания:
*Отсылка на фильм "На игле" (Trainspotting) - "Выбери жизнь. Выбери работу. Выбери карьеру. Выбери семью... <...> Выбери своё будущее. Выбери жизнь. Но зачем мне всё это? Я не стал выбирать жизнь, я выбрал кое-что другое. Почему? Да ни почему. Какие могут быть «почему», когда есть героин".